Максим Шевченко: «Дагестанская элита сейчас очень напугана: Васильев взяток не берет»

Максим Шевченко: «Владимира Васильева сложно представить «этнически чисто русским» человеком. Он мусульманин по рождению» Фото: «БИЗНЕС Online»

«СЕГОДНЯ ГОСУДАРСТВО МОЖЕТ ОПИРАТЬСЯ НЕ НА ШАНТАЖИРУЮЩИЕ ЕГО КЛАНЫ, В ТОМ ЧИСЛЕ ЭТНИЧЕСКИЕ, А НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ ВОЛЮ КРЕМЛЯ»

— Максим Леонардович, назначение думского вице-спикера Владимира Васильева главой Дагестана было воспринято многими как нонсенс: дескать, впервые за всю постсоветскую историю руководить неспокойной национальной республикой делегировали русского «генерал-губернатора», а не выходца из местной этнической элиты. Это действительно выглядит настолько скандально?

— Вообще-то Владимира Васильева сложно представить «этнически чисто русским» человеком. По отцу он казах, а по одной из версий — вообще казахский ногаец. Как мы знаем, ногайцы — кочевники прикаспийского и приволжского региона — это один из народов, проживающих в Дагестане. Кроме того, Владимир Абдуалиевич — мусульманин по рождению.

Впрочем, такой подход, когда при назначениях пристрастно всматриваются в графу «Национальность», мне представляется неверным в принципе. Этот подход родом из 90-х годов, когда слабое государство было вынуждено держаться за этнические группы в национальных республиках, чтобы хоть как-то выстраивать там политическое пространство, за неимением других общественных институтов и инструментов. Сегодня, как мне кажется, ситуация несколько иная, российское государство обладает большими по сравнению с концом ХХ века возможностями и полномочиями. Оно может опираться не на шантажирующие его группировки и кланы, в том числе этнические, а на политическую волю Кремля и его понимание местной ситуации.

Скажем, мэр Москвы Сергей Собянин — для сведения — по национальности коми-зырянин родом из Ханты-Мансийского округа. И ничего — мы, москвичи, как-то живем. Ворчим (хотя и по другим поводам), но терпим.

Васильев для Дагестана — это, безусловно, кризис-менеджер, тут других вариантов нет. Ему больше 68 лет, а это значит, что для него приближается предельный для пребывания на госслужбе срок (в 2013 году президент РФ Владимир Путин увеличил срок работы в органах власти для высокопоставленных чиновников до 70 лет, ранее предписывалось до 60 — прим. ред.).

— Таким образом, на молодого путинского технократа он вообще не похож. Скорее аксакал, или, как выразился сам президент, «политический тяжеловес».

— Подчеркиваю: Васильев — это, конечно, никакой не технократ, а именно кризис-менеджер. Он известен своей способностью находить договоренности и быть хорошим переговорщиком. Очевидно, это и есть его главная задача. Последнее время Владимир Абдуалиевич много занимался вопросами экономической безопасности, специализировался на борьбе с коррупцией. Думаю, это очень существенно для современного Дагестана. При этом, разумеется, не надо забывать, что Васильев напрямую связан с Государственной Думой и с «Единой Россией», чью фракцию до вчерашнего дня он возглавлял в нижней палате парламента. Туда, правда, он пришел еще до нынешнего думского спикера Вячеслава Володина, но, так или иначе, взаимодействует с последним. Вдобавок Васильев, безусловно, взаимодействует с советом безопасности РФ и его секретарем Николаем Патрушевым. Много лет он возглавлял в этой структуре профильный комитет, был и заместителем руководителя совбеза (с 1999 года — прим. ред.).  

Так или иначе, Васильев для Дагестана — это компромиссная кризисная фигура. Безусловно, это не тот человек, который долго будет находиться в республике. Но на короткий срок ему поставлена главная задача — вернуть доверие народа перед президентскими выборами 2018 года, потому что политика предыдущего главы Дагестана Рамазана Абдулатипова свела народное доверие к власти к нулю. Очевидно, что Васильев как представитель федерального истеблишмента и один из руководителей «Единой России» должен если и не восстановить доверие (это трудно в сжатые сроки), то хотя бы пообещать людям что-то такое, чему бы они поверили и пошли бы на выборы. Чтобы не было больше постыдных фальсификаций и «рисования» результатов, как это было сделано Абдулатиповым в сентябре 2016 года на выборах в Госдуму.

«Задача Владимира Васильева (справа), пока он будет оставаться и. о. главы Дагестана, — провести кастинг новых кадров, которые могли бы работать в руководстве республики» Фото: kremlin.ru

«ДАГЕСТАНСКАЯ ЭЛИТА СЕЙЧАС ОЧЕНЬ НАПУГАНА. ИЗВЕСТНО, ЧТО ВАСИЛЬЕВ ВЗЯТОК НЕ БЕРЕТ»

— Абдулатипов пообещал присутствовать на инаугурации Васильева. Означает ли это, что он сдал свои позиции без боя и смиренно отошел в тень?

— А кого волнует мнение Абдулатипова? На самом деле он несет такой бред в последнее время, что начинаешь подозревать его в некоем психическом расстройстве. К примеру, Абдулатипов сказал, что Владимиру Путину навязали решение снять его с поста республиканского главы. Хотел бы я видеть человека, который способен навязать российскому президенту какое-то решение! Но, вероятно, Абдулатипов знает таких людей — в этом случае хотелось бы, чтобы он назвал тех смельчаков, которые способны Путину что-то навязать. Еще экс-глава Дагестана заявил, что он уйдет на большую федеральную должность и ему уже подбирают там место. И это в 71 год! По всему видно, что он практически сошел с ума. Быть может, он себя возомнил Евгением Максимовичем Примаковым? Но, честно говоря, это фигуры разного масштаба.

В свете подобных заявлений совершенно неважно, что сейчас думает Абдулатипов. Но он, видимо, этого не чувствует и дает наказы Васильеву — к примеру, сохранить его старую гвардию, чтобы и дальше выводить республику из кризиса. Этот «выход из кризиса» мы и без него видим по тому, что в республике не открыто ни одно новое предприятие, в горном Дагестане годами не восстанавливаются разрушенные дома. Село Мокок, сгоревшее год назад (21 августа 2016 года огонь уничтожил здесь 74 строения — прим. ред.), по-прежнему лежит в руинах, а газовые долги республики превысили все мыслимые пределы. Но зато родственники Абдулатипова — его брат, его зять и прочие — очень хорошо устроены, в том числе в республиканском правительстве. Наверное, говоря о необходимости сохранить старые кадры, бывший глава подразумевал своего младшего брата Раджаба (с апреля 2016 года Раджаб Абдулатипов был назначен начальником управления по вопросам миграции УМВД Дагестана, в сентябре того же года был избран депутатом народного собрания Дагестана VI созыва, на первой же сессии парламента получил портфель главы комитета по образованию, науке и культуре — прим. ред.).

Не знаю, правильно ли в этом контексте сохранять «преемственность». Если Владимир Абдуалиевич пойдет по такому пути, это, будем откровенны, станет его очень серьезной ошибкой. Конечно, Васильев не должен ломать в Дагестане все подряд, но и особо беречь старые абдулатиповские кадры тоже не стоит — в республике стоит очередь из желающих их заменить.

В настоящее время у Васильева очень широкое поле для маневра. Дагестанская элита сейчас очень напугана: никто из них не знает, куда деваться и как искать подходы к новому руководителю республики. Известно, что Владимир Абдуалиевич взяток не берет, с этой стороны подходить к нему бессмысленно, потому, скорее всего, они теперь начнут пресмыкаться перед ним, а потом обижаться, если, несмотря на все их старания, их все-таки не включат в пул. Но у Васильева не будет времени обращать на это внимание, потому что его задача, пока он будет оставаться и. о. главы Дагестана, — провести кастинг новых кадров, которые могли бы работать в руководстве республики. К власти должно придти новое поколение политиков, не связанных с криминально-коррупционными схемами и делами предыдущего времени.

— Насколько силен клан Абдулатипова в Дагестане и сможет ли он оказывать противодействие Васильеву? Или он был силен лишь тем, что находился у власти?

— Только этим и больше ничем. Будучи при должности, он пытался всех своих родственников и односельчан впихивать на хлебные места, но это не слишком усилило его позиции.

— То есть сопротивления национальных элит ждать не приходится?

— В Дагестане нет национальных элит в той абстрактной форме, в которой их понимают теоретики в Москве. Есть финансово-промышленные группы, которые имеют этническую окраску (в силу того, что дагестанцы принадлежат к определенному этносу) и которые связаны со своими покровителями в Москве (в силовых и иных структурах). Но это никакие не элиты и уж точно не этнические элиты. Эти группы просто бьются за право дербанить Дагестан и превращать его в черную дыру для вывода денег за границу. По своему качеству и составу это абсолютно интернациональные группировки, состоящие из самых разных людей, имеющих связи с Арабскими Эмиратами, с Израилем, со всеми международными финансовыми «прачечными» и со всеми офшорами, куда выводят бабки. Этническая составляющая здесь потеряна очень давно.

«ГЛАВЫ РЕСПУБЛИКАНСКИХ РАЙОНОВ, МЭРЫ ГОРОДОВ ЯВЛЯЮТСЯ ДОЛЛАРОВЫМИ МИЛЛИОНЕРАМИ — И ЭТО В РАЗОРЕННЫХ ЗЕМЛЯХ»

— Максим Леонардович, накануне думских выборов 2016 года вы предпринимали попытку зарегистрироваться кандидатом в депутаты от Дагестана. Вам не дали такой возможности. Но тем не менее вам как никому другому наверняка хорошо известны проблемы этой республики. В чем, кроме того, о чем мы говорили выше, эти проблемы заключаются?

— В Дагестане толком не функционируют никакие структуры власти. Вся властная система, выстроенная там в последние годы, — это система выкачивания и «выдаивания» денег из республики, собирания этих денег в некий общак, который хранится в здешнем президентском дворце. Вся эта система была именно такой задумана и создана. Все, что делается для народа, осуществляется по остаточному принципу. При этом главы республиканских районов, мэры городов являются долларовыми миллионерами — и это в разоренных, несчастных землях! Должности покупаются и продаются — это такой глобальный чиновничий рынок.

Скажу вам честно: я ни секунды не хотел быть депутатом Государственной Думы. Если бы я был зарегистрирован в качестве кандидата и добился бы результата на выборах, я бы отдал свои голоса Сажиду Сажидову (известный дагестанский борец вольного стиля — прим. ред.) или Абусупьяну Хархарову (дагестанский общественный деятель и чиновник — прим. ред.), то есть людям, которые, на мой взгляд, были достойны представлять Дагестан в Думе. Я пошел на выборы, потому что убили моих друзей-журналистов, а Абдулатипов и его подельники нагло врали всей стране и президенту в лицо, что якобы дела о погибших сотрудниках СМИ расследованы. Это первое. Второе: я обещал жителям разрушенных, разоренных сел (в частности, Гимров), что их дома будут хоть как-то восстановлены и что я смогу озвучить эту тему на федеральном уровне. Третье: я пошел потому, что десятки тысяч дагестанских граждан внесены в так называемые списки профучета как потенциальные террористы или их пособники. Это массовое нарушение прав человека.

Я не хотел быть депутатом, но я хотел озвучить эту повестку в ходе выборов. Поняв, что я намерен сделать это, люди, правящие в республике, предприняли все возможное, чтобы снять меня с дистанции и не дать даже зарегистрироваться, чтобы не допустить моих свободных встреч с дагестанцами, доступа к медиаресурам и пр. А что касается Думы, пусть они сами в ней сидят, платят за это огромные деньги, как всегда платили, и пусть с 9:00 до 18:00 регулярно просиживают там свои штаны под контролем Вячеслава Викторовича Володина. Мне это было совершенно не надо. Но повестку о массовых нарушениях прав человека и социальных бедах народа Дагестана я мог бы сделать публичной. Ну что ж, мне не позволили это сделать, но запугать меня и моих единомышленников совершенно невозможно.

У меня, кстати, и к Васильеву остаются точно такие же требования, как к Абдулатипову. Именно требования: это расследование убийств дагестанских журналистов (речь идет о Хаджимураде Камалове и Ахмеднаби Ахмеднабиеве — прим. ред.), саботировавшееся Абдулатиповым, который назначал подозреваемых в гибели сотрудников СМИ на высокие госдолжности, это и безусловное прекращение репрессий в отношении граждан исламского исповедания (десятки тысяч людей благодаря абдулатиповскому «профучету» были объявлены пособниками террористов, среди них — дети, женщины, старики), кроме того, прекращение экономической и социальной деградации Дагестана, в особенности горного Дагестана. Я уж не говорю о деле братьев Гасангусейновых (пастухи Наби и Гасангусейн Гасангусейновы были найдены убитыми 23 августа 2016 года около села Гоор-Хиндах, правоохранительные органы причислили их к участникам незаконных вооруженных формирований — прим. ред.), о сожженном и брошенном на произвол судьбы селе Мокок, о разрушенных домах села Гимры.

Одним словом, в Дагестан должны вернуться закон и порядок. Я знаю Владимира Абдуалиевича как хорошего юриста и просто порядочного человека и надеюсь, что он будет способствовать этим процессам.

— Насколько я понимаю, в задачи Владимира Васильева входит также в сжатые сроки воспитать себе преемника?

— Почему в сжатые? Может быть, это будет полтора года или два. Российский президент ведь обозначил в указе, что назначает Васильева до выборов главы Дагестана. Таким образом, в указе есть очевидный намек, что новый полномочный глава будет выбираться, что уже само по себе радует. Но в целом — да, задача Васильева сводится к кастингу новых кадров. Он должен встретиться с десятками и сотнями разных людей. Владимир Абдуалиевич в политике и в руководящих структурах далеко не новичок, поэтому он способен правильно оценить человека и его возможности. Я думаю, он поймет, кто лжец, кто трус, кто вор, а кто порядочный и честный человек, который хочет служить республике. Дагестан по своему потенциалу должен быть одним из самых высокоразвитых и процветающих регионов. И я надеюсь, что Васильев не станет заложником борьбы финансово-промышленных групп Керимова и Магомедова.

«Магомедсалам Магомедов продолжает играть роль в Дагестане, он великолепно знает республику» Фото: kremlin.ru

«СЕЙЧАС КЛАНУ АБДУЛАТИПОВА НАДО БЫТЬ ОЧЕНЬ НАСТОРОЖЕ»

— Приподнимаясь над Дагестаном: не является ли назначение Васильева для остальных национальных республик, еще сохранивших в руководстве национальные кадры, сигналом о том, что и к ним могут назначить чужака-варяга? К примеру, можно ли это экстраполировать на Татарстан?

— Я думаю, в Татарстане это абсолютно невозможно. Просто ситуация в Дагестане дошла до края, иного варианта не было. Что касается Казани... Назначение президентом РТ кого бы то ни было, кроме татарина, стало бы абсолютно неверным шагом. Или назначение в Башкирию небашкира. Это просто привело бы к тяжелейшим последствиям. Но Дагестан — это особая ситуация, назначение Васильева — это вынужденное кризис-менеджерское решение президента России.

Да, есть достойные люди в дагестанкой элите, тот же Магомедсалам Магомедов (был президентом Дагестана до 2013 года, откуда перешел на должность замруководителя администрации президента РФ — прим. ред.).

— Он мог бы вернуться обратно в республику?

— Безусловно, он продолжает играть роль в Дагестане, он великолепно знает республику. Но прямо сейчас это было бы невозможно, хотя его кандидатура рассматривалась и существовала вероятность его назначения. Однако как бы это было воспринято? Как реванш Магомедова над Абдулатиповым, что наверняка привело бы к кризисным последствиям. Но через года полтора — почему бы нет? Или избран будет кто-то другой, а Магомедсалам Магомедалиевич займет другую высокую должность — к примеру, в министерстве по делам Северного Кавказа. Безусловно, с его опытом Магомедову найдется место, причем в первую очередь — в кавказской политике.    

Но по большому счету в дагестанской колоде все карты перебраны. Кого ни назови, всё так или иначе будет повторением старой конфигурации. Поэтому, я думаю, президент решился через кризис-менеджемент в республике создать ситуацию нового развития. Но это только мои мечты — я не знаю, как будет на самом деле. Возможно, «и повторится все, как встарь», как в стихотворении Блока про «ночь, улицу, фонарь, аптеку».

Честно говоря, я всегда испытывал к Абдулатипову легкое недоверие, хотя я его поддержал, когда он пришел в республику. Мы с ним работали в совете по межнациональным отношениям, знаю его много лет. И поначалу я верил его словам, но они оказались всего лишь словами. Достоинство Васильева в том, что он мало говорит (хотя он хороший спикер). Надеюсь, что он будет много делать. Если он будет заниматься добрыми и правильными делами, то мы будем ему помогать, а если дурными, то критиковать.

Когда в прошлом году я выступал на заседании совета по межнациональным отношениям в Астрахани, я кратко описал Владимиру Путину ситуацию в Дагестане. Президент сказал: «Мы думаем об этом, мы знаем», — и так мне как-то кивнул, как только он умеет кивать. Я думаю, в Кремле давным-давно хотели убрать Абдулатипова, потому что понимали, до чего он довел республику. При этом Путин мог опираться не только на мои слова, но и на доклад председателя ЦИК Эллы Памфиловой о тех чудовищных выборах, которые состоялись в прошлом году. Поэтому, повторюсь, задача Васильева — в кратчайшие сроки стабилизовать ситуацию и вернуть доверие людей. А доверие людей можно вернуть, в том числе подвергнув аресту местных ненавистных народу представителей правящей элиты, поэтому сейчас клану Абдулатипова надо быть очень настороже. И всем, кто с ними связал свою судьбу, также надо быть очень внимательными к тому, что они делают и говорят.

— Может ли самого Абдулатипова постигнуть участь арестованных губернаторов Маркелова или Соловьева?

— Нет, конечно, никто его трогать не будет. Но это не значит, что не станут трогать его родственников, его приближенных и всю эту челядь и лакеев, которых он там в изобилии наплодил.