«МАССИРОВАННАЯ АТАКА»

Вчера в Московском областном суде с последним словом выступали обвиняемые по «делу ОБНОН». Первым, разумеется, говорил начальник полиции Казани Руслан Халимдаров, которого обвинение считает организатором преступной группировки. Было видно, что обвиняемый серьезно волновался, стараясь сдержать порой дрожавший голос. Иногда ему это не удавалось, он сбивался, делал паузы. Но, кажется, еще тяжелее было его маме Татьяне Владимировне. Зная это, Халимдаров то и дело подмигивал ей, пытался улыбаться, чтобы приободрить, но выходило не очень — улыбка была вымученной. Сам он не мог усидеть на месте, однако чересчур тесная клетка-«аквариум», в которой разместили сразу всех обвиняемых, не давала Халимдарову свободы действий — он то вскакивал, то садился. Другие обвиняемые больше предпочитали послушно сидеть.

Свою получасовую речь Халимдаров начал издалека, чтобы показать суду ретроспективу дела. Еще в 2013 году ОБНОН МВД по РТ задержал оптового сбытчика наркотиков Олега Кучаева, у которого изъяли около 2 кг героина. «Данный преступник добровольно рассказал о своей преступной деятельности и был готов к сотрудничеству. Кроме того, под видео Кучаев рассказал о преступных методах работы УФСКН, о прикрытии поставок наркотиков должностными лицами. Назвал фамилии, звания, должности», — отметил Халимдаров. Однако, по его словам, вскоре дело в отношении Кучаева изъяли у МВД и передали в ФСКН, а самого наркоторговца этапировали в Москву. «Ровно через полгода появилось дело по двум статьям в отношении моих подчиненных и меня. Наркосбытчик Кучаев стал потерпевшим, по версии следственного комитета, наркотики ему были подброшены, он себя полностью оговорил», — вспоминал начальник полиции Казани. По сути, Кучаев стал первой частью «дела ОБНОН» — на основе его показаний тогда задержали четырех высокопоставленных сотрудников полиции. Помимо Халимдарова это начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков УУР МВД по РТ Андрей Алексеев, его коллега по Казани Дмитрий Андриенко и старший оперуполномоченный отдела по борьбе с наркотиками Марат Садыхов.

Халимдаров полагает, что тогда, четыре года назад, началась «массированная атака следственного комитета и федеральной службы наркоконтроля на подразделение ОБНОН МВД». Так, по словам начальника полиции, только за 2013 и 2014 годы в отношении 23 сотрудников ОБНОН было возбуждено 52 уголовных дела. «Поднято огромное количество отказных материалов, в местах лишения свободы поднимались лица, недовольные нашей работой, их просили дать показания за досрочное освобождение или другие послабления», — уверен он. Так, среди осужденных отыскался и Сумбат Оганов, на основе показаний которого сейчас строится вся фабула обвинения прокурора. Причем, как отметил Халимдаров, этот эпизод всплыл сразу после того, Верховный суд РТ вернул прокурору дело Кучаева, т. к. тот в суде отказался от своих показаний и «заявил об оговоре сотрудников МВД под давлением следственного комитета и наркоконтроля». В итоге спустя три года расследований все уголовные дела в отношении 23 сотрудников ОБНОН были прекращены за отсутствием состава преступления, коллеги Халимдарова вновь вернулись на работу в полицию, а вот самого начальника полиции Казани оставили сидеть в СИЗО — уже по делу Оганова.

«Дела Кучяева и дело Оганова как две капли воды похожи друг на друга: сначала оба наркосбытчика признают вину, добровольно сотрудничают, а спустя некоторое время превращаются в потерпевших и дают сбивчивые показания», — указал Халимдаров. Впрочем, даже сейчас, спустя 12 лет, он уверен, что, будь у него еще один шанс, он бы ничего не изменил — провел бы операцию в отношении Оганова точно так же. «Уважаемый суд, если бы меня спустя 12 лет сейчас спросили, как бы я провел мероприятия в отношении Оганова, Егоровых, будь у меня еще один шанс, отвечу без лукавства — провел бы аналогично. Точно так же, как и в 2005 году. Во-первых, без угроз, насилия, взвешивая каждое решение, пусть даже с большой долей риска для жизни и здоровья Мерзлова (сотрудник ОБНОН МВД по РТ — прим. ред.) и Шайдуллина (Рашид Шайдуллин был оперативником отдела по раскрытию преступлений межрегионального и международного характера ОРЧ-4 по линии угрозыска при МВД РТ — прим. ред.), которые проводили внедрение», — уверенно заявил Халимдаров.

Руслан Халимдаров Руслан Халимдаров

«ПОРЯДОЧНЫХ, ЧЕСТНЫХ ЛЮДЕЙ В МВД Я ВИДЕЛ БОЛЬШЕ, ЧЕМ КОРЫСТНЫХ И БЕЗДАРНЫХ»

Даже оказавшись по ту сторону решетки, Халимдаров не пожалел, что выбрал работу оперативника: «Горжусь тем, что 24 года посвятил работе в МВД. Считаю, что порядочных, честных людей в МВД я видел больше, чем корыстных и бездарных». И если такое смягчающее обстоятельство, как двое несовершеннолетних детей, Халимдаров просил не учитывать («как попытку спрятаться за их спинами»), то о двух своих государственных наградах, которые вручал президент РФ, просил судью Надежду Акимушкину не забывать. «Одна из наград — орден Мужества, который был присвоен мне секретным указом президента РФ за внедрение в преступную таджикскую группировку и изъятие крупной партии наркотиков, за проявленное мужество при исполнении служебного долга», — указал Халимдаров.

Не мог не вспомнить он и о тех, кто оказался с ним рядом на скамье подсудимых — коллегах по МВД, без которых «исполнение данного служебного долга в таких экстремальных условиях было бы абсолютно невозможным». «Все сидящие сегодня на скамье подсудимых в один миг стали преступниками. По версии обвинения, все мы (пятеро) все время службы не работали, а только и делали, что создавали организованную группу для совершения преступления, исходя из корыстных соображений и ложно понимая интересы службы, — произнес Халимдаров и, вздохнув поглубже, уверенно бросил. — Хочу громко заявить, что мы не преступники. Я еще раз хочу заявить, что ни я, ни мои товарищи не виновны в тех преступлениях, которые нам инкриминируются».

«ОГАНОВ В ДЕНЬ ВОЗБУЖДЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ МЕНЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ВСПОМНИЛ, КОГДА, ГДЕ И КТО ЕГО ПОХИТИЛ»

Условную вторую часть последнего слова Халимдаров посвятил разбору по косточкам всей фабулы обвинения — он один за другим критиковал доводы прокурора, указывая на явные пробелы и недочеты. Впрочем, об этом же он говорил в ходе прений, о чем «БИЗНЕС Online» подробно рассказывал.

Так, Халимдаров вновь напомнил суду и о том, что все участники (причем незнакомые между собой) «международной контролируемой поставки» знали о мероприятии, знали об этом и на таможне, и на границе, и в ФСБ, и в МВД России и Казахстана. Это, по его словам, подтверждает хотя бы такая маленькая, но значимая деталь, как то, что на пограничном посту специально убрали собаку. «Чтобы она случайно не обнаружила наркотики и тем самым не привлекла своим поведением внимание. А зачем это делать? Для кого, если Оганов, согласно его показаниям, захвачен, похищен?» — недоумевал Халимдаров.

Раскритиковал подсудимый и содержание показаний как Оганова, так и Вадима Захарченко. Например, указал, что у Оганова было много возможностей пожаловаться на действия полицейских, но он этого не делал. «Примечательно, что только по прошествии 10 лет, в день возбуждения в отношении меня уголовного дела по статье 126 УК РФ, на допросе в следственном комитете Оганов наконец-то вспомнил, когда, где и кто его похитил», — указал он. То же и Захарченко — заявил о «фальсификации дела» лишь тогда, когда ему изменили меру пресечения.

«СЛЕДОВАТЕЛИ ПРЯМО УКАЗЫВАЛИ, ЧТО ЕСЛИ Я НЕ ОГОВОРЮ ХАЛИМДАРОВА, ТО САМ БУДУ ЗАКРЫТ»

Остальные подсудимые один за другим вторили, что следователи и представители прокуратуры неоднократно просили оговорить Халимдарова, на что те ответили отказом и, как они полагают, за это и оказались «закрыты» вместе с начальником казанской полиции. «С моментами возбуждения уголовного дела следователями СК мне постоянно предлагалось оговорить моего бывшего руководителя — Халимдарова, сообщив о том, что он якобы отдавал незаконные распоряжения, фальсифицировал доказательства, — заявил Шайдуллин. — При этом следователи прямо указывали, что если я не оговорю Халимдарова, то сам буду закрыт. На мои же показания, как все в действительности обстояло, следователь сказал, что я лукавлю». Подсудимый даже трижды настаивал на том, чтобы пройти проверку на полиграфе, но следователь отчего-то не внял его просьбам.

«В ноябре 2015 года, когда следствие мне прямо сообщило о моем предполагаемом аресте, моя супруга находилась на последнем месяце беременности. Поскольку роды предстояли с использованием кесарева сечения, я предоставил соответствующий документ в СК. После чего мне сказали: „Мы идем к тебе навстречу и не закроем, а ты пока подумай о своих показаниях“. Но я отказался изменить свои показания, на 21 марта мне была вручена повестка в главное следственное управление СК РФ. В итоге я был задержан и арестован», — рассказал Шайдуллин.

Был красноречив Анатолий Ходько: «Из наркоторговцев Оганова и Захарченко пытаются сейчас сделать чуть ли не жертв полицейского произвола. Однако, как говорят в народе, черного кобеля не отмоешь добела. В материалах уголовного дела имеется характеристика Оганова с места жительства, где он охарактеризован участковым как лицо, причастное к незаконному обороту наркотиков». Подсудимый полагает, что, поскольку почти все свидетели обвинения в итоге выступили на стороне защиты, это лишний раз подтверждает, что обвинение «надуманное», а вся ситуация — «юридический нонсенс».

Валерий Ковылин по-человечески жаловался, что его жена до сих пор говорит его детям, что папа уехал по рабочим делам. «Напрашивается вывод, что у сотрудников СК ничего святого нет. Почти на каждом допросе в следственном комитете мне и всем подсудимым в вежливой форме предлагали по-хорошему дать показания в отношении Халимдарова. Я, как и другие сотрудники, никому здесь не нужен, их интересует только Халимдаров... — уверен он. — Целью всего этого было попытаться загнать в гроб каждого из нас».

Кажется, Владимира Егорова больше всего волновали, даже оскорбляли, обвинения прокурора в карьеризме и ложно понятом чувстве служебного долга. «В 1995 году я пришел в МВД России опером, а в 2010 году я уволился старшим опером по особо важным делам. Замечательный карьерный рост», — сказал Егоров, отметив, что у него с прокурором Верой Пашковской разные понятие о долге. «Я всегда стоял на стороне противодействия преступности. Считал, что это мой долг», — укорял Егоров.

На этом в суде был вновь объявлен перерыв. Судья отправилась писать приговор. Предполагается, что его огласят 5 декабря. Отметим, что прокурор потребовала для подсудимых от 8 до 12 лет заключения в колонии строгого режима, а также лишения всех званий.

«ХАЛИМДАРОВ ПОДЛЕЖИТ ОПРАВДАНИЮ»

Не менее интересны были прения, которые шли на прошлой неделе два дня. В четверг успели выступить только Халимдаров и Пашковская, о чем «БИЗНЕС Online» подробно рассказывал, в пятницу — оставшиеся участники процесса. Все адвокаты как один настаивали на невиновности своих подзащитных и просили о немедленном оправдании. Вместо Всеволода Добрынина защищать интересы Халимдарова явился адвокат Олег Новиков. Он утверждал, что вина, инкриминируемая его подзащитному, так и не была доказана в ходе судебного процесса. «Обвинение построено лишь на непоследовательных и не согласующихся между собой показаниях потерпевшего Сумбата Оганова, которые подлежат такой же оценке, как и показания других участников процесса, в их связи с другими доказательствами по делу», — подчеркнул защитник. Причем в показаниях потерпевшего он нашел целый ряд несостыковок. Например, Новиков указал на то, что ранее Оганов сам признавал свою вину в контрабанде наркотиков, хотя теперь все отрицает. Более того, даже если бы действительно на него оказывалось бы хоть какое-то давление, то потерпевший запросто имел бы уйму возможностей на это пожаловаться. «Он этого ни разу не сделал, — добавил Новиков. — А в настоящем судебном заседании не смог пояснить причин этому, в то же время отрицая факт оказания на него физического или психологического воздействия со стороны моего подзащитного и других подсудимых с целью самооговора».

При этом, как утверждал Новиков, нет даже свидетелей похищения Оганова, также никто не мог подтвердить слова потерпевшего о том, что у подсудимых было оружие, даже просто наручники. А вот то, что такое международное мероприятие в принципе планируется, свидетели в ходе судебного следствия подтверждали. «Все свидетели, являясь должностными лицами государственных органов, в сферу полномочий которых входило участие в оперативно-разыскных мероприятиях, вне зависимости друг от друга, показали, что им было официально доведено о „международной контролируемой поставке“, в которой они приняли участие в соответствии с поставленными перед ними задачами», — подчеркнул Новиков. Так что, пришел к выводу адвокат, никаких объективных доказательств того, что Халимдаров похитил Оганова, да еще и перевез через границу наркотики, в ходе суда представлено не было. «Халимдаров подлежит оправданию», — настаивал защитник.

«ГОСУДАРСТВО ИЗНАЧАЛЬНО УЗАКОНИЛО НАШИ ДЕЙСТВИЯ»

Оправдать Валерия Ковылина просил также Александр Уханов (в тот день он заменял Айрата Хикматуллина). В ходе своей речи в прениях он пришел к выводу, что версия обвинения не просто не нашла своего подтверждения, но и полностью была опровергнута. «Так, в ходе судебного следствия было достоверно установлено и не опровергается даже свидетелем обвинения Захарченко, что оперативно-разыскное мероприятие „Международная контролируемая поставка“ было разработано и утверждено задолго до того, как подсудимые оказались в городе Костанай Республики Казахстан», — отметил адвокат. Он напомнил судье, что был исследован план оперативного внедрения, который разрабатывался еще до поездки подсудимых в Казахстан. Причем все это было организовано как раз с целью изобличить Оганова, который поставлял в Россию наркотики. И это, как отметил Уханов, подтверждали не только свидетели по делу, но и потерпевшие. «Так, Захарченко в суде показал, что после своего задержания он дал согласие сотрудничать, а именно изобличить поставщика наркотиков из Республики Казахстан, и звонил Оганову с просьбой сбыть ему наркотики. Причем Захарченко показал, что Оганов согласился. Правда, Захарченко отметил, что Оганов сказал, что сам принимать участия не будет, а только поможет, но сути дела это не меняет — Оганов не отказался, а согласился найти наркотики и передать их Захарченко», — напомнил Уханов. Все это, как считает защитник, полностью отвергает обвинение в том, что Халимдаров и другие подсудимые якобы специально создали группу, чтобы похитить Оганова, а для этого организовали международную контролируемую поставку. «Именно для того, чтобы изобличить Оганова, проводилось данное мероприятие, именно поэтому должно было быть проведено и было проведено внедрение, Оганов, согласно плану, и должен был перевезти наркотики. Именно об этом говорилось на совещаниях, в известность ставились все компетентные органы», — отметил адвокат.

Не устраивала адвоката как «выборочность обвинения», так и то, что якобы преступную группу создали Халимдаров и Егоров. «Эту группу создало МВД в установленном порядке, и преступной она не является и являться не может», — указал Уханов. По его словам, даже план действий всех подсудимых был утвержден руководством, а все действовали ни на шаг не отклоняясь от намеченного. «Проблема предъявленного обвинения заключается в том, что законное исполнение служебных обязанностей обвинение пытается преподнести как преступление — похищение человека, лишение его свободы против его воли», — считает Уханов.

Чуть позднее сам Халимдаров упирал на то, что закон об оперативно-разыскной деятельности «снимает с сотрудников полиции уголовную ответственность» за контролируемую поставку и проверочную закупку. «Мне это дает право совершать данные мнимые преступления в интересах государства». Оганов не знал, что в отношении него международную контролируемую поставку проводят, а нам было поручено ее провести. Государство изначально узаконило наши действия», — утверждал начальник полиции Казани.

«ТУТ МОЖЕТ ИМЕТЬ МЕСТО И КЛАССОВАЯ НЕПРИЯЗНЬ»

Между тем Уханов углубился в теоретизирования, придя к выводу, что вообще любое задержание можно перевести в разряд похищения, поскольку «при любом задержании человек лишается свободы против его воли». Более того, Уханов, как и Новиков, указывал судье вновь и вновь, что все обвинение строится только на показаниях Оганова и Захарченко, которые «имеют прямой, непосредственный интерес в том, чтобы оговорить подсудимых», поскольку те сотрудники правоохранительных органов. «Тут может иметь место и классовая неприязнь, и тот факт, что именно эти сотрудники посадили их за решетку», — считает адвокат. Как утверждал Уханов, поскольку оба — и Захарченко, и Оганов — уже давали противоположные показания, то «соврать им ничего не стоит». «С учетом этого вам, ваша честь, предстоит оценить то, кому верить и кто достоин доверия», — намекнул защитник.

Амира Марданова, защищающая Анатолия Ходько, также удивлялась, почему гособвинитель верит именно Захарченко и Оганову, при этом не учитывая их личностных портретов. «Возникает вопрос: а как оценить правдивость их показаний, если этот портрет не рассматривать? Как узнать, правду они говорят или нет? Где гарантия, что это не есть желание просто отомстить сотрудникам правоохранительных органов, оговорить их?» — вопрошала адвокат. По словам Мардановой, никто не мог подтвердить в суде слова потерпевших. «Кто видел Оганова в наручниках или связанного ремнем? — отвечала она на свои же вопросы. — Ответ: никто. Также нет ни одного свидетельства, что они вообще на него надевались. Кто видел, что Оганова доставляли в гостиницу и приковывали наручниками к батарее или трубе отопления? Никто. Кто видел, что его в наручниках перемещали через границу против его воли и таким образом привезли в Набережные Челны? Ответ: никто. Никто не может подтвердить слова Оганова в этой части. Даже Захарченко не может, так как он не был очевидцем этих событий».

Между тем Пашковская настаивала на том, что действия подсудимых нельзя ограничить ст. 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий»). «Если у нас должностные лица совершают убийства различные, входят в состав банды, это все не может охватывать 286-ю», — уверенно объявила гособвинитель. В спор с ней вступила адвокат Наталья Новикова. «Сторона обвинения не отрицает факт оперативно-разыскного мероприятия. Но впоследствии, как говорит обвинение, под его видом подсудимые совершили преступление. Это, простите, как понимать? Сторону обвинения никто за язык не тянул. Если сторона обвинения знает и признает, что все подсудимые действовали в рамках оперативно-разыскного мероприятия, значит, они не могут являться субъектами общеуголовного преступления, а могут являться субъектами только должностных преступлений», — настойчиво объяснила защитник. Более того, Новикова возмутилась тем, что прокурор фактически говорит о совокупности должностных и общеуголовных преступлений. «При этом рассуждает, что сотрудники правоохранительных органов привлекаются за убийства и так далее. Но, простите, у нас-то совершенно другое. Если сотрудник при оперативно-разыскных мероприятиях и совершит убийство кого-либо, то оно будет квалифицироваться не по 105-й статье, а по 286-й статье („Превышение должностных полномочий“)», — подытожила Новикова и метнула в сторону прокурора острый взгляд.