«Это был тотальный катаклизм – кончилось общество социальной справедливости»

Фарид Башаров: «Местная комсомольская организация была очень крупной: в пике своей численности она достигала 72 тысяч членов, а за весь период стройки через школу ВЛКСМ в Челнах прошли 190–200 тысяч человек» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПРОГРАММНАЯ ГЛАСНОСТЬ ПОДНЯЛА МНОГО ПЕНЫ»

— Фарид Рашидович, вы возглавляли челнинский горком комсомола незадолго до распада ВЛКСМ и собственно СССР. Расскажите, пожалуйста, об этом периоде: какими были главные задачи городского комсомола в 1980-х, общий контекст работы?

— В Челнах основной задачей вплоть до 1990-х годов оставалось строительство города. Он был молодежным — с начала строительства КАМАЗа средний возраст горожан сохранялся на уровне 26–27 лет. Соответственно, местная комсомольская организация была очень крупной: в пике своей численности она достигала 72 тысяч членов, а за весь период стройки через школу ВЛКСМ в Челнах прошли 190–200 тысяч человек. Еще в первой половине 1980-х сами обстоятельства выявляли активных и неравнодушных ребят, которых и выдвигали на должности в организациях. Сам я был первым секретарем горкома в 1984–1989 годах, при Горбачеве. На мой период пришелся переход от привычной комсомольской системы к перестроечной: как сказал Конфуций, не дай вам Бог жить в эпоху перемен. В январе 1985 года прошел пленум по кадрам, потом вышел майский указ о борьбе с пьянством, началась эпоха гласности, и это прежде всего коснулось молодежи. Программная гласность подняла много пены. Тогда началась критика, людей на должности стали выдвигать общим собранием коллектива, к управлению вдруг стали приходить не всегда адекватные люди — как в стране, так и в Челнах. На некоторых предприятиях просто сметали нормальных хозяйственных руководителей — за строгость, за принципиальную рачительность. Но основа организации в городе оставалась здоровой, спрос с наших руководителей — повышенным. Если во многих районах на предприятиях действовал управленческий треугольник «администрация завода, партком и профком», то в Челнах четвертым углом был комсомол. Мы участвовали в принятии решений — от производственной программы до распределения благ, могли отстоять своих лучших ребят в очереди на квартиру. На заводах были целые комсомольские цеха практически в течение всех 1980-х. Комсомол служил социальным и управленческим лифтом. Людей проверяли сначала на задачах ВЛКСМ, а потом уже на хозяйственном руководстве. Практически все, кто прошел по этой цепочке, состоялись в жизни. Выпавших из гнезда можно по пальцам одной руки пересчитать.

— На чем основывалась критика, пришедшая с гласностью?

— Критика стала модой тех лет. Требовались откровенные высказывания на грани фола, но это была во многом «диванная правда», ерничание. В основном критиковали секретарей — за то, что не идут впереди, что организация внутри заснула, что не ставится жестких вопросов перед руководством.

— Если отодвинуть пока вопросы социального и экономического характера, в плане идеологической работы чем занимался и чего добился комсомол в те годы?

— Знаковых дел не перечесть и в одно интервью их не уложить. Когда мы пытались подвести итоги работы городской организации ВЛКСМ в издании «Доброхот», получилось 7 томов. Но визитной карточкой городской организации была Боевая комсомольская дружина, у истоков которой стояли Леонид Штейнберг, Александр Алман, Сергей Лобанов, Владимир Кузьмин: БКД создавалась ими под покровительством Раиса Беляева. Эти ребята прикрывали небольшой по численности челнинский гарнизон милиции, полностью обеспечивая общественный порядок в городе. Ни одного серьезного криминального всплеска они не допустили, ни в одном другом городе опыт нашей БКД повторить не смогли.

«Человек рос за счет своего труда и таланта, и лишь в исключительных случаях за счет карьерных устремлений, потому что карьеристов не любили, били по рукам» Фото: «БИЗНЕС Online»

Для горкома же комсомола самой масштабной деятельностью было военно-патриотическое воспитание. К примеру, пост №1 у Вечного огня впервые был организован комсомолом в 1975 году, а в 1985-м мы его возродили, он есть. Юрий Иванович Петрушин помогал с расширением помещения. Мы провели огромную изыскательскую работу, чтобы на стене памяти появились имена погибших воинов: из Челнов на войну ушли 14 тысяч человек, из них 6 тысяч не вернулись. Большинство фамилий мы установили для Книги памяти. У эвакуационного госпиталя в Тарловке появился достойный обелиск со 143 фамилиями, их число пополняется. Эвакогоспиталь специализировался на ранениях грудной клетки, а к началу войны нормальных методик лечения не было, около 300 человек нашли здесь последний приют. 9 тысяч человек прошли через наш эвакогоспиталь — со всего Союза. Горком комсомола организовывал командировки в военные архивы через ЦК ВЛКСМ, чтобы установить имена погибших. Кроме того, мы выкопали всех с госпитального кладбища перед его затоплением и захоронили останки в братской могиле. Иосиф Кобзон по личной инициативе приезжал на наш обелиск с выступлением. Тогда же началась поисковая работа в Долине Смерти, и она продолжается сейчас. День Победы полностью готовился комсомолом, и День молодежи при нас стартовал. Всесоюзные фестивали молодежных театров в Челнах мы собирали. Те же фигуры Ильдара Ханова на бульваре Энтузиастов почти два года изготавливались руками комсомольцев ударного отряда, собранного по разнарядкам с заводов — каркасы делали на территории РИЗа. Памятник Ханова «Родина-мать» тоже возводился на субботниках.

Заводской комсомольской молодежью создавался совхоз «КАМАЗ». Начальники производств возражали, но у нас была разнарядка и комитеты ее отрабатывали. Я уж не говорю про базы отдыха и другие подобные вещи. ГЦДТ достраивали на субботниках после того, как стройка была заморожена. Все армейские праздники по родам войск мы начинали проводить, пытаясь простые пьянки превратить в спортивные состязания и общение. Предоставляли залы, автобусы, пограничникам — стадион, морякам — катер. Первую открытую линию в городе, между прочим, тоже мы провели в 1986 году в горкоме комсомола. У меня был полный кабинет руководителей — отделы исполкома, УВД, другие ведомства, народ звонил, и я, как первый секретарь горкома, отвечал на вопросы. 33 вопроса поступило, на целый разворот газеты. Опробовали — и после нас к прямым линиям обязали всех хозяйственных руководителей.

«РЕБЯТА ЗНАЛИ, ЧТО МОГУТ ЗАРАБАТЫВАТЬ, НО ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА НЕ СПОСОБСТВОВАЛА»

— С чего начался переход комсомольского актива в бизнес?

— В 1987 году было принято постановление Совета министров СССР о создании хозрасчетных молодежных центров. Это был первый старт предпринимательской деятельности в стране, еще до закона о кооперативах. Молодежь в Челнах была самая активная, многие ребята в тот момент воспользовались предложенным механизмом. До постановления источником средств комсомольских организаций были членские взносы и привлеченные средства. В основном они зарабатывались на субботниках, когда решались значимые производственные вопросы. Предприятие, которому оказывалась помощь, платило на счет райкома — в Челнах было три районных комитета. У горкома счета вообще не было, средства на призы и грамоты приходилось просить у райкомов — я писал письма, они помогали чем могли. Требовать я не мог, у нас уже тогда была своеобразная демократия. В районе старого автовокзала имелся магазин мелкооптовой торговли, где можно было купить, например, баян или радиолу.

— Что именно могли делать комсомольцы по запросу предприятий? Приведите примеры.

— Детская поликлиника № 6 — пример, который я хорошо помню. Срок ввода истекает, с отделкой никак не успеть, потому что объектов очень много: школы, детсады и в первую очередь жилье. Подрядчик обращается к нам, мы проводим конкурс профмастерства среди отделочников, покупаем недорогие призы. Приходит комсомольская бригада и за два-три субботника завершает всю отделку, потому что девчонки перекрывают норму выработки в несколько раз. Торжественно, с концертом и чаепитием, открываем поликлинику, а строительная организация перечисляет расчет в райком. Одно время модным движением был Молодежный жилищный комплекс (МЖК). Оно стартовало у Кириенко в Нижнем Новгороде и в свердловском обкоме ВЛКСМ. В Челнах я раз пять выступал с этой идеей, учитывая, что у нас весь город — молодежь. Реализовали идею в итоге комитеты комсомола КАМАЗа и «КамГЭСа». Построили несколько домов в 31-м, в 38-м комплексах. Чтобы получить квартиру в обход общей очереди, ребята должны были после основной работы подолгу работать на стройке. Но у нас в городе эта программа прожила мало.

— Комсомольцам, видимо, надоело работать за баяны?

— Ребята понимали, что потенциал их труда гораздо выше. Фарцовщики в нашей среде были изгоями, их не уважали, но предпринимательская жилка была у всех, особенно у выходцев из студенческих стройотрядов. Да, им хотелось соответствующего вознаграждения за свой труд. Я тогда был командиром студотряда механизаторов, за сезон мы убирали хлеб с территории, равной по площади двум колхозам, работали в Зеленодольском районе. Кроме того, строили коровники, свинарники. Средняя зарплата у ребят была 300 рублей, студенческая стипендия — 40–50 рублей. В это время некоторые отряды приезжали с Севера и привозили по тысяче рублей, поэтому надо было раскрыть потенциал молодежи — они знали, что могут зарабатывать, у них для этого были все личные качества, но экономическая система не способствовала. Тогда и было решено опробовать хозрасчет на комсомоле.

«Для горкома комсомола самой масштабной деятельностью было военно-патриотическое воспитание» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЧЕРЕЗ НПИДЦМ ПРИШЕЛ ПЕРВЫЙ ЭШЕЛОН «МОСКВИЧЕЙ». МЫ ДАЖЕ СОРЕВНОВАЛИСЬ С ТТС И ТТК»

— Значит, идеологически все были готовы к коммерции. А практически? С чего начали?

— Сначала я создал при горкоме Центр научно-технического творчества молодежи (НТТМ). Он был первым в республике, возглавил его ныне покойный Анвар Тагирович Гайнетдинов, который приехал из Альметьевска, из отдела автоматизированной системы управления «Татнефти». С таким руководством мы быстро наладили поставки компьютеров из Москвы на челнинские предприятия. На розничном рынке в то время был только «Форт Диалог», дефицит товара огромный. Для закупок мы организовали сбор денег у народа по договорам займов. Люди при КПСС и ВЛКСМ не сомневались в возврате средств, к нам выстраивались очереди желающих на доход 10 процентов в месяц. Маржа позволяла и проценты закрывать, и сверху оставалось. Потом стартовали всякие МММ, стало ясно, что со сбором денег пора заканчивать. Рассчитались со всеми, недовольных не было — деньги тогда обесценивались с ужасающей скоростью, а тут люди сохраняли вложения и зарабатывали.

— Была создана только одна коммерческая структура на весь город?

— Скоро по образцу НТТМ выросла целая сеть творческих молодежных объединений, причем НТТМ стал лишь одним из подразделений, ответственным за IT-направление. Головной организацией стал Научно-производственный и досуговый центр молодежи при горкоме комсомола (НПиДЦМ). Ребята приходили, доказывали жизнеспособность своей идеи, я принимал решение от имени горкома и пробивал решение обкома комсомола. Так создавался новый молодежный центр, открывался расчетный счет, заказывалась печать в Казани на комбинате имени Якупова. Нашей задачей была занятость молодежи и практически ориентированная деятельность. Причем не только горком учреждал такие организации — был, к примеру, НТТМ КАМАЗа, тоже достаточно эффективный, но меньшего масштаба.

Через наш НПиДЦМ прошло очень много инициативных людей. Центр тогда хорошо стартанул еще и потому, что к нам пришло много работников культуры, когда нам разрешили печатать билеты для концертов. Я привозил их в багажнике своей машины из Казани. К примеру, первые концерты Салавата Фатхетдинова, с которых начались его гастроли по республике, устраивались с нашими билетами. Кстати, когда были отменены 50- и 100-рублевые купюры, оказалось, что именно у некоторых наших артистов накопилось их очень много, нам едва удалось эти деньги для них обменять… Через НПиДЦМ пришел в Челны и первый эшелон «Москвичей» из Ижевска. Некоторое время мы даже соревновались с ТТС и ТТК — они примерно в то же время создавались. Чего не было, так это торговли водкой. Практически никто из комсомольцев-бизнесменов этим не занимался. Если уж шли в торговлю, то это были бытовые товары.

— Например?

— Одним из первых с магазином бытовой техники на рынок зашел Владимир Иванов — нынешний собственник торгового центра «Апельсин». В горкоме комсомола он тоже был первым секретарем, после меня. В хозрасчетной системе Иванов сначала работал заместителем Гайнетдинова в НТТМ, а потом создал свою компанию «Бизнес-Центр». У него был прямой договор на поставки холодильников «ПОЗиС», и его магазин бытовой техники был на тот момент самым интересным в городе, располагался в 2/07, в бывшем здании «Детского мира». У Иванова, кстати, даже была бизнес-школа, где он обучал детей банковскому делу. Кроме того, эффективным подразделением в системе НПиДЦМ был Производственно-промышленный центр. Из ППЦ впоследствии ответвились сеть магазинов «Элекам» Валерия Емельянова и «Трак-Ресурс» Гамиля Ахунова. Игорь Михайлович Ярков, учредитель нынешней фирмы «Инсайт», — тоже выходец из ППЦ.

УРОКИ ТРУДА ЗА ДЕНЬГИ, АФГАНЦЫ, ДОМКОРОВЦЫ

— Лично вы вели какое-то подразделение НПиДЦМ?

— В должности директора я возглавлял молодежный центр «Спектр», мы собирали скорее социальные, чем бизнесовые направления. Нашей главной задачей было трудоустройство детей в школьных мастерских. Нас заботило то, что они на уроках труда работали в корзину, и мы нашли школам реальные заказы, заключили договоры с учителями. Девочки на уроках шили постельное белье, вышивали салфетки для больниц, мальчики колотили ящики для птицефабрики. В 20-й школе бывший главный сварщик «КамГЭСа» Виктор Яковлевич Шипин изобрел термопенал для хранения, сушки и подогрева электродов в полевых условиях. Мы подключили еще несколько школ и рассылали термопеналы по всей стране самолетами. Очень продуктивно работали. В 15-й школе один ученик зарабатывал больше родителей. У меня зарплата была в районе 400 рублей в месяц, а мальчик делал 700–750 рублей. Учился на отлично, после уроков шел за станок. Были школьные мастерские, оснащенные КАМАЗом, где зарабатывали на токарном и фрезерном деле. Выступая посредниками, мы оставляли себе 10–15 процентов прибыли на содержание людей, ответственных за направления. За время существования МЦ «Спектр» через нас прошли около 10 тысяч детей. Сугубо социальные направления тоже оставались за нами — к примеру, ассоциация родителей детей-инвалидов была основана на нашей базе. Она до сих пор существует и помогает детям с ДЦП.

— Какое направление было самым финансово интересным в структуре НПиДЦМ?

— Сложно оценить, это ведь был уже по сути частный бизнес, неподотчетный комсомольским органам. Перспективной темой занялся тогда Мунир Анварович Гайнуллов с друзьями — они учредили Научно-производственный центр молодежи (НПЦМ). Выходцы из стройотрядовского движения, они взяли подряды на ремонт кровель камазовских заводов. Организовывали творческий коллектив, набирали студентов, выводили при необходимости до тысячи человек на объекты. Мунир Анварович там и стартовал, потом какое-то время руководил центром запчастей КАМАЗа, потом уже ЖИК появился.

«Помню, в 1990 году мы с Гамилем Ахуновым (на фото) даже ездили учиться в школу Юрия Лужкова, слушали выступления ведущих теоретиков политэкономии»Фото: архив ТПП Набережных Челнов

— Наверное, не все структуры оказались успешными?

— Не все. У афганцев, например, не очень сложилось. У нас ведь полторы тысячи ребят вернулись из Афганистана, мы даже проводили всесоюзный слет, четвертыми в стране. Замечательная команда, они создали свой совет ветеранов, мы дали им МЦ «Шатлык» и права хозяйственной деятельности. Все активисты были и у нас в активе ВЛКСМ, но при распределении льгот и благ, данных им государством, у них начались междоусобицы. Побывав за границей, ребята многое увидели: во-первых, другую жизнь, а во-вторых, кровь — они преодолели некоторые психологические барьеры. Со временем у них дело дошло до разборок, весьма жестких. Впрочем, подавляющее большинство из них честно трудятся и сегодня имеют свои предприятия. Когда пришла эпоха кооперативов, они все преобразовались в частные предприятия.

— Как случилось, что кооперативная система одолела комсомольскую?

— После принятия закона кооперативы зашли на те же предприятия, на те же подряды, с которыми работали мы, но возможностей у них было больше. Главные преимущества им давало налогообложение, ведь мы работали исключительно вбелую. Мы пытались соревноваться с кооперативным движением — помню, в 1990 году мы с Гамилем Ахуновым даже ездили учиться в школу Юрия Лужкова, слушали выступления ведущих теоретиков политэкономии. Это было платное обучение, мы провели в Подмосковье неделю с руководителями лучших НТТМ страны. Но кооперативы свободно оперировали наличными деньгами, а мы уперлись в барьеры неустоявшегося налогообложения. Наш «Спектр» на этом и погорел, если честно. Один документ трактует так, другой — эдак, и мы допустили ошибку — отнесли свои затраты не на тот счет. Нам за это начислили огромные по тем временам пени — около 264 тысяч рублей. «Москвич» стоил 16 тысяч. Мы все выплатили, потом рассчитались со всеми школами и закрылись. Чуть позже, в 1991–1992 годах, окончательно распался НПиДЦМ, все отпочковавшиеся структуры оказались в свободном плавании.

«ОДНОМОМЕНТНО КОНЧИЛОСЬ ОБЩЕСТВО СОЦИАЛЬНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ…»

— Когда сворачивалась система хозрасчетных творческих коллективов, каким был социальный фон? Что происходило с молодежью?

— Комсомольская идеология еще сохранялась, проводились и субботники, и другие инициативы жили, но стало меньше пафоса, цитат от партийного руководства. Ориентир сместился на практику — не только на заработок, но и в целом на решение социально значимых задач. Но уже набирала силу тенденция к молодежному криминалу, начались рейды в Москву, куда челнинские ребята с улицы целыми вагонами ездили грабить. Мы пытались организовать их в подростковую ассоциацию, но социальная сфера была слишком бедной. Дискотеки не справлялись, в перегруженные школы их пускали. Ребята пошли в подвалы. Мы и в эту струю пытались вклиниться, проводили семинары, старались услышать ребят, но блатная романтика брала верх. Однажды они сами обратились ко мне как к первому секретарю горкома комсомола — попросили помочь им легализовать подвал в 30-м комплексе, чтобы их там никто не трогал. Я пришел — в подвале чистота и порядок, меня попросили разуться, вокруг снаряды для силовых упражнений. Мы хорошо поговорили, достойно и уважительно, я взялся за поставленную задачу, а на следующий день приехал ОМОН и вывез все железо ребят. Сколько я ни бился в УВД, вернуть имущество не смог, только получал выговоры за то, что ходил в подвал без охраны. Возможно, оттуда и выросли потом «двадцатьдевятники»… Хотя челнинская Боевая комсомольская дружина была лучшей в стране, без сомнения.

«У нас большой перечень тематических мероприятий, но глобального всенародного торжества на открытых площадках не планируется» Фото: «БИЗНЕС Online»

— По вашей оценке, существовали ли некие решающие факторы, сосредоточившись на которых можно было бы сохранить ВЛКСМ?

 — Это был тотальный катаклизм, там нечего было купировать. Одномоментно кончилось общество социальной справедливости. Еще вчера никто не боялся за свой завтрашний день, каждый мог рассчитывать на достойную пенсию, в целом на гособеспечение. Человек рос за счет своего труда и таланта, и лишь в исключительных случаях за счет карьерных устремлений, потому что карьеристов не любили, били по рукам. А тут: и национальный вопрос подняли, и суверенитетов наобещали, и морально-этические барьеры для неправедного обогащения нивелировали… На кого равняться подросткам, если они видят, что на новых машинах ездят криминальные авторитеты? Пришло время выживания, проще всего было выжить в группировке — альтернативой был только завод с его зарплатой продуктами. Прошла ваучеризация: богатство, созданное народом, распределилось по личным карманам, а молодежь, естественно, в этой очереди оказалась последней. Вчера была система, а сегодня каждый оказался сам за себя.

— Как собираетесь праздновать 100-летие ВЛКСМ?

— У нас большой перечень тематических мероприятий, но глобального всенародного торжества на открытых площадках не планируется. Уже сейчас проводятся конкурсы сочинений в школах, встречи с ветеранами, субботники. КАМАЗ приглашает комсомольский актив в свой музей на встречу. В музее истории города тоже сейчас хорошая экспозиция об истории ВЛКСМ в Челнах. В воскресенье, накануне даты основания комсомола, пройдет тематический концерт в ДК «Энергетик» — им занимаются бывшие комсомольцы, администрация «Энергетика» и управление культуры. Артисты — только свои, принципиально никого не привозим. Все делаем вскладчину, силами бывшего актива. Главное — людей собрать, дать им вспомнить свою юность. Это ведь праздник не только для бывших комсомольцев — организация сыграла роль в личностном становлении не одного поколения.