Евгений Минченко: «У Путина пять базовых приемов, при помощи которых он правит»

Евгений Минченко: «У выборной кампании Путина нет повестки дня для больших городов»» Фото: Алексей Белкин

«ПУТИН СЧИТАЕТ, ЧТО ЕГО ОПЫТ — ЭТО КОНКУРЕНТНОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО РОССИИ»

— Евгений Николаевич, наш читатель Рамиль спрашивает: «Путин уже иссяк, но ему противопоставить пока некого. Какой курс ждет страну, к чему готовиться и ожидать в 2018–2022 годах и после „ухода Путина“?» А Владимир Владимирович уже иссяк, как считаете?

— Путин не иссяк. Думаю, один из мотивов для Путина, почему он идет на выборы в 2018 году, — это то, что он считает, что его опыт — это очень сильное конкурентное преимущество России. В его словах, что после смерти Махатма Ганди поговорить не с кем, и есть зерно. Мне рассказывали, что, когда Путин впервые встречался с Обамой, он изложил ему свою версию, как вообще устроен мир. Исходил из того, что Обама — молодой парень, а Путин как старожил политического олимпа рассказал, давал советы. Говорят, Обама был этим очень шокирован...

Мы видим ошибки лидеров тех или иных стран, которые только-только пришли к власти. Чего стоят ошибки того же Трампа. Он опытный бизнесмен, но неопытный политик и администратор, поэтому постоянно натыкается на какие-то проблемы. Сама по себе нестабильность власти, зависимость от электоральной конъюнктуры ограничивает возможности для маневра. Думаю, что у Путина мысль такая: во-первых, он опытный и знает, как устроен мир, во-вторых, по большому счету он не зависит от электоральной конъюнктуры, учитывая его высокий рейтинг, что дает ему гораздо большую возможность маневра, чем у его западных коллег. В том-то и проблема, что Путин традиционно придерживается стратегии «глаза в глаза» — посмотрели друг другу в глаза и договорились. Но потом оказывается, что Путин-то способен обеспечить выполнение этой договоренности, а его визави не могут.

«Путин придерживается стратегии «глаза в глаза» — посмотрели и договорились. Но потом оказывается, что Путин-то способен обеспечить выполнение этой договоренности, а его визави не могут» Фото: kremlin.ru

— Там есть теневые персоны, которые на самом деле принимают решения?

— В том числе. Плюс сама государственная машина гораздо в меньшей степени управляема.

— Или на Западе есть элиты, которые «древнее» Путина?

— Думаю, все гораздо сложнее. Мы когда-нибудь сделаем такой же анализ западных элит, например элит США, как мы это сделали по российским элитам.

— Так какого курса нам ждать от Путина?

— Тут есть несколько составляющих. Первая — независимая внешняя политика и поиск новых партнеров, поскольку с Западом не получается стратегического партнерства. Вторая — это экономические реформы. Собственно, сейчас идет конкуренция по поводу того, каким должно быть содержание этих экономических реформ. И третье — это кадровое обновление и подготовка транзита власти. Вот три «кита» путинской политики следующего срока.

«Мы не знаем кудринских разработок! Ему же поставили условия, что они в паблик это все не выводят, единственный потребитель — это Путин» Фото: kremlin.ru

КОНКУРИРУЮТ ПЯТЬ КОНЦЕПЦИЙ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

— Но в области экономических реформ не видно содержательных дискуссий. Всерьез рассматривать кудринские разработки вряд ли можно...

— А мы не знаем кудринских разработок! Ему же поставили условия, что они в паблик это все не выводят, единственный потребитель — это Путин. Поэтому деталей того, что предлагает Кудрин, мы не знаем.

Идет конкуренция между несколькими подходами. Подход номер один — это возврат модели опоры на крупные олигархические структуры. Думаю, это маловероятно, поэтому считаю малоперспективным политический проект «Ксения Собчак». Ксюша и является выразителем данной идеологии: «Верните нам наших чудесных олигархов 90-х годов, они все такие душки, они такие меценаты, они любят балет, у них очень много денег, у них отличные корпоративы...»

«Номер один — «Ростех» Чемезова (справа), номер два — «Роснефть» Сечина (слева), дальше пошли «Газпром», «Росатом»...» Фото: ©Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

Концепция вторая, которая сейчас по факту является лидирующей, — это опора на государственные корпорации – национальные чемпионы, то есть создание крупных игроков, доминирующих в отдельных секторах экономики, интересам которых подчиняется, в общем-то, все остальное: политика, силовые структуры и так далее. Номер один — «Ростех» Чемезова, номер два — «Роснефть» Сечина, дальше пошли «Газпром», «Росатом» и т. д.

Третья концепция — давайте не зацикливаться на крупных госкорпорациях, тем более что есть вопросы по их эффективности, а давайте сделаем ставку на инфраструктурные проекты — будем строить дороги, мосты, газопроводы, нефтепроводы и прочее. Это линия бизнесменов из окружения президента — Ротенберг, Тимченко, Ковальчуки и т. п.

Концепция четвертая — бюрократически-распределительная, концепция рациональной бюрократии: мы разберемся, создадим планы и четко по этим планам все переделаем для людей. Это то, что делает Собянин в Москве, а Минниханов — в Татарстане. Это идеология правящей бюрократии — в хорошем смысле этого слова, рациональной бюрократии по Веберу, которая берет на себя функцию экономического планирования.

Ну и концепция пятая, под лозунгом «Главное — это чтобы государь был доволен». Это служивое новое дворянство, силовое и не только силовое, которое позиционирует себя с точки зрения верности первому лицу: неважно, какую политику мы реализуем, главное, чтобы государь был на месте, тогда все будет хорошо.

Проблема в том, что эти пять подходов практически нигде публично не заявлены политически. Если бы было пять или хотя бы четыре партии, которые соответствовали бы этим подходам и как-то конкурировали бы между собой за избирателя, то было бы более-менее понятно. Но эти партии, во-первых, не оформлены, во-вторых, они борются за внимание одного избирателя — президента.

— Ваш прогноз: какая из этих пяти концепций победит?

— Пока все идет к тому, что будет комбинация двух моделей: госкорпораций – национальных чемпионов и инфраструктурной.

— Эта комбинация гарантирует прыжок России в XXI век по-настоящему, как считаете? Модернизация, технологическое лидерство, чтобы мы не отставали от западных стран, США и Китая?

— Нет, не гарантирует. Я думаю, главная проблема России сегодня — это то, что мир переходит на новый технологический уклад и непонятно, какая из этих пяти моделей дает нам возможность вместе с лидирующими странами тоже перейти на новый уровень, в рамках которого мы будем конкурентоспособны. Я считаю, что проблема бедности в странах Запада будет решена в течение ближайшего десятилетия, но будет другая проблема — занятости.

— Будет вмененный доход — и всё.

— Да, будет вмененный доход. Возникнет проблема, что людей просто нечем будет занять.

— И у нас то же самое будет...

— Но это вопрос: сможем ли мы самостоятельно перейти на такой уровень робототехники и искусственного интеллекта, чтобы обеспечить вмененный доход, который загрузил бы людей? А потом встает такой вопрос: хорошо — людям дали денег, но потом их надо чем-то занять.

— Очень просто — на голову наденут виртуальные шлемы, люди будут с утра до вечера фильмы смотреть, в игры играть...

«Греф до ночи может вам рассказывать про будущее, про цифровую экономику, блокчейн...» Фото: kremlin.ru

— Это может быть, но я думаю, что человеческая природа очень разнообразна. У нас очень мало тех, кто думает, что делать с этими вызовами. Сегодня эту тему Путин, судя по его репликам, часто обсуждает с Грефом. Когда на Валдае мы встречались, он сказал: «Греф до ночи может вам рассказывать про будущее, про цифровую экономику, блокчейн...» С одной стороны, эта тема перспективна, наряду с новыми медицинскими технологиями и генной инженерией, но вопрос в том, насколько Россия может быть конкурентоспособной в этих вопросах.

«МАЛЫЙ И СРЕДНИЙ БИЗНЕС ЧУВСТВУЕТ, ЧТО У НИХ ВЫБИВАЮТ ПОЧВУ ИЗ-ПОД НОГ»

— Малому и среднему бизнесу на что рассчитывать в рамках этих концепций? Ему там места нет по-прежнему...

— Это одна из главных проблем России сегодня: при постоянной декларации о поддержке малого и среднего бизнеса по факту его положение становится хуже. Я могу об этом судить на основании тех исследований, которые мы проводим в регионах. Малый и средний бизнес чувствует, что у них выбивают почву из-под ног. Здесь есть несколько составляющих: первое — доминирование крупных государственных игроков, второе — создание наследственной аристократии, причем как на федеральном уровне, так и на региональном и муниципальном. По сути дела, создаются клановые самовоспроизводящиеся системы.

— Нет конкурентной экономики.

— Да, еще налоги и силовики.

— Кремль осознает это? Весь вопрос в этом же.

— Я думаю, да, там осознают эту проблему, но пока неочевиден инструмент ее решения.  

— Основываясь на своих исследованиях, вы могли бы сформулировать свою концепцию развития экономики России?

— На мой взгляд, важнейший фактор — повышение политической конкурентности в нашей стране. Конечно, во мне сейчас будет говорить профессиональный эгоизм политического консультанта, но я глубоко убежден в том, что нам нужно повышение качества публичной дискуссии и повышение политической конкуренции. Кто сегодня один из эффективных членов команды Путина? Сергей Собянин. Человек, который неоднократно выбирался депутатом, был мэром, который выиграл выборы у действующего губернатора Тюменской области в реально конкурентной борьбе, в жесточайших условиях. И в Москве коллеги по «Политбюро 2.0» нервы-то ему потрепали во время выборов мэра города в 2013 году. 

«Юрий Трутнев (справа) выиграл выборы мэра Перми в жесточайшей конкурентной борьбе. Александр Хлопонин прошел через одни из самых конкурентных губернаторских выборов в истории России» Фото: kremlin.ru

— Навального ему подсунули?

— Да, я считаю, это была спецоперация по ослаблению Собянина. Еще один из команды Путина — Юрий Трутнев, который одержал победу на выборах мэра Перми в жесточайшей конкурентной борьбе против партии власти, выиграл выборы губернатора Пермского края у действующего губернатора. А еще есть Александр Хлопонин, который прошел через одни из самых конкурентных губернаторских выборов в истории России — в Красноярском крае. Эти люди не только выиграли выборы, но и понимают, как реально устроена жизнь.

Мое мнение: если мы хотим, чтобы элита понимала, чем и как живут люди, как люди мыслят, она должна постоянно проходить через выборы, через реальные электоральные процедуры. Если человек всю жизнь просидел в кабинете, ему очень сложно и даже невозможно стать эффективным управленцем. Поэтому мое глубокое убеждение: надо устранить этот перекос — псевдовыборные процедуры.

— А Путин-то психологически готов к этому? Это же его модель назначения губернаторов.    

— Я думаю, что Путин — прагматик, он просто исходит из такого принципа: попробуем это — работает или не работает. Они же частично вернули выборность губернаторов после протестных выступлений 2011–1012 годов. Конечно, им не хочется упускать контроль над процессом, но, с другой стороны, давайте посмотрим на тех губернаторов, которых последнее время арестовывают, — они все, за единственным исключением, были назначенцами. Эти люди прошли через кадровое сито, их назначили, а в итоге они получили уголовные дела, их в наручниках привезли в Москву.

— Недавно в нашей редакции Григорий Явлинский сказал, что нельзя решить проблемы экономики, не решив вопросы в области политики. Примерно то же самое говорите и вы...

— Не могу сказать, что меня радует совпадение с Григорием Алексеевичем, потому что я за него голосовал в 1993 году и считаю, что он плохо распорядился моим голосом...

Нам еще нужен общественный контроль силовых структур, реформа судебной системы и реформа системы исполнения наказаний, которая, несмотря на изменения последнего времени, по сути своей остается пыточной системой. Учитывая антикоррупционную кампанию, я думаю, представители нашей элиты должны быть кровно заинтересованы в гуманизации пенитенциарной системы, а то ведь можно оказаться ее клиентами...

— Вы сказали, что должен быть общественный контроль силовых структур, а как это на практике? Общественные советы у них уже есть, но это не помогает. 

— Иногда общественные организации достаточно эффективно работают. Плюс должен быть повышен уровень контроля со стороны парламента. Считаю, что жанр парламентских расследований незаслуженно забыт.

«ПУТИН ВО МНОГОМ ОТРАЖАЕТ ТО, ЧЕГО РОССИЯНЕ ХОТЯТ»

— Ваш прогноз: в какой пропорции поделят голоса избирателей потенциальные кандидаты в президенты РФ: Путин, Жириновский, Зюганов, Явлинский, Собчак? (Варвара)

— Я не уверен, что Собчак зарегистрируют.

— А Явлинского на этот раз зарегистрируют?

— Думаю, да. Вероятность появления в бюллетене вместе с Владимиром Владимировичем Зюганова, Жириновского и Явлинского — процентов 99. Миронову, наверное, не надо баллотироваться.

— И сколько процентов голосов получит Путин?

— Думаю, может и 80, и больше 80 получить. Зависит от кампании.

— То есть установка 70/70, которая дана Сергеем Кириенко, должна быть достигнута?

— Откуда взялось это 70/70? Оно взялось из элементарных вещей. Была явка на президентских выборах 70 процентов? Да, была в 2008 году. Получал кандидат в президенты 70 процентов? Да, получал. Рейтинги, которые на данный момент есть, позволяют говорить о том, что Путин может получить 70 процентов и более? Да, позволяют. Вот и всё. Здесь вопрос не в установке, а, скорее всего, была описана некая достижимая реальность.

— Наверное, цель Путина — быть народным президентом, чтобы сопротивляться Западу и санкциям? Отсюда все эти планки по цифрам?

— С одной стороны, да. Но мы же понимаем, что для Запада все эти цифры ничего не значат с точки зрения легитимации. Думаю, в США четкая установка — Путин должен уйти, разговаривать они будут только со следующим президентом. Они не очень стесняются это транслировать.

— А для морального, внутреннего ощущения поддержка народа играет же роль?

— Честно говоря, я не вижу принципиальной разницы, например, 65 или 75 процентов.       

— Почему Путин до сих пор так популярен у россиян? (Эльза Н.)

— Потому что Путин во многом отражает то, чего россияне хотят.

— И чего они хотят? Неужели жить в бедности?

— Во-первых, хотят сильной страны, уважения, хотят стабильности, роста доходов. Собственно, большую часть путинского правления доходы населения росли. Можно по-разному говорить о природе этого роста, но по факту россияне никогда так хорошо не жили во всей своей истории, как при Путине. Это медицинский факт.  

— Путин все-таки «поддался на уговоры» электората и «согласился» участвовать в президентских выборах... Кто-то считает, что это грозит России крахом, кто-то уверен, что Путин тем самым спасает страну. А вы как оцениваете этот «поступок»? (Андрей Федоров)

— Путин — очень осторожный человек. Обратите внимание, как он «выращивал» Дмитрия Медведева: тот сначала был замглавы администрации президента, потом — главой администрации, затем — вице-премьером, параллельно — председателем совета директоров «Газпрома», только после этого стал президентом. И то были вопросы по его эффективности, в частности, во внешнеполитической сфере, в том числе из-за решения по Ливии.

Ну а кто еще? Медведев был чуть ли не единственным кандидатом в преемники-2018, но его, думаю, целенаправленно выбивали и выбили весной этого года протестной активностью. Против него работали его же коллеги по «Политбюро 2.0». 

— То есть Путину не оставили выбора?..

— Вот говорят — Дюмин. Но Дюмин работал в ФСО, очень короткое время был замом министра обороны, потом сразу в губернаторы — проработал чуть больше года. Ну какой из него преемник? Наверное, варианты всегда есть, но не в этот раз... Думаю, Путин подготовит молодую команду и уже ей передаст бразды управления. Так делал Дэн Сяопин, и нечто подобное пытается сделать сейчас Путин. А вообще, для того, чтобы понимать, что дальше будет происходить в России, надо изучать опыт Китая и Ирана. Того Ирана, который длительное время находился под санкциями. Того Китая, который при авторитарной модели руководства обеспечивал экономическую модернизацию.

«ПУТИН НИКОГО НЕ УНИЧТОЖАЕТ, ОН ИХ ОСЛАБЛЯЕТ»

— Как считаете, неформальный кастинг на роль преемника ведется?

— Постоянно! У Путина пять базовых приемов, при помощи которых он управляет. Это как у любого спортсмена — он должен владеть всем арсеналом приемов, но есть любимые, которые он постоянно использует. Вот у Путина их пять, один из них — это постоянное тестирование преемников. 

— А еще четыре какие?

— Прием номер один, базовый, — это досрочная победа: к моменту, когда схватка должна произойти, победа, по сути дела, уже состоялась.

— То есть выиграть войну без войны?

— Да, абсолютно так! Второй прием — оттеснение попутчиков: Путин постепенно оттеснял различные элитные группы, которые входили в его ситуативную коалицию, заменяя другими, более лояльными. Третий прием — силовой ответ на угрозу с юга: это то, что он сделал, став исполняющим обязанности премьер-министра, дальше — помощь американцам в Афганистане, отражение террористической угрозы в 2004 году, когда он отменил выборы губернаторов, Сирийский гамбит. Когда ты в замешательстве и не знаешь, что делать, надо показать жесткую реакцию на внешнюю угрозу. Ну и последний прием — баланс сил: не давать ни одной из групп становиться слишком сильной.

— По принципу «разделяй и властвуй»?

— Это политическая классика, а у Путина это любимый прием. Однако Путин никого не уничтожает, он их ослабляет. Можно вспомнить, как в 2006 году группа Сечина чрезмерно усилилась — и генпрокурора Устинова отправили в отставку, ряд его соратников ушли из «Газпрома» и силовых структур... Я считаю, что и сегодня Сечин очень рискует опять натолкнуться на технологию принудительного выравнивания, потому что он стал чрезмерно влиятельным.

— У Путина есть ноу-хау — то, что раньше не применялось в большой политике?

— Нет ничего такого. Понимаете, человеческая природа практически неизменна. Может быть, вот сейчас мы с вами находимся на этапе системного изменения человеческой природы, если в полную меру начнут использовать генную инженерию, плюс к тому мы постепенно срастаемся с нашими гаджетами... 

«Работать надо с конкретным населением, что-то им обещать...» Фото: ©Константин Чалабов, РИА «Новости»

«ПОКАЖЕМ СВОЕ «ФИ» ЗАПАДУ, КОТОРЫЙ ПЫТАЕТСЯ НА НАС ДАВИТЬ»

— Какой смысл идти на выборы, когда избиратель видит все те же лица — Путин, Зюганов, Жириновский? У вас нет ощущения, что нет повестки на выборах?

— Есть повестка «покажем свое „фи“ Западу, который пытается на нас давить». Они ввели санкции, не пустили спортсменов на Олимпиаду, унизили...

— Другой повестки, более положительной, не будет?

— Ну какая положительная повестка? Было бы наивно сейчас обещать, что у нас произойдет резкое ускорение темпов роста ВВП в ближайшее время, что зарплаты и пенсии вырастут. У нас вообще серьезная проблема с пенсионной реформой. Что сегодня происходит с негосударственными пенсионными фондами, думаю, даже боятся заглядывать... А что там такое? Там еще страшнее, чем в банковской системе. Но тем не менее мы видим использование властью методов социального популизма — доплаты за первого ребенка, налоговая амнистия и т. д.

— Если интриги на выборах не будет, как мобилизовать электорат?

— Давайте подождем. Кампания ведь только начинается. Я считаю, что кампания Путина по состоянию на сегодня переборщила с молодежной политикой. Массовый электорат — это пенсионеры и люди старшего, предпенсионного, возраста. Это самые дисциплинированные избиратели. К сожалению, население у нас стареет и будет стареть в ближайшие несколько лет, поэтому именно им надо что-то сказать.

— Насколько важна чистота выборов, которую декларировал Кириенко, как считаете?

— Она важна, тем более что можно абсолютно чистыми методами обеспечить победу Путина.

— Но крупные города просто не придут на выборы, когда все заранее понятно: его и без нас выберут...

— Работать надо с конкретным населением, что-то им обещать... Я согласен с вами — сегодня у выборной кампании Путина нет повестки дня для больших городов. История с реновацией довольно двоякая с точки зрения пиаровского эффекта. Хотя социологические цифры показывают, что большинство москвичей, особенно те, кого эта программа затрагивает, являются сторонниками реновации.

— В СМИ появилась утечка информации из администрации президента, что выборы рекомендовано сопровождать праздниками. А хотелось-то содержательности...

— Вы поймите, что люди по большому счету уже проголосовали, судя по данным рейтингов. Чтобы была интрига на выборах, должен быть реальный риск проиграть. А при таких рейтингах где интрига?

— В США каждые четыре года интрига. Это же смена и курса по большому счету.

— В том-то и дело, что это двухпартийная система диктует подобного рода правила игры. Она располагает к расколам.

— Да, большинство поддерживает Путина, но в обществе есть какое-то ощущение безнадеги, болота — это что касается внутреннего состояния страны. И мы понимаем, что после выборов будет все то же самое.

— Интрига есть. Первая из них может быть на уровне правительства, например, не предрешено, что премьером останется Дмитрий Анатольевич. Следующая интрига — курс, потому что есть конкуренция между экономическими моделями. Третья интрига — реформа системы управления, в том числе вполне вероятное укрупнение регионов. Я не исключаю, что возникнет тема возврата к прогрессивной шкале подоходного налога.

— Но все это после выборов, с населением это сегодня не обсуждается.

— Не факт. Давайте подождем послания президента, которое перенесли на начало года. Я не исключаю, что в нем могут быть сюрпризы.  

«РЕШЕНИЕ О НЕПРОДЛЕНИИ ДОГОВОРА БЫЛО ПРИНЯТО ЗАРАНЕЕ. И НЕ МИННИХАНОВЫМ»

— Ваша версия: «листопад» губернаторов уже позади? Или это системная и периодическая работа для острастки? (Андрей Федоров)

— Я думаю, что это кадровая революция. Все идет к тому, что Путин в 2024 году в президенты выдвигаться не будет, требования Конституции РФ будут соблюдены. И с 2021 года (это выборы в следующую Госдуму) по 2024-й — это время транзита, когда будет сформирована команда, которая будет управлять страной после 2024 года. Почему сейчас ставка и делается на молодых людей, на тех, которые просто физически смогут войти вот в эту команду. Там у них точка отсечения — 1970 год рождения — это те люди, которым в 2024-м будет меньше 54 лет. Впереди у них минимум 10 лет активного политического долголетия, а может быть, и больше. 

— Чего ждать президенту РТ Рустаму Минниханову в ближайшее время? Поговаривают, Москва уже давно дала ему понять, что его время прошло. Именно поэтому — крах ТФБ, непродление договора, понижение статуса татарского языка. Но зачем перед выборами президента РФ так гнобить регион, который всегда «хорошо голосовал»? (Ильгизар Зарипов)

— Первое — есть стратегический процесс, который был запущен в 2000 году в соответствии с договоренностями Путина и Шаймиева. Связан он был с тем, что в период безвластия начала 90-х годов, когда только что распался Советский Союз и Россия была на грани распада, был принят ряд решений, рискованных для будущего России как единого государства. Эти договоренности были достигнуты и системно реализовывались. Связаны они были с изменением доли налогов, перераспределяемых в сторону федерального центра, потому что Татарстан находился в крайне привилегированном положении в 90-е годы. Это перераспределение произошло.

Также была достигнута договоренность о том, что один раз договор о разграничении полномочий будет продлен, но не было речи, что он будет продлеваться каждые 10 лет, поэтому решение о непродлении договора в 2017 году было принято заранее. И не Миннихановым. И то, что сегодня некоторые называют понижением статуса татарского языка, на самом деле это процесс приведения регионального законодательства в соответствие с федеральным. Это тот процесс, который был запущен в начале 2000-х годов при активном участии бывшего президента РТ Минтимера Шаймиева и тогдашнего представителя президента России в ПФО Сергея Кириенко, а сейчас этот процесс просто пришел к своему некоему логическому завершению.

Что касается Татфондбанка, то та информация, которой мы сегодня обладаем из открытых источников, говорит о том, что, к сожалению, денежно-кредитная политика руководства этого банка была не вполне ответственной. Когда правительство Татарстана попыталось взять эту ситуацию под контроль, было слишком поздно — оказалось, что она уже невыправляема в рамках сохранения данного банка. Но мы же видим, что не запущена цепная реакция — другие банки работают. Я думаю, не надо выстраивать конспирологические цепочки. Просто происходят объективные процессы.

— Каковы все-таки перспективы у Минниханова?

— Думаю, у Минниханова сейчас перспективы достаточно неплохие, все по большому счету зависит от него. Например, в ситуации с татарским языком он занял очень взвешенную государственную позицию, и это, конечно же, приносит ему плюсы в глазах федерального центра. И когда вы говорите о возможных электоральных потерях, то давайте вспомним и о приобретениях. Например, о голосах русских избирателей в Татарстане, тех родителей, которые добились соблюдения прав своих детей.

«В ситуации с татарским языком он [Минниханов] занял очень взвешенную государственную позицию, и это, конечно же, приносит ему плюсы в глазах федерального центра» Фото: president.tatarstan.ru

«НУ СДЕЛАЙТЕ ВЫ НОРМАЛЬНУЮ ПРОГРАММУ ПРОПАГАНДЫ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА!» 

— Но дело в том, что, по Конституции РФ, татарский язык разрешен, там не надо приводить в соответствие — паритетное изучение двух государственных языков не противоречит законодательству. Оно противоречит только ФГОС министерства образования РФ, но это недоработка минобра.

— Я детально разбирался в теме татарского языка. Я знаю, что есть статус русского как государственного и статус государственных языков субъектов Федерации, в частности, в Татарстане статус государственного имеет татарский язык. И есть родной язык, который может быть татарским, русским, чувашским и т. д.

— Все, что вы сказали, записано в ФГОС министерства образования, правильно?

— Да. Что касается изучения татарского языка, условно говоря, теми людьми, которые не хотят его изучать. Расскажу свою историю. У меня мама была учителем английского языка, а меня определили в класс, который изучал французский. Просто бесило, что меня засунули во французский! И я практически его не выучил, к своему стыду. Теперь я понимаю, что это был подарок судьбы — я мог в школьные годы выучить два языка. По сути, я сам себя в детстве обокрал, ведь знание языка мне сегодня очень пригодилось бы в работе. Но проблема в том, что меня все равно никто не заставил бы учить французский язык, потому что у меня в то время была другая установка. Я вырос в Челябинске, где было много татар и башкир и, наверное, можно было бы выучить эти языки, потому что они открывают дорогу к тюркским языкам, что тоже помогло бы мне в работе. Но этого не произошло.

К чему я это говорю? К тому, что из-под палки заставить человека выучить язык невозможно! Это только создать у человека травму, чтобы он ненавидел этот татарский язык с детства, потому что ему втюхивали, заставляли... Мне кажется, это не самый правильный путь. Поэтому, на мой взгляд, учитывая тот факт, что образовательная программа предполагает возможность выбирать татарский язык всем, кто его хочет, — и в качестве дополнительного языка, и в качестве родного, ну сделайте вы нормальную программу пропаганды татарского языка! Объясните, какие могут быть дополнительные выгоды от него — что это одно из окон в мир, что тюркская семья народов доминирует на одном из развивающихся рынков, та же самая Турция — один из наших партнеров. Объясните, что это возможность себя обогатить.

— Наша газета об этом тоже пишет — надо сделать татарский язык привлекательным. Но ведь есть и другой аспект: два языка были на паритетных началах, а теперь один стал как бы второго сорта...

— Нет, я с этим не согласен. Была политика, при которой русскоязычные жители Татарстана начинали чувствовать себя людьми второго сорта. Это реально проблема! В России в большом количестве национальных республик существуют вот эти перегибы, они касаются не только языка. Ставка на национальные кадры — это концепция, что все начальники должны быть представителями титульной национальности конкретной республики. А вообще-то это Российская Федерация, и баланс интересов гарантирован!

«ТАТАРСКИЕ ЭЛИТЫ СЕГОДНЯ В РОССИИ ВХОДЯТ В ТРОЙКУ САМЫХ ВЛИЯТЕЛЬНЫХ»

— О необходимости баланса никто не спорит!

— Но проблема в том, что сегодня этого баланса нет, в том числе в Татарстане. Когда мы говорим о балансе, надо учитывать все сферы — языковую, кадровую, экономическую и т. д.  

Если говорить откровенно, с точки зрения влияния татарский этнос и татарские элиты сегодня в России входят в тройку самых влиятельных. Татарский бизнес продвигается в том числе и за счет взаимовыручки. Давайте смотреть объективно на все эти вещи, учитывая большое количество нюансов, а не цепляться за одну конкретную тему и говорить об ущемлении татарского этноса, потому что каждому этносу в стране есть что сказать, главная задача государственной власти — услышать каждый из них.

— Понятно, что нужно слышать и помогать каждому этносу, но вы не боитесь, что «языковым вопросом» мы окончательно похороним федерализм в России? Или федерализма у нас уже нет?

— Я считаю, что у нас при очень высокой централизации все-таки сохраняется федеративное устройство страны, у нас достаточно высокая автономия регионов, но в то же время я глубоко убежден в том, что создание в конкретных национальных республиках этнократии в ситуации, когда продвигается идея доминирования титульного этноса, — это очень высокий риск для устойчивости страны, что особенно актуально сейчас, в условиях усиливающегося внешнего давления.

На мой взгляд, в вопросе преподавания государственного языка конкретного субъекта Федерации и родных языков достигнут определенный баланс, который обеспечивает и конкурентоспособность в рамках Российской Федерации в целом. Вот говорят, что по результатам ЕГЭ по русскому языку Татарстан находится на втором месте в стране. А еще по русскому языку лидируют республики Северного Кавказа... Мы, к сожалению, знаем, что эти тесты далеко не всегда объективно отражают реальность.

— Стратегия Путина – Шаймиева публично нигде в деталях не озвучивалась. Вы реконструируете ее, исходя из инсайда?

— Да, я обладаю определенным инсайдом.

— Исходя из этой стратегии, что нас ждет в следующие пять лет? Есть опасения, что укрупнение регионов может привести к ликвидации национальных республик.

— Я думаю, Татарстан — самодостаточный регион, нет смысла его с кем-то объединять. В идее, которую высказал Кудрин относительно агломерации Казань — Ульяновск — Самара, речь скорее идет о координации экономических и инфраструктурных планов развития, а не о создании мегасубъекта.

«Рамзан Кадыров одним из первых отказался от этой позиции [президент], и это никак не влияет на уровень его эффективности» Фото: kremlin.ru

— Сколько, как вы думаете, продержится название «президент Татарстана»? (Елена)

— Считаю, в рамках концепции Путина – Шаймиева рано или поздно придется привести в соответствие с федеральным законодательством название высшего должностного лица республики. Рамзан Кадыров одним из первых отказался от этой позиции, и это никак не влияет на уровень его эффективности. Это к вопросу о том, «шашечки или едем»... Думаю, что все-таки ключевой вопрос — это вопрос экономического развития, конкурентоспособности экономики конкретного субъекта. 

— Но вы сказали, что возможна административная реформа. Что вы имели в виду?

— Я думаю, что речь идет об укрупнении некоторых субъектов. Если Татарстан обладает развитой экономикой и достаточно большим количеством населения, то, например, с Ивановской или Курганской областями возникает вопрос, насколько они самодостаточны.    

— В рамках «Политбюро 2.0» каков статус Минниханова, за что он отвечает?

— Уникальность его функционала — это конкуренция за лидерство среди мусульман России и внешнеполитическая игра. Кадыров и Минниханов играют роль дополнительных спецпереговорщиков со странами исламского мира. Есть там перспективные темы, например исламский банкинг.

— Как они справляются с заданием Путина и МИДа? 

— Сложно судить... Что касается переговоров с крымскими татарами, то, мне кажется, роль Минниханова сильно преувеличена, потому что это по большому счету два разных этноса. Однофамильцы, но не родственники... Но тот факт, что Минниханова регулярно привлекают к переговорам с руководством исламских стран, говорит о том, что, видимо, какая-то необходимость в этом есть.  

«TELEGRAM ДЛЯ КРЕМЛЯ СКОРЕЕ ПОЛЕЗЕН, ЧЕМ ВРЕДЕН»

— Вы считаете, что все Telegram-каналы рассекречены?

— Я думаю, что инструментарий, которым обладают современные спецслужбы, позволяет при необходимости рассекретить оператора любого Telegram-канала. Это не значит, что они уже рассекречены, но если возникнет необходимость, то это делается. Есть набор косвенных технологических приемов, которые позволяют это сделать, несмотря на использование шифрования и т. п.

— Анонимные каналы оказывают влияние на политику, как вы думаете?

— Они вполне оказывают влияние, и по большому счету для Кремля это влияние скорее позитивное. Если сопоставить содержимое «Фейсбук»- и Telegram-каналов, то перекос в сторону Кремля очевиден. Кремлевская повестка в Telegram сегодня доминирует, хотя и с разными нюансами. Я думаю, несмотря на анонимность Telegram, по большому счету для Кремля он скорее полезен, чем вреден. Люди, которые в Telegram, ставят своей целью влияние не на избирателей, а на лиц, принимающих решение. А если ты хочешь влиять на лиц, принимающих решения, значит, ты должен разговаривать на их языке и в рамках их реальности. А их реальность такая: Путин — наш президент, система должна сохраниться, было бы неплохо изменить ее к лучшему, но, в принципе, никакие потрясения нам не нужны. Так мыслит большинство элиты. Поэтому Telegram-каналы разговаривают на этом языке, спроса на жесткую антипутинскую риторику в Telegram-каналах нет просто потому, что это элита переписывается сама с собой.   

— По Татарстану: вы действительно считаете, что за отдельными Telegram-каналами стоят кланы Минниханова, Шаймиева и т. д.? Это действительно внутренние игроки, а не внешние?

— Думаю, что так. Это видно даже по тому, как относятся там к вашей газете (смеется). Федеральные Telegram-каналы по большому счету слегка подвинулись, уступая дорогу региональным. Просто потому, что там произошло перенасыщение рынка, а в регионах ниша еще свободна.

У меня есть своих несколько каналов — «Политбюро 2.0», «Госсовет 2.0». Причем я в последнее время стараюсь писать реже, потому что аудитория стала реже читать — надо под ее темп подстраиваться. Мы еще сделали четыре канала репоста — по региональной политике, по федеральной, по энергетике и по международной.   

«Когда ситуация обостряется, особенно ценен трезвый, спокойный и безэмоциональный взгляд» Фото: Алексей Белкин

«Я ВСЕГДА ОЧЕНЬ ХВАЛЮ «БИЗНЕС ONLINE»

— «БИЗНЕС Online» вы читаете?

— Да, примерно раз в неделю читаю.

— Есть пожелания для нашей газеты?

— Мне всегда в «БИЗНЕС Online» нравился объективный, отстраненный взгляд, а в последнее время у вас появились идеологизированные тексты, например «Гибридная война против Татарстана».

— Но ситуация очень обострилась...

— Вот когда ситуация обостряется, особенно ценен трезвый, спокойный и безэмоциональный взгляд. Сегодня, может быть, региональные СМИ — это последняя цитадель независимой журналистики. Я всегда очень хвалю «БИЗНЕС Online», в том числе за то, что вы очень качественно работаете с текстами. Вы делаете большие тексты, вы их выверяете, вычитываете, чтобы не было ошибок. И получается большой качественный материал, который интересно читать. А вообще, проблема современных средств массовой информации в том, что очень много мусорных информационных поводов и комментариев, которые никуда не ведут.

Окончание следует.