Эльмира Калимуллина: «Мы, два татарина, идем по Парижу, а в центре города наш концерт…»

Эльмира Калимуллина: «Иногда тяжело перестроиться. Но это же такой фитнес для мозгов — приучить себя к новому. Если мы не будем пробовать новые формы, создавать какие-то новые свои алгоритмы, развитие остановится» Фото: Андрей Титов

«У МЕНЯ НАСТУПИЛ ПОРОГ, ПАРДОН, 30 ЛЕТ, — И МНЕ ОН БЕЗУМНО НРАВИТСЯ»

— Эльмира, после сольных концертов в 2016-м это, наверное, один из тех вопросов, которые вам задавали чаще всего: когда будет продолжение? Почему вы, наконец, решили, что пора?

— Вообще поняла, что я такая натура: перфекционизм мне в какой-то мере мешает. Первый мой сольный концерт в 2016 году был как раз посвящен некоей отчетной работе — спустя три года после «Голоса».

А, сейчас… Вы знаете, все делится на какие-то жизненные сегменты, и мой профессиональный ход еще не встал на 100 процентов так на рельсы, чтобы действительно разъезжать по городам, как бы мне этого очень сильно ни хотелось. Есть свои нюансы. Но сейчас я понимаю, что есть материал, который набрала, есть багаж, с которым сейчас подошла, и есть мое желание в этом году без компромиссов относиться ко всему, что происходит в моей жизни, делая акцент действительно на своем выборе, на личном, не на чьем-то.

Мы, творческие люди, очень податливые — то какому-то течению, то каким-то эмоциям, то людям, находящимся рядом. Но у меня наступил какой-то порог, пардон, 30 лет, — и мне он безумно нравится. Еще никогда не чувствовала таких сил в себе. Мне хочется творить с новой, большей силой. И будущий тур по Татарстану — это действительно мои мысли, то, что я чувствую, как чувствую, то, что мне нравится. В каких-то моментах люди могут не согласиться со мной, но я не хочу понравиться всем. Хочу быть настоящей, самой собой. Хочу поделиться сокровенным, тем, что действительно у меня внутри, тем, что меня беспокоит, тем, за что я переживаю, с людьми, которые придут на концерты. Я задумывалась, когда меня спрашивали: «Ты не боишься? Потому что такая интерпретация той или иной классической песни может не совсем понравиться зрителю». Но считаю, что люди должны развиваться, прежде всего, я сама как артистка. И хочется, чтобы мой зритель также рос вместе со мной. Может быть, это самонадеянно, но сейчас живу именно с таким мироощущением.

— А что именно может смутить публику на вашем сольном концерте? Смелая интерпретация татарской классики?

— В любом случае есть какие-то сложившиеся стереотипы. И в плане интерпретации классики, действительно, существует привычное для нас звучание. Я сама такая. И иногда тяжело перестроиться. Но это же такой фитнес для мозгов — приучить себя к новому, тем более если тебе эти песни так нравятся с самого детства. Или ты их слышал когда-то, они тебе понравились — и вдруг кто-то внес сюда новую лепту. Однако у нас обычно люди сразу же отторгают это, то есть нет изначального принятия всего нового. Мне кажется, это в природе человеческой в принципе так и заложено. Но, если мы не будем пробовать новые формы, создавать какие-то новые свои алгоритмы, развитие остановится.

— Это все влияние музыкантов, который сейчас с вами работают, того же известного джазового пианиста Андрея Руденко?

— Безусловно, их влияние очень велико. Андрей — мегаталантливый человек. Но это я могу сказать и о других музыкантах, с которыми мы работаем сейчас. Барабанщик Роман Алексеев, Азат Гильмутдинов — человек, который окончил консерваторию как дирижер-хоровик, а у нас в группе играет на гитаре и потрясающе поет. У него, кстати, есть своя группа, где он занимается новым звучанием татарских народных и классических песен. В общем, происходит такая синергия…

Но, естественно, если бы импульс не исходил от меня, все равно бы ничего не получилось и ребята бы просто играли то, что играют, или то, что просят. А когда они видят, что у меня глаз горит, что мне хочется попробовать это или то, то получается рождение некоего музыкального ребенка, можно так сказать. Этот процесс очень увлекательный. Я безумно скучаю по нашим репетициям, когда их нет. Сейчас мы очень плотно начали этим заниматься, и каждую репетицию я жду с нетерпением.

«Долго просила Эльмира написать мне танго. И вот на день рождения он подарил мне «Танго обманутых женщин», песня будет исполнена на моем сольном концерте. У нас много с ним разговоров по поводу, например, монооперы» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПОКА У НАС ЕСТЬ НАЗВАНИЕ ГРУППЫ — ОНА НАЗЫВАЕТСЯ ELMIRACLE»

— Каков будет процент новых авторских песен в плейлисте вашего сольника?

— Процентов 70.

— Это немало. Будет много композиций вашего ближайшего соратника, композитора Эльмира Низамова?

— Да, будут песни моего дорогого Эльмира. Помимо него авторские композиции Андрея Руденко, а также украинских авторов. У нас получился такой костяк татарской классической музыки и новой авторской, русской музыки — все, что мне нравится, то я и пою. Будет пара каверов, все-таки концерт — это праздник, но мы их тоже сделали по-своему. Причем все песни логичны, плавно друг в друга переходят, поэтому каких-то ярких взрывов не будет.

— Как-то стилистически можно обозначить то, что услышат и увидят зрители?

— Во-первых, есть два ядра: классика русская и татарская. Связующим звеном будут наши авторские композиции. Как это назвать? Пока у нас есть название группы — его придумал Рома Алексеев. Она называется Elmiracle (смеется). Я думаю, что в этом названии все: прежде всего есть я, классика, то, что цепляет…

— Сколько запланировано концертов и где они пройдут?

— Тур будет по четырем городам в Татарстане: начнем 15 марта в Казани — это будет «Пирамида», потом Набережные Челны, Альметьевск, Нижнекамск. Осенью мы поедем в Москву, Санкт-Петербург, Ульяновск, Нижний Новгород, Ижевск.

— Вполне наполеоновские планы…

— Почему бы и нет.

«МАЛО ЛИ ЧТО В ЖИЗНИ ПРОИЗОШЛО, МАЛО ЛИ КТО И КАК ПОДСТАВИЛ МЕНЯ»

— В сентябре у вас был концерт в Великих Луках. Своеобразная репетиция нынешнего шоу? И какая связь между Эльмирой Калимуллиной и городом воинской славы в Псковской области?

— Связь такая: я очень дружна с Настей Спиридоновой и три раза была в этом городе. В первый раз меня посетила шальная мысль — я не смогла побывать на концерте у Насти в Кремле, поэтому приехала к ней на выступление в город, где она выросла. Она, помню, была безумно счастлива, растрогана. Вот такое у меня было первое знакомство с Великими Луками. Она меня пригласила на сцену, я там спела. Люди очень хорошо все это восприняли и после концерта завалили вопросами: когда же я приеду с концертом? Потом меня пригласили посидеть в жюри — в международном конкурсе, который проходил в Великих Луках. Я с удовольствием приехала.

Уже после конкурса мне говорили: «Ну когда же? Ну пожалуйста! Мы вас так ждем». Я и подумала: почему бы нет, почему откладываю? В принципе, от Москвы это не так далеко, собраться с музыкантами можно, программа у меня есть. Мы познакомились с директором ДК, радиостанции местные меня поддержали, люди писали в соцсетях. Я и решилась, так что 20 сентября у меня случился сольный концерт в Великих Луках.

Честно скажу, дался он мне очень непросто: период в жизни был сложнейший, у меня произошла смена менеджмента… Можно сказать, что этот сольный концерт впервые в жизни вытянула сама на себе при помощи ребят из Москвы. Таким образом, продавая билеты, договариваясь о площадке, свете, звуке, репетициях, всех документах, я прошла хорошую школу. Вы знаете, приехала туда полностью эмоционально опустошенная, потому что неоткуда было черпать энергию. Я понимала, что предстоит большая работа, а это, безусловно, нервы. Приехав же туда, почувствовала какое-то умиротворение, спокойствие. Я поняла, что именно этот период нужен был мне для того, чтобы осознать — а чего бояться? Все же получается! Всевышний дает силы, возможность справляться с трудностями.

— Благодарная публика тоже помогла это понять?

— Да. В конце нашего концерта исполняла песню «Салма» и видела, что в разных точках концертного зала сидят подростки, дети, позвала их на сцену. Оказалось, что (потом мне сказали) практически все дети (70 процентов), которые были на сцене, — дети из детдома. Я поняла, видя их радостные лица, их восторг щенячий, что все не зря, что все мои переживания — это такая ерунда.Услышала от детей такие слова благодарности: «Спасибо! Мы будем дальше продолжать заниматься музыкой». Я не знаю, какие у них до этого были переживания, наверняка были какие-то сомнения…

А еще людям понравилась татарская музыка, она нашла отклик в их сердцах: спрашивали, где можно скачать, послушать, попросили меня прислать слова песен. Это дало такой заряд бодрости духа, что поняла: я не имею права распускать нюни, мало ли что в жизни произошло, мало ли кто и как подставил меня. Головой-то мы все понимаем, что есть разные жизненные обстоятельства, нужно брать себя в руки и т. д. Но, когда ты сам начинаешь сталкиваться с этим, с непривычным для тебя предательством, какими-то разговорами, домыслами, включаются другие ресурсы. И сейчас меня переполняет вдохновение, любовь.

«Вы знаете, мой голос теперь не меццо-сопрано. У меня сопрано, которое, как мне сказали, будет стремиться к драматическому. Есть эти бархатные низкие обертоны» Фото: «БИЗНЕС Online»

«БЕЗУСЛОВНО, МЫ ВСЕ СОВЕТУЕМСЯ, НО ГЛАВНОЕ РЕШЕНИЕ ПРИНИМАЮ Я»

— В самом начале разговора вы сказали, что хотите двигаться к большей самостоятельности как артистка. Смена менеджмента как раз связана с этим?

— В принципе, я не хотела большей самостоятельности — мне нравится моя самостоятельность. Но в какой-то момент поняла, что жизнь начала преподносить некие уроки и что мне нельзя отходить от своего пути, нужно слушать только себя. Соответственно, и смена менеджмента повлияла на становление моих каких-то мыслей, на уверенность в себе, в конце концов. Если очень захотеть — можно в космос полететь. Считаю, что каждый человек должен заниматься своей задачей. Я попробовала свои силы и поняла, что мне это по силам. Теперь люди, которые находятся рядом, четко выполняют задачи — я знаю, как они должны быть выполнены, потому что на своей шкуре это прошла.

— Значит, вы теперь главная в своей команде?

— Теперь на 100 процентов могу сказать, что главная. Безусловно, мы все советуемся, но главное решение принимаю я. Конкретика появилась, жесткость и границы, которые сейчас я оберегаю, построив хорошую стену, которую не пробить.

— Об оперной карьере по-прежнему мечтаете?

— Мечтаю, конечно. Я вообще мечтаю реализовать все свои планы. Вы знаете, у меня есть такой пунктик, уверена, если Всевышний даровал таланты и возможности, почему бы их не реализовать? Просто иногда задумываюсь — будет мне лет 60, буду сидеть и думать: «Эх, что ж тогда не сделала вот это, не попробовала то?» Чтобы не было у меня этого «эх», хочу, чтобы у меня было воодушевленное «эх»: я смогла, а ведь получилось! Даже если не смогла, главное — попробовала. Поэтому я конкретно занялась оперным вокалом, занимаюсь два раза в неделю, если получается — три раза. Потрясающий педагог из театра имени Станиславского — ее зовут Михеева Галина Константиновна. Во-первых, это развивает меня как вокалистку, музыканта. Я понимаю свои возможности — могу ими пользоваться во благо: и свой авторский материал развивать, и какие-то новые формы. Это дает свободу, это очень классно.

— Но вы собираетесь прослушиваться в оперных театрах, участвовать в конкурсах?

— Да, есть конкурсы, которые я выбрала. Это оперные конкурсы, которые будут летом — июль, август. Один — в Италии, другой — в Барселоне, третий — в Хельсинки. Просто не люблю сразу много всего говорить. Лучше сделаю — потом скажу: получите, распишитесь (смеется).

— Меццо-сопрано Эльмира Калимуллина что готовит для этих конкурсов?

— Вы знаете, мой голос теперь не меццо-сопрано. У меня сопрано, которое, как мне сказали, будет стремиться к драматическому. Есть эти бархатные низкие обертоны.

Сейчас готовлю Пуччини — «Мими» из Богемы и Лиу из «Турандот», Иоланта, романсы Рахманинова, Глинка, французская музыка Дебюсси потрясающей красоты… С таким багажом я поеду на конкурсы, буду выступать в разных стилях. Мы сейчас над этим очень усердно работаем, покажем, что нет однобокости в исполнении классической музыки ни в коем случае, у каждого композитора свой стиль, язык, история, то с чем он пришел в этот мир музыки. Постараемся показать, почему он так писал, какие политические, исторические события повлияли на становление этой музыки, почему именно она стала мировой. Это все в совокупности и дает стилистику, язык прочтения. Но, естественно, что мое внутреннее отношение к данной музыке — наверное, это самое главное.

— Видимо, теперь Эльмир Низамов просто обязан написать оперу, где заглавную партию будет исполнять драматическое сопрано.

— Пусть прочтет наше интервью… Я Эльмира долго просила написать мне танго. И вот на день рождения он подарил мне «Танго обманутых женщин», песня будет исполнена на моем сольном концерте. У нас много с ним разговоров по поводу, например, монооперы. Но сейчас он полностью погружен в один проект. Как только Эльмир освободится от своей работы, я возьму его в свои руки — и мы будем дальше творить. Вообще, мне кажется, присутствие его в моей жизни намного больше, чем всех остальных (не беру родителей и близких). Он мне сильно близкий по духу человек.

— В чем феномен Низамова? Он успешен и как эстрадный композитор, пишет академическую музыку, сочиняет для театров…

— Мне кажется, это талант. Это его предназначение, просто так должно быть. Он пришел в этот мир не просто так — ему есть что сказать. Я уверена, что его будут слушать, исполнять через многие годы. Думаю, что по его музыке будут писать диссертации, защищать докторские. У него огромное будущее, в этом даже не сомневаюсь, просто знаю, это не ощущение веры в человека, просто есть какое-то внутреннее знание, что так и будет.

«НАМ ЗАДАВАЛИ ВОПРОСЫ — И БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ ИМЕННО ОТ ФРАНЦУЗОВ»

— Вы теперь постоянная участница золотомасочного спектакля «Әлиф».

— Именно с того периода, когда Эльмир меня пригласил поучаствовать в их составе в показе для жюри премии «Золотая маска», я постоянно с ними: подстраиваю расписание, приезжаю на репетиции, на день-два, но обязательно. Это часть меня, теперь без этого не могу. Дело вообще не в том, что у спектакля есть такие регалии, это не столь важно. Мы стали семьей, это стало потребностью моей души — не могу я без этого сейчас.

— Как прошел недавний показ «Әлифа» в Париже? Для европейского зрителя это была такая экзотика?

— Европейскому зрителю всегда интересны новые формы, новые прочтения.

— Какая площадка вам досталась?

— Посольство Российской Федерации во Франции нас пригласило выступить в рамках франко-российского Года языка и литературы. В принципе, мы его даже, наверное, тогда и открывали, во всяком случае, были самыми первыми гастролерами. Сама по себе площадка была не очень удобной, так как у этого спектакля существует такой посыл, чтобы ты был на одном уровне со зрителем, чтобы не было никаких границ, никаких «ям». А это был настоящий советский зал — с обивкой, с тяжелыми шторами. Атмосфера там была интересной, но нам приходилось применять еще и другие ресурсы для того, чтобы пробить вот эту «стену».

— Например?

— Я отдала столько сил и эмоций, настолько устала после этого спектакля… Но была жутко довольна, потому что получила обратную связь от зрителя. После спектакля у нас было небольшое интервью, нам задавали вопросы — и большинство из них именно от французов. У них было очень много вопросов. Почему песок? Почему такая форма? Почему такая музыка? Что это за инструменты?.. И после этого я поняла, что границ для искусства действительно не существует, а само искусство не имеет национальности: если ты талантлив, то в твоем таланте и есть сверхзадача, сверхмысль, тогда и будет отклик.

Помню, у нас был один показ «Әлифа» в Казани, на нем одна женщина встала и ушла…

— Для этого спектакля редкая ситуация?

— Это был единственный случай… Знаете, я ни в коем случае человека не осуждаю, потому что «Әлиф» — это непростая форма для восприятия. Помню, что женщина была в платке — возможно, она исходила из каких-то своих религиозных убеждений. Но я уверена, что в нее закралось зерно того настоящего, что мы хотели передать. Может быть, человек не справился со своими эмоциями, поэтому и вышел… Нас тоже предупредили о том, что во Франции есть такие люди — если им не понравится, они имеют право встать и уйти. Но ни один человек не ушел, все остались.

— Теперь вас ждут на фестивале в Мексике?

— Да, в августе. Примечательно: мы будем там единственными представителями России. Любопытно будет выступить в Мексике, и интересно, как нас там воспримут.

— Когда «Әлиф» ездил в Баку, вы рассказывали, что организаторы предлагали на выбор три вида песка. А где доставали песок в Париже?

— С этим было очень сложно, если честно! Мы все нервы там истрепали. Но, конечно, огромное спасибо посольству Российской Федерации, они молодцы. Там есть одна потрясающая женщина Наталья, которая нам помогала. Ну и «Леруа Мерлен» никто не отменял, так что песок найти можно. Спонсор нашего показа — «Леруа Мерлен» (смеется)!

«Я в музыке, так что со своего пути не сверну, это точно» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ШЛИ ПО ОДНОЙ ИЗ ЦЕНТРАЛЬНЫХ УЛИЦ ПАРИЖА, А ТАМ НАША АФИША! КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ! ЭЛЬМИР ИЗ УЛЬЯНОВСКА, Я ИЗ НИЖНЕКАМСКА…»

— Днем ранее в Париже у вас бы концерт с Эльмиром Низамовым…

— Да, в российском православном культурном центре, разные площадки, разные зрители. Хотя некоторых из них я потом видела и на «Әлифе».

— Как родилась идея этого выступления?

— Меня посетила авантюрная идея, когда я узнала о поездке во Францию, то подумала: «А почему бы и нет?» Предложила — российский культурный центр отозвался, нам дали площадку, создали вообще все условия, сделали нам афиши… Помню, мы шли по одной из центральных улиц Парижа — не помню, как она называется, — а там наша афиша! Кто бы мог подумать! Эльмир из Ульяновска, я из Нижнекамска…

— Сфотографировали афишу для «Инстаграма»?

— Конечно, во всех ракурсах фотографировались! Это такой детский восторг: помимо того, что сам город волшебный, романтичный, полный всякого рода историй и прекрасной музыки, рождавшейся там… А тут мы, два татарина, идем по Парижу, а в центре этого города состоится наш концерт.

Вы знаете, у меня иногда выключается осознанность — объясню, как это происходит. Если бы я на 100 процентов осознавала, во что ввязалась, я бы, наверное, не решилась. Во-первых, новый классический репертуар — то, чего я еще не исполняла, только, в принципе, в консерватории. А тут — европейская публика, камерный концерт нашей мировой классики — и русской, и татарской. Еще и Эльмир сыграл свои произведения, и, конечно, публика очень тонко воспринимает… Многие подходили и спрашивали именно по поводу песни Аксылу из «Алтын Казан». Французы говорили, что это очень красиво, им очень понравилось.

Понятно, что мировая классика уже всем знакома. Ее многие любят. Возможно, как бы ты ее ни спел, все равно она будет воспринята. А вот когда ты приходишь еще и с чем-то новым… У нас есть бэкстейдж, фоторепортаж, когда люди доставали телефоны и начинали снимать. В тот момент у меня было чувство, что я нахожусь в ощущении абсолютного счастья. Ты в чужой стране, рядом с тобой твой единственный друг, близкий человек, а больше никого не знаешь. Пришел в чужой монастырь со своими законами, со своими песнями — и они так понравились! Поэтому я считаю, что у нашей татарской музыки огромное будущее — будущее именно мирового масштаба, она находит отклик в сердцах.

«Я ПОНИМАЮ, ЧТО МЕНЯ УВАЖАЮТ, МНЕ НЕЧЕГО «ЗАКРЫВАТЬСЯ»

— Еще один творческий момент. Вы стали выступать на мероприятиях вроде «Татар жыры», то есть не боитесь ассоциировать себя с татарской эстрадой, хотя, кажется, раньше старались держаться от нее немного в стороне. Это тоже ваше самостоятельное решение?

— Объясню. Во-первых, я не боялась ассоциировать себя с татарской эстрадой. Есть разные направления современной татарской поп-музыки. Просто зачастую те песни, которые исполняла, и татар-поп работали на немного разную аудиторию. Музыка имеет разные формы, разные прочтения, и для меня важно поделиться мыслями с нашей публикой. Поэтому считаю, что такие фестивали, как «Татар жыры», которому в этом году будет уже 20 лет и у которого есть своя публика, тоже готовы к чему-то новому. Я понимаю, что меня уважают, мне нечего «закрываться». Вот оно — все рядом, просто посмотри на это с другой стороны: и песни крутятся на радио, и поддержка есть.

Знаете, мы иногда сами себе что-то надумаем, накрутим, а женщины в этом так вообще просто рекордсмены. Поэтому, если кто-то сомневается и считает, что татарстанской публике нужно только это, а не что-то другое, тот глубоко ошибается. Мы как раз недавно обсуждали, что многие, не посмотрев фильм, услышав чье-то мнение, говорят: «А, это вообще ни о чем, не ходи!..» И здесь то же самое: почему бы не попробовать? Пробуйте! Не это зайдет, так другое. Просто до конца добивайтесь своей цели — и вы будете услышаны. А так, один раз попробовал — не получилось, гордыня включилась, со слезами сидишь бедный-несчастный, тебя не принимают… Нет — если идти, то до конца. Без компромиссов.

— Бескомпромиссность — своего рода лейтмотив всего нашего интервью.

— Да!

— Помню, как мы делали интервью с одним известным в мире культуры Татарстана человеком, зашел разговор о ваших перспективах как оперной певицы, и наш собеседник сказал: «Не знаю, каковы у Эльмиры перспективы на оперной сцене, но она могла бы стать хорошим министром культуры». И добавил, что говорит абсолютно серьезно. Как вам такие перспективы? Хотите стать менеджером от культуры?

— Мне очень приятно, что оказывается такое доверие. Значит, ответственно подхожу к вещам. Не боюсь высказываться — считаю, каждый человек имеет на это право. Что касается менеджмента — в первую очередь я менеджер собственной жизни. Не знаю, как распорядится в дальнейшем судьба моей жизнью, но на данный момент это музыка и кино, и хочется получить от сегодняшнего моего жизненного отрезка все. Не хочу пока распыляться на какие-то другие вещи. Это то, чем я сейчас живу и горю… Пока я на своем месте, а загадывать не буду — не Нострадамус. Я же хотела когда-то быть экономистом. Точнее, хотела быть музыкантом, но меня не взяли, и решила стать экономистом. В итоге все равно я в музыке, так что со своего пути не сверну, это точно. 

— У нас сейчас в Татарстане очень энергичный министр культуры…

— Ирада Аюпова — потрясающая женщина! Ее улыбка просто раздвигает стены! Мне кажется, что Ирада Хафизяновна — тот человек, который пришел сделать разрядку этому сердцу — нашей культуре, добавить новый импульс, качнуть его новой кровью, новой жизнью, новыми идеями. Самое важное, что она слушает и слышит, видит и ощущает. Реагирует — и моментально принимает решение. У нее потрясающая интуиция, я очень рада, что у нас сейчас есть такой человек.

— Министр Аюпова часто говорит, в том числе и журналистам: предлагайте свои идеи, я готова всех услышать. У вас есть свои мысли о том, как обустроить культурную жизнь в Татарстане?

— Ирада Хафизяновна — очень мудрая женщина, с нами, с артистами, она всегда в контакте. Знаете, есть информационное поле — и она с него считывает информацию. И ты приходишь к выводу: «А я ведь только об это и думал, надо же…» Я же, в свою очередь, могу лишь собственным творчеством помочь Татарстану и его культуре, дать еще бо́льшую основу, чтобы можно было на нас рассчитывать. Мы выступаем за то, чтобы укреплять культуру Татарстана не только на региональных площадках, но и по всему миру.

«Продолжение будет [о продолжении сериала «Золотая Орда»], это я вам точно говорю, но сроки мне пока обозначать нельзя» Фото из архива Эльмиры Калимуллиной

«ПРИГЛАСИЛИ НА КАСТИНГ — РОЛЬ, ГДЕ НУЖНО БЫЛО ПОПРАВИТЬСЯ НА 25 КИЛОГРАММОВ»

— Мы должны вспомнить и о кино. Будет продолжение сериала «Золотая Орда»?

— Продолжение будет, это я вам точно говорю, но сроки мне пока обозначать нельзя. Приглашают уже и на другие кастинги. Недавно пригласили на кастинг — роль, где нужно было поправиться на 25 килограммов за короткий срок! Интересно, конечно, но, пардон, возраст уже не тот для подобных экспериментов над организмом (смеется). Приглашают пока в основном в сериалы, но я мечтаю и о полном метре.

И о театре тоже задумываюсь. В театральных постановках мне хочется поучаствовать, в том числе потому что проходила актерские курсы. У нас была постановка «Марии Стюарт» по Шиллеру — затягивает, этим так хочется заниматься… Конечно, это не основа моей творческой жизни, но это дает мне как артисту свободу — в первую очередь на сцене. Я за любую движуху!

— За словом «театр» неизбежно следует и разговор о необходимости нового музыкального театра в Татарстане и его столице.

— Я очень люблю этот жанр, мне нравится синтез театра, музыки и оркестра, взаимодействие с актерами, балетом, когда это все один механизм… Думаю, решение этого вопроса уже не за горами, все очевидно. Мне кажется, всему свое время: и публика готова, и артисты готовы для того, чтобы родилась эта форма. Убеждена, что это будет безболезненное решение, может, в каких-то определенных структурах оно уже принято — не знаю. Но уверена, что у нас все сложится. Будут постановки, наши артисты будут востребованы!

— А артистов мы найдем для этого театра? Возьмите тот же «Кара пулат», звезды той постановки заняты — Рузиль Гатин поет в Ла Скала и Большом, у Гульноры Гатиной большая занятость в театре имени Джалиля…

— У нас очень талантливая республика. Я убеждена, что найдем. Просто, видите, у нас тоже иногда глаз замыливается. Мы видим только какую-то плеяду артистов. Безусловно, приходит поколение, которое делает и музыку, и театр, то есть все — на каком-то определенном временно́м отрезке. Но у нас огромное количество студентов консерватории, музыкального училища. Люди развиваются, ездят на мастер-классы — мы обязательно найдем артистов. Это даже не вопрос, в этом не сомневаюсь! И люди, которые сейчас очень заняты в своих театральных постановках, — те же самые Рузиль, Гульнора, Артур Исламов, Филюс Кагиров — уж точно найдут для этого время, даже не сомневаюсь.

«Не переживайте, мы не переборщим — со мной это не прокатит!» Фото: Андрей Титов

«ОЧЕНЬ ХОЧУ ВЫПУСТИТЬ ВИНИЛ НА ТАТАРСКОМ»

— Какие себе задачи ставите на 2019-й? Расскажите, а потом в конце года посмотрим, что из намеченного удалось реализовать.

— Это концертный тур, который пройдет по городам. Это запись двух альбомов — мы над этим работаем очень активно: один будет русскоязычный, другой — татароязычный. Там будет в том числе наше собственное прочтение и татарской национальной музыки, и русской классики. Что касается русскоязычного альбома, то это будет некий синтез классики, джаза, фьюжна. Но не переживайте, мы не переборщим — со мной это не прокатит! Что касается татароязычного альбома, то на него я делаю особую ставку,  мы поедем на «Мосфильм», будем записываться там. Обязательно будет два клипа — один на татарскую музыку, другой — на русскую. Очень хочу выпустить винил на татарском.

Мне бы хотелось, чтобы к концу этого года мой лист желаний пополнился выступлениями в различных странах. Я уже планирую выступление в Германии (Берлин), Мексике,  хочу выступить и в США.

— Для местных татар?

— Для всех. Конечно, есть какие-то цели, касающиеся и бытовых вещей…

— Да, что себе пожелаете как простой татарской женщине?

— Каждому творческому человеку необходимо творить в комфортных условиях, без суеты и напряжения. Я постоянно в разъездах, живу на два города — Казань и Москва. Поэтому мне хотелось бы иметь свой уголок и в Москве, куда я могу спокойно, без нервов приехать и знать, что это твой дом, не жить в напряжении, что тебе могут позвонить и попросить съехать. И хочется иметь репетиционную базу, где можно было бы собираться с музыкантами.

Вообще, у меня есть мечта — дом на берегу моря, все близкие, родные и музыканты собираются вечером на барбекю и веселятся. А потом сочиняют вместе, тут же идут в студию и записываются. Вот такой молниеносной реакции, наверное, мне бы и хотелось. Но это мечты.