«Нужно написать в постановлении жирными буквами, что у нас должен быть музыкальный театр!»

Римма Ратникова: «У меня впечатление, что мы опять слова гимна подбираем. Пять лет уже прошло» Фото: gossov.tatarstan.ru

«ЕГЕТЛӘР, НЕ ВЫПУЩУ, ПОКА НЕ РЕШИТЕ ВОПРОС С РЕМОНТОМ»

«У меня впечатление, что мы опять слова гимна подбираем. Пять лет уже прошло», — эти слова заместителя председателя Госсовета РТ Риммы Ратниковой в полной мере характеризуют масштаб заседания комитета Госсовета РТ по образованию, науке, культуре и национальным вопросам о развитии музыкального искусства РТ, прошедший накануне в Казани. Последняя фраза также подчеркнула, что за последние пять лет в таком составе комитет собирается впервые. «Высочайший уровень нашего обсуждения, несмотря на то, что некоторых депутатов нет», — добавила она. Состав комиссии и впрямь был впечатляющим: помимо членов парламентского комитета в заседании приняли участие самые видные музыкальные деятели республики, представители министерства культуры Татарстана, редактора телевидения и радио, директора детских музыкальных школ и, в качестве «специально приглашенной звезды», председатель комитета по делам национальностей Госдумы РФ Ильдар Гильмутдинов.

По словам председателя комитета Госсовета Разиля Валеева, после неудачи в отстаивании права преподавания татарского языка в школах республики (о чем он, впрочем, напрямую не сказал, а лишь намекнул), вопрос развития музыкального искусства в республике вышел на первый план. «Вопрос о развитии музыкального искусства в РТ – один из важных вопросов. А вопрос этот назрел давно. Мы очень часто говорим о необходимости сохранения татарского языка, о том, что без языка нет будущего народа. Мы очень много занимались проблемами языка. Были у нас и успехи, были и неуспехи в этой области – вы прекрасно понимаете, о чем идет речь. У нас работает программа по развитию языков РТ, на ее реализацию выделяется довольно много денег из бюджета республики – 140 миллионов ежегодно. Но в последнее время и поэты, и музыканты, и простые люди – наши избиратели говорят: „Да, мы согласны с тем, что без языка не бывает народа“. А без музыкального искусства бывают народы? Я думаю, такая проблема у нас существует. Фарид Мухаметшин обратился к президенту РТ с предложением рассмотреть вопрос разработки проекта республиканской программы по развитию музыкального искусства». Рустам Минниханов, по словам республиканского депутата, рассмотрел это обращение и дал поручение кабмину и минкульту этим вопросом заняться и внести свои предложения. «Мы собрали рабочую группу и обсудили этот вопрос. Мы примем постановление комитета и направим его в минкульт, правительство и президенту республики», — пояснил Валеев. По его словам, уже утвержден состав рабочей группы.

Само же заседание оказалось выездным и началось со знакомства депутатов с положением дел в Казанском музыкальном колледже им. Аухадеева и Казанской консерватории. «Говорят, татарин пока не потрогает, не поверит. Мы сегодня и потрогали, и послушали, и обсудили, — отметил после экскурсии Валеев. — Вопрос непростой, не зря этот вопрос сегодня на контроле у президента. Он не на пустом месте возник. Если бы не было проблемы, на таком уровне он не поднимался бы. Наш президент этот вопрос уже давно поднимает, когда „Үзгәреш җиле“ был задуман. „Үзгәреш җиле“ нужен, мы должны измениться в лучшую сторону, однако „Үзгәреш җиле“ — ветер перемен... Дом начинает не с крыши строиться, а с фундамента... Начали со строительства крыши. Надо начинать с фундамента — с детских музыкальных школ. У нас изменений не произойдет, пока фундамента не будет. Необходима трехступенчатая система образования», — добавил он.

Что касается музучилища, то оно расположено в здании 1886 года, которое, по словам директора Айрата Заппарова, ни разу не подвергалось капитальному ремонту. Общежития у училища тоже нет, при том что одна треть студентов – иногородние, в том числе из других регионов – мест компактного проживания татар. Нет у училища и своего спортивного зала. «Минниханов дал распоряжение составить проектную документацию. Мы ждем проектно-сметную документацию — всего для этого нужно 9,5 миллиона», — рассказывал в ходе экскурсии директор училища. Во время экскурсии заглянули даже в уборную. «Первое, что я сделал, когда пришел работать, — сделал ремонт в туалете. Вывезли три „КАМАЗа“ строительного мусора», — комментировал директор училища. «Главный вопрос — это ремонт», — как мантру повторял Заппаров. «Это объект культурного наследия?» — поинтересовался при этом Гильмутдинов.

Чтобы донести свой главный посыл до высоких гостей, директор училища чуть было не взял депутатов в заложники: «Егетләр, не выпущу, пока не решите вопрос с ремонтом, — закрыл по окончании экскурсии своей широкой грудью входную дверь Заппаров. — Нам очень нужен ремонт. Пожалуйста, поддержите! Проектная документация готова. Убедительная просьба, поддержите, пожалуйста, бюджет 2019 года — может быть, войдем с ремонтом?» — не сдавался он. Валеев же, в свою очередь, призвал обсудить этот вопрос на заседании комитета.  

Разиль Валеев (в центре): «Вопрос о развитии музыкального искусства в РТ — один из важных вопросов. Вопрос этот назрел давно» Фото: gossov.tatarstan.ru

«Я УДИВЛЕНА, ЧТО НЕТ МУХАМЕТЗЯНОВА И СЛАВУТСКОГО. ЭТО ЖЕ ИХ ТЕМА»

Впрочем, если училище больше просило о ремонте, то сотрудников консерватории интересовали вопросы творчества и возможности реализации своих талантов: собственный духовой оркестр, трудоустройство кадров, судьба традиционных татарских инструментов.

Так, профессор консерватории и оперная прима Зиля Сунгатуллина во время занятия со студентами из Крыма обратила внимание гостей на то, что выпускники консерватории зачастую остаются невостребованными руководством Татарского оперного театра, в то время как другие театры буквально выстраиваются в очередь за выпускниками. «Вот Сервер Кадиров — настоящий бас, — представила она своего студента. — Его уже приглашают во все театры — и Новосибирск, и Владивосток, и даже Большой театр. Поэтому вам, депутаты, задание — найти любые пути для того, чтобы самые лучшие кадры оставлять у себя. Хорошие кадры не должны уезжать от нас!»

Сунгатуллина рассказала, что каждый год в Санкт-Петербурге проходит смотр вокалистов из 17 консерваторий, на который она везет четверых-пятерых своих студентов. «Каждый год везу и продаю. Воспитанных нами учеников продам — а душа болит, потому что мы их учим, воспитываем, а они рассыпаются по всей России. Даже за рубеж разъезжаются — востребованы. В год берем всего 8 человек. У нас учатся самые-самые!» — не без сожаления рассказывала она. «Наш оперный театр их берет, наверное», — как нечто само собой разумеющееся ответил на это депутат Госдумы Гильмутдинов. «Оперный очень мало берет. Даже если и берет, то на второстепенные, не главные роли. К  сожалению. Поют по мелочи. А артист, который на протяжении многих лет поет по мелочи, не может расти профессионально. Сами знаете. Мне не охота сейчас об этом говорить, у вас свой депутат есть, вы сами можете спросить у него», — махнула рукой педагог, явно намекая на директора театра им. Джалиля, депутата Госсовета и члена этого же «валеевского» комитета Рауфаля Мухаметзянова. Его, впрочем, на выездном заседании не было.

Как объяснила корреспонденту «БИЗНЕС Online» заместитель председателя комитета Анастасия Исаева, Мухаметзянов захворал: по возвращении с традиционных гастролей по Голландии он слег с температурой 40 градусов. Хотя, откровенно говоря, прекрасно понимая, сколько критических стрел будет выпущено в адрес казанской оперы, болезнь ее всесильного шефа могла иметь и дипломатическую природу. Кстати, на отсутствие директора самого богатого театра Татарстана обратила внимание и Ратникова. «Я удивлена, что нет Мухаметзянова и Славутского (директора и худрука театра им. Качалова — прим. ред.), это же их тема», — задалась вопросом она.

«За последние годы сколько ваших студентов было принято в оперный театр?» — поинтересовался тем временем Валеев у Сунгатуллиной. «Из моих учениц только одна — Гульнара Рахимова. В наше время, когда я работала в театре, мы в месяц исполняли по 15 больших партий, а сейчас и за весь год 15 не наберется, наверное. В творчестве важна каждодневная работа. Наши студенты очень многие работают за рубежом — в Германии, в других странах. У меня был один студент — Аксенов Максим, его на том же самом смотре в Петербурге чуть по частям не разорвали, Мариинский театр его тут же забрал, Гергиев нас на руках носил. Мы гордимся своими студентами. У нас штучный товар», — отметила Сунгатуллина.

«Нам нужен музыкальный театр», — констатировал вдруг Гильмутдинов, обозначив один из выходов из сложившейся парадоксальной ситуации. «На комитете об этом как раз и поговорим», — обратился к профессору Валеев. Уже позже, выступая на нем, Сунгатуллина похвасталась своими успехами. «У нас есть оперная студия: депутаты много говорят о необходимости сохранения татарского языка, а мы просто занимаемся этим — сохранением нашего национального достояния. Порядка семи-восьми татарских спектаклей мы поставили. Это очень много. Претензии оперному театру высказывают, что нет татарских спектаклей. Мы все это возмещаем. Об этом почему-то на сессиях не говорят? Это достижение! Я, конечно, очень мало вижу наших депутатов на наших спектаклях. Вы могли бы радоваться и гордиться, что многие задачи, о которых вы говорите, выполняются. Еще хочу похвастаться тем, что наши выпускники работают во всем мире — Ковент-Гарден, Большой театр, Мариинский. Наш выпускник Рузиль Гатин работает в Ла Скала! Это такое событие! Еще никогда не было такого — татарский мальчик, который вышел из „Созвездия“. Мы берем сливки и воспитываем их», — с нескрываемой гордостью говорила народная артистка РФ и РТ.

Эльвира Камалова: «Если будет целевой набор, тогда не будет конкуренции среди выпускников» Фото: gossov.tatarstan.ru

«НЕ ПОНИМАЕТ ОНА НИЧЕГО»

Тему поддержал Гильмутдинов. «Я слышал тут, что мы бы хотели оставить у себя своих выпускников. Я не очень понимаю, почему мы не используем такую норму закона, как целевой прием? Это не тот прием блатной, когда приносят письма из министерства и поступают. Нет. Целевой прием. Трехсторонний договор — минкульт, консерватория и театр. По окончании учебы выпускник минимум на три года идет работать в тот театр, который прописан в договоре. Если театр их не берет, пусть платит штрафные санкции. Через такие договора мы можем оставить часть ребят у себя», — предложил он радикальные меры по отношению к оперному театру. Но тут неожиданно завязался спор с первым заместителем министра культуры РТ Эльвирой Камаловой, которая выступила резко против целевого набора студентов. «Если будет целевой набор, тогда не будет конкуренции среди выпускников. Он не выдержит конкурса при поступлении в творческий коллектив. И куда мы потом целевика посадим? Куда мы скрипача устроим? Я очень приветствую целевой набор для районов, чтобы выпускники возвращались в свои районы», — возразила она. «Вы опять уводите неправильно», — попытался возразить ей Гильмутдинов, но замминистра была непреклонна. После непродолжительного спора Гильмутдинов махнул рукой: «Не понимает она ничего», — с досадой покачал головой депутат. Камалова в отсутствие министра Айрата Сибагатуллина и того же Рауфаля Мухаметзянова фактически в одиночку отбивалась от серьезной критики в адрес госструктур со стороны депутатов.

А Гильмутдинов выступил еще с одной инициативой — о создании отдельного музыкального театра. «Я крайне поддерживаю и считаю, что нужно написать в постановлении большими жирными буквами, что у нас должен быть музыкальный театр! Жирными буквами!.. Нет сегодня здания? Ну завтра будет, послезавтра. Здание будет. Но сама организация, само юридическое лицо, которое может сегодня выступать, сформироваться как юридическое лицо, чтобы люди могли заработную плату получать, необязательно к зданию привязывать. У нас есть где даже сегодня выступать. Завтра еще лучше будет! И президент об этом знает. Но если он еще увидит коллектив, вообще здорово будет! Поэтому я в постановление вношу предложение жирными большими буквами вписать», — отметил депутат Госдумы от Татарстана.

«В прошлом году прогулка президента по Большой Красной оказалась такой результативной для нас, что мы до сих пор не можем в себя прийти», — не скрывал своей радости Рубин Абдуллин (слева) Фото: Гульназ Бадретдин

«УСИЛЕННО ИЗУЧАЕТ РУССКИЙ И ТАТАРСКИЙ ЯЗЫКИ: С УТРА ПРИХОДИТ И — «ИСӘНМЕСЕЗ!»

«Нам нужен свой государственный оркестр духовых инструментов. Во всех регионах есть, у нас нет», — поднял еще один вопрос по пути в здание факультета татарского музыкального искусства и факультет народных инструментов, завкафедрой деревянных духовых инструментов консерватории Ильсур Айнатулов. Кстати, новое здание было открыто в прошлом году по поручению Минниханова. «Свершилось чудо: в прошлом году прогулка президента по Большой Красной оказалась такой результативной для нас, что мы до сих пор не можем в себя прийти», — не скрывал своей радости ректор консерватории Рубин Абдуллин. «Почаще надо приглашать президента», — пошутил на это Валеев.

Здесь же расположился музей музыкальных инструментов, восстановлением которых занимается еще один энтузиаст и преподаватель консерватории Геннадий Макаров. «Ансамбль старинных татарских инструментов, — знакомит он гостей со своими учениками. — Эти инструменты практически исчезли, но мы их возродили и заново популяризируем. Интерес огромный. Играем в основном этническую музыку и старинную средневековую музыку. Но у нас есть над чем еще работать». «У вас эти инструменты в единственном экземпляре?» — поинтересовался Валеев. «Да. Я их делаю сам. Производства нет, это большая проблема. Концертные инструменты я делать не могу, для этого нужна база. Возможно, в будущем будет. Но вот пока...» — развел руками музыкант. «Проблему эту сегодня поднимать будем тоже. У татар было много старинных народных инструментов. Сейчас их нет. У казахов есть, у киргизов есть. У всех есть, даже у башкир. Сейчас они с кураем серьезно занимаются, а у нас, кроме гармошки, специалистов нет. Все инструменты, которые сохранили казахи, у нас почти все были», — с сожалением отметил депутат Госсовета Валеев. «Научная база есть, наработана, изучена. Если будет государственный заказ, реализовать можно», — резюмировал Макаров.

Как доказательство того, что в консерватории, в отличие от оперного театра, уделяют особое внимание национальным произведениям, стало то, что студент из Китая исполнил романс из балета «Зюгра» Назиба Жиганова. «Зовут его Лин Шу, но ему нравится, когда его называют Петя. Усиленно изучает русский и татарский языки: с утра приходит и — „Исәнмесез!“» — представил своего ученика завкафедрой деревянно-духовых инструментов Айнатулов. «Надо его женить на татарке, тогда быстро научится», — пошутил один из депутатов. К слову, после исполнения татарского романса на редком инструменте Петя поблагодарил свою особенную публику татарским «рәхмәт».

Завершилась экскурсия по консерватории просмотром отрывков из оперы «Тюляк» и «Аршин мал алан», поставленных оперной студией консерватории, о которой говорила Сунгатуллина. «Мы вам покажем отрывок из спектакля. Правда, это тот сюжет, где просят деньги...» — обратилась к депутатам сопровождающая. «У нас многие просят деньги», — отшутился на это Гильмутдинов.

Чтобы сохранить идентичность народа, надо знать не только язык, но и музыкальную культуру
Фото: Гульназ Бадретдин

«ИСТОРИЧЕСКИ ТАК СЛОЖИЛОСЬ: ПОСЛЕ ЗАВОЕВАНИЯ КАЗАНСКОГО ХАНСТВА МНОГОЕ БЫЛО УНИЧТОЖЕНО, ПОСЛЕ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ МЫ ПОЗАБЫЛИ О СВОИХ КОРНЯХ»

Возвращаясь к самому заседанию в стенах Госсовета — тут были затронуты еще несколько горячих тем. «Хотя мы развиваемся и находимся в лучшем положении, чем другие регионы, проблемы никогда не заканчиваются. Но есть такие моменты, где мы намного отстали, — у нас нет своего национального интрументария. Исторически так сложилось: после завоевания Казанского ханства многое было уничтожено, после Октябрьской революции мы двигались в Европу, учились в Москве и немного позабыли о своих корнях, о своих истоках, о том, кто мы. Чтобы сохранить идентичность народа, надо знать не только язык, но и музыкальную культуру. Например, якуты живут далеко и бюджет у них не такой большой, но они молодцы, сохранили», — обратился к первому замминистра культуры РТ Камаловой председатель союза композиторов РТ Рашид Калимуллин. Он также посетовал на то, на радио совершенно не звучат произведения классиков: «Не звучит ни Яхин, ни Загит Хабибуллин, ни Ключарев. Эта работа прекратилась, эти произведения забыты», — констатировал он.

Еще один проблемный вопрос, который вызвал дискуссию, — низкая гонорарная ставка композиторов. «Композиторы жалуются на низкие гонорары. Гонорарные ставки ниже плинтуса, то есть аранжировщик симфонического оркестра получает больше, чем создатель. Такого быть не может в принципе!» — обратился председатель союза композиторов РТ к Камаловой, после чего между ними завязался любопытный диалог.

– Ежегодно у нас выделяется на закупку музыкальных произведений 1,5 миллиона рублей. Мы выше прыгнуть не можем, — парировала первый замминистра.

– Это ничего! Мы же люди грамотные, есть нормативы написания произведения. Аранжировка песни в оркестре стоит дороже, чем написать ее. А написать — это гораздо сложнее, это творец пишет! А ремесленник оркеструет, аранжирует. Это большая разница. Забыв о творцах, мы ничего не создадим. И все это тогда для кого, для чего? Каждый год на протяжении уже 20 лет, есть театры честные, есть те, которые хотят сэкономить свой бюджет. На постановку спектакля всегда выделяются деньги. Если у них нет денег, они не ставят спектакли. Они закладывают туда труд режиссера, дирижера, художника: всех, кроме композитора. А основной труд композиторов — они надеются на минкульт. И из этих 1,5 миллиона еще идет «отсос». Вы понимаете? — горячился Калимуллин

– Нет, — попыталась возразить Камалова.

– Ну что вы говорите...

– На закупку музыкальных произведений заложено 1,5 миллиона рублей...

– Эльвира Рафаилевна, ваша задача не оправдываться, мы не для этого сюда пришли. Мы пришли сюда для того, чтобы поднимать вопросы и решать их. Вот это главное! Мы вас поддерживаем, вы очень хорошо работаете, но мы хотим работать еще лучше! Делать песни наших великих композиторов, наших классиков. Но бесплатно никто ничего не хочет делать, просто лозунгами. Вот на Универсиаду пришла директива: пишите, композиторы. И никто ничего не написал.

– Это не от нас зависит.

– Эльвира Рафаилевна, дорогая, я же немножко разбираюсь. Это не спорт, там сотни миллионов не надо, там совсем немножко добавить — и все будут сыты, будут довольны, и все будут вам улыбаться.

Тут председатель комитета Валеев решил разрубить «гордиев узел»:

– Этот вопрос должен решаться на государственном уровне. Мы внесем этот вопрос в постановление, — закрыл эту тему он. 

– Большая проблема — композиторов не обучают в музыкальных школах. Откуда должны появиться композиторы? Тем более молодежь сейчас стремится туда, где больше денег. Внутри своей республики мы можем решить этот вопрос, как в Башкортостане решили: там во всех музыкальных школах преподается курай. Они решили этот вопрос? Решили. Мы тоже можем решить, — обратил внимание еще на одну проблему Калимуллин.

Рашид Калимуллин (справа): «Чтобы сохранить идентичность народа, надо знать не только язык, но и музыкальную культуру» Фото: gossov.tatarstan.ru

«МНЕ БЫВАЕТ ЗАВИДНО, КОГДА Я БЫВАЮ В КАЗАХСТАНЕ, КЫРГЫЗСТАНЕ, ТУРКМЕНИСТАНЕ. НЕУЖЕЛИ МЫ НЕ МОЖЕМ В НАШЕЙ РЕСПУБЛИКЕ?»

Под занавес заседания художественный руководитель Татарской государственной филармонии Айдар Файзрахманов пожурил собравшихся за то, что каждый пытается поднимать свои личные вопросы, а о глобальном развитии музыкальной культуры речь не ведется. «Развитие каждого отдельного заведения — это одно дело, но показать этот продукт на уровне хотя бы республики, российском и международном — много ли для этого возможностей, делается ли это? — интересовался он. — Вот вопрос, который тоже нужно решать на таких совещаниях, потому что, имея продукт, мы не имеем возможности его пропагандировать. Достаточно ли пропагандирует это наше радио, наше TV? На 99 процентов это дешевая попса. Я не вижу там ни выпускников консерватории, ни выпускников училища, ни творения наших музыкальных школ — нет совершенно детских музыкальных передач». 

«Ансамбль фольклорной музыки — как вы думаете, каково наше финансирование? Ансамбль, который на сегодняшний день выездной. Наш грант — это 6 миллионов, а Вагаповский фестиваль получает 13 миллионов. Разница есть? Нас приглашают Арабские Эмираты, Турция, Монголия, Китай. Но мы туда ездим за счет этих государств. От Татарстана мы получаем только суточные. Нас полностью финансирует принимающая сторона, потому что им интересно видеть нас. Государственный ансамбль, который пропагандирует нашу национальную культуру по всему миру, получает 6 миллионов!» — сокрушался он.

Согласилась с ним и Ратникова, которая отметила, что когда включаешь телевизор, «там все звенит, кроме попсы ничего нет!» «Мы можем создать великолепное музыкальное искусство, а дальше кто его будет потреблять?» — также задалась вопросом она. «К сожалению, современная молодежь не знает классическую и национальную музыку, не знакома с произведениями профессиональных композиторов. Поэтому одним из основных направлений развития музыкального искусства должна стать работа по пропаганде серьезной музыки», — подчеркнула зампредседателя Госсовета РТ. «Спасибо всем, кто высказался, из этих крупиц концепция и сложится. Наверное, это не уровень Госсовета — кому, сколько денег дали, кого обидели или нет. Не наш уровень, но тем не менее из этих мелочей картина и вырисовывается», — заключила в итоге она.

«Очень содержательный разговор. Здесь поднимали вопрос о создании музыкального театра. Этот вопрос поднимают не только депутаты, не только специалисты, это народ просит, потому что то, что создавалось в 1930-х годах Сайдашевым, Тинчуриным и другими, это основа нашей татарского музыкального искусства. Народ требует, народ хочет — мы должны идти по пути реализации просьб и требований народа. Я помню, несколько лет тому назад общественность обращалась к президенту республики с просьбой о создании татарского драматического музыкального театра, президент направил это письмо в минкульт для внесения предложения. Какие были внесены предложения, не знаю. Я думаю, этот вопрос в скором времени решится. Правильно сказали и об инструментах. У нас, кроме баяна и гармошки, музыкальные инструменты не культивируются. Даже башкиры — близкий, родственный нам народ, уже курай подкупили, завезли во все школы. Не только курай, но и кубыз. У нас были десятки музыкальных инструментов! Мне бывает завидно, когда я бываю в Казахстане, Кыргызстане, Туркменистане. Неужели мы не можем в нашей республике? Нужно возродить производство народных музыкальных инструментов. У нас единственный человек, который этим занимается, — это Геннадий Макаров», — подвел итоги встречи Валеев. «Была Казанская фабрика музыкальных инструментов», — вздохнул при этом Гильмутдинов.