. «Для установки и регистрации мобильного приложения для самозанятых потенциальному пользователю необходимо испытывать в этом потребность и как минимум осознавать себя как некоего самозанятого»
 Фото: ©Сергей Пятаков, РИА «Новости»

«ДЛЯ ОБЛОЖЕНИЯ САМОЗАНЯТЫХ НАЛОГОМ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ПРИДЕТСЯ ПРИМЕНЯТЬ РЕПРЕССИВНЫЙ МЕХАНИЗМ»

— Александр Борисович, тема регулирования самозанятых граждан обсуждается десятилетиями, и в июне она снова всплыла на поверхность. Владимир Путин поручил законодательно закрепить статус самозанятых. Черновая версия соответствующего законопроекта в правительстве есть, его могут принять уже осенью. Для начала — как вы оцениваете формулировку этого статуса?

«Предлагается закрепить категорию „самозанятых граждан“, установив следующие критерии: физическое лицо, самостоятельно осуществляющее на свой риск направленную на систематическое получение дохода деятельность по оказанию услуг, выполнению работ для физических лиц, основанную исключительно на личном участии, в том числе во время, свободное от исполнения обязанностей по трудовому договору».

— Я уже говорил, что попытка далеко не нова, а формулировка, приведенная в законопроекте, очень похожа, например, на определение некооперированного кустаря-одиночки без мотора из советского законодательства. И имеет примерно такую же степень отношения к реальности. Законодатель здесь не кодифицирует реальность, а создает новую, для исключительно государственных целей. То есть никаких самозанятых, равно как и кустарей, не было до тех пор, пока государство не определило их с целью создания объекта управления. К примеру, в 1902 году на первой кустарной выставке назначенные по формальным признакам кустарями почти целый день пытались дать определение себе, но в итоге отказались от попыток в виду очевидной бесплодности этого дела. Ровно то же с большой вероятностью будет и сейчас — определять самозанятых можно как угодно, но это вовсе не означает, что они от этого появятся в реальности, а не в воображении законодателей.

— Похоже, что предложенное правительством определение самозанятых не учитывает широту и разнообразие деятельности этих граждан. Ведь есть условные няни и репетиторы, есть экскурсоводы-«единоличники», которых авторы законопроекта обошли вниманием, а есть гаражная экономика, предприниматели, целые артели. Какое же это «исключительно личное участие», если они создают рабочие места, нанимают сотрудников, функционируют как полноценный бизнес, пусть и в тени?

— В глазах государства широта и разнообразие деятельности, может, и важны, скажем, для фискального учета, но в реальности это определение не имеет никакого значения. Слышали ли вы хоть раз, чтобы кто-то сам себя называл самозанятым? Попахивает нарциссизмом.

Более сложные формы организации работ, которые вы назвали бизнесом, на самом деле невозможно законодательно описать в терминах самозанятости, не вводя при этом дополнительных словарей. В случае крупных промыслов, с точки зрения сегодняшнего закона они чуть ли не ближе к «преступной группе по предварительному сговору», чем к самозанятым. И это вполне в онтологии государства: группа промысловиков же покушается на какой-то более серьезный ресурс, а ресурсы должны контролироваться и осваиваться государством. Более серьезный, чем тот, который осваивают разного рода мастера, няни, риэлторы, репетиторы и так далее, — социальное окружение, если не сарафанное радио, проще говоря. А в случае, когда самозанятые объединяются в группу и начинают осваивать и контролировать более серьезный ресурс, — это в нынешних условиях уже серьезный вызов для государства. Поэтому граница света и тени тут проходит не по критерию государственной регистрации, а по одной из любимых формул региональных чиновников «зачем нужен бизнес, если он не будет социально ответственным?». Иначе говоря, если такие «бизнесмены» не будут включены в государственную машину в полной мере и будут играть по своим правилам, а не по государственным. Собственно, поэтому бизнеса в России и нет как такового. Есть только промыслы — деятельность по осваиванию ресурсов.

— А зачем в документ ввели формулировку про «свободное от исполнения обязанностей по трудовому договору время»?

— Формулировку, думаю, ввели ситуативно, для охвата максимально широких слоев населения.

— Для этого же вводят и налог для самозанятых, начиная от 3 процентов от дохода с их деятельности ?

— Основной вопрос здесь для самозанятого государства даже не совсем фискальный, а более широкий. Нужно, чтобы все население стало объектом управления, нужно расширение ресурсной базы. На этом фоне рассуждать про добровольность регистрации или обложения не приходится вообще. Не думаю, что кто-то на это всерьез надеется. Для обложения самозанятых налогом в любом случае придется применять репрессивный механизм. Уверен, что в связи с этим уже кто-то вспомнил и практику фининспекторов и расчетного годового дохода.

«С какого перепугу вдруг абстрактный мастер-отделочник в одно ненастное утро проснется с озарением от того, что он не отделочник, а некий невнятный сам себе самозанятый, и побежит регистрироваться?» «С какого перепугу вдруг абстрактный мастер-отделочник в одно ненастное утро проснется с озарением от того, что он не отделочник, а некий невнятный сам себе самозанятый, и побежит регистрироваться?» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НА ВСЯКИЙ ХИТРЫЙ БОЛТ НАЙДЕТСЯ СВОЯ ГАЙКА»

— Почему, в принципе, уже говорят о новом налоге, хотя даже статус подпадающих про него лиц законодательно еще не прописан?

— Отсутствие четко определенного статуса подпадающего под налог лица для государства не беда. Ведь если рассматривать налог не в его рыночном, западном понимании, а как оброк, то проблема исчезает. Остается сугубо инструментальная сторона вопроса — назначить плательщиками налога, тех, кто не уплачивает взносы в фонды, назвав их самозанятыми. В части принуждения к его уплате также нерешаемых проблем нет, персонифицированный учет действует. Не хочешь платить? Автоматически снимут со счета, вот и все.

— Ваш прогноз — насколько успешна будет предложенная минфином и одобренная президентом мера? Удастся ли собрать с ее помощью сколь-либо значимые для бюджета средства?

— Ввиду вышесказанного я не вижу иных механизмов кроме описанного, репрессивного. Поэтому правильней говорить не о сборе, а о взыскании. Удастся ли взыскать с людей, которые не имеют дел с государством, оброк? Так вопрос было бы правильней поставить, по моему мнению. Возникает вопрос: какие механизмы для обхода новой проблемы, созданной им государством, придумают так называемые самозанятые? Массовая покупка инвалидности, резиновые ООО, пролонгируемые больничные, полставочки, отказ от пластиковых карт? На всякий хитрый болт найдется своя хитрая гайка.

Какие будут последствия? Обычно государство всегда демонстрирует один и тот же сценарий — создает очередную службу для борьбы с угрозой. В данном случае такой угрозой для него выступают неплатежи со стороны так называемых самозанятых. Значит, вполне может возникнуть условный Росподатьнадзор или Россамозанконтроль в структуре ФНС. Так как неплательщиков много, может воплотиться в жизнь еще один типичный сценарий — все «доходы» от самозанятых станут ресурсом для существования подобной службы. На этом фоне сам объем этого сбора станет уже не столь важным.

— Власти также анонсировали запуск мобильного приложения, через которое можно будет уплачивать налоги без ведения отчетности, посещения налоговой и так далее. Это может подтолкнуть граждан к легализации своего бизнеса?

— Никакого отношения к реальности вся эта история с приложениями не имеет в принципе. Причина банальна — для установки и регистрации потенциальному пользователю необходимо испытывать в этом потребность и как минимум осознавать себя как некоего самозанятого. А это совершенно искусственный словесный конструкт. С какого перепугу вдруг, скажем, абстрактный мастер-отделочник в одно ненастное утро проснется с озарением от того, что он не отделочник, а некий невнятный сам себе самозанятый, и побежит регистрироваться? Поэтому всерьез обсуждать тут нечего.

— В чем причина крайне низкой эффективности такой формы регистрации, как патент для самозанятых? По состоянию на 1 апреля 2018 года им, по данным ФНС, им воспользовались лишь 1289 человек.

— Тут стоит отметить, что патентная система налогообложения для ИП действовала задолго до всей этой истории. Кардинального различия между ней и патентом для самозанятых я не вижу в том случае, если сам этот самозанятый испытывает в данном патенте нужду. Другое дело, что для этого как минимум требуется осознание себя этим самым «самозанятым», и, как я уже говорил, с этим как раз имеется проблема. Уверен, что из тех 1200, кто воспользовался патентом, большинство попали в самозанятые лишь затем, чтобы показать отчетность. По крайней мере мне лично встречались такие случаи.

Риторический вопрос — вот вы бы на месте условной няни сами бы пришли бы внезапно к осознанию того, что вы самозанятая, а не просто няня? Поэтому в провале нет ничего удивительного. Пока нет нужды принимать безнал без посредников, регистрация не будет востребована. Если бы статус официального самозанятого давал возможность не платить взносы в ПФР, но при этом иметь счет на правах ИП, то ситуация была бы другой — в самозанятые бы перерегистрировались ипешники, директора ООО с нулевыми оборотами, обнальщики и прочие промысловики, ввиду необходимости работающие по безналичному расчету. Собственно, именно безнал — это одна из причин, по которой в формулировке нового законопроекта самозанятые могут оказывать услуги только физическим лицам.  А самозанятые со счетом, как у ИП, создали бы риск появления трудноуловимых схем массового обнала.

— А что говорят в кругах самих промысловиков? Нет опасений, что государство сначала всех зарегистрирует, а потом обложит по полной?

— Вопрос поставлен верно — не некие самозанятые зарегистрируются, а государство их зарегистрирует. В добровольно-принудительном порядке. Но от этого никаких самозанятых, естественно, за пределами базы данных ФНС, то есть в реальности, не появится. Вся риторика об упрощении регистрации — абсолютная пустота, корни которой уходят в западные экономические теории, которые поныне наследуют модус некоего предпринимательского духа и нарратив институциональной задачи государства. А у нас нет абсолютно ничего для приложения этих моделей: ни государства, ни экономики, ни предпринимательского духа. Получается существование всех этих задумок в собственной вселенной.

Для обложения самозанятых налогом в любом случае придется применять репрессивный механизм. Уверен, что в связи с этим уже кто-то вспомнил и практику фининспекторов и расчетного годового дохода.

. «Для обложения самозанятых налогом в любом случае придется применять репрессивный механизм. Уверен, что в связи с этим уже кто-то вспомнил и практику фининспекторов и расчетного годового дохода»
 Фото: ©Григорий Сысоев, РИА «Новости»

«БОРЬБА С САМОЗАНЯТЫМИ ТОЧНО ТАК ЖЕ СТАНЕТ ПРОМЫСЛОМ ДЛЯ КАКОЙ-ТО ГРУППЫ»

— По последним данным, от 15 до 25 миллионов граждан в РФ являются самозанятыми. Откуда такой разброс цифр? Скажем, еще в 2015 году Ольга Голодец (на тот момент вице-премьер по социальным вопросам) заявляла, что к этой категории граждан относятся 27 миллионов человек. А еще двумя годами ранее — что их чуть ли не половина всего рынка труда страны, 45 процентов. Ваша оценка реальной численности самозанятых?

— Выше я уже говорил, что промышляет у нас бóльшая часть населения, миллионов 90–100 как минимум. А вот количество самозанятых в оптике государства легко подсчитать по взносам в ОМС. В позапрошлом году мы в нашем фонде это делали — находили и считали граждан, за которые взносы в фонды платит бюджет регионов. Получилось в среднем по стране около 32 процентов от всего трудоспособного населения, за вычетом инвалидов и так далее. Это, по моему мнению, с учетом задач государства, единственный критерий адекватного расчета числа самозанятых.

— Армия самозанятых граждан и сфера применения их труда в России будут только увеличиваться? Третичный сектор экономики, к которому относится большинство самозанятых, сегодня на взлете, его доля неуклонно растет. В ряде стран «золотого миллиарда» уже более 60 процентов ВВП приходится именно на него.

— Наша промысловая активность имеет мало общего с третичным сектором экономики Запада, поэтому сравнивать что-то здесь некорректно. Там рассуждения про феномен массового фриланса имеют отчетливую футурологическую направленность, связанную с модными рассуждениями про сингулярность и утилизацию свободного времени. У нас эти рассуждения выглядят странно — вряд ли можно сказать, что в российской провинции люди что-то делают ради того, чтобы утилизировать избыток свободного времени или для того, чтобы самореализоваться в любимом деле. Мы банально выживаем с разной степенью успешности, и это мало вписывается даже в разговоры о ВВП, не говоря уже про экономику в целом. Поэтому и регламентировать на этом фоне просто нечего, так как нет единого феномена самозанятости, каждый из нас промышляет, в меру своих ресурсов и возможностей. Государство не исключение, феномен промысловой хозяйственности у нас универсален.

Глобальный макроэкономический тренд никакого отношения к российской действительности не имеет, за немногими исключениями наподобие IT-аутсорсинга. Если отбросить пустоту риторики о самозанятости, то окажется, что в общем и целом люди как промышляли, так и промышляют. И ничего кардинально не меняется с течением времени, в том числе и практики их выживания. Если говорить об узком сегменте мастеров, то вспомните, как вы искали, скажем, сантехника в советское время и как вы ищите его сейчас. Ничего не поменялось, кроме внешней коммуникационной обертки, детерминированной интернетом и сотовой связью. То же самое и в конкуренции за контроль над более серьезными ресурсами. Никакой новой экосистемы, ведущей к наступлению некой сингулярности, новых экономических отношений и прочего, не возникло. Суть осталась той же, и количество промышляющих достаточно стабильно — все население страны, за исключением тех немногих, которые искренне уверены, что они живут на зарплату, работают по найму или служат. При этом последние сконцентрированы в основном в Москве.

Соответственно, про расширения сфер применения труда самозанятых тоже говорить не приходится. Такие рассуждения хороши для рынка, где труд и деньги — это товар, а для ресурсного хозяйствования расширение любой сферы равнозначно лишь расширению ресурсной базы, а не сферы приложения труда. Будет расширяться ресурсная база — будет расти количество промыслов по их осваиванию. Благо лабильность в этой сфере крайне высока: любой намек на ресурс очень быстро захватывается, осваивается и затем усиленно защищается. Борьба с самозанятыми — это, кстати, тоже ресурс, который точно так же станет для какой-то группы промыслом.

— Вы начали говорить о географии этого бизнеса. Понятно, что едва ли найдется регион, где бы не было ни одного самозанятого, но все-таки есть ли какие-либо субъекты, населенные пункты, где их доля от населения особенно велика?

— Выше я уже говорил о том, что на общем фоне несколько выделяется Москва. На большей части остальной страны говорить о рынке труда вообще не приходится — даже качество вакансий оценивается не по оплате за труд, а по уровню доступа к ресурсу, который эта вакансия дает. Соответственно, критерий официальной зарплаты не служит индикатором «несамозанятости», «нормальности» или отсутствия промысловой активности. Поэтому говорить о географии бессмысленно, феномен промысловой активности  — всеобщий и системообразующий. Промышляют везде и всем, чем только можно. Москва на этом фоне — заповедник, собравший в себя значительную долю людей, которые сильны своей верой в то, что у них в жизни иначе. Это единственное качественное географическое различие.

«КОРРЕЛЯЦИИ МЕЖДУ ГАРАЖНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ И ЛЕГАЛЬНОЙ РЕГИСТРАЦИЕЙ БИЗНЕСА НЕТ»

— Расскажите отдельно о гаражных предпринимателях. С учетом повышающейся налоговой нагрузки, в целом растущего (в нехорошем смысле) внимания регуляторов к малому и среднему бизнесу не становится ли выгоднее стать основателем гаражной артели, чем легальным предпринимателем?

— Никакой корреляции между гаражной деятельностью и легальной регистрацией бизнеса нет. Ошибкой было бы считать, что гаражи — это некая тень, равно как и наоборот. Соответственно, и механизмы реакции на изменение регуляторных условий там точно такие же, как и за границами ГСК. Оцениваются просто риски — и всё. Чем меньше населенный пункт, тем этих рисков меньше, так как банально все друг друга знают. Неужто глава поселкового отделения ФНС будет «наезжать» на единственную шиномонтажку? Ему этого не простят. Поэтому вопросы выгоды или невыгоды имеют здесь ровно ту же ресурсную природу, что и везде, разницы нет. И от некой легальной регистрации промысел бизнесом тоже не становится.

— С какими проблемами сегодня чаще всего сталкиваются гаражные бизнесмены? Стало ли им сложнее заниматься предпринимательством?

— В сети гуляет картинка-мем. На ней два гаража — один у американского типового дома,  а второй — железный в российском ГСК. И указано, что Джобс начинал в первом. Картинка отлично показывает всю пустоту самой фразы «гаражные бизнесмены», которые «занимаются предпринимательством». Не предпринимательством они занимаются в основном, а работают, промышляют, выживают, договариваются.

И здесь, да, возникли сложности — на местах многие исконные ресурсы подминают под себя разного рода «уважаемые люди». В Тольятти, например, резко спала гаражная активность. Причина — уменьшение ресурсной базы. Раньше на промыслы особо никто не претендовал, сейчас иначе, даже гаражные автомойки в глазах местных «уважаемых» стали весьма ценны. Соответственно, сложнее стало работать — больше усилий надо тратить на защиту своего дела. А уж механизмы перераспределения ресурсов могут быть самыми разными, начиная с наезда муниципалитета и заканчивая бандитскими разборками. Приходится это учитывать, отбиваться. Порог «хрен бы с ними» снизился, вкладами на благоустройство теперь не отделаешься. А уж некой регистрацией легальной, если ее до этого не было, — и подавно.

— На какие еще риски идут эти люди? Ведь одно дело — печь торты по собственным рецептам и продавать в соцсетях, и совсем другое — основать в гараже, скажем, столярную мастерскую.

— Основной риск заключается в том, что у тебя отнимут ресурс, с которого ты кормишься. Например, украдут рецепт тортов или просто «наедут». Механизм работы в этих условиях тот же — крайне быстрое переключение на другие сферы. В случае же специализированного мастерства вообще рисков особых нет. Например, ты очень хороший автослесарь, у тебя своя мастерская. У тебя, во-первых, наверняка есть кому позвонить в случае любых проблем, а во-вторых, вокруг тебя будут крутиться твои ученики-подмастерья, что снимает вопрос хедхантерства — нужный кадр можно просто выучить. И, опять же, чем меньше населенный пункт, тем ниже все эти риски. Никто своих трогать не будет, ведь все же связаны.

— Как часто гаражные предприниматели сталкиваются с вопросами со стороны налоговиков, правоохранителей и в целом госинстанций? В отношении них заводят дело о незаконном предпринимательстве?

— Дело о незаконном предпринимательстве завести в подобных случаях очень тяжело — нужны выездные проверки, контрольные закупки и так далее. Налоговики поныне стараются с этим не связываться, так как расходы неадекватны результату. Проблемы возникают только по команде — например, когда на гаражников приходит очень много жалоб от жителей. Еще проблемы начинаются, если подключается власть выше районной, но в целом и тогда они не катастрофические.

Другое дело, когда речь идет об изъятии ресурсов, начиная с земли под ГСК и заканчивая, к примеру, клиентской базой. Тут проблемы могут быть самыми разными, поэтому после достижения определенного уровня многие действительно предпочитают затаиваться. Это очень часто связано с переездом из гаража на производственную базу или в собственный дом с работной избой, особенно в случае мастеров.

«Всего 60 с лишним лет истории — очень немного для того, чтобы говорить о пенсии как о неком исконно устоявшемся институте» «Всего 60 с лишним лет истории — очень немного для того, чтобы говорить о пенсии как о неком исконно устоявшемся институте» Фото: ©Владимир Акимов, РИА «Новости»

«ЕДИНСТВЕННЫЙ САМОЗАНЯТЫЙ В РОССИИ — ГОСУДАРСТВО»

— Тема номер один сегодняшней повестке — пенсионная реформа. Один из аргументов государства в пользу регистрации бизнеса — будущая пенсия. Насколько важна государственная пенсия в глазах самозанятых россиян, имеет ли она для них какую-то ценность? Или они привыкли рассчитывать исключительно на себя?

— Здесь необходимо сделать небольшую ремарку о российской истории пенсий в целом: вообще-то это не такая уж длинная история. Пенсии колхозникам начали платить только с 1964 года. Но это было связано не только с ними самими — в 1960 году ликвидировали промкооперацию, фактически национализировав ее страховые кассы. В промартелях, так же как в колхозах, пенсию от государства тогда получали единицы. Получается, что до 1964 года на пенсию фактически могла рассчитывать достаточно небольшая часть населения.

И тут получается интересная вещь — пенсионная реформа, про которую сегодня говорят, по сути, распространяется лишь на первое поколение в стране, выросшее в условиях всеобщих пенсий. Всего 60 с лишним лет истории — очень немного для того, чтобы говорить о пенсии как о неком исконно устоявшемся институте. 

На этом фоне про безусловную ценность пенсии для всех россиян говорить было бы вообще не совсем верно — в конце концов, на нее все равно трудно прожить. Поэтому можно посмотреть на вопрос шире, как на пропасть между государством и населением, выживающим самостоятельно. Эта пропасть огромна и растет постоянно. С этой точки зрения, единственный по-настоящему самозанятый в России — это само государство, которое действительно занимается самим собой в первую очередь, создавая для себя искусственные объекты управления, и рассматривая все остальное как ресурсную базу. А вот кого оно обзывает самозанятыми, я искренне не могу понять. Точнее, понимаю, о ком идет речь, — о тех людях, которые не являются прямым объектом управления. И для них пенсия уже давно находится в другой вселенной, до которой несколько световых лет. В этом плане никакая пенсионная реформа, даже отмена пенсий, ничего поменять кардинально в отношении таких граждан не может, поскольку ничего хорошего от государства они и так не ждут, а их тактики выживания от него практически автономны.

Приведу пример: рост частного сектора в райцентрах, в СНТ и в пригородах, который очевиден в последние несколько лет. Кто и зачем строит дома, экономическая рентабельность строительства которых, на первый взгляд, весьма сомнительна? Речь не о коттеджах в элитных поселках, а, иной раз чуть не хибарах, стоимость которых на рынке однозначно ниже, чем затраты на их строительство. Так кто же и зачем это строит?

Очень часто это люди, которые как раз готовятся к старости. Здесь есть несколько типичных сценариев: оставить городскую квартиру детям, самим переехать на малую родину или на дачу, сдавать квартиру и жить за городом, развернуть автономное хозяйство на селе и так далее. При этом расходы на жизнеобеспечение снижаются в разы, особенно с учетом очевидной тяги людей к автономности в плане инженерных коммуникаций, и это отбивает затраты на стройку. Пенсия здесь снова оказывается не столь принципиальна — это дополнение к другим доходам, а часто и к помощи детей, которым передается контроль за тем или иным ресурсом, то есть за семейным промыслом. Кстати, при таком раскладе теряют всякое содержание и рассуждения о работающих и не работающих пенсионерах.

— Что будет с самозанятыми в результате пенсионной реформы? Минимальный стаж многие из них накопить уже не успеют, даже если начнут прямо сейчас, отчислений в ПФ они не делали и, рискну предположить, едва ли захотят делать. Значит ли это, что как минимум 20 процентов всего трудоспособного населения России в пожилом возрасте обречено рассчитывать лишь на самих себя?

— Для начала повторю, что сам термин «самозанятые» лишен конкретного содержания. Это просто попытка как-то назвать людей, которые зарабатывают на жизнь самостоятельно, в рамках нынешней экономической парадигмы. Была другая парадигма — были другие названия. Например, можно в этой связи вспомнить кампанию времен заката НЭПа о кооперировании кустарей-одиночек. Содержательно это было то же самое, что и сегодняшняя политика в отношении самозанятых, только вместо современной экономической науки инструментально применялся ленинский план кооперации. Близкая история была и с уставом цехов в самом конце XVIII века. Ничего нового с введением термина «самозанятый» не появилось, до этого тоже придумывали непонятные названия этой категории граждан, а потом десятилетиями спорили об их содержании.

На этом фоне рассуждения о 20% или 30% рынка труда, об уходе в тень и прочем оказываются вообще лишенными смысла, так как нацелены лишь на задачи государства, а не самих самозанятых. Нет денег в ОМС? Посчитаем, кто не платит! Нет денег в ПФР? Подсчитаем, кто не платит! То есть все эти расчеты и рассуждения про тень — лишь банальный поиск источника ресурсов для самозанятого государства. Это постоянный процесс, который во многом определяет вектор государственной политики, поэтому прогнозировать тут что-либо вообще невозможно — сегодня ресурсом стали самозанятые, а завтра им станет кто-то или что-то еще. Поэтому не думаю, что до вступления в пенсионный возраст нынешних активно работающих промысловиков реформа вообще сохранится в текущем виде. В этом и есть суть проблемы: от государства по большему счету никто не ждет постоянства. Поэтому расчет лишь на самих себя — это не обреченность, а ситуативная тактика поведения, которая практически не менялась столетиями.

Что же до отчислений в ПФР — тут основной вопрос не в желании или нежелании так называемых самозанятых их делать, а в совершенно банальной причине — необходимости или отсутствии таковой работать по безналу. Ни разу мне не встречался человек, который внезапно бы преисполнился ответственностью перед государством или реально связал бы свои пенсионные отчисления с будущей пенсией, о чем сейчас так много рассуждают в СМИ. Пенсионные взносы здесь можно рассматривать как банальный оброк, который приходится платить, — в первую очередь за право работать по безналу, например, в статусе ИП. И ничего более.

Поэтому ни о какой грядущей социальной катастрофе говорить не приходится. Даже если чисто теоретически смоделировать ситуацию, представить, что прямо сейчас пенсии взяли и отменили вообще, мало что поменяется. Разве что будут более активно возрождаться институты нищенства и старчества, благо православная инфраструктура развивается активно и конкуренция там достаточно высока. В условиях полного отсутствия пенсий просто усилится конкуренция за стариков среди богаделен разного толка и все. Для них старики — ресурс. Соответственно, долю одиноких и реально нуждающихся стариков эти институты возьмут на себя. Других сценариев я не вижу. Разве что сделают еще обязательными подаяния для муниципальных и государственных служащих.

Мария Шер