Этот немецкий бородач, согласно опросу «Би-Би-Си», обошел Альберта Эйнштейна и Исаака Ньютона в списке величайших мыслителей планеты. В России же Карл Маркс в постсоветские времена был предан анафеме, хотя его идеи не имеют ничего общего с социализмом, построенным в СССР. Почему его труды не утратили актуальности сегодня и весьма популярны в Европе, рассказал научный руководитель Института экономики РАН Руслан Гринберг, прочитавший в МИА «Россия сегодня» лекцию «Карл Маркс: 200 лет спустя».
Призрак бродит по Европе. Призрак Карла Маркса. Великому философу и экономисту, повлиявшему на историю ХХ века, исполняется 200 лет
ПОЧЕМУ МАРКСА ПРИЗНАЛИ МЫСЛИТЕЛЕМ НОМЕР ОДИН?
Накануне миллениума, в 2000 году, Карл Маркс был признан Человеком второго тысячелетия по итогам широкомасштабного опроса, проведенного британской радиовещательной корпорацией «Би-Би-Си». В списке величайших мыслителей он занял первое место, Альберт Эйнштейн — второе, Исаак Ньютон — третье. И это ведь голосовали люди, которым не промывала 70 лет мозги марксистско-ленинская пропаганда. То есть результаты голосования можно считать вполне релевантными.
Более того, «Манифест Коммунистической партии» и «Капитал» Маркса внесены в реестр всемирного документального наследия ЮНЕСКО. «Манифест...», издававшийся более чем в 70 странах мира на 100 языках общим тиражом в несколько десятков миллионов экземпляров, по охвату аудитории может сравниться разве что с Библией. Хотя как раз к религии убежденный материалист Маркс относился со здоровым скептицизмом, но в то же время и признавал ее «терапевтическую» пользу. «Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа», — это высказывание экономиста (точнее, его искаженный вариант) знал практически каждый советский человек.
Учитывая скепсис Маркса в отношении религии, отчетливо видна ирония истории в том, как менялось отношение к его трудам в нашей стране. Россия — уникальная в своем роде страна крайностей. После свержения монархии народ, подобно детям из «Праздника непослушания», с каким-то веселым остервенением принялся крушить все, что его «строгие родители» заставляли бояться и почитать, в том числе храмы. А совсем недавно нечто подобное произошло с учением Маркса. То его цитаты заставляли в буквальном смысле впихивать во все, что надо и не надо, вплоть до какого-нибудь «Руководства по бурению в вечной мерзлоте»; то в одночасье предали анафеме и забвению для широких масс. Но история учит: крайности до добра не доводят — нигде, никого и никогда. В том числе и поэтому лекция Руслана Гринберга к 200-летию Маркса, которое отмечается сегодня, звучит так актуально.
«ОН ХОТЕЛ НАЙТИ И ПОКАЗАТЬ ВЫХОД ИЗ ЭТОГО КОШМАРА»
«Мне грустно, что в России не очень обращают внимание на этот юбилей, в то время как в Германии или во Франции серьезно готовятся. Удивительно много разных конференций, публикаций, книг. И это неудивительно, ведь Маркс относится к трем самым цитируемым экономистам или даже социальным мыслителям всех времен и народов — Адам Смит, Карл Генрихович Маркс, и Джон Мейнард Кейнс», — так начал свое апрельское выступление в МИА «Россия сегодня» научный руководитель Института экономики РАН.
Вокруг конкретных пунктов марксовского наследия при этом и сегодня идет, если так можно выразиться, трансвековой спор. Например, кому принадлежит ведущая роль в обеспечении экономического роста и благосостояния общества — работникам или работодателям? В разные времена этот приоритет в оценках менялся. А ведь от этого во многом зависело, да и сейчас зависит, кому именно государство и общество должно всячески содействовать, помогать, холить и лелеять. И что толку в том, что работодатели или частные инвесторы производят холодильники, телевизоры, стиральные машины, если их никто не будет покупать?
Гринберг проводит краткий исторический экскурс в тот период, когда на смену феодализму — эпохе «бигмэнов», больших и самодостаточных людей-феодалов — приходила эпоха человеческой алчности и произрастающей из нее предпринимательской активности, основного движителя капитализма. Поначалу эти алчность и активность не были ничем ограничены — ни законами, ни общественными организациями, ни общественным сознанием. По слова Гринберга, в какой-то момент владельцы средств производства решили, что хоть они и платят мужчинам-работникам мало, но все равно получается много. И решили, например, везде, где только возможно, заменить мужчин на женщин: они более молчаливые, покорные и платить им можно меньше. Далее то же самое проделали с детьми. «Подрос, 11–12 лет исполнилось — и давай на работу. Конвейер, шахты и так далее. Конечно, это была жизнь страшная», — говорит доктор экономических наук. И Маркс был свидетелем всего этого. «Он понимал, что этот строй абсолютно бесперспективный. Абсолютно глупый и жестокий. Он начал изучать эту систему, чтобы найти и показать выход из этого кошмара свободного капитализма», — говорит Гринберг.
Объяснил Руслан Семенович и то, как и почему Маркс стал у нас «нерукопожатным». «Когда закончилась советская власть, наша страна ринулась в другую сторону. Ее качнуло в сторону свободного рынка, обратно к Адаму Смиту. И Маркс на этом фоне выглядел чуть ли не самым правоверным коммунистом, который, собственно говоря, и создал эту ненавистную советскую власть. Мне тогда было совершенно ясно, что Маркс не имеет никакого отношения к нашему социализму, но поскольку это все было связано с его именем, то это невозможно было забыть. Невозможно было его отделить от реального советского социализма. Маркс стал просто ненавистным человеком. Столько текстов об этом было написано, порой просто ужасающих и переходящих на личности. О том, что он плодил детей, брал у Энгельса деньги и не отдавал, что у него был несносный характер, и так далее. В общем, дубинкой его стало можно колотить, сколько хочешь. Он у нас стал чуть ли не как Гитлер. Как потом выяснилось, это было настолько нелепо», — отмечает Гринберг.
«МАРКС ДОГАДАЛСЯ, ЧТО РЕАЛЬНЫЙ СЕКТОР МОЖЕТ СЖИМАТЬСЯ, ЕСЛИ РЫНОК НЕ РЕГУЛИРОВАТЬ»
В чем же на современном этапе заключается сила марксовских подходов и идей? И чем он интересен нам сегодня как исследователь и ученый? Ответам на эти вопросы была посвящена основная часть лекции Гринберга. Вот основные ее тезисы.
«Когда у нас во всех своих ипостасях стартовал дикий свободный капитализм, все вдруг вспомнили про Карла Генриховича. А что, собственно, вспомнили? Что он гениальный аналитик капитализма любой модели. Я выделил некоторые вещи, которые для нас сегодня жестоко злободневны. Маркс их написал тогда, очевидно, предчувствуя, что может быть, и это были удивительные предсказания. Первое: он написал, что свободный рынок, если ничего с ним не делать, автоматически ведет к концентрации капитала, а значит, к монополизации рынка. Монополизация рынка — это ужасно, потому, что на словах монополист ратует за свободу рынка, а на деле делает с потребителем все, что хочет. Ценообразование называется: „не хочешь — не бери“. Это очень сильно повторяет нашу историю. Вместо государственных министерских монополий, которые хоть как-то можно было контролировать и регулировать, мы получили частные региональные монополии, на которые практически нет управы».
«Вторая тема очень важная. Маркс писал, что если ничего не делать со свободным рынком, то получится поляризация доходов крайней степени. На одном полюсе вы получите кучку богатейчиков, а на другом массовую бедность. Так и получилось. Другое дело, что реакция наших людей на это, в силу разных причин, мягко говоря, приглушенная. Конфуций, который не был социалистом, совершенно справедливо писал, что „стыдно быть богатым в бедной стране, и стыдно быть бедным в богатой стране“. А у нас ничего не стыдно».
«Третья прозорливая догадка Маркса заключается в том, что реальный сектор экономики может сжиматься, если рынок не регулировать. Это именно то, что мы сегодня наблюдаем и называем неблагозвучным словом „финансеризация“ экономики, получение прибыли без производства. Проще говоря, банки и финансовые организации собирают деньги у тех, кому они временно не нужны (и кредитуя ими тех, кому они временно нужны) и живут на проценты от этих операций. И весь мир последние тридцать лет очень сильно подвержен этому тренду. Это характерно и для нас. Банки за 2016–2017 годы отчитываются перед президентом о своих прибылях. Возникает вопрос: чем ты эту прибыль заработал, если экономика падает? Как это может быть? Я не сторонник конспирологии, но, похоже, что финансовая номенклатура мира существует. Со своими офшорами, со своими интересами, и неизвестно, как с этим быть, потому что средства массовой информации им принадлежат. Диктатура денежного мешка — все, о чем писали Маркс и Ленин, — все реализовалось. Особенно в горячо любимой стране последнего в полном объеме. Но первым писал на эту тему Карл Маркс».
«Относительное и абсолютное обнищание людей. Что это такое на сегодняшнем языке? Относительная — это, если, к примеру, ваш доход вырос на миллион рублей, а мой на пятьсот тысяч, то мне, конечно, неприятно, что у вас больше, но с этим можно смириться. А вот когда у вас вырос, а у меня снизился, вот это уже крайне неприятно. И здесь я приведу такие цифры. Официальная статистика говорит о том, что за 2017 год российские миллиардеры разбогатели на 25 миллиардов долларов. Одновременно бедных россиян стало на три с половиной миллиона больше. Вот это и есть та поляризация, о которой Карл Генрихович Маркс писал в своих замечательных работах».
«Еще один важный и актуальный сегодня фактор — глобализация. Сегодня под этим принято понимать, что отменяются все барьеры, мы все живем в одной большой деревне, национальные экономики становятся частями одной большой мировой экономики. И это вызывает массу проблем, о которых Маркс тоже говорил. Глобальный рынок — с ним тоже нужно что-то делать, его тоже нужно как-то регулировать».
«И последнее, что я считаю очень важным, это то, что Маркс говорил по поводу наступления коммунизма. Он говорил, что этот самый справедливый в мире строй наступит не только тогда, когда не будет эксплуатации человека человеком, — это само собой. А когда будет уничтожено порабощающее человека разделение труда. Различные мировые исследования свидетельствуют: только 15 процентов работающих землян довольны своей работой. А что это значит? Это значит, что 85 человек из 100 прикованы к работе, которая им, мягко говоря, не очень нравится. Но они вынуждены заниматься этим делом, чтобы иметь средства к существованию. И Карл Маркс писал, что это большое безобразие. Не только эксплуатация человека человеком, когда присваивают прибавочную стоимость, высасывают все соки, но и вот эта ситуация».
«И здесь я хочу сказать о том, что сегодня появилось в этом смысле определенное окно возможностей. Безусловный базовый доход — поразительная вещь. Пять лет назад один мужичок придумал это дело. А что это такое? А это очень просто. Вот человек родился, и все — ему платят по две тысячи евро каждый месяц до смерти. Никаких пенсий нет, никаких субсидий, хочешь — работай, хочешь — не работай. Поработал, устал, отдыхай. Сейчас в разных количествах денег это тестируют развитые общества. Сейчас производительность труда достигла таких размеров в высокоразвитых странах, что там это вполне можно запустить. И это огромная победа Карла Маркса — разделение труда, таким образом, исчезает. Вы выбрали профессию экономиста, через какое-то время она вам обрыдла. Бросайте ее, пишите книжки. Идите учиться на врача в любом возрасте. Это потрясающая вещь. У нас по своему образу и подобию говорят, что это будут паразиты, но это глупость большая. Это так же, как в ситуации с мигрантами: насильники, бандиты всегда на первых строках. А 85–90 процентов спокойно адаптируются, учатся, работают. Те же сирийцы в Германии, я знаю. Но СМИ только про плохое пишут, про хорошее никому не интересно читать.
Мне могут возразить, что это „золотой миллиард“, а на планете живет 7,5 миллиарда, из которых 4 миллиарда живут в ситуации, когда врач или учитель не заходил к ним вообще, и мои фантазии обращены только к развитому миру. Но Маркс тоже писал только о развитом мире. Ему, конечно, и в голову прийти не могло, что социалистическая революция произойдет у нас. Он бы очень удивился, если бы увидел все, что у нас произошло, и все ужасы социализма мы приписывали ему совершенно зря».
«Последнее, что я хотел бы отметить, это тоже очень важно: Маркс не знал, что капитализм начнет социализироваться. Он не видел подвижек в этом направлении, поэтому думал, что все идет к революции, он был певцом революции. Но случилось так, что люди перестали молчать и мириться с происходящим. Они стали сбиваться в профсоюзы и мучить этих самых капиталистов. Этот процесс шел параллельно с ростом машинизации, автоматизации и производительности труда. Пятидесятые, шестидесятые, семидесятые годы — это период возникновения почти бесклассового общества без всяких революций.
Но вот после 70-х годов началось наступление нового цикла в истории. Начали думать о том, что слишком уж зажились эти рабочие: пересоциализация, не хотят работать. Надо начинать помогать капиталистам. Известная Маргарет Тэтчер говорила: „Да здравствует право на неравенство!“ Это был очень серьезный лозунг. Потому что слишком много равенства добились профсоюзы, работяги, и из-за этого, дескать, экономика загнивает. До сих пор идет яростный спор о том, так это или не так. Отчасти так, поскольку действительно социал-демократия добилась очень больших успехов. Но теперь мы переживаем другую крайность: опять везде поляризация доходов, ненависть к демократическим партиям. Популисты — и правые, и левые — везде побеждают. Демография подрывает силы Запада и благоволит Востоку. В результате мы сегодня находимся в беспрецедентной неопределенности».
«Карл Маркс жив, и дело его живет. Особенно в Европе, они его понимают, чтут, что-то думают делать — наверное, гражданское общество [там] более развито»
«НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ТАК ВЗЯТЬ И ВЕРНУТЬСЯ К СОЦИАЛИЗМУ, НО НАДО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ»
Словом, опять во всей остроте встает классический русский вопрос: что делать? «Конечно, сегодня нельзя просто так взять и вернуться к социализму. Но надо что-то делать. Как-то бороться с этой поляризацией доходов. У нас в России всякие призывы установить прогрессивную шкалу налогообложения не находят интереса у правящего дома. А чего находить, когда ты получаешь миллион семьсот тысяч в месяц и еще надо делиться с этими бездельниками (зарплата министра финансов РФ Антона Силуанова в 2016 году составляла 1,7 млн рублей в месяц — прим. ред.). А это у них мантра такая есть: вы производительность труда повышайте, тогда будете больше получать. А кто производительность должен повышать, если шахтер имеет отбойный молоток 1930-х годов? Я утрирую, конечно, но не он же сам должен модернизировать оборудование? Это должен делать работодатель. А он сегодня не очень заинтересован в этом, потому, что не уверен в завтрашнем дне. Но это другая песня, — делает неутешительный вывод Гринберг и подытоживает. — Короче говоря, Карл Маркс жив, и дело его живет. Особенно в Европе, они его понимают, чтут, что-то думают делать — наверное, гражданское общество [там] более развито. У нас же пока это удел только профессоров, которые этим занимаются».
Уже после окончания лекции, отвечая на вопросы аудитории, Руслан Семенович поделился своими взглядами на недавние реформы в нашей стране. «Я вообще считаю, что если бы перестройка сохранила его [Маркса] гуманизм и материализм Ленина — товарно-денежный НЭП, например, без радикально-революционной демагогии, — тогда в России можно было бы по-другому делать реформы. И хотя у истории нет сослагательного наклонения, варианты все равно есть. Почему не вернуться к социальному рыночному хозяйству?» — задается вопросом Гринберг.
Потребность в переменах, в том, что «что-то надо делать» с растущими по всем направлениям трудовыми и социальными диспропорциями, растет во всем мире, но в первую очередь — в России. Уже два года назад, согласно исследованию ВЦИОМ, 65% россиян считали, что властям следует изменить экономический курс. А затем и гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров подтвердил, что настроения россиян поменялись коренным образом по сравнению с «тучными нулевыми». Граждан России больше не привлекает стабильность — в обществе растет запрос на перемены. И даже Френсис Фукуяма, еще недавно заявлявший о том, что либеральная демократия капиталистического толка — это конечная точка истории, больше этого не говорит. Окажется ли на текущем этапе прав Маркс, утверждавший, что «капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание»? Или история, перейдя на новый-старый цикл своего развития, снова потянется к более социальному, гуманистическому капитализму, станет понятно в ближайшие десятилетия, ибо тучи над капитализмом в его нынешнем виде сгущаются. Вспомним прошлогодний Давос. По возвращении с него завсегдатай тусовок подобного рода Анатолий Чубайс в интервью радиостанции BFM сказал следующее: «Вот, пожалуй, самое точное описание нынешнего Давоса — это ощущение ужаса от глобальной политической катастрофы. Причем, заметьте, по экономике ничего катастрофического не происходит...»
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 95
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.