«Можно наезжать на работодателя, но все понимают, что рынок наполнится соискателями»

Дмитрий Порочкин: «В августе-сентябре покупательная способность должна будет вернуться, но если, к примеру, на коронавирус наложится финансовый кризис, то все может затянуться намного дольше» Фото: Станислав Красильников/ТАСС

«ЧАСТЬ БИЗНЕСА ПОСЛЕ СНЯТИЯ ИЗОЛЯЦИИ НИКОГДА НЕ ОТКРОЕТСЯ»

— Дмитрий, на ваш взгляд, насколько пострадает бизнес из-за истории с коронавирусом?

— Нужно понимать, что не весь бизнес пострадает. Какие-то компании, наоборот, увеличили долю своего рынка или получили новых потребителей. В первую очередь это сервисы, связанные с доставкой чего-либо (не только еды), разного рода онлайн-сервисы (например, прокат фильмов). Часть бизнеса осталась плюс-минус при своем (это аптеки, продовольственные магазины, пивные лавки, алкогольные магазины) — там или небольшой прирост, или небольшое падение.

— Говорили, кстати, что за время самоизоляции люди начали больше употреблять алкоголя.

— Да, но чаще стали пить дешевый алкоголь, а дорогой перестали покупать, поэтому объемы продаж выросли в единицах, а в деньгах все равно просели. Как ни крути, покупательная способность все равно ниже.

А есть часть бизнеса, который после снятия изоляции никогда не откроется. Сильно пострадали туристическая сфера, рестораны, бьюти-индустрия. У меня самого есть небольшая сеть барбершопов и кофеен по франшизе. К примеру, кафе мы решили закрыть — отчасти из-за того, что не удалось договориться с арендодателем. Мы стали просить скидку на апрель и май, но арендодатель нам отказал: мол, вы уже проплатили за апрель, значит, деньги у вас есть. На май нам дали скидку всего лишь 25 процентов. Мы пригрозили, что съедем. Тогда арендодатель дал скидку на апрель и май. Мы стали просить и на лето, поскольку спрос будет ниже. У нас кафе «Даблби» — премиум-сегмент, где кофе по 360 рублей, и мы не можем снижать стоимость, так как ее устанавливает владелец франшизы. Мы же с такой ценой быстро не восстановим обороты, поэтому решили закрыться. Два года отработали, вложенных денег не отбили, много потеряли. Это безумно обидно. С барбершопами ситуация другая. Там арендодатели сразу пошли на уступки — дали скидки 70–100 процентов.

«Какие-то компании, наоборот, увеличили долю своего рынка или получили новых потребителей. В первую очередь это сервисы, связанные с доставкой чего-либо» Фото: «БИЗНЕС Online»

У некоторых компаний имеется еще запас прочности. Например, у меня есть еще одна консалтинговая организация, которая продолжает работать удаленно. Да, часть клиентов попросили приостановить договор, кто-то — скидку, но все равно мы продолжаем трудиться, начисляем зарплату, ведем деятельность, как будто на карантин не уходили. Это касается больше среднего бизнеса. Малый и микробизнес — кофейни, салоны красоты, барбершопы, фитнесы — не работают. Многие и не будут уже...

Но страшнее другое. Когда закончится коронавирус, сколько потребуется времени, чтобы восстановились покупательную способность? Непонятно. С одной стороны, Москва — огромный мегаполис, в котором много денег и людей, не привыкших экономить. Да, июнь еще будет тяжелым, но к июлю и августу, когда выплатят долги по зарплате, все устаканится (кого-то уволят, кто-то найдет работу). Поэтому в августе-сентябре покупательная способность должна будет вернуться, но если, к примеру, на коронавирус наложится финансовый кризис, то все может затянуться намного дольше.

— Если говорить не про ваш бизнес, то вы не пытались прикидывать, какой процент компаний может не открыться после снятия режима нерабочих дней?

— Если мы говорим про офисные компании, то практически все, так или иначе, откроются. Вероятно, будут сокращения как зарплат, так и персонала. Кто-то на 25-30 процентов уже уменьшил зарплаты, но оставляет весь штат, а кто-то сохраняет з/п, но на 15–20 процентов сократит сотрудников после выхода. Если мы говорим про бьюти-индустрию, то уже сейчас поступают предложения выкупить салоны красоты, ногтевые студии и прочее. Люди уже утверждают, что не будут открываться после кризиса. Я думаю, что 10–20 процентов маленьких кафе, закусочных, салонов красоты не возобновит деятельность, потому что в микробизнесе практически нет финансовой подушки, которая позволяла бы протянуть несколько месяцев без работы. И не потому, что микропредприятия не умеют откладывать деньги, а потому, что сам бизнес не высокомаржинален. Предприниматели стараются все заработанные средства инвестировать, чтобы открыть не одно кафе, а два, три или пять. На рынке нет финансовых инструментов, которые бы позволяли получить кредит или обратиться в какой-то фонд за деньгами, поэтому люди вкладывают прибыль с точки. Вместо того чтобы создавать подушку безопасности, люди реинвестируют деньги в новые объекты, чтобы расшириться и зарабатывать больше денег. А раз у них нет подушки безопасности, значит, они будут закрываться.

«Сильно пострадали туристическая сфера, рестораны, бьюти-индустрия» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НИ ОДИН ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ ТАКОЙ СЦЕНАРИЙ НЕ ПРОСЧИТЫВАЛ»

— В принципе, можно ли быть готовым к подобным ситуациям?

— Я думаю, что ни один предприниматель не просчитывал такого сценария, что на два месяца останется без работы (мы понимаем, что до конца мая большую часть бизнеса все равно будут держать), но при этом должен платить за аренду, начислять зарплату и нести другие расходы. Это такой форс-мажор, который просчитать невозможно.

— Однако форс-мажорной ситуация не признана.

— Понятно, почему не вводят режим ЧС. В таком случае работодатели расторгнут трудовой договор в соответствии с Трудовым кодексом — и ни о каких нерабочих оплачиваемых днях, о чем говорит правительство и президент, речи не будет. Как только вводят ЧС, работодатель сразу же всех увольняет и приглашает на работу после снятия режима, поэтому ввели такое понятие, как нерабочие дни. Его нет в Трудовом кодексе, где есть только рабочие, выходные и праздничные дни. Что такое нерабочие дни, для меня непонятно.

— Это вообще законно?

— Такой формулировки в ТК РФ нет. Многие компании, в том числе моя консалтинговая фирма, перешли на «удаленку». Хоть это и нерабочие дни, но мы все равно трудимся из дома. Ко мне обращались за консультацией предприниматели, которые рассказывали, что переводили сотрудников на «удаленку», а те им говорили: «Это нерабочие дни. По телевизору так сказали. Работать я не буду, плати мне зарплату». Плохо, что нет четкого определения нерабочих дней. Непонятно, работаем мы или нет.

«Спустя 6 недель самоизоляции у меня уже сами сотрудники рвутся в офис, говорят, что больше не могут работать дома» Фото: «БИЗНЕС Online»

— А что вы советовали предпринимателям, сотрудники которых отказывались трудиться в «нерабочие дни»?

— С ними можно было только договариваться, объяснять. Например, отправляли комментарий Дмитрия Пескова, что работать все равно надо. Да, можно и не делать этого, но с вероятностью 99 процентов после карантина выходить будем уже не в компанию, а на биржу труда. Если бизнес не работает, откуда начислять зарплаты? Почему-то об этом власть забыла сказать. Допустим, у меня в компании 50 человек. Откуда мне взять деньги на зарплаты, если нет оборотов? Мне продавать машину, дом или что делать? Брать кредит на зарплату? Это как-то несерьезно. А по налогам всего лишь отсрочка. Мне их все равно придется платить.

Большая часть финансовых инструментов, которые разработало правительство, распространяется на сферы, которые сильнее всего пострадали. Возьмем, к примеру, бьюти-индустрию. Там есть отсрочка по налогам. 90 или 100 процентов компаний этой отрасли в Москве работает по патенту, а он платится в первые три месяца года, потому данная мера неактуальна, ведь большинство оплатило патент в феврале и марте, то же — с маленькими кафе. Так какая отсрочка по налогам?

Идем дальше. Как пострадавшая отрасль (допустим, кафе) может обратиться за помощью в виде 12 130 рублей на каждого работника? В большей части этого микробизнеса сотрудники не трудоустроены. Все про это прекрасно знают, они работают в серой зоне. А если и трудоустроены, то это договоры гражданско-правового характера, на которые не распространяется данная норма, или 0,1 ставки. Подобное плохо, но реальность сейчас такова. Почему она такая? Мы об этом тоже говорили. Это надо исправлять, но сейчас с данным положением дел нужно как-то считаться, речь-то идет о живых людях! А у нас получается, что обещанными деньгами предприниматели не смогут воспользоваться: из всех инструментов, которые были предложены для микро- и малого бизнеса, ни один применить нельзя.

— Какие же меры, на ваш взгляд, стоило бы предложить? И почему в Европе есть деньги на поддержку бизнеса и граждан, а в России нашлись ресурсы только на кредиты?

— Несколько лет назад в Москве была практика, когда выдавали субсидии для начинающих предпринимателей. Если человек впервые решил открыть свой бизнес, то ему начисляли 500–750 тысяч рублей при условии, что он вложит столько же своих денег и выполнит социально-экономические показатели. К примеру, этот работодатель обязуется в течение трех лет держать у себя не менее 10–15 человек и платить за них столько-то налогов. Таким образом, государство, давая 500 тысяч, через год-два налогами возвращало вложенные деньги. Сейчас можно было бы возродить данную практику, создать фонд, чтобы бизнесмены могли обращаться в него за субсидией. Отмечу, что субсидия не возвращается живыми деньгами, делец отдает ее налогами, тогда государство убивает двух зайцев одновременно: с одной стороны, поддерживает организацию, выдавая субсидию на развитие бизнеса, а во-вторых, предприниматели берут на себя обязательства, поэтому будут выводить своих сотрудников из серой зоны в белую. Это, на мой взгляд, самый действенный инструмент, который может помочь микро- и малым предприятиям.

— В остальных регионах подобный механизм работал бы?

— Думаю, он везде бы действовал. Просто надо смотреть на сумму максимальной субсидии и на то, как долго будет возвращаться. Это рабочий инструмент. Если же ты не выполняешь взятых на себя обязательств, то должен вернуть данную субсидию. Потому предприятие заинтересовано в том, чтобы работать и чтобы не нужно было возвращать живыми деньгами субсидию. В его интересах платить налоги. Таким образом, государство подстегивает организации платить больше налогов и работать в белой зоне.

«Считаю, что все станут молиться, чтобы до Нового года всё восстановилось до того уровня, как было до кризиса» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я НЕ ВЕРЮ, ЧТО ДО 30 процентов ЛЮДЕЙ НЕ ВЕРНУТСЯ В ОФИСЫ И ОСТАНУТСЯ РАБОТАТЬ НА «УДАЛЕНКЕ»

— Однако некоторые эксперты считают, что помогать надо не бизнесу, а гражданам, чтобы поддерживать потребительский спрос. Как вы относитесь к таким идеям?

— Да, я знаю о подобных предложениях, но думаю, что это будет не самым лучшим инструментом. Я уверен, что наше государство много средств не даст, а у нашего народа есть хорошая традиция копить деньги, поэтому есть риск, что последние осядут под диванами домохозяйств, а не попадут в экономику. Представьте, что вам государство дает 30 тысяч рублей. Нас сейчас пугают второй волной коронавируса, падением цен на нефть, поэтому я эти 30 тысяч положил бы в стол или поменял бы на доллары и ждал бы черного дня.

— А я бы вложила в ипотеку.

— Тогда бы деньги пришли в банки, но они не были бы в реальном секторе экономики, вы бы не потратили их в салоне красоты, не купили бы на них новые игрушки ребенку, так как понимали бы, что сейчас время, когда надо затягивать пояса и не тратить лишнее. Поэтому я думаю, что из этих средств в экономику вернется меньшая часть, хотя и тут надо считать все.

— Какие расходы решат сократить пострадавшие компании, чем они готовы пожертвовать в первую очередь? Согласно опросам предпринимателей, охотнее всего урезают фонд оплаты труда (ФОТ). Это так?

— Да, потому что ФОТ является основной затратой в микро- и малых предприятиях. [Предприниматели] могут сокращать реальную зарплату или переводить в серую зону, экономя на налогах. Не будем забывать, что мы платим большую сумму налогов с зарплат.

Второе, на чем станут экономить, — на аренде. Будут покидать большие помещения, дорогие бизнес-центры и переезжать куда-то попроще. Не верю, что до 30 процентов людей не вернутся в офисы и останутся работать на «удаленке». Я сам как работодатель все равно хотел бы, чтобы сотрудники сидели рядом со мной, чтобы быстро коммуницировать с ними, контролировать их деятельность. Во-вторых, спустя 6 недель самоизоляции у меня уже сами работники рвутся в офис, говорят, что больше не могут трудиться дома. Они объясняют это тем, что в квартире тяжело жить и работать — мозг не перезагружается. Если взять ту же Европу, Азию, то они могут дома вести деятельность, но вечером все равно выходят и встречаются в кафе, гуляют в парках. У нас совершенно другой менталитет: мы едим дома. Поэтому получается, что человек на кухне трудится, там же ест, а вечером тут же смотрит телевизор. В итоге мозг не перезагружается и не отдыхает. А если едешь на работу или с нее домой, то хоть как-то меняется картинка. Я вижу, как упала мотивация и работоспособность сотрудников, сбился график. Если раньше в 9 утра все были готовы, то спустя четыре недели я замечаю, что к 11 часам только вылезают. Да, они не до 6 вечера работают, а до 8–9, но начинается в итоге разброд и шатание. Поэтому я думаю, что 95–97 процентов все равно вернутся в офис, на «удаленке» оставят какую-то машинальную работу, например принятие звонков. Все остальные выйдут в офис, но будут на нем экономить. Некоторые знакомые уже переезжают в более дешевые офисы, поближе к МКАД. Цены на них и так сумасшедшие.

— Как думаете, коронавирус, кризис и самоизоляция повлекут за собой какого-либо рода революцию на рынке труда? Если работники не перейдут на «удаленку», может, грядут другие изменения?

— Я не особо верю, что будут какие-то кардинальные изменения. Во-первых, у нас само общество очень инертно. Во-вторых, большая часть руководителей — люди в возрасте, которые привыкли за 20 лет ехать по своим рельсам. Как только закончится самоизоляция, все выйдут обратно в офисы. Считаю, что все станут молиться, чтобы до Нового года всё восстановилось до того уровня, как было до кризиса.

Давайте порассуждаем. Что может кардинально измениться? Я разговариваю со своими друзьями-предпринимателями, у которых как 10–15, так и по 300 человек работают, и все примерно одинаково рассуждают. Первое — надо возвращать сотрудников в офис, чтобы их можно было контролировать. Все равно у нас есть привычка, чтобы свое находилось рядом. Второе — не каждый способен себя самоорганизовать. Поэтому не может так быть, чтобы один человек из отдела сидел дома, а другой — в офисе. Единственное, что я у себя в компании внедрю, — раз в неделю давать возможность трудиться из дома. Но у меня этот опыт имелся еще до «коронакризиса». Когда стояла крупная задача, сотруднику нужно было детально изучить тему, подготовить планы, тогда я день или два разрешал поработать из дома. Я сам в таком режиме веду деятельность 7–8 лет — по средам всегда работаю дома.

«Надо возвращать сотрудников в офис, чтобы их можно было контролировать. Все равно у нас есть привычка, чтобы свое находилось рядом» Фото: © Илья Питалев, РИА «Новости»

«СЕЙЧАС КАК РАЗ ХОРОШЕЕ ВРЕМЯ ПОКУПАТЬ БИЗНЕС, ТАК КАК МНОГИЕ БУДУТ ПРОДАВАТЬ ЕГО ПО ЦЕНЕ ОБОРУДОВАНИЯ»

— Пандемия COVID-19 изменит бизнес? Может, какие-то его формы будут признаны устаревшими или, наоборот, окажутся передовыми?

— Я думаю, что никакой бизнес после коронавируса не отомрет. Да, часть его уже не откроется, но на это место быстро придут новые предприниматели. Власть — нужно подобное понять — спасать микро- и малый бизнес не собирается, у нее нет такой задачи. Условно говоря, закрыли мы свое кафе, два-три месяца постоит данное помещение — и его сдадут под другое заведение. Вход на этот рынок не очень большой: 5–7 миллионов — и ты можешь запустить кафе. Не такие большие деньги для бизнеса: кто-то может и за 2 миллиона рублей открыться, под такое даже можно кредит получить. Не нужно возводить заводы, выстраивать какую-то логистику.

Туристические бюро, которых раньше было много в торговых и бизнес-центрах... Находишь себе небольшое помещение площадью 15 квадратных метров, где сидят два-три менеджера и предлагают путевки. С одной стороны, давно уже можно все заказывать через интернет, но, например, моим родителям надо все равно прийти и посидеть там. Это говорит об инертности нашего общества. Да, есть молодежь, которая раньше никогда не пользовалась Ozon и ничего не заказывала через Wildberries, а сейчас подобное делает. Но такое не означает, что какая-то часть общества не продолжит ходить по торговым центрам.

— Уже психологическая потребность.

— Тоже верно. Это для того, чтобы пойти и снять стресс, получить позитивные эмоции. Согласен. Признаюсь, я две недели болел и почти не работал.

— Надеюсь, не коронавирусом.

— COVID-19 переболел. Жена, дочь — тоже. Но все в легкой форме, поэтому в больницу нас не забирали. Где подцепили, непонятно. Живем за городом, выезжал только в магазин, ни с кем посторонним не общался. Ходил в маске, перчатках, но все равно где-то заразился.

Возможно, кто-то и считает, что будет кардинальное изменение бизнеса, появятся новые сферы… Даже все узнали, что такое Zoom, хотя раньше был только «Скайп». Но, как только мы выйдем в офис, все эти площадки обратно умрут. Я не вижу эволюционных предпосылок, чтобы что-то поменялось. Все, что появилось нового, — просто инструменты, которые во время самоизоляции нам помогают.

— Мнения, что власть не хочет поддерживать микро- и малый бизнес, придерживается и Дмитрий Потапенко — об этом он рассказал нам в интервью. И он тоже считает, что закроются одни компании и на их место придут другие.

— Дмитрия хорошо знаю. Его точка зрения, вне зависимости от кризиса, жесткая. Но я просто не вижу инструментов, которые бы свидетельствовали о том, что бизнес хотят поддержать. Я вам рассказал про фонд, когда в Москве выдавали субсидий чуть ли не на 5 миллиардов рублей. Тогда реально было желание помочь бизнесу развиться, открыться людям со стартовым капиталом, вывести народ из серой зоны, а сейчас предлагают взять кредит на зарплаты. Честно говоря, я лучше закрою компанию и через некоторое время, когда рынок восстановится, открою новую.

Другое дело, что сейчас как раз хорошее время покупать бизнес, так как многие будут продавать его по цене оборудования. Я, конечно, жалею, что у меня нет свободных финансовых средств, чтобы выкупать кафе такие же, как наши.

«Можно отправить сотрудника в неоплачиваемый отпуск и задним числом подписать документы, либо расторгнуть с ним трудовые отношения, или выплатить ему компенсацию» Фото: © Михаил Мордасов, РИА «Новости»

— А могут ли измениться трудовые отношения?

— Они могут поменяться только в той части, что сотрудника станут с белой зарплаты переводить на серую, чтобы минимизировать налогооблагаемую базу. Изменений в ТК РФ я пока не видел. Некоторые его разделы меняются в рамках регуляторной гильотины, которая была намечена на 1 января 2021 года вне зависимости от коронавируса. Со стороны сотрудников я не вижу, чтобы имелся запрос на изменения.

— Может, вы как владелец бизнеса считаете, что надо всех перевести на срочные контракты или как-то иначе оформить?

— В этом смысле в ТК РФ нужно утвердить удаленную работу. Также необходимо быстрее вводить возможность цифровой подписи. Сейчас она не на всех документах действует, в том числе я имею в виду взаимодействие юридического и физического лица. К примеру, возьмем блок охраны труда — там до сих пор нет возможности использовать электронную цифровую подпись, только ручками можно ставить подпись в журнале. Тут возникают сложности. Допустим, беру сотрудника не в Москве, а в другом регионе. Чтобы он приступил к работе, ему надо провести инструктаж по охране труда, пожарной безопасности. Он считается проведенным, когда стоит живая подпись в журнале.

Мы сейчас настаиваем, чтобы была введена даже не усиленная цифровая подпись, а простая электронная цифровая подпись — это возможность аутентификации через СМС или Face-ID. В минтруде мы столкнулись с тем, что там говорят, будто предприниматели начнут подделывать подписи сотрудников и это будет наступлением на права трудящихся. Подпись подделать можно, а лицо — намного сложнее. С сим-картами аналогичная история: их можно купить только по паспорту. Если на меня оформлена сим-карта, почему я через нее не могу подписывать документы? При этом сохраняется история, адресат, время отправки — подпись невозможно подделать задним числом.

— Насколько я понимаю, в период нерабочих дней незаконно увольнять сотрудников. Как это можно сделать законно?

— Никак, но можно отправить сотрудника в неоплачиваемый отпуск и задним числом подписать документы, либо расторгнуть с ним трудовые отношения, или выплатить ему компенсацию. Неоплачиваемый отпуск — еще один инструмент, которым будут пользоваться предприниматели. Некоторые закрыли бизнесы, но со всеми сотрудниками договорились.

Данный кризис показал (и это меня удивило), что практически все работодатели смогли договориться со своими работниками насчет уменьшения зарплаты, перевода в неоплачиваемый отпуск или чего-то еще. Мне часто звонят проконсультироваться по поводу трудовых отношений. Сейчас они мне говорят, что договариваются со своими сотрудниками, которым либо уменьшается зарплата, либо выплачивается компенсация. Весь коллектив понимает, что, хоть и не ввели режим ЧС, по факту это чрезвычайная ситуация и форс-мажор. И сейчас задача заключается не в том, чтобы с жиру беситься и как можно больше денег заработать, а в том, чтобы пережить данный этап и выйти в рабочую компанию. Единичные случаи, когда сотрудники отказываются трудиться, с большей частью (по моей статистике, 99 процентов) работодателям удалось договориться, все вошли в положение. Можно наезжать на работодателя, что-то просить и требовать, но все понимают, что рынок труда пополнится большим количеством соискателей. Предприниматели не с жиру бесятся, для них это единственный способ выжить. Да, можно продать сейчас все свое имущество, выплатить зарплаты, но закрыться, когда закончится коронавирус. Сотрудники тоже осознают, что да, надо потерпеть.

Бизнес к возникшей ситуации оказался не готов, да и не мог быть готов. Сначала говорили, что закроют на недельку, но все понимали, что на две. Потом все догадались, что ситуация идет к концу мая. Если бы правительство сразу сказало, что планирует на два месяца всех закрыть, то наверняка часть работодателей сумели бы сориентироваться и дали бы сотрудникам заявление на увольнение.

«Сейчас будет возможность поторговаться с арендодателями, так как будет много свободных площадей» Фото: «БИЗНЕС Online»

«К ИЮЛЮ-АВГУСТУ ВСЕ РАВНО, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ В МОСКВЕ, ПОТРЕБИТЕЛЬСКИЙ СПРОС НА ТОВАРЫ И УСЛУГИ ВЕРНЕТСЯ»

— Бизнесу придется перестраиваться после истории с коронавирусом, чтобы в будущем не стать заложником таких ситуаций?

— Например, мы сейчас станем менять трудовые договоры и должностные инструкции, где пропишем, что должен делать сотрудник, если его переводят на удаленную работу. Там будет все указано вплоть до того, как он отчитывается, через какие формы электронной связи, кому, чтобы не было вопросов. Если случится вторая волна коронавируса, то нам потребуется всего день, чтобы перевести сотрудников на «удаленку» и не объяснять, кто и что должен делать. Во-первых, сейчас они уже обкатали данную модель, во-вторых, мы это пропишем.

Также попытаемся поменять договоры аренды, где укажем, как трансформируются условия без режима ЧС и форс-мажора. Нам один из арендодателей говорил, что если настанет режим ЧС, то предоставляется скидка. Сейчас появится возможность поторговаться с арендодателями, так как будет много свободных площадей. Поэтому если раньше арендодатели диктовали свои условия, то теперь арендаторы с ними немного уравняются в правах.

Третье, что надо делать, — формировать финансовую подушку. Мы шли по этому пути, когда только создавали компанию. Наверное, теперь будем подушку увеличивать, чтобы смогли существовать, не ведя активной деятельности, до двух месяцев.

В основном же как работали, так и станем. Я позитивно смотрю на ситуацию. Думаю (это не прогноз, а мои внутренние ощущения), что, как только режим самоизоляции снимут, люди, уставшие сидеть дома, поедут в офисы, кафе, рестораны, салоны красоты, чтобы хотя бы просто поменять картинку, поэтому в первые две-три недели у нас будет большое количество работы, потом настанет небольшое время падения и застоя, но к июлю-августу все равно, по крайней мере в Москве, потребительский спрос на товары и услуги вернется.

По моим ощущениям, люди устали от кризисов. Мы в кризисе находимся начиная с 2014 года, психологически от него устали, но нас им не напугать. Если в Европе подобное непривычно, для них это шок, то мы уже устали и хотим спокойно пожить.

— Каким будет «посткоронавирусный» клиент? Как к нему уже сейчас подготовиться?

— Клиент будет. А каким? Возьмем сектор B2B. Я думаю, что если раньше в этой сфере клиенты хотели, чтобы наши сотрудники приезжали и сидели у них целый рабочий день, то после кризиса мы больше времени станем удаленно сопровождать. Практика показала, что это можно делать. Нам подобное даст экономию времени: меньше придется ездить по Москве и больше работать за компьютером, а значит, вести больше компаний, давать больше выработку, больше приносить денег и зарабатывать.

Также мы начали внедрять систему дистанционного контроля оказываемых услуг. Проводим инструктажи, готовим документы, следим за изменением законодательства. Сейчас это происходит по телефону или почте. Кстати, я думаю, что IT-компании сейчас только выиграют.

Если говорим про сектор B2B, то, думаю, клиент особо никак не поменяется. Я даже больше скажу: к нам ежедневно поступают десятки звонков с просьбой нарушить режим самоизоляции, открыться или постричь дома, но мы отказываем и просим клиентов не выходить. Поэтому люди как шли, так и будут.