«Какая вам разница, за сколько рублей в час вы сдохнете, когда рухнете вместе с краном?»

Юрий Шарипов (слева) и Владимир Водолазов — живущие в Казани машинисты с многолетним стажем: не профлидеры в костюмчиках, а мужики, прожаренные солнцем на верхотуре

«ЗАБАСТОВАВШИХ КРАНОВЩИКОВ ЗАМЕНЯЮТ ЛЮДЬМИ, КОТОРЫЕ НЕ ИМЕЮТ АТТЕСТАЦИИ, НЕ ПРОХОДИЛИ ИНСТРУКТАЖ»

Внезапная, как гром средь ясного строительного лета, стачка крановщиков продолжается в Казани уже третий день. В протестную акцию по-прежнему вовлечены 35–40 крановщиков, говорят активисты. «Мы не выйдем на работу сегодня, завтра, послезавтра — до тех пор, пока техническое состояние механизмов не будет нормативным, а оплата труда не вырастет», — говорит представитель межрегионального профсоюза «Рабочая ассоциация» (МПРА) в Казани Юрий Шарипов. Это не забастовка, а остановка работы в связи с угрозой здоровью и жизни окружающих, настаивает он. «Говорят, что со всеми договорились, что краны работают, — добавляет Шарипов. — Но договорились, то есть надавили, заставили угрозами выйти, с теми, кто и так работал. А там, где крановщики ушли с крана, подмену нашли не везде. Стоит ряд объектов — мы проезжали сегодня утром: не нашли замену на один из кранов ЖК „Мой ритм“, стоят краны UST, „Бизнес Арт“, на объекте школы на Бондаренко. Где-то перебросили людей с одной стройки на другую, остановили краны ввиду грозящих проверок Ростехнадзора. Поэтому ничего не закончилось».

В минстрое РТ, куда обратился за комментарием «БИЗНЕС Online», это отрицают. Там отметили, что по результатам контрольного обзвона краны на стройках работают. «Там, где краны не работают, в частности один на ЖК „Мой ритм“, не задействованы по технологическим причинам, в них нет необходимости», — пояснила пресс-секретарь ведомства Гульназ Минниханова. Накануне в минстрое отметили, что «полностью согласны и поддерживают требования крановщиков в части обеспечения порядка в сфере безопасности труда и исправности оборудования, полного и всестороннего соблюдения норм Трудового кодекса РФ».

Параллельно со стачкой крановщики проводят неформальные встречи. Накануне в Казани прошел второй в мире слет крановщиков — так мероприятие в беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» охарактеризовал Шарипов. «Первый подобный слет состоялся в Израиле, и теперь крановщики из разных регионов России съехались в Казань», — рассказал он. По его словам, машинисты из Самары, Волгограда, Ижевска, Ханты-Мансийска и даже Израиля специально приехали посмотреть на акции своих коллег в столице РТ. «Эти люди прибыли увидеть, как у нас организована работа, как построено профсоюзное движение, взаимодействие с политическими партиями, депутатским корпусом, — добавил собеседник издания. — Всего в слете приняли участие около 40 человек. Они встретились в ТЦ „Парк Хаус“ и обменялись опытом».

Трибуну для выступления крановщикам сегодня в своей штаб-квартире на улице Дзержинского, 5 предоставили республиканские коммунисты. Один из них, машинист-крановщик из Екатеринбурга Владимир Овчинников, рассказал, как приехал поддержать своих протестующих коллег в «Салават Купере». «На этом объекте я сразу с утра стал свидетелем того, как замдиректора фирмы „Ак таш“ запугивал крановщиков, рассказывал, что найдет способы повесить на них простой, — заявил он журналистам. — И сделать так, что они нигде больше не смогут работать. Все это я видел собственными глазами. Начальник службы безопасности данного объекта привез туда местного участкового, который пытался протест оформить как митинг. Безопасники пробовали заставить органы МВД как-то повлиять на нас, но у них это не получилось. Ко мне лично подошел начальник службы безопасности объекта и, так как я стоял с телефоном и все снимал, начал мне угрожать».

По словам Овчинникова, утром следующего дня он снова выехал на этот объект и попытался заговорить с рабочими, которые трудились на башенном кране. «Хотел подойти к ним, спросить, как они себя чувствуют, чем их запугали, — рассказал он. — Там прямо у забора стоит кран, на котором работал один молодой парень. Я спросил у него: „Ты крановщик? Мы тут собираемся на слет, подъезжай, поговорим о проблемах“. На что тот ответил, что он вовсе на крановщик, а слесарь, который поднимался на кран для ремонта. По мнению Овчинникова, молодой человек отказался назваться крановщиком потому, что у него нет опыта работы. «Хотя он при мне трудился на данном кране два дня, — подчеркнул наш собеседник. — Это говорит о том, что забастовавших крановщиков заменяют в том числе и людьми, которые не имеют аттестации, не проходили инструктаж и не зарегистрированы как крановщики. И их поднимают на объекты, которые строит „Ак таш“».

Крановщик из Екатеринбурга добавил, что в его адрес начали поступать угрозы от службы безопасности стройки. «Буквально через несколько минут после того, как я пообщался с крановщиком, ко мне на своей машине подъехал тот самый молодой человек, который накануне представлялся начальником службы безопасности, и попытался сбить меня на своем автомобиле, — рассказал он. — После вышел с угрозами, схватил меня за руку и попытался затащить на территорию стройки, чтобы выяснить, кто я и что делаю возле нее. Я не испугался, и они были вынуждены меня выгнать со стройки, но при этом пообещали повесить на меня кражу в случае, если обращусь в полицию. Сказали: „У нас есть связи в полиции, мы устроим так, что тебя посадят“».

А сегодня коммунисты в лице депутата Казгордумы Алексея Серова собираются в компании с крановщиками посетить республиканскую прокуратуру. «Мы хотим узнать, как идут прокурорские проверки, — рассказал Шарипов. — И Ростехнадзор, и прокуратура заявили, что будут проводить проверки строительных объектов на предмет соблюдения техники безопасности. Но пока мы не видим этих проверок». Если качество инспекции крановщиков не убедит, они планируют обращаться в вышестоящие инстанции.

Внезапная, как гром средь ясного строительного лета, стачка крановщиков продолжается в Казани уже третий день. В протестную акцию по-прежнему вовлечены 35–40 крановщиков

«СЛЮШАЙ, ДАРАГОЙ, ТЫ ЗАЧЕМ ЗА ТАКИЕ ДЕНЬГИ РАБОТАЕШЬ?»

«Вот скажите: какая вам разница, за сколько рублей в час вы сдохнете, когда рухнете вместе с краном? Причина наших действий — всё в комплексе: и техническое состояние кранов, и стройплощадок, и неудовлетворительная зарплата, — говорит Шарипов. — Мы просто требуем соблюдения Трудового кодекса».

Всего в столице РТ приблизительно 200 крановщиков с корочками и опытом работы, часть из них уже на пенсии, часть не работают, но активно трудятся приблизительно 150 человек. Такие цифры в разговоре с «БИЗНЕС Online» назвали Шарипов и его коллега Владимир Водолазов. Оба — живущие в Казани машинисты с многолетним стажем: не профлидеры в костюмчиках, а мужики, прожаренные солнцем на верхотуре, в простых пропотевших рубашках. Водолазов, например, успел поработать на стройке Крымского моста: по его отзывам, трудовой процесс там отлажен, на стройплощадке царил полный порядок: «Можно все сделать, если захотеть!» Но зарплата, увы, и там оказалась невелика. 

«Приходится трудиться по 300 часов в месяц, чтобы получить более-менее достойные 50–60 тысяч рублей», — объясняли они причины отказа от работы в самый первый день протеста. Кран на стройке всегда был и остается важнейшим механизмом, но сейчас труд крановщика сопоставим с трудом разнорабочего. И машинисту, от опыта и внимательности которого зависит ход стройки и безопасность людей, и подсобнику, который работает по принципу «бери больше — кидай дальше», предлагают одинаковые 150–200 рублей в час. Поэтому среди требований — рост зарплаты до 500 рублей в час.

«До чего ведь доходит? Спускаешься, подходишь к рабочим внизу — они почти все приезжие. Ну, как водится, за жизнь — кто сколько получает. Когда они узнают размер зарплаты, едва у виска не крутят: „Слюшай, дарагой, ну зачем ты за такие деньги работаешь?“ Их зарплата сдельная, у нас тариф почасовой. Если остановишь кран по технической необходимости, это беда: бригады теряют в зарплате, давят на машинистов», — объясняет Водолазов.

Угрозами и руганью не ограничиваются: случаются и избиения машинистов, добавляет Шарипов.

Но маленькая зарплата — это лишь половина беды. Вторая — дикий непрофессионализм на стройплощадках и полный технический разгром всего кранового хозяйства: механизмы без датчиков, масса кранов не принята Ростехнадзором. Вместо опытных стропальщиков, задача которых — снизу управлять действиями машиниста, сидящего на высоте 20 этажей, ставят полуграмотных гастарбайтеров. Порой они по рации не способны связать и двух слов. «Приезжие не просто не говорят по-русски, они иначе мыслят и не понимают ни наших ответов, ни собственных команд», — говорит Шарипов. И требования, идущие снизу, не соответствуют инструкциям по безопасности, которые, как известно, пишутся кровью.

Ведь что такое башенный кран? Это механизм, 60-метровая стрела которого, например, при развороте на 360 градусов проходит над соседними жилыми зданиями. Координатная защита, не позволяющая сдвинуть каретку крана за пределы стройплощадки, просто отсутствует. Что это значит?

«Все, что защищает людей за территорией забора от того, чтобы им в окна гаком не приехало, — это только моя воля и мое состояние здоровья! А если мне вдруг станет плохо и я потеряю рычаги управления, все то, что на конце стрелы, полетит в окно соседнего дома. Вот что такое кран! Когда мы говорим о таком, нам отвечают: „Ладно-ладно, вы поработайте, придут, что-нибудь сделают!“ Но это ненормальные условия труда», — говорит Шарипов.

АНАТОМИЯ ПРОТЕСТА: КАК РОДИЛОСЬ ДВИЖЕНИЕ РАССЕРЖЕННЫХ КРАНОВЩИКОВ

Устроенная крановщиками стачка стала для республики совершенно новым явлением, поэтому интересно, как именно она зародилась. Оказывается, идея вызревала с прошлого августа — сразу после Дня строителя крановщики встретились, чтобы обсудить, как жить дальше.

Шаг первый. «Мы собрались тогда вчетвером: я, Володя, еще двое товарищей, — рассказывает Шарипов. — Обсудили проблемы — они же у всех нас одинаковые. Ребята, крановщики, пытались достучаться до работодателей и раньше — и 4, и 8 лет назад. Но как-то не получалось, а ситуация все ухудшается».

На тот момент крановщики друг друга даже не знали. Мысли о том, как действовать, у всех были разные — все это обобщили и начали двигаться. Первым делом скачали закон о профсоюзах, затем обратились к депутатам — в «Справедливую Россию», КПРФ.

«Отреагировали коммунисты, в частности Серов, — говорят собеседники. — Справороссы на нас посмотрели — ну дали нам понять: где мы, а где краны! Начали писать вчетвером претензии, жалобы, призывы — сначала на местном уровне, конечно. Создали чат в WhatsApp, спрашивали по знакомым: есть крановщики? Добавляли… И вот так по цепочке шли».

По словам активистов, примерно так сейчас по примеру Казани объединяется Москва: позавчера в московском чате были 47 крановщиков, а вчера — уже примерно 90. В Екатеринбурге намерены перенять опыт — и заморозить краны уже через две недели. Объединяются машинисты в Волгограде, Ростове-на-Дону, Тюмени.

Шаг второй. К решению создать профсоюз (хотя бы неформальный, без образования юридического лица) крановщики пришли ближе к новогодним праздникам. Сначала обратились в профсоюз строителей Татарстана, которым руководит Вадим Михасев.

«Но мы поняли, что это просто не наше: изначально нас стали учить, как создать первичную организацию, просто привлечь нас в свои ряды, — поясняет Шарипов. — Ну зачем нам выбирать председателя, проводить какие-то выборы, если у нас стоят конкретные цели? И мы обратились в МПРА — межрегиональный профсоюз „Рабочая ассоциация“ (организация зародилась и прославилась рядом успешных забастовок на заводе Ford во Всеволожске — прим. ред.). Тогда приехал их представитель — никакого давления, никакой избыточной агитации, просто сотрудничество. Они, кстати, не имеют никакого отношения к акции — только наша инициатива. МПРА нас в этом поддерживает, он ведь заточен на борьбу — помогает с соцсетями, документами. Взносов с нас не берут, денег не просят. А мы боремся, потому что, как вы знаете, спасение утопающих — это дело их самих».

Шаг третий. Первичную организацию — межрегиональную профсоюзную рабочую ассоциацию Республики Татарстан — крановщики создали в апреле, в нее вошли сейчас 45 человек, то есть треть всех работающих крановщиков республики. Это не юридическое лицо — сейчас они с подобным просто не связываются. «Работодатель, узнав о чем-то таком, может выдавливать людей с работы поодиночке. Да, начнется „бодалово“ в судах, но кому это надо? — говорят крановщики. — И зачем нам затевать свою деятельность с пробивания лбом стенки? Сколько уйдет ресурсов на это, если каждый работодатель уволит хотя бы по одному крановщику? Мы на год увязнем в судах, что съест все наши ресурсы. Нам же приходится трудиться на своей работе, а не заниматься одной только общественной деятельностью».

Шаг четвертый. Выбор даты акции и озвучивания требований — середина июля. Время сложилось, исходя из строительной готовности объектов. Сейчас нужда в кранах очень высока, объекты поднимаются по этажам, и каждый час простоя больно бьет по карману работодателя. К выборам в Госсовет, каким-то политическим играм акция отношения не имеет, подчеркивают собеседники «БИЗНЕС Online».

Шаг пятый. Проба сил. За 11 месяцев с момента первой встречи были подготовлены инструкции для крановщиков: как правильно вести себя с работодателем, как разговаривать на стройке, вести записи и так далее. Еще в мае, как оказалось, профсоюз организовал первую акцию: на майские праздники заблокировали три крана на одной из стройплощадок. Через три дня простоев оплата труда на майские праздники была официально увеличена с 200 до 300 рублей в час.

Шаг шестой. Начало акции потребовало немалых усилий и стойкости. «Меня вот позавчера уволили, — говорит Шарипов. — Позвонили в 8 утра, сказали: „Вот ты и еще кое-кто уволены“. Но мы же понимаем, что вот так, по телефону, уволить нельзя! Когда нас начали спрашивать: „А чего вы это не волнуетесь?“, — мы просто объяснили, что напишем заявление в прокуратуру. Вчера мы узнали, что все-таки не уволены, однако нас попросили написать заявление по собственному желанию. Но ведь у нас нет никакого желания! А заодно предложили: „Давайте напишем, что это у строителей на площадке все нарушено, чтобы они сами расхлебывали“. Понимаете? Чтобы подстраховаться, что это не владелец крана не выполняет обязательства, а строители сами виноваты… Мне-то такое зачем надо?»

Теперь самое важное — не допустить штрейкбрехерства. На вопрос, нет ли опасений, что всех просто уволят, крановщики честно говорят: «Где-то там, в глубине, есть». Работодатели сейчас звонят подменным крановщикам, приглашают на постоянную работу. Кто-то боится, кого-то запугали. «Если человеку говорят, мол, на него повесят 100–200 тысяч убытков, конечно, кто-то полезет на кран», — с пониманием рассуждают крановщики. Но — 10 рабочих заменить можно, 20 — уже с трудом, 40 — практически нереально, а 100 человек с корочками специалиста найти невозможно.

Сейчас работодатели, по версии крановщиков, сажают за рычаги практически кого попало с купленными удостоверениями, заверяя рабочих, что все будет хорошо, утверждают активисты. Но кран надо чувствовать, иначе вероятность ошибки (а значит, аварии, риск убить кого-нибудь) слишком велика, рассуждают рабочие. «Порой опытные крановщики не могут работать, а эти ребята будут летать, посшибают краны, порвут тросы, не дай-то бог, убьются», — говорят они. Ну а что такое 100 шатающихся кранов на стройках? Это паралич.

Есть ли еще какие-то группы профессионалов – синих воротничков, которые могут последовать примеру крановщиков? Да, но борьба таких людей — в их собственных руках, говорят лидеры неформального профсоюза. Каменщики, монолитчики, автокрановщики — если протест расширится, если придут уже готовые, организованные группы, то проще будет добиваться нормальных условий труда.

«За нас никто не придет, никто ничего не сделает. Как там поется? „Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и ни герой!“ — цитирует „Интернационал“ Шарипов. — „Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой“, так ведь?» 

Крановщики предупредили коллег из других регионов: «Даже если здесь удастся добиться нормальных условий, ребята, не надо ехать в Казань. У вас опыт, вы видите, как это можно выполнить, не рвитесь сюда, не пытайтесь удушить нас!» Если сделать это еще где-то, допустим, в Екатеринбурге — всё, можно добиться изменения ситуации по всей стране, уверены они.  

Это не забастовка, а остановка работы в связи с угрозой здоровью и жизни окружающих

«НАСТАЛ МОМЕНТ, КОГДА ИЛИ ТЕРПЕНИЕ ИСТОЩИЛОСЬ, ИЛИ ОНИ СОЧЛИ, ЧТО МОЖНО НАКАНУНЕ ВЫБОРОВ ВЫДВИНУТЬ СВОИ ТРЕБОВАНИЯ»

По просьбе «БИЗНЕС Online» эксперты высказались о природе протеста казанских крановщиков и о том, куда он их заведет.

Борис Кагарлицкий — директор Института глобализации и социальных движений:

— КПРФ вряд ли в данном случае является источником протеста. Есть такой журналист Анатолий Баранов, который работал в этой партии, так вот он сказал: «КПРФ не партия, а лицензированная государством монополия по оказанию протестных услуг населению». Это сервисная схема, к которой люди привыкли, поэтому подобное нормально, если крановщики обратились в КПРФ.

Если это общая забастовка, то они, скорее всего, достигнут каких-то целей. Но такое зависит от рынка труда. Если это шумно, наносит репутационный ущерб фирмам, то вполне возможен успех. Обычно у нас бывает 50 на 50: локальные протесты в половине случаев оканчиваются успехом.

Цепной реакции в других регионах, скорее всего, не будет. Это не дальнобойщики. Если рабочие сами перемещаются по регионам, то они быстро налаживают связи, в противном случае — вряд ли. МПРА может им помочь, безусловно.

Анна Очкина — завкафедрой методологии науки, социальных теорий и технологий Пензенского государственного университета:

— У независимых профсоюзов не так много сил, но там, куда они приходят, эффективны. Посмотрите, например, на протест врачей скорой, это профсоюз «Действие».

Если крановщики дадут посыл региональной власти о том, что они не уйдут, то могут добиться своих целей. Правда, частично. Я не уверена, что данный протест перейдет на другие регионы. Если экстраполировать прошлый опыт, то это маловероятно. Такое случалось только с дальнобойщиками, но и там по группе регионов протест локализовывался. Цепная реакция не идет стихийно, нужна организующая сила, тот же МПРА или «Новопроф».

Такие протесты в России случаются постоянно. Нельзя сказать, что их огромное количество и они превращаются в какое-то единое рабочее движение, но происходят постоянно, особенно в строительной и добывающих отраслях. У нас это вообще превратилось в форму трудовых отношений руководства и рабочих. В определенный момент люди не выдерживают и бросают каски на пол, или забираются на башенный кран, или объявляют голодовку. После чего начинаются переговоры и нередко рабочие чего-то добиваются. Чаще всего подключается прокуратура. В любом случае пытаться всегда стоит. Бессмысленно покоряться, тогда ты точно ничего не получишь. Это долгий, тяжелый процесс, но трудовые протесты имеют результат.

Сергей Сергеев — доктор политических наук, профессор:

— Судя по тому, что известно из прессы и социальных сетей, где есть, например, такая группа, как «Крановщики Казани», то этот протест вызревал достаточно долго и носит исключительно внутренний характер. Трудовые конфликты, где одной из сторон выступают наемные рабочие, характерные и типичные для капитализма или посткапитализма, для постсоветского времени несвойственны. В 90-е годы, например, была волна забастовок, вызванных протестами против приватизации предприятий, но акции довольно быстро затухли. В 2000-е годы случилось несколько забастовок на заводах Ford в Ленинградской области. Примечательно, что там существовали сравнительно неплохие условия труда, это были современные предприятия. Но рабочие-активисты, съездив на заводы компании в Бразилию, увидели, какими льготами там пользуются люди, какие права они имеют, и потребовали, чтобы сотрудники российских заводов были в тех же условиях, в каких трудятся их бразильские коллеги. За этим последовало несколько достаточно упорных забастовок, и они своего добились, хотя сейчас данные заводы и закрываются. Но в принципе трудовые конфликты, конфликты пролетариата с работодателями, — для постсоветского времени очень нехарактерное явление. Сейчас мы видим конфликт работодателей с крановщиками, который, я думаю, назревал достаточно долго. Если смотреть на страницы рабочих в социальных сетях, нетрудно увидеть, что они еще в июне намеревались собрать конференцию крановщиков России именно в Казани. Так что, я думаю, и с этим связана забастовка. Судя по тому, что описывают сами ее участники, к ней привели не только тяжелые условия труда, низкие зарплаты, но и злостное несоблюдение всех норм техники безопасности. В общем-то, об этом нетрудно было догадаться даже стороннему человеку, потому что за последние годы на стройках Казани упало уже три крана. Неквалифицированные стропальщики, которые цепляют груз как попало, колоссальные переработки, когда люди трудятся по 10–12 часов в раскаленной кабине… В общем, нарушено все, что только можно. Видимо, настал такой момент, когда или терпение истощилось, или они сочли, что можно накануне выборов выдвинуть свои требования.

Добьются ли крановщики выполнения своих требований или их просто уволят? Локауты, или увольнения забастовщиков, — это известная тактика работодателей в борьбе с забастовками. Так вот, локауты уже начались, а что будет дальше — зависит от того, насколько станет прочна рабочая солидарность, то есть смогут ли хозяева найти штрейкбрехеров, ведь кого попало в кабину крана не посадишь. Даже если и посадишь, то это большой риск, краны просто начнут падать. Ну ладно, уволят людей, краны встанут… Я думаю, по крайней мере частичный локаут сами крановщики все-таки допускали в своих расчетах. Все станет зависеть от того, как будет развиваться ситуация в эти несколько дней.

Насчет того, подхватят ли забастовку крановщики в других регионах, думаю, подобное не исключено, потому что в Казани как раз сейчас проходит неофициальная всероссийская конференция крановщиков и, видимо, они как раз хотят добиться всероссийского резонанса, хотя ситуация в регионах разная. В Москве, допустим, остановить краны будет не так легко, как в Казани. А что касается того, что к забастовке присоединятся представители других профессий, то тут сложно что-то прогнозировать, но, я думаю, вряд ли.