Майор Гаврилов: казанский «Терминатор» из подвалов Брестской крепости

Выставка музея Великой Отечественной войны в Казанском кремле начинается с небольшой экспозиции, посвященной подвигу защитников Брестской крепости

КИРПИЧ КАК ДОКАЗАТЕЛЬСТВО УПОРСТВА И ГЕРОИЗМА

Выставка музея Великой Отечественной войны в Казанском кремле начинается с небольшой экспозиции, посвященной подвигу защитников Брестской крепости. Рядом с портретом нашего земляка майора Петра Михайловича Гаврилова, имя которого носит одна из казанских улиц, расположен экспонат №2: кусок какого-то непонятного камня, напоминающего то ли вспузырившийся кристалл, то ли обработанный неведомо как и чем кусок бетона. Никогда не подумаешь, что это такой простой, привычный глазу стройматериал, каковым является кирпич. «Да, это кусок обычного кирпича из стены Брестской крепости, — рассказывает „БИЗНЕС Online“ Михаил Черепанов. — Его привез сам Петр Михайлович в доказательство того, что́ ему пришлось пережить в первые дни войны. Этот камень действительно прошел особую „обработку“: после чудовищных бомбардировок немцы выжигали подвалы и казематы крепости огнем, используя огнеметы и термитные снаряды, начиненные напалмом, которые выпускали из минометов Nebelwerfer — реактивных систем залпового огня, аналогов советских „Катюш“. Кстати, такой же „камень-экспонат“ лежал и на столе у Гитлера как доказательство характера и масштабов сопротивления его армиям на Восточном фронте».

«В эти дни проявилось нечто вовсе не предусмотренное планами гитлеровского командования», — читаем в знаменитой повести «Брестская крепость» писателя-фронтовика Сергея Смирнова.

«Да, это кусок обычного кирпича из стены Брестской крепости. Его привез сам Петр Михайлович в доказательство того, что́ ему пришлось пережить в первые дни войны»

«Сергей Серегеевич Смирнов приехал в Брест в 1954 году, — рассказывает о писателе сайт brestcity. — Как позже сам признавался, он буквально „заболел“ темой обороны Брестской крепости. 10 лет по крупицам собирал документы, по всей стране разыскивал оставшихся в живых защитников крепости, устанавливал имена погибших. Постепенно работа Сергея Сергеевича Смирнова перестала быть просто сбором материала и превратилась в процесс помощи найденным участникам обороны крепости. Ведь многие из них прошли через фашистские лагеря, их считали не выполнившими свой долг перед Родиной. На защиту героев крепости стал Смирнов. Главным результатом работы писателя стала документальная повесть „Брестская крепость“, в которой подробно описаны события обороны крепости и судьбы ее защитников».

«Итоги первых боев и сражений, несмотря на успехи фашистских войск, невольно заставляли задумываться наиболее дальновидных германских генералов и офицеров, — пишет Сергей Смирнов. — Тут, в России, все было не так. Война на Востоке оказалась совсем не похожей на войну на Западе. Противник здесь был иным, и его поведение опрокидывало все привычные представления немецких военачальников и их солдат.

Это началось от самой границы. Советские войска, застигнутые врасплох, потерявшие бо́льшую часть своей техники, столкнувшиеся с необычайно сильным, численно превосходящим противником, тем не менее сопротивлялись с удивительным упорством, и каждая, даже небольшая, победа над ними добывалась чересчур дорогой ценой. Отрезанные от своей армии, окруженные советские части, которые по всем законам немецкой военной науки должны были бы немедленно сложить оружие и сдаться в плен, продолжали драться отчаянно и яростно… Именно в эти черные, полные горечи дни отступления в наших войсках родилась легенда о Брестской крепости. Трудно сказать, где она появилась впервые, но, передаваемая из уст в уста, вскоре прошла по всему тысячекилометровому фронту от Балтики до причерноморских степей».

Экспонат музея Великой Отечественной войны в Казанском кремле

БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ: ЛЕГЕНДА И ПРАВДА

Что представляла собой крепость в начале войны? В век авиации, танков и мощной артиллерии она продолжала оставаться военным объектом лишь как казарма и склад, но никак не какой-то серьезный форпост сопротивления на пути противника. 500 казематов ее казарменных зданий могли вместить гарнизон численностью в 12 тыс. человек с запасами, оружием и боеприпасами. В начале лета 1941 года воинские части были выведены в близлежащие лагеря, шла обычная летняя лагерная учеба, потому что о возможности нападения немцев запрещалось даже говорить вслух под угрозой военного трибунала. В крепости остались лишь штабы да дежурные подразделения, по одной-две роты от полков. В ночь на 22 июня 1941 года гарнизон крепости был очень небольшим и насчитывал в общей сложности до двух полков пехоты. Если учесть, что они разбросаны по всей территории, то защита крепости по определению не могла представлять собой единого слаженного войскового организма.

Оборона крепости в начале боевых действий состояла из трех очагов сопротивления, возглавляемых военным комиссаром 84-го стрелкового полка Ефимом Фоминым, начальником 9-й погранзаставы лейтенантом Андреем Кижеватовым и командиром 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии майором Петром Гавриловым. «Эта дивизия была сформирована в 1940 году во время финской кампании, — читаем в повести „Брестская крепость“, — и уже успела хорошо показать себя в боях на линии Маннергейма. Лучшим в данной дивизии считался 44-й стрелковый полк, которым командовал недавно окончивший Академию имени Фрунзе майор Петр Гаврилов. Доброволец 1918 года, участник Гражданской войны, коммунист почти с 20-летним стажем, майор Гаврилов обладал недюжинными организаторскими способностями, был мужественным, волевым человеком, очень строгим и требовательным командиром, который с большой настойчивостью обучал и воспитывал своих бойцов».

Петр Михайлович Гаврилов родился 17 (30) июня 1900 года в селе Альведино Лаишевского уезда Казанской губернии (сегодня Пестречинский район Татарстана)

«НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ВОЙНА СПАСЛА ЕМУ ЖИЗНЬ»

Петр Михайлович Гаврилов родился 17 (30) июня 1900 года в селе Альведино Лаишевского уезда Казанской губернии (сегодня Пестречинский район Татарстана). Из крещеных татар. Отец умер еще до рождения Петра, по некоторым другим источникам, Гаврилов лишился отца, когда ему исполнился один год.

Окончил Казанскую центральную крещено-татарскую школу. В детстве батрачил, 15-летним подростком ушел из родной деревни в Казань на заработки, где поступил на завод чернорабочим. Участвовал в установлении советской власти в Казани. В 1918 году вступил в Красную армию добровольцем, воевал на Восточном фронте против Колчака, затем против войск Деникина, позже — за установление советской власти на Северном Кавказе. В 1922 году вступил в РКП(б). По окончании Гражданской войны остался в армии. Далее — Владикавказская пехотная школа (1925), затем — Военная академия им. Фрунзе (1939). После ее окончания назначен командиром 44-го стрелкового полка. После завершения Советско-финляндской войны 1939–1940 годов его полк переводится в Западную Белоруссию, дислоцируется в Бресте с мая 1941-го.

«В то же время начальство и особисты считали его „ненадежным“, по крайней мере в политическом отношении, — продолжает рассказ Черепанов. — Будучи командиром полка, Гаврилов не скрывал своих взглядов на военно-политическую обстановку тех дней. В разговорах с офицерами, в беседах с личным составом он не скрывал возможности нападения немцев. А немцы — вот они, буквально в 10–15 метрах, за речкой Буг, которую можно перекинуть камнем… 27 июня его дело должны были рассматривать на партсобрании не только по поводу „анитинемецких, антисоюзнических“ настроений, но еще и потому, что этот строптивый „паникер“ умудрился потерять партийный билет. Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не война. В данном смысле она, возможно, спасла его от гибели от рук своих…»

«Никогда не забыть мне 22 июня 1941 года, — рассказывал Петр Михайлович своему другу и партнеру по шахматам писателю Смирнову. — Разбуженный на рассвете артиллерийской канонадой, я вскочил с постели и глянул в окно. Брестская крепость пылала в огне. Вдруг раздался оглушительный взрыв. В квартире вылетели рамы и двери, посыпалась штукатурка. Оказывается, в соседний дом угодила вражеская бомба. 10-летний сынишка и больная жена прижались ко мне, ища защиты. „Немедленно спускайтесь в подвал“, — сказал я им, а сам побежал в штаб полка…»

Еженедельник «АиФ» приводит донесение из Бреста немецкого штабиста от 26 июня 1941 года: «Гнездом сопротивления остался Восточный форт. Сюда нельзя подступиться, превосходный ружейный и пулеметный огонь скашивал каждого приближающегося… В форту около 20 командиров и 370 бойцов… Душою сопротивления являются будто бы один майор и один комиссар».

«Они совершали вылазки еще несколько дней. В конце концов, последовала обработка огнеметами и минометами. После нее гитлеровцы были абсолютно уверены, что в живых никого не могло остаться»

«НОВОЕ БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ БОЛЬШЕВИКОВ»

29 июня гитлеровцы предъявили защитникам Восточного форта ультиматум с требованиями выдать командира Гаврилова и сложить оружие, иначе они пригрозили сравнять форт с землей вместе со всеми, кто в нем находился. Причем немцы знали, что, помимо военных, там были женщины и дети. По приказу Гаврилова они были отправлены в плен под белым флагом, а из оставшихся бойцов не сдался никто. Начались рукопашные бои, сопротивление защитников Восточного форта было сломлено. Оставшиеся в живых попали в плен, а немцы обшаривали казематы крепости в поисках Гаврилова.

«После этого на крепость были сброшены мощнейшие авиабомбы, до 2 тонн, воронки от которых сохранились до сих пор, — продолжает Черепанов. — Одна из них угодила во внутреннюю подкову форта. Возможно, она явилась причиной взрыва склада боеприпасов. C остатками группы Гаврилов укрылся в подвалах. Они совершали вылазки еще несколько дней. В конце концов, последовала обработка огнеметами и минометами. После нее гитлеровцы были абсолютно уверены, что в живых никого не могло остаться. Когда делали последние обходы по подземным лабиринтам крепости, в них вдруг полетела граната. Ее бросил майор Петр Гаврилов. В бессознательном состоянии он попал в плен».

Утверждают, что Петр Михайлович был последним защитником крепости, но есть данные, что через несколько дней после его пленения в августе 1941-го немцы и австрийцы устроили на территории крепости парад в честь ее взятия, вдруг неведомо откуда появился страшно израненный, шатающийся красноармеец — чеченец из Дагестана. На глазах у всего гарнизона он вскинул к виску пистолет с последним патроном, закричал: «Крепость я вам не сдал!» — и застрелился.

А плененного Гаврилова немцы должны были расстрелять по многим «параметрам». Во-первых, как красного командира, во-вторых, как коммуниста, в-третьих, как врага, который своим сопротивлением довел их до бешенства. Тем не менее он остался жив. Почему?

До съемок голливудского боевика «Терминатор» были еще годы и годы, а вот захватчики Брестской крепости увидели кадры из него уже в 1941-м, буквально наяву, когда то ли человек, то ли еще какое существо выходит из огня и швыряет в них последнюю свою гранату, стреляет из пистолета. Вполне серьезно немцы предположили, что Гаврилов являлся одним из образцов нового биологического оружия большевиков, которое позволяет человеку выжить в нечеловеческих условиях. И они оставляют его в живых, а затем долгое время возят по своим частям, гарнизонам и лагерям и показывают как эталон выживания.

Смирнов в книге «Брестская крепость» приводит рассказ врача из госпиталя, в который на 32-й день войны привезли захваченного в крепости майора: «Пленный был в командирской форме, но она превратилась в лохмотья. Он ранен, истощен так, что не мог даже глотать, врачам пришлось применить искусственное питание. Но немцы сказали, что этот человек всего час тому назад в одиночку принял бой в одном из казематов, убил нескольких гитлеровцев. Было ясно, что только из уважения к его храбрости пленного оставили в живых».

Из книги о героях СССР из ТатарстанаНажмите, чтобы увеличить

КАК ГАВРИЛОВ СПАСАЛ ОТ ТИФА БЫВШЕГО ВРАГА

Далее Гаврилов прошел несколько концлагерей, в одном из которых познакомился с генералом Дмитрием Карбышевым. В мае 1945-го защитник Бреста был освобожден частями Красной армии, но как побывавший в плену он проходит самую тщательную проверку контрразведкой Смерш. Его восстановили в воинском звании, но из-за утерянного партбилета все-таки исключили из партии.

Узнав об этом, Смирнов обратился в комитет партийного контроля при ЦК КПСС и рассказал все, что знал о майоре Гаврилове. Писатель отправил письма всем, чьи воспоминания о Петре Михайловиче он записывал, с просьбой прислать свои заверенные печатью свидетельства об участии Гаврилова в обороне крепости. На заседании партийной комиссии, где рассматривалось дело майора, вместе с Петром Михайловичем присутствовал и Смирнов. В квартире писателя в Москве майор жил некоторое время, ожидая решения Партийной комиссии. Смирнов первым узнал о восстановлении Гаврилова в партии и запомнил, как тот отреагировал на это известие: «…И тогда я увидел, как этот пожилой, 56-летний человек вдруг, словно мальчишка, принялся отплясывать какой-то диковатый, ликующий танец…» Спустя месяц писатель получил от Петра Михайловича радостное письмо. В нем последний сообщал, что ему вручили партийный билет.

Смирнов пишет: «Все эти годы вражеской неволи Гаврилов вел себя так, как подобает коммунисту и советскому гражданину, и ничем не унизился перед врагом. Он легко прошел государственную проверку, был восстановлен в звании майора и осенью 1945 года получил новое назначение. Оно выглядело несколько неожиданным. Этот человек, который только что перенес страшный, истребительный режим гитлеровских лагерей и испытал на себе все бесчеловечные издевательства врага над людьми, оказавшимися в его власти, сейчас был назначен начальником советского лагеря для японских военнопленных в Сибири. Казалось бы, человек мог ожесточиться там, в плену, и теперь в какой-то мере вымещать все, что он пережил, на прямых союзниках врага, но Гаврилов сумел с исключительной гуманностью, образцово поставить дело содержания пленных в лагере. Он предотвратил эпидемию тифа среди японцев, ликвидировал злоупотребления со стороны японских офицеров, через которых снабжались пленные солдаты. Я видел у него документы с выражением благодарности по службе за хорошую постановку дела в лагере».

С осени 1945-го по середину лета 1946-го Гаврилов действительно был начальником лагерного пункта №8 на станции Невельская под Тайшетом, где находились японские военнопленные разгромленной Квантунской армии, которые строили железную дорогу Тайшет – Лена. Косвенный исторический документ о том периоде жизни Петра Михайловича — мемуары и рисунки японского военнопленного Ямасита Сидзуо. Благодаря сибирскому краеведу Сергею Плющенкову организаторам Братского музея света удалось их найти и опубликовать в «Живом журнале».

На одном из рисунков-воспоминаний в альбоме Сидзуо есть даже портрет майора Гаврилова, начальника лагеря, которого мемуарист-художник характеризует как «человека с мягким характером».

После увольнения в запас Петр Михайлович вернулся в Татарию. АиФ сообщает: «В родной деревне его встретили настороженно. Шла уборка урожая, но бывшего пленного на работу не взяли. Боялись доверить технику, лошадей, кидали вслед картошкой… Гаврилов сильно переживал, старался наладить отношения с односельчанами, но безуспешно. В поисках работы отправился в райцентр, устроился на гончарную фабрику. Через год уехал в Краснодар». Там он и прожил до конца своей жизни.

«Примечательно, — завершает свой рассказ Черепанов, — что на Гаврилова, так же как и на Михаила Девятаева и Мусу Джалиля, нет такого важного документа, как наградной лист. Как это бывает официально, звание Героя Советского Союза присваивается по представлении наградного листа за подписью нескольких больших начальников — генералов, командующих, но у Гаврилова такого нет. Дело в том, что его награждение было делом политическим и осуществлялось по особому распоряжению Никиты Хрущева. 3 января 1957 года указом президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости в 1941 году и проявленное при этом мужество и отвагу Петру Михайловичу было присвоено звание Героя Советского Союза».

В 1979-м его не стало.

Образ Гаврилова создан в фильмах «Бессмертный гарнизон» (1956 года), «Битва за Москву» (1985-го) и «Брестская крепость» (2010-го). Сценарий последнего писался на основании исторических фактов, главные герои имеют реальные исторические прототипы. Роль майора в нем сыграл народный артист России, актер театра и кино, театральный режиссер, педагог, профессор ВТУ им. Щепкина Александр Коршунов.

В Казани имя Петра Михайловича Гаврилова носит одна из крупнейших улиц Ново-Савиновского района.