«Я спросил у Путина, надо ли рассматривать вопрос о единстве публичной власти»

«Сейчас все происходит с такой бешеной скоростью, что не все успеваешь осмыслить. Все предложения нашей рабочей группы нанизываются на тот текст, который уже готов» Фото: kremlin.ru

«НЕЛЬЗЯ СКАЗАТЬ, ЧТО ЗАВТРА, ПОСЛЕ ПРИНЯТИЯ ПОПРАВОК, МЫ СТАНЕМ ЖИТЬ В ДРУГОЙ СТРАНЕ»

68-летний завкафедрой конституционного и административного права КФУ Евгений Султанов вошел в рабочую группу для подготовки поправок в Конституцию РФ вместе со спикером Госсовета РТ Фаридом Мухаметшиным. О первом известно, что он учился в КГУ, в 1980-м защитил кандидатскую диссертацию «Правовое положение управления всесоюзного промышленного объединения как среднего звена в системе министерства». С 1991 года — доцент. Также Султанов является членом межведомственного координационного комитета по правовым вопросам при кабмине РТ и межвузовского координационного совета РТ по гуманитарным и социально-экономическим наукам. Имеет педагогический стаж более 42 лет.

— Евгений Батырович, вчера вечером Владимир Путин внес в Госдуму законопроект с поправками в Конституцию РФ. Как вы оцениваете этот документ?

— С точки зрения того, что там есть, мне все нравится, я поддерживаю президента. Все поправки, которые он предложил, корректны. Ясное дело, что многое придется шлифовать, еще, может быть, чистить.

— Первое чтение в Госдуме намечено уже на 23 января, а второе — на февраль.

— Думаю, за это время мы успеем осмыслить все поправки еще раз. Сейчас все происходит с такой бешеной скоростью, что не все успеваешь осмыслить. Все предложения нашей рабочей группы нанизываются на тот текст, который уже готов. Все равно продолжается работа по сбору предложений и привязке их к проекту президента. Соответственно, все это еще будет обдумываться, любое предложение к поправкам может оказаться наиболее продуктивным, точным и иметь право на жизнь.

«Проводится солидная работа, ведь речь о тексте Конституции РФ. Почему-то все думают, что будут революционные, кардинальные изменения, но как раз тут все с точностью до наоборот: идет точечная ювелирная работа» Фото: © Максим Блинов, РИА «Новости»

— Но рабочая группа, в которую вы входите, собиралась до этого всего дважды. Первая встреча состоялась с президентом, а в пятницу было первое полноценное заседание. Как все прошло и когда вы все успели?

— Это было оргсобрание, определяли, как будем работать и по каким направлениям, проговаривали, что от нас хочет президент и как мы станем подобное осуществлять. Шел сбор предложений от нас, членов группы, для того, чтобы анализировать, сводить воедино. Сопредседатели группы обещали организовать эту деятельность силами своего персонала.

Конечно, проводится солидная работа, ведь речь о тексте Конституции РФ. Почему-то все думают, что будут революционные, кардинальные изменения, но как раз тут все с точностью до наоборот: идет точечная ювелирная работа. Так что нельзя сказать, что завтра, после принятия поправок, мы станем жить в другой стране.

— То есть это не кардинальная переписка Конституции в новый формат?

— Понимаете, подобное видно только специалистам, которые понимают такие вещи. Например, любое разграничение полномочий между президентом и парламентом имеет огромное значение. Это совершенно не эпатажное, но очень серьезное изменение. Например, то же конституционное изменение социальных прав и обязанностей в области пенсий. Вроде ничего такого, но на самом деле это серьезная и сложная работа. А все ждут какого-то откровения. Но, боюсь, разочарую и вас, и всех остальных.

«Общий тональный смысл оказался таков, что от послания президента отходить далеко не будем, поскольку Владимир Владимирович сказал, что не нужно фундаментальных изменений. Вот вам и ответ на вопрос» Фото: kremlin.ru

«ЧТОБЫ ЦЕЛИКОМ МЕНЯТЬ КОНСТИТУЦИЮ, НУЖНО, ЧТОБЫ ВСЕРЬЕЗ ТРАНСФОРМИРОВАЛИСЬ ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ»

— А вам удалось на заседании рабочей группы внести свое предложение о возможности дополнений Конституции?

— Да, сделал, оно зафиксировано, но, думаю, вряд ли будет востребовано.

— Почему?

— Общий тональный смысл оказался таков, что от послания президента отходить далеко не будем, поскольку Владимир Владимирович сказал, что не нужно фундаментальных изменений. Вот вам и ответ на вопрос.

— Но мы же с вами говорили, что предложения Владимира Владимировича как раз затрагивают 1-ю и 2-ю главы.

— Правильно, поэтому я и предложил, что, может, найти юридический механизм, как можно было бы, не меняя 1-ю, 2-ю и 9-ю главы, сделать то, о чем сказал президент. Потому я выдвинул механизм дополнения, но они посчитали, что все равно любое дополнение будет изменением 1-й, 2-й и 9-й глав. Это как раз разные юридические оценки и тонкости. Считаю, что дополнения — не изменения текста, а пересмотр и поправки — изменения. Но другие юристы думают иначе. Да, конечно, дополнение — это изменение. Но является ли подобное изменением существующего текста? Я считаю, что нет.

— То есть тут дело в трактовке?

— Да, это юридически тонкая работа.

— Как вы оцениваете разрешение интриги с отношением России к международно-правовым нормам?

— Я все-таки ратовал за дополнения Конституции и более высокий уровень. С другой стороны, конечно, в Основном Законе где-то обязательно надо было определиться. Та неопределенность, которая сложилась и которую Конституционный суд преодолел своим решением, не самый лучший вариант для международных взаимоотношений, когда толком непонятно: статья 15 не дает ответа по взаимосвязи международных отношений и Конституции. Да, у нас международные договоры выше закона, но и Конституция, согласно статье 15, тоже, потому что все законы должны соответствовать Конституции. У нас в итоге получилась ситуация, когда непонятно, как соотносятся между собой международный договор и Основной Закон (напомним, пункт 4 статьи 15 Конституции РФ гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора»).

Когда было 20-летие Конституции, мы находились в Ново-Огарево, где нас принимал Владимир Владимирович. Первый вопрос, который мы задали главе государства: как соотносятся между собой Конституция и международный договор? Он отметил, что, вне всякого сомнения, Конституция выше, чем международный договор. Тогда спросили, что делать, если он уже принят и утвержден. Путин ответил, что не надо было принимать, а если сделали это, то документ нужно денонсировать, если тот не соответствует Конституции РФ. Еще на 20-летии Основного Закона он нам данную идею сказал.

«Чтобы целиком менять Конституцию, нужно, чтобы всерьез поменялись общественные отношения. Я не вижу, чтобы это случилось» Фото: gossov.tatarstan.ru

«НЕОБХОДИМОСТЬ ИЗМЕНЕНИЯ КОНСТИТУЦИИ НАЗРЕЛА»

— Как вы считаете, уже назрели изменения в Конституцию в ее нынешнем виде? Должен ли меняться Основной Закон с течением времени?

— Как ученый я давно считаю, что они нужны. Еще когда 20-летие было, мы, конституционалисты, предлагали много изменений, и сейчас есть масса предложений. Политическое решение о том, когда изменения вносить, остается за руководством России. Необходимость изменения Конституции назрела. Что же, жизнь меняется. Я считаю, что уже пора.

— Зачем эти тонкости, если есть масса предложений, может, стоит целиком Основной Закон переписать?

— Чтобы целиком менять Конституцию, нужно, чтобы всерьез трансформировались общественные отношения. Я не вижу, чтобы это случилось.

— Что такое «изменение общественных отношений»?

— Речь о системных изменениях: политических, экономических, социальных и так далее. Когда мы видим кризис всей правовой системы, когда чувствуем, что она не справляется с возложенными на нее задачами, тогда требуется кардинальный пересмотр Конституции, ее основ. У нас же в основах конституционного строя, правах и свободах гражданина еще огромный потенциал для реализации. Его надо с помощью точечной настройки государственной системы, механизма местного самоуправления реализовывать. Сказать, что Конституция не выполняет свою функцию, является тормозом для правовой системы, нельзя.

Другое дело, а я тоже об этом везде говорю, что в Конституции плохо прописано взаимодействие органов публичной власти между собой. У нас идея разделения властей, предметов ведения (регионов и субъектов РФ — прим. ред.) получила хорошее воплощение в Конституции, слов нет, но система взаимодействия, ее конституционно-правовое оформление, с моей точки зрения, нуждаются в совершенствовании. Например, взаимодействие между органами госвласти и органами местного самоуправления (МСУ) у нас, в Татарстане, налажено очень хорошо — результаты налицо. Когда органы госвласти взаимодействуют с органами МСУ, когда люди понимают, что все уровни власти несут ответственность за уровень жизни в конкретном селе, городе, это здорово. Строго говоря, рядовому жителю все равно — государственные органы или орган МСУ решает вопросы, ему важно, чтобы дороги и транспорт были. А уж как работает публичная власть, обычного человека мало тревожит, для него значим результат.

Поэтому наша задача — так обеспечить функционирование публичной власти, чтобы все эти задачи были решены. С этой точки зрения, я считаю, в Основном Законе надо закрепить взаимодействие между уровнями публичной власти. Это очень хорошая идея и задача. Вообще, в первые годы, когда была принята Конституция, все трактовали статью 12 так, что если органы МСУ не входят в систему госвласти, то они вообще самостийные: что хотят, то и делают. Мы же знаем, к чему это привело. Я везде выступаю и говорю, что города-миллионники давно надо ввести в орбиту госуправления, потому что реально они являются его неразрывной частью. Местное самоуправление на уровне таких городов — неверный и по меньшей мере неперспективный путь развития. Но это мое мнение.

«Строго говоря, рядовому жителю все равно — государственные органы или орган МСУ решает вопросы, ему важно, чтобы дороги и транспорт были» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЭТО РОДИМОЕ ПЯТНО ТАК И ОСТАЛОСЬ»

— То есть местное самоуправление должно быть встроено в систему госорганов?

— К вопросу о встроенности... Можно ведь тупо взять и ликвидировать местное самоуправление. Нет, его трогать нельзя, это хороший институт, сила народа, местная инициатива. Но представим, что в Конституции обязанность помогать и решать вопросы местного значения, взаимодействовать с органами МСУ не прописана. Тогда можно всегда отвечать: «Это не мои вопросы, как хотите, так и решайте». Вот в чем вся проблема — надо, чтобы в Конституции было записано, что органы госвласти тоже несут какую-то ответственность за решение вопросов местного значения наряду с органами местного самоуправления. Тогда они станут обязаны контролировать, помогать, давать деньги и думать, как решаются вопросы местного значения.

Меня все время не устраивает то, что вертикаль власти подразумевает четкое разграничение предметов ведения и полномочий, плюс взаимодействие. Так вот, разграничение предметов ведения между органами госвласти и органами МСУ пропало. Получается, между РФ и субъектами РФ есть понятия исключительной компетенции России, компетенции субъектов РФ, предметов совместного ведения и разграничения полномочий по предметам совместного ведения. Худо-бедно, но это сделано. А вот разграничения предметов ведения и полномочий между органами госвласти и органами МСУ нет ни в Конституции РФ, ни в Конституции РТ.

Это самое слабое место всей Конституции, всего устройства нашей публичной власти. Отделались совершенно туманной фразой: «Вопросы местного значения». А что это значит? Как подобное соотносится с предметом ведения государства? Образование, здравоохранение и так далее — это сквозные вещи от верха до муниципалитета. В свое время комиссия Козака предприняла попытку разграничить предметы ведения и полномочий по всем трем уровням власти — на федеральном, субъектовом и муниципальном. Не получилось, они работали-работали, но ничего не выдали.

С моей точки зрения, это родимое пятно так и осталось. Отсюда все вопросы и проблемы функционирования публичной власти, потому что, во-первых, нет четкого разграничения между органами госвласти и органами МСУ, а во-вторых, нет координации взаимодействия. Начинаешь копать: кто несет ответственность за тот или иной вопрос? А никто! Я сразу вспоминаю Райкина: «„Кто костюм шил?“ — „Мы все шили“. — „К пуговицам претензии есть?“ — „Нет, пуговицы пришиты насмерть“». Так и получается, что вроде все всё делают, а за конечный результат по факту никто не несет ответственность.

Я неслучайно говорю про города-миллионники. Попробуйте сами ответить: кто в Казани хозяин?

— Ильсур Метшин.

— Давайте порассуждаем. Собственность федералов есть на территории города? Да. А он ею не управляет. А собственность РТ есть? Да, тоже не управляет. Например, у нас Пороховой завод, люди работают, социалка тянет, но порох мы не едим, он не относится к вопросам местного значения. Порох — это, извините, российское, а ведь люди — наши, живут тут, всех надо обеспечивать. Это уже проблема взаимодействия муниципалов и федералов.

Раньше было понятие «комплексное социально-экономическое развитие», исполкомы отвечали за него. Тогда любое строительство промышленных объектов увязывалось. Сейчас эта задача только возрождается, например, есть закон о планировании и так далее. По факту попытки существуют, но не на конституционном уровне.

— Нынешние поправки решают эту проблему?

— Нет. Они хитро сформулировали ответственность. По факту получается, когда органы МСУ совместно с органами госвласти реализуют те или иные задачи, тогда они имеют право на компенсацию ущерба, который возникает. Раньше была компенсация только по решениям, которые приняты органами госвласти. Честно говоря, надо еще осмыслить это, подумать над формулировкой. (В действующей версии Конституции говорится, что местное самоуправление имеет право на «компенсацию дополнительных расходов, возникших в результате решений, принятых органами государственной власти». В новой версии речь идет о «компенсации дополнительных расходов, возникших в результате выполнения органами местного самоуправления во взаимодействии с органами государственной власти публичных функций и полномочий, имеющих государственное значение», — прим. ред.) 

— На заседании рабочей группы вы обсуждали этот вопрос?

— Я подготовил проект одной статьи, отправлю сопредседателям, посмотрим. Я же спрашивал об этом на первой встрече с Владимиром Владимировичем: надо ли рассматривать рабочей группе вопрос о единстве публичной власти? Он ответил, что да, обязательно.

«У нас Пороховой завод, люди работают, социалка тянет, но порох мы не едим, он не относится к вопросам местного значения. Порох — это, извините, российское» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ГОССОВЕТ — ЭТО ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО БЫЛО, ГДЕ ИНТЕРЕСЫ РЕГИОНОВ КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ДОНОСИЛИСЬ ДО ГЛАВЫ ГОСУДАРСТВА»

— А что насчет Госсовета, который формируется президентом, но пока непонятно, кто его возглавляет? Говорят, что должен быть отдельный федеральный закон о Госсовете. По тому, что сейчас говорится в поправках о ГС, что-то меняется?

— У меня несколько иное видение Госсовета. Раз там собраны все должностные лица исполнительной власти, то, безусловно, это должен быть не какой-то нормотворческий орган, а орган исполнительной власти.

— В таком случае что он должен делать?

— Смотрите, у нас есть отраслевые министерства, а кто представляет территориальные интересы? Никто. Кто координирует взаимодействие, учитывает территориальную и пространственную реализацию законов? Такого органа нет. Конечно, на кабмин тоже возложена задача осуществлять комплексное развитие с учетом регионов. Но одно дело, когда кабмин находится в Москве и состоит из министров, каждый из которых отвечает за свой участок. Конечно, они должны учитывать территориальные особенности. Но лучше, чем главы регионов, вряд ли кто-то знает проблемы. Если появится такой орган, который будет выявлять, артикулировать и воплощать в акты исполнительной власти потребности пространственного развития, думаю, это очень хорошая идея.

— Губернаторы, как говорится, на земле. Разве они уже не исполняют то, что кабмин прописал?

— Приведу пример. Кто учитывает интересы Поволжья? Как они артикулируются, учитываются?

— Скорее их лоббируют губернаторы.

— Вот вы и ответили на вопрос. Органа, который бы специально занимался согласованием, выработкой общей политики и принятием решений по пространству, я не вижу, а Госсовет уже является этим органом, но пока совещательным. У него пока ничего нет управленческого, а было бы неплохо, если бы он принимал какие-то акты, которые оказались бы обязательными для пространственного развития нашей России.

Но пока непонятно, какой вектор придадут Госсовету. Мне представляется, что это должен быть не столько законотворческий, сколько исполнительный орган.

— В таком случае может ли Госсовет обладать правом законодательной инициативы?

— По логике да.

— Насколько я понимаю, Госсовет в том числе должен участвовать во внутренней и внешней политике.

— Это опять к вопросу о взаимодействии. Снова возвращаемся к проблеме соединения отраслевого и территориального управления. Органов, которые занимаются территориальным управлением, нет. По факту у нас есть отраслевые органы. Рекомендательный, совещательный орган при президенте — Госсовет. Это единственное, что было, где интересы регионов каким-то образом доносились до главы государства, а он доносил свою политику. Но нужен, наверное, и отраслевой орган управления.

— Но как он будет функционировать, если губернаторы в своих регионах сидят?

— Никого же не смущает, что Совет Федерации существует как палата регионов, где учитываются интересы субъектов суммарно в законотворческом процессе. А почему в управлении не должно быть аналогичного органа? Понятно, что всегда было непростой задачей соединение отраслевых и территориальных начал.

В свое время Никита Сергеевич Хрущев создавал совнархозы, поломал вертикальную систему министерств. Он решил, что децентрализация, передача многих полномочий на места улучшат управление. Практика показала, что не получилось.

— Но и нынешняя система, видимо, не очень хорошо работает.

— Но раньше у нас был Госплан, он делал верстку не только в отраслевом разрезе, но и в территориальном. Имелась целенаправленная политика, когда создавались в Казахстане и других союзных республиках какие-то производства, когда их выносили туда, чтобы поднимать данные территории. Это была политика, целенаправленные решения.

— В таком случае сейчас каждый регион отвечает сам за себя. Если затащил к себе инвестора — молодец.

— Я про это и пытаюсь сказать. Нет такого органа, который бы принимал решения, куда, допустим, направлять и что развивать, чтобы не келейно делалось, а именно с участием представителей всех регионов.

— Думаю, каждый регион будет тянуть одеяло на себя, а Татарстан это умеет.

— А что мешает делать подобное втихаря? Как сказал Леонид Филатов, «действуй строго по закону, то бишь действуй втихаря». Дело в том, что это можно будет осуществлять публично в рамках какого-то органа.

«На заседании группы выступал Леонид Рошаль, который говорил, что как бы нам потом не сказали, что мы наломали дров» Фото: premier.gov.ru

«НЕЛЬЗЯ РЕЗКО ТРОГАТЬ ГОСУДАРСТВО И ЛОМАТЬ СТРУКТУРЫ, КОТОРЫЕ УЖЕ ОТРАБОТАНЫ»

— Как оцениваете требования, которые предъявляются к кандидату на должность президента, например, про 25 лет проживания в России или про убранное слово «подряд»? Насколько будет велика разница между полномочиями нынешнего президента и следующего?

— Это наша пробная попытка от президентской республики двинуться в сторону парламентской.

— Глава государства сказал, что парламентской республикой Россия быть не может.

— Нет, он сказал, что пока будет президентская республика, — и это правильно. Нельзя резко трогать государство и ломать структуры, которые уже отработаны. Поэтому, как я понял, парламент получает большие полномочия по формированию исполнительной власти, контролю за исполнительной властью…

— Но, согласно предложенным поправкам, Госдума будет утверждать предложенного президентом кандидата на пост премьер-министра, тогда как сейчас дает согласие. Но все равно же это будет человек, которого предлагает президент. Разве нет?

— Я не хочу втягивать в данную дискуссию, усиливает ли это роль парламента или нет. С моей точки зрения, усиливает. Я считаю, что парламент получает очень приличные полномочия по воздействию на исполнительную власть.

— Но и Совет Федерации.

— Там в бо́льшей степени судебная власть задействована. Я считаю, что этот опыт, конечно, надо осмыслить, посмотреть, как будет работать. Например, на заседании группы выступал Леонид Рошаль, который говорил, что как бы нам потом не сказали, что мы наломали дров. С моей точки зрения, надо попробовать, не ломая отработанных полномочий президента, но расширяя полномочия парламента, других структур и в конечном счете граждан. Думаю, это правильное направление.

«Как голосовали в свое время по Основному Закону России: «Одобряете ли вы те поправки, которые вносит президент в Конституцию РФ или не одобряете?» Когда принимали этот документ, тоже было два варианта — да и нет» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ ХОРОША ТОГДА, КОГДА НЕТ ЭКСТРИМА, КОГДА МНОГО ДЕНЕГ»

— Талия Хабриева (юрист, член рабочей группы — прим. ред.) накануне сказала, что одна из наиболее важных задач рабочей группы состоит в определении формы общероссийского голосования по этим поправкам. По ее словам, сейчас такой формы голосования нет, а референдум, согласно Конституции, в данном случае невозможен.

— Могу открыть небольшой секрет. Я предлагал всенародное голосование, но все-таки большинство было за всероссийское.

— Чем же отличается всенародное от всероссийского?

— Это как раз и есть те тонкие дискуссии. Всероссийское голосование подразумевает как окончательный вариант, так и плебисцит, а всенародное голосование имеет оттенок окончательного решения. Всенародное голосование плебисцитом назвать очень трудно.

— Тогда каким образом должно выглядеть всенародное голосование, которое вы предлагали? Вот человек приходит на избирательный участок… Дальше что?

— Тут два варианта. Так же, как голосовали в свое время по Основному Закону России: «Одобряете ли вы те поправки, которые вносит президент в Конституцию РФ или не одобряете?» Когда принимали этот документ, тоже было два варианта — да и нет.

— Андрей Клишас как раз говорил, что голосование по поправке в Конституцию может проходить после принятия закона парламентом, граждане будут голосовать за документ целиком.

— Скорее всего, он имел в виду то же самое.

— На ваш взгляд, то, что сейчас происходит, имею в виду укрепление статуса Госсовета, похоже на то, что сделали в Казахстане?

— Я бы не сказал так. Все-таки у Казахстана весьма своеобразная система госвласти. Думаю, мы не копируем ее. Очень осторожно отношусь к проблеме копирования опыта. Честно говоря, мне пока (понимаю всю обстановку) больше импонирует наш существующий механизм. Я, наверное, бо́льший государственник, чем все остальные. Как вы чувствуете по местному самоуправлению, я еще больше выступаю за государственную централизацию. Децентрализация хороша тогда, когда нет экстрима, когда много денег и так далее. Мы изучали опыт Нидерландов по местному самоуправлению, ездили в Тилбург. Мэр города нам рассказал, что каждый житель по 6 раз в день заходит на сайт. Мы спросили, что же делать на страничке главы столько раз. Например, они полгода обсуждали, где памятник поставить или парк разбить. Когда узнаешь, какой у них там бюджет, понимаешь, что они жируют, тогда, конечно, могут спокойно потратить время, найти более оптимальные формы для широкой демократической основы. Когда не до жиру, есть потребность принимать практически единственное правильное решение, альтернативы не очень богаты, в этих случаях централизация управления объективно неизбежна. Вне всякого сомнения, чем больше у нас будет экономический «жирок», тем больше появится возможностей для дальнейшего движения в сторону децентрализации управления, бо́льшей демократизации и так далее. Поэтому я повторяю, что, понимая обстановку, осторожно отношусь ко всякого рода попыткам принципиально взять и поломать модель, которая существует.

— То есть пока нет денег, о демократии думать рано?

— Не то что рано. Я понимаю, что споры о том, куда потратить деньги, когда их мало, никогда до добра не доводят. Мы подобное проходили в 1990-е годы, знаем, что это такое.

— Если принимаются поправки в Конституцию РФ, то должен ли в связи с этим переписываться Основной Закон РТ?

— Я глубоко сомневаюсь, что такое затронет субъекты, потому что все поправки касаются федерального уровня. Субъекты не могут регулировать в своих конституциях и уставах права и свободы человека и гражданина, они могут только устанавливать дополнительные гарантии. Строго говоря, я не вижу, каким образом поправки коснутся статуса субъектов.

— В таком случае, может, настало время что-то подправить и в Конституции Татарстана?

— Мы же Конституцию РТ приняли раньше, чем Российской Федерации, поэтому возможности для совершенствования Основного Закона Татарстана имеются. Я совсем недавно, когда у нас были празднования, посвященные Конституции, об этом говорил, а также, в частности, настаивал на том, чтобы положения взаимодействия органов госвласти и МСУ вошли и в нашу Конституцию.