Прошло 14 месяцев с момента вынужденной "языковой контрреформы" в Татарстане, но ответ на вопрос, что делать дальше, до конца не дан «Прошло 14 месяцев с момента вынужденной языковой контрреформы в Татарстане, но ответ на вопрос, что делать дальше, до конца не дан» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПРИ ТАКОМ КУРАТОРСТВЕ И ДОЛЖНОМ ФИНАНСИРОВАНИИ ФОНД МОГ БЫ БЫСТРО УЛУЧШИТЬ СИТУАЦИЮ С РОДНЫМИ ЯЗЫКАМИ»

Народы России получили фонд родных языков со смешным бюджетом в 80 млн рублей в год. Кто-то уже успел посчитать, что это почти «3 копейки на инородца». Между тем на целевую государственную поддержку русского языка в России (который, как известно, и так доминирует) выделены миллиардные суммы, но не об этом речь, а о том, сколько было слов вокруг этого пресловутого фонда родных языков! Его создание подавалась как главная новация, достижение российских парламентариев и забота старшего брата о малых народах. Где же сейчас победные реляции депутатов Никонова, Аршиновой и Ко? Пусть попробуют объяснить, как можно сохранить две сотни родных языков за 80 млн рублей…

Это при том, что руководителем попечительского совета назначен первый вице-спикер Совета Федерации Николай Федоров, а национальную политику в стране курирует вице-премьер Виталий Мутко, который обычно работает с большими бюджетами. При таком кураторстве и должном финансировании фонд мог бы быстро улучшить ситуацию с родными языками, сделав приоритетным развитие сети дошкольных учреждений и школ с родным языком обучения, поддержав систему подготовки билингвальных педагогических кадров и учебников, стимулируя создание современного медиаконтента на родных языках, перевод популярных детских книг, мультфильмов, отечественных кинофильмов на родные языки народов РФ. Но пока единственный заметный приоритет — это языки коренных народов Севера. Государственные языки республик, видимо, остаются приоритетом самих республик. Вот только в условиях, когда значительная часть налогов уходит в центр, а денег остается только на самые жизненно необходимые статьи, создание языковой «инфраструктуры» становится практически нереальным.

Состав правления фонда вызвал еще большое изумление: в нем отсутствуют авторитетные представители академического сообщества национальных республик. Тем самым очередной раз подтвердился очевидный факт, что федеральные власти не заинтересованы в реальном сохранении и развитии родных языков. Конечно, никаких иллюзий на этот счет у общественности республик не было. Федеральный центр пока выдает лишь институциональные ограничения в виде новых законов, стратегии госнацполитики, усложнения бюрократических процедур, недоверия к своим же народам и регионам.

Но даже в этих условиях у Татарстана есть возможность немного поправить ситуацию. Вроде простой принцип — любое публичное мероприятие, благоустройство территории, происходящее за бюджетный счет республики, должно хотя бы иметь название, стенды и короткую приветственную речь на двух языках. Можно было бы ввести показатель по количеству докладов и речей на татарском языке в государственных и муниципальных органах власти. Для начала хотя бы 5%! Однако и этот простой принцип кажется нереальным, а значит, татарский язык практически не несет в себе функции «языка территории», несмотря на существующую конституционную норму.


«К СОЖАЛЕНИЮ, УШЕЛ В ПЕСОК ПРОЕКТ ОЧЕРЕДНОГО НАЦИОНАЛЬНОГО УНИВЕРСИТЕТА»

Прошло 14 месяцев с момента вынужденной «языковой контрреформы» в Татарстане, но ответ на вопрос, что делать дальше, до конца не дан. Какую компенсацию получили взамен татары? Получили решение написать стратегию развития татарского народа и чуть большее внимание руководителей к татарской культуре и языку, чем прежде. Получили «Шаян-ТВ» для детей, чье качество продукта, однако, вызывает у родительской общественности все больше вопросов. Очевидно, что здесь главный и самый строгий судья — сам ребенок, и пора бы уже узнать мнение детей на сей счет. Поддержано новое поколение татарской культуры, появился масштабный фестиваль Tat Cult Fest с продолжением в виде творческих театральных и музыкальных лабораторий.

Вышли в свет учебники нового поколения «Салям!» для начальной школы, имеющие прекрасное содержание, получившие хорошие экспертные оценки и восторженные отклики самих учеников. Однако они так и не стали массовым явлением для школ Татарстана. Вместо того чтобы форсировать создание учебников для средних и старших классов, процесс застопорился. К сожалению, ушел в песок проект очередного национального (педагогического) университета. Его переформатирование в структурное подразделение КФУ — это явно не тот результат, которого заслуживает 7-миллионный народ, имеющий свою республику и многовековую высокую культуру. Между тем этот супервуз с супербюджетом не удосуживается обновлять информацию на татарском языке на своем сайте уже больше полугода.

Фото: «БИЗНЕС Online»

Очевидно, что для поддержания жизнеспособности татарского языка этого мало. Тем более никаким изощренным способом невозможно обосновать, что при сокращении объемов преподавания языка его знание у современных детей должно остаться (хотя бы) на прежнем уровне. Закон закрепил новую языковую реальность, в которой государственные языки республик из «языка территории» стали вновь языками национальной общины. Судебный казус Павла Шмакова, его проигрыш в Верховном суде РФ лишь подтвердил это положение. Возможность преподавания татарского языка как государственного в рамках лишь школьного компонента означает статус, фактически помноженный на ноль. Большинство школ преподают татарский лишь как родной язык.

В условиях, когда есть ограничение на часы татарского, Татарстан мог бы взяться за организацию кружков по татарскому языку с оплатой часов из специального фонда. Республика умеет изыскивать средства на различные фонды и нужды, умеет в этом отношении работать с крупными предприятиями. Цена вопроса для тысячи кружков, при двух часах в неделю, около 40–45 млн рублей. В кружках можно было бы экспериментировать — слушай и разбирай популярные татарские песни, смотри клипы и фильмы, приглашай известных татар к детям, играй в настольные игры и читай Гарри Поттера на татарском, делай с детьми озвучку популярных роликов, научи знакомиться с девушкой на татарском языке или выбить скидку и т. д. Это может быть театр стэм, КВН или стендап на татарском. Есть множество «пряников», которыми можно было бы зазвать детей на такие кружки. В качестве педагогов в такие кружки можно было бы привлечь студентов младших курсов, у которых еще горят глаза. Это был бы их проект вместо списанных курсовых. Лучшие экспериментальные кружки татарского можно было поощрить именными стипендиями и грантами. Лучшие ученики кружков могли бы летом подрабатывать на переводах сайтов, наглядной инфы для организаций из госсектора. Школьник всегда ценит и гордится своими первыми заработанными деньгами. Такой запрос официальный Татарстан тоже мог бы сформировать.

«ТАТАРЫ БУДУТ ОБРЕЧЕНЫ ТЕРЯТЬ ПРИ КАЖДОЙ ПЕРЕПИСИ ПО 1 МИЛЛИОНУ СОПЛЕМЕННИКОВ»

Вместе с тем в новой реальности справедливой компенсацией для татар может быть только восстановление обучения на родном языке. Пока для этого есть необходимые кадры, но через 10 лет их может не быть. Кстати, естественный кризис татарской школы, невнимание к ее проблемам (а не только институциональные ограничения в виде ЕГЭ), привели к тому, что татары в середине 2000-х стали массово переходить на русскоязычное образование. Пробелы в познании татарского языка было решено восполнить через увеличение объемов его изучения для всех учеников, для всех школ. Системный сбой пошел именно тогда, он не был виден с высоты, но на местах ситуация была иная, что впоследствии и стало формальной причиной для недовольства и раздувания языкового конфликта.

Будем надеяться, что инициатива государственного советника Татарстана Минтимера Шаймиева по созданию полилингвальной гимназии позволит в дальнейшем разрешить имеющиеся противоречия, создаст конкурентное образование с большой долей преподавания на татарском языке и поможет переформатировать систему национального образования. Иначе татары будут обречены терять при каждой переписи по одному миллиону соплеменников, говорящих на татарском языке. Такие гимназии могли бы стать кузницей кадров для экономики будущего Татарстана, создать новый слой интеллектуальной элиты республики. Отборный педагогический состав, современная школьная инфраструктура, свежие методики обучения и новые форматы, правильное продвижение полилингвального образования — и родители с охотой отдадут в такое учебное учреждение своего ребенка.

Конечно, на деле есть множество вопросов, которые не так просто будет решить. Не затеряется ли татарский язык в обучении между двумя гигантами — русским и английским языком  — и не станет ли он третьим из трех? Ведь даже знаменитые татаро-турецкие лицеи, по факту, так и не ввели обучение предметов на татарском языке. Как в столь короткие сроки написать и залицензировать в Москве полилингвальные учебники? Как объяснить родителям необходимость получения знаний по основным учебным дисциплинам на трех языках, ведь ЕГЭ надо сдавать на русском! Однако реальная полилингвальная среда (тат. — мохит, англ. — environment) в школе действительно способна снять многие вопросы от родителей, противоречия в языковой сфере. Когда ты видишь, что ребенок, независимо от национальности, легко переходит в общении с учителем или сверстниками с русского на татарский, с татарского на английский (а такие примеры в школах Татарстана есть!), начинаешь верить в силу культурного многообразия.

Сегодня более половины населения земного шара живет в условиях полилингвальности. Региональные языки являются также частью этой многоязычной реальности. Международная общественность разворачивается к проблеме сохранения малых языков (2019 год объявлен в ООН Годом коренных народов), и сегодня этот вопрос уже почти становится на один уровень с экологическим благополучием планеты. Мир постепенно учится развивать региональные и малые языки, создает необходимые институты, правовые механизмы. И Российская Федерация вольно или невольно в далекой перспективе пойдет за этими трендами. Вот только дождется ли этих перемен большая часть современных татар?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции