ГОСУДАРСТВО, ПЫТАЮЩЕЕСЯ «РЕГУЛИРОВАТЬ» ЖИТИЕ НАРОДОВ, ВСЕГДА НАХОДИТСЯ В НЕОБЪЕКТИВНОЙ ПОЗИЦИИ

Дискуссия, которая развернулась вокруг женских футболок с надписью «Марҗа» и «Марҗа түгел», выпущенных казанскими дизайнерами, отстегнулась от формата выяснения дефиниции этого выражения и его филолого-исторических особенностей и успешно перетекла в политико-идеологический контекст. Речь здесь, конечно, не о самом слове. Скандал удачно лег в канву обострения проблемы по обязательному преподаванию родного языка в школе. Теперь каждая подобного рода тема, затрагивающая, так или иначе, национальные сегменты чувств, будет автоматически трансформироваться в политическую дискуссию при умелом дирижировании со стороны определенных групп.

В этом есть немалая опасность. И запустила ее, как ни странно, Москва, инициировавшая вдруг пересмотр баланса межэтнического согласия в школах национальных республик. Федеральный центр обострил вопрос, превратив его из разряда образовательного в идеологический. Произошла резкая и быстрая поляризация этнических позиций, которая политически отсылает нас к трагедии украинской гражданской войны. Искра там вспыхнула, помимо прочих причин, из-за статуса русского языка в школе. По крайней мере, официоз придерживался именно такой версии.

В другой стране бывшего СССР — Латвии — мы имеем примерно аналогичную ситуацию, когда правительство страны приняло решение о переводе всех школ на латышский язык обучения. Москва, как и русская община прибалтийской страны, возмущена. Но фактический запрет на национальную систему образования в самой Российской Федерации не вызывает никакого диссонанса у идеологов унитаризации. Это бездумная политика или такая форма фарисейства? Ведь в мире все взаимосвязано, тонкие нити социальных связей окутывают все поле человеческого общежития. Если потянуть одну в одну сторону, то на другом конце она обязательно отыграет назад в виде инерции движения, которая может породить эффект неконтролируемого сбоя всей системы сдержек и противовесов.

Государство, пытающееся «регулировать» житие народов, всегда находится в необъективной позиции по отношении к ним, так как оно рассматривает их как объект, который должен подчиниться или подстроиться под постоянно изменяющийся концепт «государственного видения». Но народ – это живой организм, а не тарантас, который можно поворачивать и вертеть туда-сюда. У него свои внутренние законы, природные обусловленности, иногда входящие в прямое противоречие с задачами бюрократической группы, стоящей во главе того или иного государства. В качестве примера напомню, что в сталинской теории «нация» как общность историческая в определенной мере противопоставлялась этническим общностям (племени, народности). При этом фактическое право именоваться нацией давалось этим самым этническим группам, но не всем, а тем, кто по набору критериев, определенных сталинскими идеологами, подходили под критерий национальной зрелости. Такое право предоставлялось, к примеру, армянам и эстонцам, а не более многочисленным татарам или башкирам. Этносы, достигшие, по мнению партийных работников, уровня нации, получали исключительное право на формирование республики высшего уровня — советской. А те, кто достигали уровня народности, получали право лишь на автономию низшего ранга. Бывало и такое, что национальный уровень этничности властями пересматривался в течение короткого периода времени. Карелы то признавались нацией и получали право на свою республику, то это право у них изымалось, и их понижали до статуса народности. А это определяло судьбу нации, решалось, будут ли у них национальные университеты, право на сохранение культуры, развитие государственности и т. д.

«НЕ ПОПАСТЬ БЫ И НАМ С ТАКИМ АБСУРДОМ В ИСТОРИЮ»

В таких условиях, естественно, этнический внутренний маятник начинает качаться в разные стороны, происходит психоэтнический сдвиг, порождающий различные девиации, смещающий оптику восприятия. Дискуссия о безобидных надписях на футболках — это глубинная рана нерешенного спора, и Москва активно на эту боль сыплет соль. Так как бюрократия лишена рефлексии, она часто делает то, что противоречит здравому смыслу. Бюрократ вынесен за скобки общегуманистического понимания мира. Он же прорвался в верхний эшелон в XV–XVI веках, когда королевский двор начинал разрастаться, и понадобился простой механистический учетчик, кодификатор. Бюрократ и юрист — отцы-основатели современного универсального государства по Бурдье. Они перестроили средневековое государство, которое было династическим, частным, где не было никакой внешней границы между политическими единицами. Любой кодификатор лишен сакрально-абстрактного измерения. Он не понимает, что значит не прописанная в его амбарной книге реальность. Поэтому он с легкостью лишает народы прав, переписывает историю, придумывает законы, так как считает, что те не обладают собственным бытием.

Люди руководствуются идеями, что бы они там ни думали. Даже самый примитивный филистер, обыватель, и тот находится под влиянием той или иной идеи, односложной, одномерной, но идеи. Всякая идея структурируется в его сознании с символами, образами, лозунгами и самыми простыми, но понятными концептами. Через них и идет воздействие со стороны правящих кругов. Нельзя поддаваться на самые элементарные политтехнолгические разводки, как в случае с пресловутыми футболками. Дизайнеры преследовали сугубо коммерческие цели, но провокаторы придали вопросу межэтнический характер. Для Татарстана как биэтнического субъекта это катастрофа, грозящая разрушить нашу гражданскую локальную идентичность и посеять семя вражды. Это выгодно нашим оппонентам, чтобы окончательно лишить Татарстан собственной политической статусности. Разделяй и властвуй. Неужто мы такие наивные простаки, что не можем понять того, как нас элементарно пытаются стравить? Кому лучше будет от этого противостояния здешних татар и русских? Третьей стороне!

Это мне напомнило про самый, наверное, абсурдный эпизод в истории европейских войн — сражение при румынском городе Карансебеше, когда 1788 году, в разгар Австро-турецкой войны, стотысячное австрийское войско отправилось на сражение со своим османским геополитическим соперником. Но битвы не случилось. Австрийцы передрались из-за бочонков шнапса. Прибывающие к месту сражения однополчане были уверены, что в драке участвуют турки, и без оглядки и разбора летели в бой. Считается, что лишь прыть императора Иосифа II спасла его от своих же разъяренных подчиненных: ему удалось прыгнуть в реку и ретироваться. Всю ночь австрийская армия воевала сама с собой. Наутро на поле битвы осталось более 10 тыс. погибших, остальные разбежались в разные стороны. Подоспевшим турецким войскам оставалось лишь удивиться такому подарку и без усилий взять под контроль Карансебеш.

Не попасть бы и нам с таким абсурдом в историю.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции