Юха Метсола Юха Метсола

«МНЕ ДОСТАТОЧНО ПОКАЗАТЬ ЖЕСТ, ЧТОБЫ ЮХА «ПРОЧИТАЛ» МЕНЯ»

— Фредерик, в минувшем сезоне у вас был очень талантливый подопечный. Как вам работа с ним?

— Оказалось, что последние 6 лет Юха не работал персонально с тренером вратарей. Тут же важны доверие и химия между людьми. Мы что-то изменили в его игре. Мой подход к работе начинается с анализа, для этого я просмотрел все его игры прошлого года. Мы работаем на льду с камерой и планшетом. В данной работе ведь нет мелочей. К примеру, чем отличается агрессивная позиция вратаря от статичной, как должен располагаться вратарь в воротах, когда шайба в углу площадке и так далее.

— Поясните.

— Когда смотрите на ворота, вы видите, что перекладина расположена параллельно льду, но для шайбы она находится под углом. Поэтому вратарь должен располагаться не ровно, а опустив одно плечо по диагонали. Плюс мы все время находимся в диалоге с Юхой и другими вратарями, мы вместе придумываем, как улучшать игру. Для меня очень важно в работе наличие камеры и планшета. Вратарь часто говорит: «Я это делаю так». На самом деле он только думает, что делает это так. Мы работаем с камерой, потом я ему показываю, как он выполняет различные элементы на самом деле. Я использую большое количество камер. Во время игр снимаю на камеру, закрепленную на стекле за воротами. После матча или во время тренировок показываю вратарям нарезки на планшете.

— Снимаете каждую игру?

— Нет. Больше снимали в начале сезона, к концу сезона этих съемок было все меньше. С видео легче объяснять некоторые вещи, особенно с Андреем [Кареевым], потому что у него английский не такой хороший. Он, кстати, хорошо подтянул язык.

— Много есть приложений для работы тренера вратарей?

— Они есть. В одной программке я могу рисовать. Очень удобно — загружаешь фотку, одним движением рисуешь линию — показываешь направление вратаря, другим — кружочек, показываешь открытую зону ворот. Есть приложение, где я отмечаю зоны бросков игроков соперника, например, куда чаще бросает Тэйлор Бек, куда забивает, куда нет. В другой программе я работаю с видео, здесь можно приблизить, отдалить, перемотать вперед-назад. 

— Не слишком сложно?

— Сегодня для вратаря очень важно выиграть время. Если каждое твое движение верное, то ты выигрываешь во времени и тебе гораздо легче играть, ты тратишь меньше сил. Вам это сложно понять, но, когда я эти чертежи показываю вратарю, он моментально понимает, о чем идет речь. Например, важно, чтобы твой нос и твои колени смотрели в одну сторону — в сторону шайбы. Все это мы отрабатываем и с помощью жестов, мне достаточно показать жест, чтобы Юха меня «прочитал» и понял, что я имею в виду. Вот, посмотрите, это Иван [Федотов]. Расположение тела не очень удачное, потому что много туловища находится над перекладиной и никак не используется. Нам важно задействовать все. Это, знаете, как в лыжах или в каких-то единоборствах — любое твое движение должно способствовать ускорению, максимальной скорости, чтобы создать максимальное количество энергии в своём теле. Например, чтобы поймать шайбу в ловушку на левой руке, ты начинаешь движение от правого конька. И потом, когда ты находишь какое-то правильное решение, тебе нужно это повторять, повторять, чтобы довести до автоматизма, потому что во время игры у тебя не будет возможности думать, если ты будешь думать — ты потеряешь в скорости. 

— Можете назвать главные плюсы Юхи Метсолы?

— Ха! Я принес с собой шпаргалку, знал, что вы это спросите. Первое — это чувство хоккея. За 28 лет тренерской карьеры я работал с тысячами вратарей, и у Метсолы чувство хоккея, наверное, одно из лучших. Юха терпеливый, особенно стоя на коньках, не падая на лед. Многие вратари слишком рано падают на колени, а если ты неправильно читаешь ситуацию, то теряешь время. Не надо падать и скользить на щитках. Еще один плюс в том, что он отличный скейтер, — Юха хорошо катается на коньках. Но ему и необходимо хорошо кататься на коньках из-за роста. Возможно, это самый маленький вратарь в лиге, но он убирает данный недостаток за счет техники катания. Третий плюс в его умении, который мы называем kill the situation, это контроль отскока. Например, Омск очень часто пользовался добиванием — они много бросали, чтобы создавать потенциально опасные моменты на отскоках. Именно поэтому они наносили по 70 бросков за матч. Но если ты умеешь контролировать отскок, то второй опасный момент вслед за первым броском не наступит. Мы с Юхой много работали над рабочей площадью — это зона, где он проводит основное время. Прямоугольную вратарскую зону мы сократили до треугольника. Мне кажется, что в КХЛ вратари работают слишком далеко от ворот.

— Далеко от ворот?

— Я имею в виду, что они увеличивают расстояние до дальней штанги. То есть если ты теряешь ворота, то тебе нужно «плыть» к дальней штанге. Это один из тех моментов, который я видел у Юхи в прошлом сезоне в «Амуре». И ты не можешь быть хорош сам по себе, очень важно то, какую помощь тебе оказывают защитники. Здесь важно то, как ты коммуницируешь с командой, — это серьезный ключ к успеху.

— Не слишком много информации для вратаря?

— Много. Но, например, в НХЛ ее еще больше. Там есть информация обо всем. И если у тебя есть мечта играть в НХЛ, то лучше бы начать готовиться к этому, а то приедешь туда и с ума сойдешь от количества информации. Ее будет слишком много. Все-таки во время игры ты не должен слишком много думать, иначе потеряешь в скорости.

— Говорят, что все вратари странные. В чем странный Юха?

— Не, Юха нормальный. А вообще, да, вратари часто особенные.

«ОДИН МОЙ ПОДОПЕЧНЫЙ ТЕРЯЛ ЗА ИГРУ 11 ЛИТРОВ ПОТА. У МЕТСОЛЫ ТАКОЙ ПРОБЛЕМЫ НЕТ»

— С какими эмоциями смотрели третий овертайм шестого матча с «Авангардом» в финале конференции?

— Во время игры стараюсь не быть эмоциональным. Я же работаю, для меня важно быть стабильным. Ребята меня не видят, но я постоянно на связи с Томи Ламсой, просматриваю видео, даю какие-то советы. У меня есть доступ к оперативным видеоповторам. Иногда у меня спрашивают, был ли офсайд или помеха вратарю, чтобы сделать тренерский запрос. 

— То есть, когда «Авангард» забил последний гол в серии, это вы инициировали повтор? Там же сразу было видно, что гол чистый.

— Но попытаться-то следовало. В таких ситуациях нужно использовать любой шанс. Может быть, у нас был не тот угол обзора, а судьи рассмотрят нарушение с другой камеры. Терять же нам уже было нечего.

— Как вы работали с Метсолой в перерывах этого матча?

— В предпоследнем перерыве я ему напоминал о том, чтобы он постоянно пил. Ты потеешь, теряешь воду. В такой ситуации, если не пить и не есть, будет теряться концентрация. Кто-то даже высчитал в процентах, что концентрация и способности теряются на 25 процентов. Это очень много.

— Что конкретно он принимал?

— Пил углеводы. Это был мой единственный совет — потреблять углеводы. Тут есть нюанс: я работал с некоторыми вратарями, которые очень сильно потеют, очень. Один вратарь в Швеции выпивал 7 литров за 60 минут игры, причем после матча он весил на 4 килограмма меньше, чем до него. То есть в общей сложности он расходовал 11 литров пота. Бывало такое, что у вратаря из-за потери жидкости начинаются судороги, сводит пальцы рук. Значит, уровень воды в организме очень низкий. Причем если ты будешь пить обычную воду, то она просто будет проходить насквозь через тебя — ты сходишь в туалет, все выйдет, ничего не останется. Поэтому нужно, чтобы были какие-то вещества, которые бы оставались в организме.

— Кто этот вратарь?

— Кристиан Энгстранд, он играл в Швеции, вы, наверное, не знаете. Несколько лет назад у него после игры были такие судороги, что пришлось везти в больницу.

— Сколько Метсола теряет за матч?

— Я даже не знаю, для него это не проблема. У Юхи ситуация другая — маленькие вратари так много не потеют.

— На каком пульсе проводит матч основной вратарь «Салавата»?

— Мы даже не измеряли. У Юхи он обычно не такой высокий. Лет 25 назад делали тест с одним шведским вратарем на хоккейной арене в Стокгольме — Ericsson Globe Arena. Там было сделано так, что раздевалки находились в старой арене и, чтобы выйти на лед, надо было пройти 200 метров пешком. Так вот на этом пути его пульс был выше, чем во время игры. Но в то время мы больше играли, находясь в стоячем положении. Сейчас вратарь больше двигается вверх-вниз.

«КОГДА Я ПРЕДЛОЖИЛ «САЛАВАТУ» ТРЕНЕРА-ПСИХОЛОГА, НА МЕНЯ ПОСМОТРЕЛИ С НЕДОУМЕНИЕМ»

— Как психологически готовить вратаря в такие моменты, когда от ошибки зависит весь сезон?

— С Юхой вообще таких проблем нет. Он всегда спокоен, не нервничает. У него не бывает проблем с мотивацией, тем более в плей-офф, тут все понятно. Гораздо сложнее найти мотивацию в какой-нибудь игре №45 в регулярке. Бывает наоборот: когда человек не нервничает и нужно найти способы его завести. Я не mental coach — не тренер, специализирующийся на психологии. Но я работал с такими и рекомендовал бы их, особенно для вратарей. Предлагал такого специалиста в клуб, но на меня посмотрели с недоумением. В России считают, что такие специалисты не нужны.

— В Швеции они есть?

— Да. В Швеции один такой тренер-психолог работал с 11 вратарями в лиге. Он встречается с игроками перед матчами, общается не только о хоккее, но и о жизни. Рассказывает о том, как реагировать на какие-то жизненные ситуации. Я считаю, что без этой информации человек не подготовлен. Когда есть такой специалист, у нас появляется треугольник: вратарь, тренер вратарей и психолог. Я иногда выступаю как доктор, когда мне рассказывают, что у человека какие-то личные проблемы, например девушка бросила. Такое даже главному тренеру не говорю. Тренер-психолог лучше знает, что сказать в таких ситуациях. У них есть специальный тест: ты отвечаешь на 120 специальных вопросов, тебя относят к одному из цветов — серому, зеленому, красному и голубому. У меня, например, красная зона — это соревновательность. Зеленый — внимание к деталям, желание улучшаться. Голубой цвет — более эмоциональный, это любовь, чувства. Серый — более шведский стиль, следование правилам и так далее. У каждого есть по чуть-чуть из каждого цвета, но один из них превалирует. Допустим, какой-то вратарь у меня слишком «красный», мне нужно найти с ним взаимопонимание, чтобы настроить его душевное равновесие. Это особенно сложно, когда у тебя другой цвет. А когда ты тренер вратарей и у тебя несколько подопечных, то ты не можешь быть одинаковым для всех. «Красный» и «голубой», например, сложнее друг с другом сходятся. Есть, правда, еще главный тренер, которому нужно находить подход к 20–30 игрокам. 

— Считаете, в России нужны тренеры-психологи?

— Во всех индивидуальных видах спорта есть такие специалисты. Почему бы не иметь их в хоккее? Да, кому-то такой тренер не нужен, но многим бывает необходим. Категорично сказать не могу, но я верю в такую работу.

— Говорят, вратарей нельзя обвинять в поражениях, упрекать в ошибках. Как быть вам? Это же ваша работа.

— Да, мы обсуждаем ошибки. Просто во время плей-офф мы говорим об ошибках чуть меньше. Нужно обсуждать ошибки, чтобы избегать их в будущем.

— Вы разбирали с Метсолой гол в овертайме первого матча с Магнитогорском и шайбу Эллисона в пятом матче, которая залетела после броска из-за ворот?

— Да, мы говорили и о первой шайбе, и о второй. 

— Почему Юха не смог поймать шайбу ловушкой в первой ситуации?

— Здесь он расположил ловушку слишком далеко назад. Если бы он выдвинул ее вперед, то обработать шайбу было бы проще. Чисто технический момент.

— Во втором случае была ошибка позиции?

— Это так быстро происходит. Речь даже не о том, как расположена клюшка, а о том, как расположены коньки по отношению к штанге. Сложно это объяснить словами, чтобы было понятно читателю, но мы много работали над похожими ситуациями.

— Объясните механику вот этого сейва: шайба летит в правый верхний угол, а невысокий Метсола ловит ее стоя на коленях.

— Вы считаете, что он должен был ее ловить стоя?

— Да.

— Время, которое летит шайба после броска Коди Франсона до Юхи, — 0,3 секунды. Это очень быстро. Метсола должен за это время успеть сообразить, как ему лучше действовать — встать, ловить, отбить блином. Если он будет вставать, то, если вслед за этим нужно будет сесть, потеряет время. Если бросок идет с середины зоны, то время, которое летит шайба до ворот, составляет меньше чем 0,2 секунды. Время реакции для обычных людей или спортсменов, например на старте, когда произносят фразу «На старт, внимание, марш!», составляет 0,15 секунды. Если ты реагируешь быстрее, то это фальстарт. Вы чувствуете разницу? Это 0,05 секунды. Джонатан Куик несколько лет назад сказал: «95 процентов всех сейвов, которые совершил, я сделал до того момента, как шайба отрывается от клюшки». Это действительно так и происходит. Потому что ты считываешь язык тела бросающего игрока — то, как расположены его краги, угол клюшки, каким будет бросок — высоким или низким. Но если у тебя нет такой информации или ты ее не считал, то времени думать нет, потому что у тебя всего 0,2 секунды. Если будешь думать, то времени действовать не останется. Вот почему чувство хоккея — такой важный пункт. Ты читаешь соперника, который всем своим телом говорит: «Хэй, я собираюсь отправить шайбу в девятку!»

— Тогда проще было отбить шайбу блином.

— Да, потом-то мы видим, что лучше было отбить. Но у Франсона хороший бросок, а Юха принял такое решение. Тоже неплохо.

— «Авангард», «Магнитка» и «Автомобилист» бросали по 50–60 раз за матч, но не всегда из опасных ситуаций. Как лучше для Метсолы, ведь, когда много бросков, концентрация всегда на пределе?

— Ему лучше, когда бросков много. Он любит это.

— Ну вот, а говорили, что у него нет странностей.

— Ха! Точно, нашли одну.

«НЕ ЗНАЮ, КАК МОЖЕТ ВЫГЛЯДЕТЬ ИДЕАЛЬНЫЙ МАТЧ ВРАТАРЯ»

— Рост для Метсолы — это проблема?

— В КХЛ довольно много маленьких вратарей, если сравнивать с НХЛ. В Национальной хоккейной лиге сейчас вообще стараются искать голкиперов не ниже 190 сантиметров. Они думают, что рост — это ключ к успеху, но история подобное не подтверждает. Самый маленький вратарь сейчас там — это Юсси Сарос в «Нэшвилле», его рост 180 сантиметров, вот это стиль Юхи Метсолы. 

— Какие особенности работы с вратарями ростом ниже 180 сантиметров?

— Важно много работать над контролем ворот, следить за тем, насколько открытыми они будут с точки зрения шайбы. Именно с точки зрения шайбы, потому что шайба перед броском лежит на льду. Важна перспектива. Ты не способен перекрыть ворота на 150 процентов — это невозможно. Ты не видишь спиной, но должен понимать, насколько хорошо закрываешь ворота. Например, если шайба в левом круге вбрасывания, ты должен сесть так, чтобы перекрыть всю длину правой штанги. При этом ты должен сократить угол, а значит, чуть выкатиться, но продолжать чувствовать, где у тебя перекладина, где вторая штанга. Или, например, если угол атаки острый, то снова — для шайбы перекладина находится под углом, значит, тебе нужно опустить одно плечо. У любого вратаря там будет дырка, но туда будет очень сложно попасть.

— Умарк в такой ситуации попал.

— Да, точно. Но такая дырка будет у всех вратарей, даже у высокого Игоря Бобкова. Я считаю, что последний в том эпизоде несколько вещей сделал неправильно. И мы видели, что он был разочарован собой в той ситуации. Тут нужно перекрывать больше пространства, причем голова тоже должна участвовать — в случае чего шайбу можно заблокировать маской. 

— В чем ошибся Бобков?

— Его проблема была в том, что он слишком низко сидел на заднице. Он уменьшился. В такой ситуации ты должен осознавать, что с точки зрения шайбы ближний угол выше, а дальний — ниже. Должен понимать, как за тобой выглядят ворота, и все это нужно рассматривать с точки зрения шайбы. Если ты перекрываешь больше чем на 100 процентов, то немного вернись, потому что угроза будет исходить с другой стороны, оттуда могут быть броски в одно касание и ты не успеешь вернуться. Вратарь ответственен за первый бросок, это и есть контроль ворот. Камера на тренировках позволяет тебе посмотреть все с другой точки зрения — с точки зрения шайбы.

— Был ли хоть один матч, в котором вам не понравилось, как сыграл Метсола?

— В каждой игре можно найти что-то, что можно было улучшить. Но с педагогической точки зрения лучше разбирать победные матчи. Если мы проиграли 1:7, то не надо давить на вратаря и разбирать каждую ошибку. Забыли и пошли дальше. Я не знаю, каким должен быть идеальный матч вратаря. Можно выглядеть нормально и выиграть, а можно спасать всю игру, но пропустить четыре шайбы и проиграть. Я не помню в этом сезоне ни одного матча, который бы был очень плохим. 

— Последний матч в сезоне разве был не идеальным?

— Пожалуй, он был близок к этому.

«ЦУЛЫГИН СМОТРИТ НА НХЛ»

— Кто в «Салавате Юлаеве» решает, кто будет играть в воротах?

— Конечно, принимает решение главный тренер, но мы это обсуждаем. У нас есть план на длинный промежуток времени, иногда мы его корректируем. 

— Что вы можете сказать о ближайшем резерве: Кареев, Федотов, Тарасов?

— У нас очень хорошие ребята, есть еще Дима [Брагинский] в «Толпаре», думаю, что он тоже станет хорошим вратарем. У Даниила и Ивана тоже были хорошие игры в КХЛ в этом сезоне.

— Есть ли шансы у Тарасова заиграть в НХЛ?

— Думаю, что да. Мне кажется, он будет там играть. Сейчас он сделал хороший шаг — стал основным вратарем в «Торосе». Это трудолюбивый парень, он умеет слушать, настроен на то, чтобы улучшаться. Но они все такие: и Андрей, и Иван.

— Вы работали со всеми вратарями или акцентировались на Метсоле?

— Со всеми.

— Как делили обязанности с Вадимом Тарасовым?

— Сейчас он большую часть времени проводит в «Торосе». Мы с ним встречаемся, смотрим нарезки, видеозаписи игроков. Вадим является связующим звеном между тремя командами — «Салаватом Юлаевым», «Торосом» и «Толпаром».

— У вас завершается контракт. Будете продлевать?

— Пока еще ни с кем не говорил об этом. 

— Желание остаться в Уфе есть?

— Мне очень понравился город. Конечно, я не так детально его изучил. Хорошо знаю только улицу Ленина — от отеля до арены. Осенью я ездил по Уфе на велосипеде, мне нравится быть на улице.

— Вам комфортно было работать с Цулыгиным?

— Да, и он, и Виталий Ячменев говорят по-английски, что заметно упрощает коммуникацию. Я считаю, что Николай правильно меня использует. Он смотрит на НХЛ, видит, как там работают тренеры вратарей, и старается перенять лучшее.

— Так вы хотите продолжать карьеру в «Салавате»?

— Да, но сначала мне надо спросить семью, члены которой не видели меня 10 месяцев. Хорошо было бы съездить, обнять их. Они планировали приехать ко мне, если бы мы вышли в финал.