Очередь за бензином прибл. 20 автомобилей. Бензина А-76 вообще нет. Продают только А-93 не больше 20 литров в руки.

– «Дневник простого казанца»

«1 апреля истекло соглашение, которое было достигнуто между нефтепромышленниками и правительством» «1 апреля истекло (и было вновь продлено) соглашение, которое было достигнуто между нефтепромышленниками и правительством» Фото: «БИЗНЕС Online»

БАЗОВЫЕ УСЛОВИЯ ЭТОЙ ИСТОРИИ

Минувшая неделя (равно как и предыдущая) вновь, как и около полугода назад, была отмечена разбирательствами относительно топливного вопроса. Повод для этого был вполне реален и значим: 1 апреля истекло (и было вновь продлено) соглашение, которое было достигнуто между нефтепромышленниками и правительством. Сводилось оно к тому, что первые, несмотря на намеченное (и реализованное) повышение акцизов на автомобильное топливо, рост НДС и, дополнительно, начавшийся налоговый маневр, все же не будут повышать цены на заправках более чем на уровень инфляции — а государство, соответственно, как-то им это компенсирует. Три месяца прошло — и по работе этой схемы уже вполне можно подводить определенные итоги, чем мы сейчас и займемся. Но сначала следует вспомнить о базовых условиях всей этой истории.

Во-первых, в России доля налогов в стоимости литра бензина составляет около 65-70%. Складывается эта цифра из налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), что составляет примерно 30-32%, акциза (порядка 15-17%) и НДС (20%). Стоимость самой нефти составляет 9% — и примерно такие же цифры уходят на прибыль нефтяников, стоимость переработки и логистики, и само содержание АЗС вкупе с маржей этого бизнеса. Иначе говоря, не будь налогов (уж посмеем представить себе такое невероятное явление), литр бензина стоил бы не нынешние 45 рублей за литр, а около 15 рублей.

Во-вторых, налоговый маневр. Смысл его, если упрощать до предела, заключается в постепенном (в периоде 2019–2024 годов) обнулении пошлин на экспорт нефти (т.е. падении доходов бюджета) при соответствующем повышении НДПИ (т.е. росте доходов). Для бюджета и экономики в целом это выглядит как баланс, но тонкость заключается в том, что экспортную пошлину нефтяники платили, что характерно, с тех объемов, что уходят на экспорт, внешнему потребителю, а НДПИ касается всех потребителей внутри страны. Соответственно, приняв налоговый маневр, рассчитывать на то, что он не вызовет роста внутренних цен на топливо, было попросту глупо — но это соображение как-то проскользнуло мимо умов власть предержащих. По сути, в результате маневра произойдет (уже происходит) постепенное повышение конкурентоспособности экспорта нефти для внешних потребителей — за счет роста цен на внутреннем рынке.

СХЕМА КРИВАЯ И НЕУДОБНАЯ

При этом данная история имеет и международный аспект. До введения налогового маневра Белоруссия, как член ЕАЭС, имела право покупать российскую нефть по внутренним российским ценам, без учета экспортных пошлин. После этого, нагружая свои НПЗ, Белоруссия производила нефтепродукты и экспортировала их, оставляя себе все доходы, включая экспортную пошлину. Российский бюджет, очевидно, нес в результате этого потери, и в целом размер такой «энергетической субсидии» белорусской экономике достигал до 10%  ВВП этой республики в 2012 году, снизившись до 3,5–4% в 2017 году, что составляет в абсолютном значении примерно $2,2 млрд. — эту цифру стоит запомнить, она пригодится в дальнейшем. Соответственно, внедрение налогового маневра убирает саму основу для этой схемы — возможность беспошлинно брать российскую нефть — поскольку экспортная пошлина упраздняется как факт.

В-третьих, сюда надо добавить вопрос демпфера. Еще раз: государство повышает акциз, государство повышает НДС, государство повышает НДПИ в рамках налогового маневра. Параллельно оно же фиксирует маржу нефтепромышленников (фактически, обрубая сверху лимит прибыли, если таковая как-то все же образуется) и фиксирует предел роста цен на заправках. После этого оно блокирует предпоследний выход из этой ситуации (последний — полное сворачивание деятельности), ставя запрет на сокращение менее выгодных поставок топлива на внутренний рынок — чтобы в результате этого не образовался дефицит топлива с непредсказуемыми социальными последствиями. Все это давит уже на финансы самих нефтяников, поэтому и был предложен механизм некоторой компенсации всего этого. Получил он название «обратный акциз» и компенсация эта идет, очевидно, из бюджета — который только что был пополнен за счет повышенных налогов и акцизов.

В общем-то, уже на этом этапе было видно, что схема кривая и неудобная — в силу фактической сложности, временных лагов, транзакционных издержек на администрирование ее и тому подобных причин. Но остановить государственную махину, возжелавшую повысить налоги, оказалось никому не под силу, разорять ключевых нефтепромышленников тоже не вариант — поэтому вся эта схема с демпфером и пошла в реализацию. Получилось ожидаемо — криво и неправильно.

ИСТОРИЯ ВЫШЛА ДОВОЛЬНО ЗАБАВНАЯ — И ЕЩЕ НЕ ОКОНЧИВШАЯСЯ

Так, в середине марта глава «Лукойла« Вагит Алекперов заявил, что за два месяца накопленные потери российской нефтяной отрасли достигли 50 млрд. рублей, при этом сами по себе убытки из-за заморозки цен составили 35 млрд рублей, а еще 15 млрд рублей нефтяникам пришлось заплатить в рамках работы того самого демпфера. Иначе говоря, по мнению Алекперова, демпфер «обратного акциза», будучи неправильно настроенным, произвел эффект, противоположный задуманному.

Другим последствием всех этих регуляторных мер стало фактическое разорение Антипинского НПЗ, расположенного в Тюмени. Предприятию сильно не повезло: оно активно вкладывалось в модернизацию оборудования, к примеру, после ввода в эксплуатацию установки переработки мазута глубина переработки сырья достигла превосходного уровня в 98%. Проблемой стало то, что привлечение инвестиций повлекло за собой долги — и финансовая ситуация предприятия резко обострилась после введения в прошлом году всех этих регуляторно-налоговых мер. В итоге оно, судя по информации на настоящий момент, перейдет в собственность азербайджанской государственной нефтегазовой компании SOCAR.

Далее, на этой неделе Алекперова поддержал глава «Газпром нефти» Александр Дюков. Он не стеснялся в выражениях, обвинив правительство в «убийстве экономики нефтепереработки», кроме того, он жестко высказался относительно предложения вице-премьера Дмитрия Козака ввести лицензирование экспорта нефтепродуктов. По мнению Дюкова, это уже пятая (и совершенно избыточная) мера регулирования, которая еще больше задавит и так уже полумертвый рынок — в дополнение к требованию удерживать поставки топлива на внутренний рынок, фиксации цен, внедрению демпферов и угрозе, в случае чего, наращивать экспортные пошлины, угнетая таким образом экспорт.

Суммарно же, по оценке Vygon Consulting, итогом соглашения за I квартал этого года стало то, что вся отрасль лишилась 113 млрд рублей прибыли, и при этом возмещение потерь из бюджета составило только 25 млрд рублей. Фактически, государство все же сумело залезть в карманы к нефтяному бизнесу, который это выдержал, запасы позволяют — но отнесся к этому без всякого одобрения. При этом адекватная компенсация, по расчетам министерства финансов, должна составлять 120-190 млрд рублей в год — для чего делались предложения запустить лапу в Фонд национального благосостояния, повысить акцизы на мазут и средние дистилляты (полуфабрикаты) либо же повысить НДПИ. Последний вариант вводит в исключительное умиление, поскольку в этом случае последовательность действий будет выглядеть как «повысить налоги, после этого скомпенсировать данное повышение налогов, для чего вновь повысить налоги» и тем самым свидетельствовать о непревзойденном качестве государственного регулирования. Также нельзя не отметить, что названная минфином сумма сравнима с объемом энергетической субсидии для экономики Белоруссии.

В общем, история вышла довольно забавная — и еще не окончившаяся. Наверное, стоит напомнить про регулирование цен на бензин в перестройку — что закончилось дефицитом, ажиотажным спросом и целым спектром соответствующих последствий. Увы и ах, на долгом промежутке рынок всегда возьмет свое, так или иначе. Но жадность государства, даже с учетом профицитного бюджета, остается неисправимой — несмотря на все ее разрушительные последствия.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции