Артур Сагитов: «До сих пор пишут, что я пререкался с Бердыевым, но люди это придумывают»

Артур Сагитов: «Самое главное сейчас — здоровье людей. Футбол надо возвращать, когда мы все справимся с этой бедой» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЕСТЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО СЕЗОН ЗАКОНЧИТСЯ ДОСРОЧНО»

— Артур, ты приехал сейчас из Нижнего Новгорода домой, в Казань. Вашу команду распустили до неопределенного срока?

— Да, изначально говорили, что до 7 апреля, но из-за отмены всех матчей в России до 31 мая неизвестно, что произойдет дальше. Есть лично у меня ощущение, что вообще сезон может быть закончен досрочно. Но самое главное сейчас — здоровье людей. Футбол надо возвращать, когда мы все справимся с этой бедой.

— Какое у тебя отношение к пандемии?

— Мы же видим, сколько людей каждый день умирают от этой болезни. Конечно, нужно беречь себя и оставаться дома. Но также я общался со многими специалистами, мне они говорили, что для здорового молодого человека это не сильно отличается от гриппа.

— Давай поговорим о футболе. В обоих весенних матчах за «Нижний Новгород» ты остался на скамейке. Почему?

— Я пропустил полностью первый сбор, потом был вызов в молодежную сборную России. Еще во время предсезонки случилась небольшая травма спины. Так что я практически полностью пропустил все сборы с командой. Наверное, максимально не был готов к тем играм.

— В концовке первой части сезона ты забил два гола в двух матчах, а незадолго до этого — свой первый мяч за «Нижний». Это придало уверенности?

— Да, для меня важным стал матч с «Ротором», где я впервые забил. До этого постоянно оставался на скамейке. И еще мне очень помог разговор с клубным психологом, на редкость сильный специалист. Я сходил к нему как раз перед «Ротором», в итоге просидел в кабинете три часа. Я в прямом смысле освободился от ненужных мыслей после нашей встречи — после общения с ним у меня начался подъем. Очень благодарен ему за это.

— В клубе вы обязаны общаться с психологом?

— Нет, тогда тренер просто предложил психологу встретиться со мной. Я сам ощущал, что мне нужно о многом поговорить, во мне сидел юношеский максимализм. Я всегда хочу играть по 90 минут и забивать. Если это не получалось, мог агрессивно себя вести. После того разговора я стал меньше проявлять негативных эмоций.

— Как проходил трехчасовой сеанс?

— Половину этого времени я вообще спал. Мне приснился один сон, и психолог мне его объяснил. Теперь я стабильно хожу к нему на прием. На прошлой неделе был у него, стараюсь появляться раз в месяц и советую всем молодым футболистам не стесняться общаться с психологом. Я смог довериться и поделиться мыслями, которые до этого держал только при себе.

— В «Рубине» такой психолог есть?

— В команде не знаю, а в академии точно есть, но он больше как школьный психолог.

«Я всегда хочу играть по 90 минут и забивать. Если это не получалось, мог агрессивно себя вести» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПОТАЩИЛИ В КОМНАТУ ТЕЛЕВИЗОР, НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ТРЕНЕР ПОКАЗЫВАЛ ЗАПИСЬ С КАМЕР»

— Часто вспоминаешь академию?

— Да, особенно детских и юношеских тренеров. Я работал с двумя очень сильными наставниками: Дмитрием Игдисамовым и Игорем Родькиным. Их уровень подтверждают нынешние места работы: Игдисамов трудится в ЦСКА, а Родькин — в «Чертаново». Родькин, например, очень много разговаривал с каждым — мне очень нравится такой подход, персональный режим работы. Он приходил к нам в 6:30, когда мы только просыпались, и начинал работать с нами. Я считаю его вторым отцом. В 15–16 лет уже появляются люди, для которых футбол уходит на второй план. При нем же все хотели рубиться до конца на каждой тренировке. Во многом из-за этого мы стали чемпионами России в 2016 году.

Еще я бы отметил детского тренера Ильгизара Гайнутдинова — мой первый наставник в «Рубине». Ну и вообще, все тренеры что-то дали для моего футбольного развития.

— Как раз Гайнутдинов говорил тебе каждый день оставаться в Казани, когда ты приехал из Елабуги. Где ты жил?

— Я приехал в Казань в 8 лет и до 12 лет жил у тети и бабушки. Большое им спасибо, без них бы никакого «Рубин» не было.

— Сам путь из Елабуги в Казани — непростой?

— Да, когда возник вариант с «Рубином», мы поехали с папой в Казань. Тогда все было против нас: на улице было минус 30, снег валил, нас еще гаишники остановили и оштрафовали. Я предложил папе развернуться, но он сказал ехать до конца — его настойчивость помогла.

— Знак судьбы?

— Даже не знаю. В 12 лет меня опускали в третий состав. Уже в академии ко мне подошел Игдисамов и предупредил, что мне дают месяц. Если за это время не прибавил бы в бытовых вопросах и футбольных, от меня бы избавились. Каждое утро со мной занимался Рамиль Мансурович (Шарипов — нынешний тренер по физподготовке «Спартака» — прим. ред.). Ради меня он каждое утро приходил. Наши занятия начинались рано, и я всегда с трудом вставал. Когда я уже раза три не смог встать к его приходу, он начал обливать меня холодной водой и по делу пихать.

Он мне ставил технику бега, а потом я шел на поле заниматься с мячом. В тот период очень много работал над собой, через два месяца уже вернулся в стартовый состав и стал капитаном команды. Считаю, что тогда у меня произошло взросление и в тот момент я уже точно понял, что буду футболистом.

— С дисциплиной имелись проблемы?

— Самым прилежным в академии вряд ли меня можно назвать. Много веселого бывало, за что могло прилететь. Например, имел место случай, когда после отбоя мы с другом потащили телевизор в комнату поиграть в PlayStation: а он только один на базе — в общей комнате. На следующий день приходим на теорию, и тренер просто без слов включает камеру с этажа. Там хорошо было видно, как мы тащим этот телевизор, — вся команда выпала со смеха.

Но стоило такие вещи убрать, в футболе тоже пошло. Сейчас я понимаю, что от того, как ты себя ведешь в быту, многое зависит на поле.

— Насколько жестко в академии следили за нарушениями?

— Когда интернат только открылся, с Данильянцом было очень жестко. Если воспитательница видела с бутылкой газировки, то парня сразу отчисляли. Причем Иван Альбертович даже не вызывал к себе, через других людей передавал об отстранении. При Акбарове стало немножко посвободнее, но за дисциплиной в «Рубине» всегда строго следили.

— Тяжело учиться и одновременно играть?

— Для меня да. Я знаю только пример Семака, когда человек преуспел и в футболе, и в учебе, но лично таких не встречал. Даже во время уроков, когда все учились, я вел отдельную тетрадку, куда записывал свои действия с игр и тренировок.

Но полностью забить на учебу было невозможно. Нам постоянно говорили, что мы можем не стать футболистами, а людьми останемся в любом случае. Часто говорили, что из 20 выпускников, возможно, станет футболистом всего один человек. Но я все равно со всеми спорил, говорил, что у меня в футболе получится независимо от учебы.

«Мы попали в трудный период для клуба, когда нужны были люди. Нас начали привлекать, за что в первую очередь я благодарен Курбану Бекиевичу Бердыеву» Фото: rubin-kazan.ru

«ОДНАЖДЫ В «РУБИНЕ» ВОШЕЛ К СТАРШИМ В КРУГ. ОНИ НАЧАЛИ «ПЛАВИТЬ» — БОЛЬШЕ НЕ ЗАХОДИЛ»

— 2000 год рождения получился продуктивным для «Рубина». Три человека этого возраста сыграли за главную команду. Почему так вышло?

— Мы попали в трудный период для клуба, когда нужны были люди. Нас начали привлекать, за что в первую очередь я благодарен Курбану Бекиевичу Бердыеву.

— Помнишь свой первый день с основой?

— У нас была двусторонка с главной командой — помню, что мне не понравилась моя игра. Потом состоялся матч за молодежку против «Енисея», тоже был без настроения тогда. Возвращался на базу, а мне Шаронов сказал, что с завтрашнего дня я на постоянной основе перехожу в главную.

— Удивился?

— Да. Еще помню, как обрадовался мой брат, он дикий фанат «Рубина». Сказал, что мне нужно выгрызать каждый мяч на тренировках, чтобы удержаться за этот шанс. На первом занятии я понял, что сильно уступаю Азмуну и Бухарову в завершении.

— По-особенному к тебе как-то относились старшие?

— Добрые подколы были. Перед тренировками мы всегда занимались в кругах с мячом. Однажды я зашел к старшим в круг, и они начали меня «плавить»: специально давали жесткие передачи, с которыми не всегда справлялся. Бердыев следит даже за такими мелочами, и старшие знали, что мне влетит за «деревянность». Так и вышло, поэтому к старшим я больше не заходил. 

— Самый веселый кто был?

— Для меня это Навас — как настоящий капитан мог разрядить атмосферу хорошей шуткой. Бухаров мог и пошутить, и подсказать.

— Как тренеры готовили к дебюту?

— Много общался с Кафановым. Еще задолго до игры с «Динамо» меня готовили к возможному выходу на поле. Виталий Витальевич показывал, что я должен делать при стандартах, показывал схемы.

Курбан Бекиевич постоянно после тренировок занимался со мной: я плохо бил с лету. Бердыев вместе с Данильянцем ставил конусы, а на них — мячи. Мне показалось, что это легко: я со всей силы приложился, но попал в конус — чуть голеностоп не оставил там. После этого Бердыев показывал, как надо выполнять такие удары, и вот я этим занимался, пока не начало получаться. Потом персонально давали другие упражнения. Так что со мной очень много работали в то время.

«Курбан Бекиевич постоянно после тренировок занимался со мной: я плохо бил с лету. Бердыев вместе с Данильянцем ставил конусы, а на них — мячи» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МНОГИЕ ДУМАЛИ, ЧТО Я СПОРИЛ С БЕРДЫЕВЫМ. НО КАК Я В 18 МОГ ЕМУ ВОЗРАЗИТЬ?»

— Какое качество самое главное у Бердыева?

— Я считаю, что он очень силен в психологии: всегда хорошо чувствует, когда надо поддержать, а когда — напихать. Он тонко ощущает, когда у игрока появляется звездность. После встреч с психологом я понял, насколько важна психология в футболе, и Бердыев очень грамотно все это учитывал.

— Как раз Бердыев в интервью нашему изданию говорил, что у тебя чуть больше года назад были проблемы со звездностью, рассказывал про корону на голове. Как ты реагировал на такие его слова в прессе?

— Считаю, он хотел донести до меня информацию. Я этого тогда не замечал, но не думаю, что он ошибался, со стороны лучше видно. Но летом стал понимать, что мог продуктивнее работать на тренировках.

— Не обидело, что он вынес свое мнение о тебе в публичное пространство?

— У меня к этому тренеру никогда не было обид или негатива и никогда такого не случится. Он в меня поверил, я только благодарен ему.

— Еще одна его цитата про тебя: «Сагитов — дерзкий». Спорил с ним?

— Знаю, что тогда многие подумали как раз об этом, но очевидно же, что в 18 лет я даже подумать не мог, чтобы просто возразить ему. Курбан Бекиевич имел в виду, что я никого не боюсь на поле. Мне до сих пор пишут, что я пререкался с Бердыевым, но люди это сами придумывают.

— Насколько известно, в «Рубине» тогда он запрещал давать интервью двум людям — Азмуну и тебе. Так?

— Да, не хотел дополнительного внимания ко мне. Когда я выходил из раздевалки после какого-то матча, человек из клуба сказал, что мне не надо общаться с журналистами. Подобное может сбить с пути в самом начале карьеры, поэтому сейчас понимаю его решение.

«С «Ахматом» я вышел в концовке и забил свой первый гол за «Рубин». Это стало самым эмоциональным моментом в жизни. Убежден, что данный матч для меня останется лучшим, какие бы я голы еще ни забил» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДО СИХ ПОР НЕ СЧИТАЮ, ЧТО ПОПАЛ В ФУТБОЛ»

— Но тогда казалось, что между вами есть конфликт. По ходу зимних сборов в прошлом году он отправил тебя в молодежку. Что там произошло?

— Это была нефутбольная история, мы потом разобрались, к следующему сбору меня снова подняли. В первом же матче я забил «Динамо». Этот спуск меня мотивировал.

Но потом у нас с ним состоялся разговор, я сам к нему подошел тогда. Бердыев сказал, что хочет отправить меня в аренду, это было буквально за четыре дня до игры с «Ахматом». Но с «Ахматом» я вышел в концовке и забил свой первый гол за «Рубин». Это стало самым эмоциональным моментом в жизни. Убежден, что данный матч для меня останется лучшим, какие бы я голы еще ни забил. Хотя за пару дней до этого был расстроен после разговора с Курбаном Бекиевичем, но несколько минут одной игры все перевернули. Я с 8 лет в родном клубе, спустя годы выхожу на замену и забиваю на последних секундах. Какое чувство может сравниться с этим?

Я лишь жалею, что тогда не было родителей на игре. Они все мне дали, и сейчас у меня мечта забить на глазах у них. В «Нижнем» я всю игру думал, что, если забью, побегу праздновать к маме, когда родители смогли выбраться на матч. Но я уйму моментов запорол, очень разозлился на себя.

— После гола «Ахмату» понял, что ты уже в футболе?

— Нет. Я до сих пор не считаю, что попал в футбол. Пока не могу сказать, что должно произойти, чтобы смог так сказать. Точно убежден, что впереди очень много работы.

 — Но дебютировал ты за несколько месяцев до «Ахмата» в игре с «Динамо» в конце 2018-го. Страшно было выходить на поле?

— У меня сердце ужасно билось тогда, трясло неслабо, но те пять минут пролетели дико быстро — я даже не успел задохнуться. Вот против «Зенита» уже было супериспытание.

— Расскажи поподробнее.

— Это была моя первая игра в старте и сразу против сильнейшей команды лиги на огромном и заполненном стадионе. Даже на предыгровой разминке ноги тряслись, не мог мяч набить. Ко мне подошел Камболов и несколько минут настраивал на игру. Но после начала матча уже было проще, даже легче внутренне, чем с «Динамо».

— Через несколько месяцев Бердыев покинул команду. О чем был последний разговор у тебя с ним?

— Я общался с его помощником Александром Григорьевичем Мацюрой. Он мне дал понять, что работа их штаба в клубе подходит к концу и подарил три совета, которые я до сих пор держу в голове. Это произошло уже после сезона, так что по ходу чемпионата я даже не хотел думать, что они могут уйти. Но все равно мысли были, что мы можем разойтись.

«Ко мне подошел человек и передал, что, возможно, предстоит уйти. Потом была еще попытка поговорить с Шароновым, но конкретики не услышал. В итоге отправился в «Нижний Новгород»» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЛЕТОМ МНЕ ЗВОНИЛИ ИЗ ПРЕМЬЕР-ЛИГИ И ЕВРОПЫ»

— Летом в команду пришел Шаронов. Почему идут разговоры, что у вас напряженные отношения?

— Мягко говоря, всегда были недопонимания. На сборах летом я забил два гола «Мордовии», но он все равно остался недоволен. Тогда понимал, что уйду в аренду.

Я уж не знаю, была ли это личная неприязнь ко мне или такой подход в работе. Не раз за все время с ним случались разговоры, но мы никогда не приходили к какой-то конкретике, хотя вместе работали с 2016 года.

— Но все сборы ты провел в «Рубине», получал много игрового времени. Почему тогда сразу не отдали в аренду?

— Я тоже этого не понимал. Всегда играл в основе, забивал, но потом узнал, что ухожу. Ко мне подошел человек и передал, что, возможно, предстоит уйти. Потом была еще попытка поговорить с Шароновым, но конкретики не услышал. В итоге отправился в «Нижний Новгород».

— Кроме «Нижнего», были еще варианты?

— Мне напрямую звонили люди из премьер-лиги и даже из Европы. Но выходили почему-то не на агента, поэтому все срывалось. Но в целом мы решили, что переход в команду РПЛ для меня на тот момент не был бы оправданным. Меня все равно ожидали выходы на замену в концовке матчей, а в ФНЛ я понимал, что у меня больше шансов сыграть на профессиональном уровне. И в итоге не прогадали.

— Зимой «Рубин» возглавил Леонид Слуцкий. Нам в интервью он рассказывал, что следит за всеми игроками в аренде. Он тебе звонил?

— Нет, но я знаю, что он в курсе моего существования, мы подписаны в «Инстаграме» друг на друга. Думаю, мы еще пообщаемся. Приятно было, что позвонил Олег Яровинский (спортивный директор «Рубина» — прим. ред.). Он тоже мне сказал, что тренерский штаб следит за мной, поинтересовался, все ли у меня хорошо в «Нижнем Новгороде». Разговор получился позитивным. Я в большом ожидании от предстоящей работы с тренерским штабом Слуцкого. Надеюсь, мне предоставят такой шанс.

«Я в большом ожидании от предстоящей работы с тренерским штабом Слуцкого. Надеюсь, мне предоставят такой шанс» Фото: rubin-kazan.ru

«ЛЮБЛЮ «РУБИН», НО НЕ ИСКЛЮЧАЮ, ЧТО МОГУ УЙТИ ИЗ КЛУБА»

— Очевидно, что тебя вряд ли устраивало твое положения в «Рубине» до прихода Слуцкого с учетом недопонимания с Шароновым. Были мысли покинуть «Рубин», например, этой зимой?

— Скрывать не буду, такие мысли имелись. Я понимал, что с прежним тренером у меня немного шансов вернуться в команду. Обсуждали разные варианты, уже появились кое-какие предложения из других команд.

— Что остановило?

— Приход Слуцкого и разговор с Яровинским. Я понял, что мною заинтересованы. Хочу сказать, что люблю «Рубин», он мне все дал, но футболисты не могут делать все, что захотят. На данный момент я вижу свои перспективы в «Рубине». Очень надеюсь, что так и будет.

— Transfermarkt пишет, что твой контракт истекает летом. Это правда?

— Нет, и даже не в следующем году, но не исключаю, что могу уйти, понимаю, что в жизни может произойти что угодно. Но сам я, повторюсь, не хочу покидать «Рубин».

— После перехода из молодежки в основу вы переподписывали контракт?

— Да, поэтому мой контракт точно не до конца сезона, если мы подписывали в 2019 году.

— Зарплату тебе сейчас платит «Рубин» или «Нижний Новгород»?

— Четкого правила нет при переходе в аренду. В моем случае основную зарплату платит «Нижний», а часть — «Рубин». У меня не огромная зарплата, сейчас я точно не за нее играю.

— По нашей информации, твоя зарплата — около 100 тысяч рублей в месяц. Близко к истине?

— Чуть ниже, но для меня это просто цифра. О деньгах должны думать семейные с женами и детьми. Я только на старте карьеры и сам прекрасно понимаю, что нужно думать о футболе. Конечно, у меня есть родители, они все для меня делали и продолжают, поэтому тоже хочу им помогать, в том числе финансово. И если будет получаться в футболе, то деньги сами придут. Об этом я не переживаю.