Гарик Сукачев: «Я вспомнил про «Ай, былбылым», мне захотелось ее спеть, и именно на татарском»

Гарик Сукачев: «Я прочел перевод песни и спел ее так, как чувствую. Там прекрасные стихи. И радость, и печаль, вся человеческая жизнь от рождения и до последнего вздоха» Фото: © Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

«Я слышал, как Ренат Ибрагимов ее поет. И многие-многие…»

— Игорь Иванович, почему вы захотели записать свой вариант такой классической татарской и истинно народной песни?

— Как же на это возможно ответить, когда на свете есть столько прекрасной народной музыки? Когда-то я услышал эту песню, очень-очень давно. И она во мне жила. А в какой-то момент, буквально уже в этом году, мы решили записать ее и снять клип. Я не знаю даже, как это все объяснять. Помните, был сериал «Зулейха открывает глаза»? Его я, кстати, и не смотрел. Но, оказавшись дома, в один из дней я сел ужинать и включил телевизор на автомате. Там уже шли титры, и на тех титрах была эта песня. Потом нашел ее в интернете. Мне так понравилось такое этническое исполнение.

И я опять вспомнил про «Ай, былбылым», мне захотелось ее спеть, и именно на татарском языке. Слава тебе господи, что мне помогли. Со мной рядом была носительница татарского языка, которая говорила на студии, как правильнее петь слова. Потому что, как вы понимаете, я совершенно не говорю на татарском.

— Первый раз пели на татарском?

— Да, конечно, первый раз.

— Сложно давался язык?

— Я же музыкант, у меня музыкальный слух. Потому такого большого труда для меня это не составило. Это все очень просто делается. Я пою фразы, и мне из аппаратной говорят: «Ты знаешь, это слово немножко по-другому звучит». Я спрашиваю: «А как оно звучит?» И его произносят. Я отвечаю: «О, хорошо, запомнил». И все.

— Я не раз слышала, что какие-то языки выделяют как более певучие или менее певучие. Татарский к какой категории относится, на ваш взгляд?

— Нет непевучих языков. Их не существует. Любая народная, глубинная песня, музыка, народное искусство необыкновенно певуче, на каком бы языке это ни исполнялось. Уверяю вас. Потому что там народ душой поет. И это чувствуется в «Ай, былбылым».

— Знаю, что эту песню часто исполняют детям в качестве колыбельной. Вы сказали, что очень давно ее услышали. Помните тот момент?

— Я слышал, как Ренат Ибрагимов ее поет. И многие-многие… Вы знаете, я потом смотрел какое-то время в интернете, как много разных людей ее исполняет. Увидел какого-то молодого парня, который даже рэп делает вместе с песней. Чудо, когда есть песня, которую поет весь народ: от мала до велика. Это душа.

— Эту песню исполняло много разных людей. И Ренат Ибрагимов, и Дина Гарипова, которая записала саундтрек к «Зулейхе». Какие краски, смыслы, акценты вы хотели внести в песню?

— Во-первых, я русский, как вы понимаете. И я сказал себе, что мы сделаем песню абсолютно по-своему. У многих певцов она звучит традиционно, по-народному. Я же сказал самому себе и ребятам, что мы будем ее немного по-другому играть. Мне трудно объяснять, как я это сделал композиционно… Внутри себя понимаю, но объяснить это совершенно невозможно. Будут какие-то нелепые слова. Конечно, я прочел перевод песни и спел ее так, как чувствую. Там прекрасные стихи. И радость, и печаль, вся человеческая жизнь от рождения и до последнего вздоха.

«Слов таких не придумали, чтобы эту боль передать»

— А то, что вы готовили выпустить ее непосредственно к окончанию Рамадана на Ураза-байрам, так совпало?

— Нет, не совпало. Во-первых, я живу в трех минутах от самой главной мечети на Троицкой улице. Я езжу каждый день мимо нее и вижу, как к ней идут и утром, и ночью. Она по-прежнему производит на меня колоссальное впечатление. И, между прочим, из комнаты моей дочери виден ее прекрасный золотой купол.

С другой стороны, это же великий праздник, на который собираются тысячи людей. Кроме того, со мной в «Бригаде С», то есть почти 15 лет, на баяне и на клавишных играл Рушан Аюпов. Он татарин. И я сейчас вспомнил, как очень давно, может быть, в середине 90-х, в Казани к нам подошел дедушка. Мы тогда играли в ДК. Он был с медалями. Нет, простите, с колодками. Ветераны ходили с колодками. Татарский такой дедушка. И он со мной о чем-то незначительном заговорил, а я стоял и курил. Это случилось перед концертом. И пришел Рушан. Я говорю: «Рушан, дорогой, поговорите пожалуйста на татарском языке. Вам все равно, а мне приятно». И они стали говорить по-татарски. Это очень трогает меня.

Ураза-байрам — это большой праздник для всех мусульман. А у меня есть один из самых близких друзей, узбек Макс Ибрагимов. И я его всегда поздравляю с этим праздником. Мы советские ребята, потому для нас это важные праздники. Как и для них важно наше Рождество.

— Думаю, всем понятно, почему вы посвятили песню трагедии в Казани. Помните момент, когда вы услышали первые новости об этом?

— Конечно же. Сообщения появились сразу утром. И я прочел это в интернете в ленте новостей.

— Что тогда творилось у вас внутри?

— Шок, конечно же. Бессилие, нелепость, неверие… Это же после 9 мая сразу произошло. А мы с женой и дочерью 9 мая ездили подо Ржев, где в 2020 году открыт мемориал. Там шли изнурительные бои два года, и погибли больше миллиона бойцов. Мы каждый год ездим на такие места. А на следующий день Настя пошла в школу. Она учится в 10-м классе. И тут этот кошмар. Я же отец. Понимаете? Был чудный, солнечный день. Все пошли в школу. Радостные такие. Всех достала эта «удаленка»… Плюс еще прошли такие важные для страны и семьи праздники. И вдруг вот это вот все…

Я тогда сказал своей жене: «Оля, я не могу это понять. Вчера ребенок пошел в школу утром, а сегодня утром его уже хоронят». Это что-то запредельное. Я никаких слов не могу подобрать. Ну какие слова? Слов таких не придумали, чтобы эту боль передать.

«Вот сидишь и ревешь белугой в одиночестве»

— Тем не менее за эти дни уже очень много сказано было и о стрелке, и вообще о причинах того, почему такое происходит вновь и вновь, в разных странах, независимо друг от друга. Как вам кажется, почему вчерашние дети, подростки берутся за оружие и идут на такое страшное преступление?

— Если говорить о нашей стране, то это ведь очень глубокая проблема. Она началась не вчера. Это проблема не только интернета и вседозволенности в сетях. Мы же тоже были когда-то подростками и без интернета обходились. Были какие-то самиздатовские книжки, общение и прочее. Новые технологии открыли не только мир, но и его худшие двери. Но это только часть произошедшего в Казани.

Это же не первое событие, к сожалению. И для меня такое связано с кошмарными 90-ми. Мой старший сын 1985 года рождения. Их называют «дети перестройки». Когда он пошел в школу, был 1992 год. И когда начался курс истории в школе, то появилось несколько новых учебников. Белые стали хорошими, красные — извергами. Опять возник образ Сталина. Начали возникать первые слова о Великой Отечественной войне в уничижительном тоне. И вот этот фон продолжается до сегодняшнего дня.

А кто эти дети? Они уже стали учителями, приобрели профессию и так далее. Сейчас нет того воспитания, которое мы застали. К нам в школу приходили ветераны Великой Отечественной, Социалистического Труда. И это нас воспитывало. Даже если мальчик или девочка росли в неблагополучной семье, то все равно у ребенка появлялся шанс духовного определения. Моральные ценности закладывались с самого раннего возраста, с детского садика. А сейчас наши дети живут обделенными моральными ценностями.

— Музыки это тоже касается?

— Это идет отовсюду. Схватиться подростку не за что. Потом еще, давайте не забывать, сейчас материалистическое время. Люди с идеалами, если не осмеиваются, то на них не обращается никакого внимания. И идеал — это что-то непонятное. Я не буду говорить обо всех рэперах. Рэп-музыка разнообразна, как и рок-музыка. Но если рэперы поют отвратительные слова, сказанные матом, по отношению к 12-летней девочке, то это страшно. Девочки мечтают о других мальчиках. Чтобы они дарили им цветы, спели песню под гитару про любовь. Понимаете, о чем я говорю?

Общество переломано, оно изломано. Это не причина, а следствие. Все это следствие. Я говорил уже 20 лет назад о том, что происходит катастрофа. Не спасет семья, пока не будет государственной программы. Нужна мощнейшая программа, которая была в Советском Союзе. Я повторяю то, что многие умные люди сказали до меня. Если бы не было мощной патриотической программы после окончания Гражданской войны, возможно, мы и не победили бы в Великой Отечественной. На войну шла молодежь. И всего за 20 лет было сформировано совершенно другое поколение.

А сейчас, за эти десятилетия, молодежи не дали ничего. В школах этого просто нет. Я вам говорю как отец. В школах нет. В детстве нас возили в Петрищево, где казнили Зою Космодемьянскую. Я на всю жизнь это запомнил. Нам рассказывали про героев Социалистического Труда, про Юрия Гагарина, Валерия Харламова, про всю сборную по хоккею. Это для нас были недосягаемые высоты, к которым мы стремились. А сейчас стимул — это iPhone 12, TikTok и как быстро один миллион заработать.

Нет ни одного поколения в нашей стране, которого не коснулась война. Поколение 90-х, страшнейшая чеченская мясорубка. Тогда ребята гибли ни за что. Слава тебе господи, закончилось. Опять чуть-чуть зажили.

И теперь новая напасть. Страшная напасть. Она среди детей. Вспомните «Синего кита». Это совсем недавно было. Группы смерти в интернете. Говорили, что дети были брошены, потому что родители работают. Они всегда работают. И это нормально. И мы были дворовыми детьми, и с ножиками в карманах ходили, но никто никого не убивал. Это даже представить себе невозможно было.

А уж вспомнить вашу Казань 90-х. Вся страна знала, что у вас там творится, группировки, бандитизм. Ребята из «Взгляда» это показывали. Мы все это видели, и тогда было хотя бы понятно. Юношеская агрессия, отсутствие денег, дележ район на район, смертоубийства… Ужасно. И вот эта дичь закончилась. Но на смену ей пришла какая-то бесчеловечность.

— Что думаете о казанском убийце?

— Я думаю, мальчик болен. Что это сумасшествие тяжелейшей формы. Я видел так называемый допрос. Это абсолютно сумасшедший человек. Я много психов видел в жизни. Он выглядит как абсолютный псих. Сколько бы мы ни говорили про это, ни у одного нормального человека такое в голове не уложится. Что было в его семье, откуда он, что с ним стало? Почему он пришел в свою родную школу, которую закончил четыре года назад? Почему он не пошел в свой колледж, а пришел в родную школу? Вопросов полным-полно.

А мы с вами просто люди. Мы можем только скорбеть, сидеть и плакать. Вы что думаете, только женщины плачут? Да и мужчины. И ваш покорный слуга. А отчего? Да от бессилия. Вот сидишь и ревешь белугой в одиночестве.