Ренат Муслимов: «Я считаю, что такую глупость совершили!» Ренат Муслимов: «Я считаю, что такую глупость совершили!» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Забыли, как разваливался Советский Союз?»

— Ренат Халиуллович, как вы оцениваете последствия отмены сделки ОПЕК+?

— Это самое дурное решение, которое можно было для России принять. Я считаю, что такую глупость совершили! Забыли, как разваливался Советский Союз? Как писал Гайдар в «Гибели империи»? Американцы уговорили Саудовскую Аравию обвалить цены — и они это сделали. И они (саудиты — прим. ред.) сейчас показывают, что могут подобное и сейчас совершить. Наглядно это показывают. Хотя я думаю, что они делать этого не будут. Если даже попытаются, то немножко напугать, поставить всех на свое место, показать, кто хозяин в этом деле, потому что такое и им сейчас невыгодно. Очень невыгодно.

Потому я думаю, что это испуг, который хорошо подхватывают СМИ, подобное идет прекрасно. Так рухнули рынки! «Шеврон» на 15 процентов упал! «Шеврон»! Exxon Mobile — на 12 процентов! Что это такое? Такие гиганты если падают! А малые компании на 40–50 процентов упали…

Все еще гадают, что это — рецессия ли, кризис или нет кризиса… Если это падение не паника, тогда что — паника? Пора посыпать голову пеплом и сказать, что мы не то сделали. Так что у меня самое отрицательное отношение к данному делу, и трудно сказать, чем подобное еще аукнется. Потому что кризис — снежный ком.

Конечно, трудно прогнозировать. Хотя, когда говорят, что трудно прогнозировать, значит, прогнозировать как раз нетрудно. А это: «Будет хуже», «Будет плохо». Потому говорят: «Трудно прогнозировать».

— А что это означает для «Татнефти»? Ей в плюс эта ситуация, чтобы больше добывать, или в минус из-за падения цен?

— Они хотят больше добывать, но эта ситуация, я считаю, не в плюс. Абсолютно не в плюс. Они больше на падении цен проиграют. [России] надо было четко держаться этой линии. А так — ну что, добавят чуть-чуть добычи, но солидно снизят цены. Будут в минусе.

— Но в Татарстане много нефтепереработки. Можно ли считать, что мы поустойчивее?

— В данном смысле да, конечно. Вы правы: у нас более устойчиво. Мы все-таки добились, переработку сделали — это нормально.

Хотя я всегда был против того, чтобы 100 процентов перерабатывать — это тоже плохо. Часть должна быть в сырой нефти, часть — перерабатываться, потому что на рынке бывают такие моменты, когда выгоднее продавать не продукты переработки, а сырую нефть. Бывают!

— Какой уровень цены на баррель нефти вы считаете критическим для «Татнефти», например? Где нефть идет уже ниже себестоимости?

— Где-то 25–30 долларов за баррель, так будем говорить. Это уже критическое. Но смотря еще на сколько времени: если на несколько месяцев — одно, а на год-два — совсем другой коленкор.

Но я не думаю, что все это будет очень долго. Сейчас немножко отскочит и уже отскакивает. Вчера был шок. Первый шок должен немножко пройти, потом окажется стабильно низко, но все равно. Но если Саудовская Аравия станет настаивать, то это опасно. Но повторю: им это невыгодно, сейчас не та ситуация, когда разваливали Советский Союз. Совсем другая. Они на подобное, я думаю, не пойдут.

«У «Татнефти» есть резерв добычи, она добывает. Того, что добывает, достаточно. Нельзя же, чтоб всегда тебе манна небесная сыпалась»Фото: © Максим Богодвид, РИА «Новости»

«в 20 раз [падения] не будет, конечно, Но раза в 2–3 — да»

— Что бы вы сейчас «Татнефти» посоветовали — принимать ли какие-то решения, корректировать стратегию или просто подождать?

— Не надо дергаться! У «Татнефти» есть резерв добычи, она добывает. Того, что добывает, достаточно. Нельзя же, чтоб всегда тебе манна небесная сыпалась.

Ну акции упали. Очень хорошо… Прикупим! Ничего страшного — потом они восстановятся.

Вы знаете, насколько упали акции «Татнефти» в 1998 году? В 20 раз! Потом восстановились, а затем ушли в заоблачные высоты! 800 [рублей за акцию] — это вообще никто не предсказывал! Мы с Фельдманом (Семен Фельдман — заслуженный нефтяник Татарстана, в прошлом заместитель гендиректора «Татнефти» — прим. ред.) говорили, что будет 400! Никто не верил, смеялись над нами! Потом, когда 405 стало, Фельдман звонит, говорит: «Мы с тобой правы были…» А потом и до 800 поднялось!

И сейчас так будет! Ну в 20 раз [падения] не случится, конечно, но раза в 2–3 — да. Потом опять восстановятся. Ничего страшного я не вижу, это как в любой болезни — как чирей: мучает-мучает, пока не прорвется.

Самое опасное в кризис — если компании банкротятся, но это не про наши организации. Они более устойчивы, я думаю, тяжело, но пройдет.

— Но вы в принципе допускаете, что акции «Татнефти» могут в 2–3 раза упасть?

— Я допускаю, конечно. Это мировой кризис. Я же вам не зря сказал: в 10–20 раз не будет…

— В 2–3 раза тоже звучит устрашающе.

— Звучит, но, когда потом посмотришь, снова восстановятся. Самое главное — компания должна выживать на плаву. Нефть есть в недрах, запасы есть, инфраструктура есть, коллектив есть, высококвалифицированные специалисты есть. Все есть! Компания будет жить в любом случае.

Но самое страшное, конечно, паника. И в банковском секторе так, и для нефтяных компаний — тоже. Очень ранимые на Западе, малые компании особенно. Помню прошлый кризис 2008–2009 годов. В Техасе малые компании — правительство отменило им все налоги, так оно быстро среагировало! Наши этого никогда не сделают. И речь шла уже о том, чтобы государство давало им дотации, чтобы они выжили. Но до этого дело не дошло — рынок начал восстанавливаться.

Данные компании надо как-то поддерживать, потому что они более ранимые, чем крупные. У крупных есть разные бизнесы, переработка, а у тех — монопродукт.

— А татарстанские МНК сейчас тоже под ударом?

— Они под ударом, но я думаю, что все-таки пережили те кризисы, а этот, считаю, не такой сильный. Так что опыт у нас есть, и этот мы должны легче пройти.

— Наше правительство, татарстанское, обеспокоено?

— Я еще не знаю, не разговаривал. Правительство всегда должно быть обеспокоено, в противном случае жди беды… Но без паники.