....
Фото: president.tatar.ru

«СЕРДЦЕ РАДУЕТСЯ: ОЧЕНЬ КРАСИВО ВСЕ И СВОЕВРЕМЕННО»

Не нужно быть провидцем семи пядей во лбу, чтобы с высокой долей вероятности предугадать в год президентских выборов встречу Владимира Путина с российскими муфтиями. Лидеры ислама были просто обречены исполнить почетную роль предвыборных декораций, рассчитанных на мусульманский сегмент отечественного электората. Собственно, три дня назад в Казани это и произошло: свершилось то, что предначертали кремлевские политтехнологи на скрижали «Путин-2018». Однако нам интересна не протокольная ритуальность очередного избирательного цикла, а то, что осталось между ее строк.

Встреча была задумана как презентация главе государства Болгарской исламской академии. Благодаря авторитету Минтимера Шаймиева и с подачи Рустама Минниханова она, как известно, получила высшее благословение самого Путина. Вполне логично было ознакомить его с результатом выполненных, колоссальных по своему объему, работ. Почему бы не сделать это во время его предвыборной кампании? В отсутствие Минтимера Шариповича и с учетом погодных условий Путин, впрочем, от полета в Болгар воздержался, хотя там, как отмечают источники, все необходимые приготовления были осуществлены. Поэтому Камиль Исхаков был вынужден ограничиться экскурсией для российского президента всего лишь вокруг картонного макета академии.

Главным докладчиком на встрече был ректор академии Рафик Мухаметшин. Естественно, Рафик абый все обрисовал так, как он хорошо умеет – в радужно-мажорном свете. Однако его речь, похоже, на Путина большого впечатления не произвела, как и сама идея обсуждать будущее академии. «Красивый проект, важный и очень нужный для нашей страны, – дежурно отметил глава государства и тут же предложил сменить тему. – Давайте поговорим о том, как он развивается, что еще нужно сделать дополнительно, чтобы не только этот проект, но и другие, может, более скромные, но не менее важные, развивались там, где они востребованы».

Как результат, на встрече так и остался нерешенным ее главный вопрос – определение будущих источников финансирования академии. О том, что конкретных цифр или объемов финансирования со стороны государства не прозвучало, подтвердил и Исхаков. При этом на поддержку исламского образования, по личному решению Путина, из федерального бюджета только через министерство образования и науки РФ ежегодно выделяется 300 млн рублей, не говоря о значительных вливаниях по линии фонда, который был создан государством специально под нужды исламских, в том числе образовательных, организаций. То есть при желании механизмы финансирования найти можно. Но Исхаков пока вынужден рассуждать о необходимости искать для академии спонсоров. Стало быть, нет соответствующего желания? Неужели это некая метка от главы государства?

Полагаю, что дело тут в другом. Возможно, Путин не захотел обсуждать ключевой вопрос без главного инициатора Болгарской исламской академии – Шаймиева, который по состоянию здоровья не смог присутствовать на встрече. Это было бы неуважением к нему. Поэтому президент России, вопреки заранее распланированному графику, делает невероятно сильный жест, преисполненный подлинной человечности и одновременно политической мудрости – едет в больницу навестить уважаемого аксакала современной российской истории. «Сердце радуется: очень красиво все и своевременно. Все идет так, как вы рассказывали и как мы с вами планировали, – отозвался об академии глава государства, беседуя с нашим Бабаем в больничной палате. – Будем, конечно, думать над тем, как расширять дальше этот проект». И на душе сразу становится спокойно. Наверняка эти два великих человека смогут решить, как обеспечить финансовое будущее Болгарской академии.

ШАНС ДЛЯ МУФТИЕВ

Встреча с главой государства – это шанс для муфтиев затронуть реальные вопросы мусульман, учитывая, что власть относится к традиционным религиям у нас в стране весьма комплиментарно, тем более накануне выборов. Данный приезд Путина не стал исключением. В этой части самым впечатляющим оказалось выступление Равиля хазрата Гайнутдина. «Мы не собираемся просить садака у нашего президента», – отметил он до начала встречи в разговоре с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ и потому свой разговор муфтий-хазрат построил исключительно вокруг существующих проблем мусульманской уммы России и стоящих перед ней задач (с текстом его речи мне удалось ознакомиться), причем разговор шел не на уровне общих слов, а в виде предложений, в том числе переданных президенту в письменной форме.

Равиль хазрат говорил про поддержку молодых специалистов ислама, для чего требуются иные принципы финансирования упомянутого выше фонда, про изменение подходов в правительственной программе подготовки специалистов с углубленным изучением истории и культуры ислама, о каналах народной мусульманской дипломатии, которые бы позволили усилить позиции России на международной арене и, соответственно, поднять авторитет мусульман внутри страны.

Старались не отставать и другие муфтии. Альбир Крганов вступился за исламское образование в медресе, где готовят «имамов, как говорят, „в поле“ – в мечетях сел и городов». Исмаил Бердиев предложил обозначить участие северокавказских мусульман в проекте Болгарской исламской академии, что позволит не только усилить ее всероссийский статус, но и послужит делу духовного единения мусульман страны. Эмирали Аблаев пригласил Путина в Симферополь на открытие мечети, что в российских реалиях для крымско-татарских мусульман жизненно необходимо в контексте поднятия их общественного авторитета на полуострове.

А муфтий ДУМ РТ Камиль хазрат Самигуллин вместо насущных вопросов решил рассказать президенту о тысячелетней истории татарской богословской школы и блестящей плеяде ее представителей, а также поведал ему историю о том, как Шигабутдин Марджани выступил в Мекке с призывом объединить в один четыре михраба, существовавших на тот момент возле Каабы. В ответ российский лидер выразил надежду, что российские мусульмане также смогут объединиться, последовав призывам великого татарского улема.

Марджани – это, конечно же, наше все, и, безусловно, здорово, что он стал поводом напомнить ДУМ РТ, отколовшемуся в своем время от совета муфтиев России, о важности единства российских мусульман. Однако у нас есть целая масса более приземленных задач, которые Камиль хазрат любит частенько озвучивать в СМИ, – это и хиджаб в школе, и несовершенные механизмы признания экстремистской религиозной литературы, и многое другое. Да и вопрос преподавания татарского языка в республике тоже можно было бы поднять перед президентом, ведь наш муфтий в последние месяцы активно пиарился в роли его защитника. А этого вопроса многие в Татарстане реально ждали. Как оказалось, данная встреча была единственным шансом обозначить данную проблему от имени общественности, поскольку все другие мероприятия визита Путина в Казань соответствующего контекста и формата диалога не предполагали вообще.

«ТРАДИЦИОННЫЙ ИСЛАМ ЯВЛЯЕТСЯ ВАЖНЕЙШЕЙ ЧАСТЬЮ РОССИЙСКОГО КУЛЬТУРНОГО КОДА»

Когда ваш покорный слуга неожиданно получил от «БИЗНЕС Online» предложение написать о встрече президента с муфтиями, я просмотрел огромное количество СМИ на предмет того, как в них подается приезд Путина в Казань. Мне хотелось вычленить тот фундаментальный смысл, который Кремль вкладывает в данный визит (точнее, во встречу) главы государства с мусульманскими религиозными деятелями. И как мне представляется, точнее всего с данной задачей справился Первый канал – главная пропагандистская машина московского Кремля. 

Его редакторы, отсекая все лишнее, выделили во встрече два ключевых посыла. Первое – они отметили, что Путин на встрече сказал: «Без всяких сомнений, традиционный ислам является важнейшей частью российского культурного кода, а мусульманская умма, вне всякого сомнения, – важная часть российского многонационального народа». Подобное Владимир Владимирович говорил уже многократно. И каждый раз мусульманам, конечно же, приятно слышать такие слова в свой адрес от главы государства. Это, безусловно, предвыборный ход, рассчитанный на мусульманский электорат, что, впрочем, ничуть не умаляет ту гигантскую трансформацию нашего государства, которая случилась за последние 25 лет, прежде всего при Путине, в части фундаментальной интеграции мусульман в реально полноправных граждан своей страны. Ни в царской России, ни в советский период такого никогда не было, хотя нам все еще и приходится сталкиваться с противодействием на местах, порождаемым в том числе чиновниками старой формации и ксенофобского склада ума.

Второе. Были выхвачены и другие слова Путина: «До революции 1917 года наши российские мусульманские богословы были признаны во всем мире в качестве очень уважаемых людей, их мнение высоко ценилось. Нам надо создавать свою школу». Это тоже не новая мысль, которая сходит с уст президента. Еще в 2013 году, формулируя свои знаменитые уфимские тезисы об исламе,  он, в частности, отмечал: «Голос российских мусульманских деятелей должен громче звучать и на международной арене, в мировом исламском сообществе». И далее: «Для успешного противостояния вызовам современности необходимо в первую очередь обеспечить высокий авторитет отечественного мусульманского духовенства и российской исламской богословской школы». Это уже более полный вариант наказа Путина муфтиям, так сказать, его «фетвы» своим «подданным» мусульманам.

За минувшие годы утекло много воды. Кардинально изменилась геополитическая обстановка вокруг России. Сегодня ее интересы мы вынуждены отстаивать в том числе и на просторах Сирии. И вот здесь роль мусульман может возрасти как никогда прежде всего в качестве народных дипломатов. Среди муфтиев, присутствовавших на встрече, единственный, кто остановился на этом моменте, был Равиль хазрат Гайнутдин. И первый канал это тоже зафиксировал и встроил в свой сюжет.

Надежды, которые Путин возлагает на мусульман, дорогого стоят хотя бы потому, что дают нам возможность закрепить свою значимость для страны. Это наш исторический шанс вновь послужить своей Отчизне так, как это не сделает вместо нас больше никто другой. У татар, кстати, был подобный опыт, когда мы занимались просвещением народов Средней Азии, подспудно выступая в роли «мягкой» силы вовлечения их в орбиту влияния нашей страны. А почему, собственно, сегодня Россия не может стать центром исламского мира? В этом и состоит одна из важнейших задач Болгарской исламской академии. «Новый исламский центр, – говорится в сюжете первого канала, – может стать зоной притяжения и ориентиром для других стран. Речь не только о ближнем зарубежье». 

Правда, для этого надо сменить концепцию академии с эпигонства на лидерство, с условного «кадимизма», который сейчас там взят на вооружение, на условный джадидизм, который может помочь нашим зарубежным единоверцам сделать то, о чем многие из них давно мечтают, – освободиться от пут закостенело-ложных трактовок ислама, уже веками сковывающих развитие мусульманского мира. Однако, увы, пока нет никаких публичных признаков того, что нынешнее руководство академии это понимает и готово не импортировать, а «экспортировать ислам» в другие страны. На сегодняшний день оно отводит ей и в целом российским мусульман лишь роль идейных эпигонов арабского мира. Может быть, поэтому Путин тянет с решением вопроса о ее финансировании? Время покажет.

Рустам Батыр

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции