У нас с Россией много проблем.

– Александр Лукашенко

«Белорусский вопрос» в последние дни вновь оказался в центре информационной повестки, особенно усердствует в этой связи Александр Лукашенко «Белорусский вопрос» в последние дни вновь оказался в центре информационной повестки, особенно усердствует в этой связи Александр Лукашенко Фото: kremlin.ru

«ЛУЧШЕ БЫТЬ ПЕРВЫМ В ГАЛЛЬСКОЙ ДЕРЕВНЕ, ЧЕМ ПОСЛЕДНИМ В РИМЕ»

В последнее время «белорусский вопрос» вновь появился в фокусе внимания. Так, Александр Лукашенко приезжал в Москву в последние дни декабря, затем у него были длительные переговоры с Владимиром Путиным в середине февраля в Сочи. Кроме того, тема взаимоотношений с Россией в разных аспектах обсуждалась на длинной (несколько часов) пресс-конференции Лукашенко, собственно говоря, вынесенная в эпиграф цитата прозвучала именно на этом мероприятии. Наконец, пресловутой вишенкой на торте стал помянутый Лукашенко вопрос о единой валюте Союзного государства; напомню, что в декабре этого года исполнится 20 лет со дня подписания договора о его создании. Иначе говоря, активизация всего этого направления ярка и заметна, и о возможных ее причинах мы сейчас поговорим.

Для начала, впрочем, нужно отметить один фундаментальный аспект всей сложившейся ситуации, напомнив, что Беларусь, вообще говоря, уже почти три десятка лет как независимая страна. Важно это в аспекте понимания поведения местных элит, да и в целом того чиновничества — что российского, что белорусского, —которое ответственно за интеграцию и Союзное государство.

Для первых их независимый статус является самоценным, «продать» его они попросту не готовы. Или же, как вариант, Москва не может (или не хочет) столько им предложить. Условно говоря, быть министром в правительстве целой страны куда почетнее и приятнее для самолюбия, чем занимать кресло в областном правительстве. Человеку свойственно тщеславие, честолюбие и иерархический инстинкт, это весьма сильные мотиваторы поведения, и еще античный подход «лучше быть первым в галльской деревне, чем последним в Риме» никто не отменял.

Для вторых же, аналогично, критически важной является потребность в продолжении их деятельности. Союзное государство не должно быть действительно создано, поскольку в результате весь этот аппарат лишится потребности в себе; оно должно создаваться еще долгие и долгие годы — и желательно даже десятилетия. Опять же, это не ново — здесь достаточно вспомнить длившуюся 18 лет (с 1994 по 2012 год) историю вступления России в ВТО. И российские чиновники, и люди из соответствующей комиссии со стороны ВТО делали это долго, старательно, усердно и целеустремленно, стараясь растянуть удовольствие и наслаждение от этой синекуры как можно дольше.

Следующее общее соображение относительно всей этой ситуации заключается в понимании того, что белорусская экономика критично зависит от российской. Зависит, отметим, в весьма широком понимании — и как поставщик на российский рынок продукции, чья конкурентоспособность заключается в наличии у Беларуси резервов дешевого труда, и как перевалочный пункт для разнообразных подсанкционных товаров, например для польских яблок. Кроме того, квазисоциалистическая структура экономики Беларуси, вызывающая восторг у некоторого склонного к левым настроениям и ностальгии по СССР контингента, категорически неэффективна сама по себе, она нуждается в постоянной подпитке экзогенными деньгами — проще говоря, кредитами, в роли поставщика которых выступает опять же Россия, которая, кроме того, снабжает союзника энергоносителями со скидкой. Вернее сказать, снабжало — до недавнего момента, точнее говоря, до начала реализации налогового маневра.

«КАК ТЕПЕРЬ ЖИТЬ ДАЛЬШЕ?»

Смысл данного маневра, если упрощать до предела, заключается в постепенном (в периоде 2019–2024 годов) обнулении пошлин на экспорт нефти (то есть падении доходов бюджета) при соответствующем повышении НДПИ (то есть росте доходов). При этом до введения налогового маневра Беларусь, как член ЕАЭС, имела право покупать российскую нефть по внутренним российским ценам, без учета экспортных пошлин. После этого, нагружая свои НПЗ, республика производила нефтепродукты и экспортировала их, оставляя себе все доходы, включая экспортную пошлину. Российский бюджет, очевидно, нес в результате этого потери, и в целом размер такой «энергетической субсидии» белорусской экономике достигал до 10% ВВП этой республики в 2012 году, снизившись до 3,5–4% в 2017 году, что составляет в абсолютном значении примерно $2,2 миллиарда. Соответственно, внедрение налогового маневра убирает саму основу для этой схемы — возможность беспошлинно брать российскую нефть, поскольку экспортная пошлина упраздняется как факт. Дело здесь еще и в том, что белорусские НПЗ менее конкурентоспособны по сравнению с российскими с точки зрения эффективности, качества и стоимости переработки нефти — и этот механизм позволял им искусственно поддерживать себя на плаву. Понятное дело, Беларусь такими изменениями крайне недовольна, и местная власть еще прошлым летом приступила к переговорам с Россией на предмет компенсации выпадающих доходов, но пока этот вопрос не является урегулированным. Он, однако, является лишь одним из всего спектра вопросов российско-белорусских отношений, которые можно свести к одному: как теперь жить дальше?

Вопрос с «теперь» появился не просто так. «Отлитая в граните» фраза Дмитрия Медведева «денег нет, но вы держитесь» сейчас в полной мере относится и к вопросу российско-белорусских дел. Если, скажем, сумма энергетических субсидий, полученных Беларусью от России за счет льготных цен на энергоресурсы, в 2012 году составила около $10 млрд. (об этом писал тогда ведомственный журнал Банка Беларуси «Банковский вестник»), то сейчас позволить себе поддерживать союзника на такую сумму Россия просто не может. Аналогично: очнулся российский бизнес — и квазигосударственный, и сумевший остаться частным, — он активно борется за конечный спрос нищающего, напомню, российского населения, и конкуренция со стороны белорусских товаров ему вовсе не нужна. В целом же произошло вполне объективное изменение: пока экономика быстро росла, все эти траты можно было более-менее игнорировать, поляны (рынка сбыта) хватало всем, но сейчас ситуация стала совсем иной.

БАНАЛЬНО И ПРИМИТИВНО

При этом, со своей стороны, Лукашенко тоже не сидел сложа руки. Последние годы он старательно чистил свою репутацию, пытаясь избавиться от клейма «последнего диктатора Европы». Здесь и минское посредничество в отношениях РФ и Украины, и интенсификация торговых связей с Западом (в частности, та самая «подсанкционка»), и активная работа по улучшению отношений с США; напомню, что официальный Минск до сих пор не дал официального признания российской принадлежности Крымского полуострова. Проще говоря, Лукашенко продолжает вертеться, «вести многовекторную политику» разными методами. То проявляя чуть ли не агрессию в отношении Москвы — так, в январе этого года Лукашенко заявил, что Россия может потерять единственного союзника на западном направлении, если та не скомпенсирует потери. То, наоборот, всячески акцентируя внимание на теме единства двух экономик, российской и белорусской, и их взаимодополняемости, параллельно выпрашивая очередной кредит, направляемый на покрытие платежей по ранее выданным кредитам. Выпрашивание при этом сопровождается жалобами во время пресс-конференции на высокие проценты и рассказами о том, что с Китаем у Беларуси проблем нет и что азиатский гигант всегда готов подставить дружеское плечо; правда, кредит при этом был почему-то попрошен у России.

Москва же на все эти метания смотрит с легким раздражением. Резоны ее, на мой взгляд, двояки. Во-первых, было бы неплохо присоединить Беларусь или хотя бы резко активизировать этот процесс, вынудить Минск одобрить соответствующие дорожные карты и  прочие документы, тем самым повторив всплеск патриотизма по крымскому образцу. Во-вторых, Минск обладает некоторым количеством лакомых активов, первым номером в списке которых идет вполне эффективный и приносящий доход в твердой валюте «Беларуськалий», и оприходовать их было бы весьма и весьма неплохо.

Думаю, что Лукашенко это все прекрасно понимает, осознает и тяготы своего положения, а потому изо всех сил пытается играть на противоречиях. Кроме того, для него всегда остается резервный путь — обратиться за помощью в МВФ, но это уже будет крайний случай, поскольку фонд, сообразно своим протоколам, наверняка пропишет набор горьких лекарств, от массовой приватизации госпредприятий до сокращения социальных обязательств. Ровно в этой же категории стоит рассматривать и предложение об общем рубле с вероятным эмиссионным центром в Санкт-Петербурге. Очевидно, что это предложение выглядит вполне конструктивно, в духе Союза и сотрудничества, но при этом прямо порождает затягивание сроков и конфликт уже в России, поскольку вся эта затея есть прямая атака на сферу ответственности ЦБ РФ. С другой стороны, Лукашенко выступает за создание единого евразийского топливно-энергетического комплекса, а Москва относится к этому прохладно, на словах поддерживая, а в реальности выставляя низкий приоритет, поскольку это лишит Москву возможности давить на Минск по энергетическому направлению.

В целом все это довольно банально и примитивно. Элитный конфликт как он есть — на фоне схожего (коммунистического) генезиса этих самых элит, необходимости «сохранять лицо» Союзного государства и отсутствия расширения входящего денежного потока. И, думается, разрешение этого конфликта к вящей обоюдной выгоде попросту невозможно, кому-то придется уступить.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции