Решение жюри ХVII казанского международного кинофестиваля мусульманского кино обратило на себя внимание общественности. Главный приз был присужден казахстанской картине «18 килогерц» режиссера Фархата Шарипова, антуражем которой стали спиртное, половая распущенность и наркотики. Известный мусульманский и общественный деятель Рустам Батыр, ранее входивший в отборочную комиссию КМФМК, обращает внимание, что теперь там нет мусульманских экспертов. А значит, концепцию фестиваля, проводимого на деньги республики, можно размывать до бесконечности, натянув на «мусульманское» даже аморальное и античеловеческое.
«Казахстанский фильм «18 килогерц» режиссера Фархата Шарипова получил главный приз ХVII казанского международного кинофестиваля мусульманского кино, который в конце прошлой недели завершил работу»
Фильм просто кишит похабной матерщиной
Казахстанский фильм «18 килогерц» режиссера Фархата Шарипова получил главный приз ХVII казанского международного кинофестиваля мусульманского кино, который в конце прошлой недели завершил работу. Гран-при досталось картине не первой свежести. В прошлом году «18 килогерц» уже получил Гран-при 36-го варшавского международного кинофестиваля, а также был признан лучшим на 30-м международном кинофестивале в Котбусе (Германия).Тот факт, что совершенно разные жюри присудили фильму призовые места, дает основание полагать, что он и в самом деле заслуживает высокой оценки. Однако фестиваль мусульманского кино — особый. У него есть (или, по крайней мере, предполагаются) собственные критерии оценки, которые вытекают из названия кинофорума и которых априори нет у других кинофестивалей. Но вот по части «мусульманства» с «18 килогерцами» все оказалось далеко не так однозначно, как хотелось бы.
18 килогерц, согласно слогану фильма, — это «частота звука, которую не слышат взрослые». Картина с таким названием рассказывает о жизни подростков во время наркотического бума в Алматы конца 90-х. История показывает межпоколенческое отчуждение: родители не понимают детей, дети — родителей. Цой, дворы спальных районов, клубы, спиртное, половая распущенность и наркотики. Вот тот мир школьников, который нам рисуют создатели картины. И, если по части интима они более-менее остались в рамках приличий (в фильме нет откровенной обнаженки, хотя есть одна сцена, где школьники намереваются совершить половой акт и целуются в засос), то по части реплик героев все вышло совсем иначе. «18 килогерц» вполне может потягаться со знаменитым «петровским загибом», от которого у воспитанных людей уши сворачиваются в трубочку. Фильм просто кишит похабной матерщиной.
Мат — дело вкуса и личной культуры каждого человека. Можно долго спорить о том, уместна ли нецензурная брань в искусстве. Как известно, у противников и сторонников обсценной лексики есть свои аргументы. Однако в контексте фестиваля мусульманского кино вопрос должен звучать несколько иначе: допустим ли мат в фильмах, удостоившихся высокого статуса победителей данного кинофорума? Давайте для начала разберемся, что же вообще такое мусульманское кино.
«Людям, наблюдающим за кинофестивалем со стороны, порой кажется, что понятие мусульманского самоочевидно и не нуждается в особых рассуждениях. Но это только так кажется»
Создатели любых продуктов, ориентированных на мусульман, сталкиваются с аналогичной трудностью
Дискуссия о том, что такое мусульманское кино, велась с первого года существования казанского кинофестиваля. Высказывались разные точки зрения, однако никаких формальных критериев выработано так и не было. Людям, наблюдающим за кинофестивалем со стороны, порой кажется, что понятие мусульманского самоочевидно и не нуждается в особых рассуждениях. Но это только так кажется. Попробуйте изложить на бумаге формальные критерии того, что является мусульманским, а затем наложить их на «мусульманские» фильмы. Вы увидите, что вопрос далеко не так прост, каким видится поначалу. Собственно, поэтому за 17 лет существования кинофестиваля так и не появилось документа, который бы давал исчерпывающий перечень критериев мусульманского кино.
Данная проблема существует не только в сфере искусства. Создатели любых продуктов, ориентированных на мусульман, сталкиваются с аналогичной трудностью. При этом, скажем, в пищевой промышленности и в банковском секторе намного проще формализировать критерии мусульманского, нежели для произведений искусства. Но даже там осознали, что невозможно все расписать наперед. Всегда возникнет казус, который не схватывается никакими регламентами. Поэтому решением для вышеупомянутых отраслей стало появление всевозможных комитетов по стандарту «Халяль» и шариатских советов, которые в конечном итоге и определяют, что «льзя», а что нельзя. Одно время по тому же пути пошел и казанский фестиваль.
К такому решению организаторов кинофеста подстегнул скандал, который разразился в 2011 году, когда приз за лучшую женскую роль достался актрисе турецкого происхождения из Германии Сибель Кикелли, снявшейся в фильме «Чужая». Сама картина также была отмечена отдельным призом. Неожиданно выяснилось, что Кикелли в прошлом снималась в фильмах для взрослых. На ошибки молодости актрисы, наверное, можно было бы и закрыть глаза, если бы картина с ее участием не была исламофобской, где мусульмане представлены тиранами и убийцами. При этом сама актриса не только не раскаялась в своем прошлом, но умудрилась прославиться еще и скандальными заявлениями. Она утверждала, что насилие является составной частью культуры ислама. Награждать в такой ситуации ее и фильм — это как если бы на Иерусалимском международном кинофестивале поощрить картину, которая отрицает холокост и право Израиля на существование, с откровенными антисемитами в главных ролях.
Естественно, мусульманская общественность возмутилась. В дело вмешался Айрат Сибагатуллин, занимавший тогда пост министра культуры РТ, в результате чего в состав отборочной комиссии казанского кинофестиваля был включен представитель ДУМ РТ.
К слову, в составе данной комиссии пришлось поработать и вашему покорному слуге. Входили в нее и другие представители мусульманского сообщества. Однако два года назад все вернулось на круги своя. Теперь в отборочной комиссии казанского кинофеста нет мусульманского эксперта, а значит, вопрос о формальных критериях для фильмов актуализируется с новой силой.
Иногда различают понятия «исламское» и «мусульманское»
Итак, какой же фильм является мусульманским? За годы работы казанского кинофестиваля и бурлящий вокруг него полемики сформировалось три подхода.
Первую точку зрения можно назвать консервативной. Ее сторонники считают, что мусульманским следует считать только тот фильм, который по форме полностью соответствует требованиям ислама, а по содержанию является продолжением его религиозной проповеди. Фильмы со столь узкими рамками необязательно бывают унылыми. Среди них встречаются порой очень интересные работы и даже шедевры, как, например, картина иранского режиссера Маджида Маджиди «Мухаммад — Посланник Всевышнего». В этом фильме нет не то, что обнаженки, там не показано даже лица Пророка, несмотря на то, что он является главным героем, ибо таковое запрещено исламом. К слову, то, что организаторы казанского кинофестиваля смогли привезти в Казань этот фильм, которым восторгался даже оскароносный режиссер Никита Михалков, стало в свое время настоящим подарком не только поклонникам исламских фильмов, но и всем любителям хорошего кино.
На другом, противоположном, конце спектра работ, попадающих на казанский кинофест, представлены картины, которые к исламу не имеют никакого отношения. Например, это фильмы о знаменитой казанской аптеке на Баумана, о бродячем цирке в Армении, о советских космонавтах и т. д. В этих картинах порой нет никакой, в том числе этнической, привязки к мусульманским реалиям. Однако отдельные кинодеятели считают, что такие картины тоже должны быть представлены на фестивале мусульманского кино, т. к. они предназначены для семейного просмотра и пропагандируют общечеловеческие гуманистические ценности, которым служит казанский кинофорум. При таком взгляде понятие «мусульманское» расширяется до понятия «нравственное».
Между этими двумя обозначенными полюсами находятся фильмы, для которых слово «мусульманский» подходит больше всего.
Иногда различают понятия «исламское» и «мусульманское». Исламское — то, что прописано в доктринальных книгах, то, как должно быть по канонам ислама. Мусульманское — то, что де-факто есть в жизни мусульман. Например, когда говорят об исламском праве, то нередко имеют в виду шариат в его идеальном понимании. А когда говорят о мусульманском праве, то подразумевают действующее законодательство мусульманских стран. Отчасти мусульманское и исламское совпадают, но не всегда. Можно сказать так: все исламское входит в мусульманское, но не все мусульманское входит в исламское.
С этой точки зрения мусульманское кино — это кино о мусульманах, таких, какие они есть в реальной жизни. Иногда подобные картины поднимают проблемы собственно религиозной жизни верующих, как, например, в фильме «Наш проповедник» египетского режиссера Магди Ахмеда Али. А иногда «религиозность» растворена в этничности, как, например, в потрясающем татарстанском фильме «Бибинур». Как бы там ни было, отличительная черта таких картин заключается в том, что из них нельзя «вынуть» мусульман. Например, Бибинур невозможно заменить на условную Марфу, иначе рассыпется вся ткань повествования. Можно создать аналогичный фильм про русскую праведницу, что-то вроде «Острова» Павла Лунгина, но это будет лишь аналогия. Механистическое же перенесение сюжета и смыслов здесь невозможно. Эту невозможность определяет та специфика, которая и делает картину собственно мусульманской.
Таким образом, мы имеем три подхода к понимаю того, какие картины должны быть представлены на фестивале мусульманского кино. Эти подходы можно представить в виде трех кругов, вложенных друг в друга. Самый большой круг — картины, пропагандирующие гуманистические (духовные, традиционные) ценности в самом широком смысле слова. Средний круг — картины, имеющие мусульманскую (этническую) составляющую. Самый маленький круг, так сказать, сердцевина — исламские фильмы, полностью соблюдающие каноны ислама и проповедующие его классическую мораль.
«В фильме мы не видим никакой казахской специфики. Абсолютно! Меняйте Санджара на Сашу, а Чингиза — на Васю, и вот вам фильм о проблемах наркоманов конца 90-х где-нибудь в Екатеринбурге. Разницы никто не заметит»
В какой же из этих трех кругов попадает фильм «18 килогерц»?
В какой же из этих трех кругов попадает фильм «18 килогерц»?
Исламский статус мы должны отмести сразу. Матерщина в устах героев и показанный аурат развратных девиц неизбежно выталкивает фильм за край центрального круга.
Вероятно, картина может занять место во втором круге, ведь все-таки ее основные герои — казахи? Но нет. В фильме мы не видим никакой казахской специфики. Абсолютно! Меняйте Санджара на Сашу, а Чингиза — на Васю, и вот вам фильм о проблемах наркоманов конца 90-х где-нибудь в Екатеринбурге. Разницы никто не заметит. Даже не придется искать другие локации для съемок. Дворы спальных районов и ночные клубы одинаковы на всем постсоветском пространстве.
— Я не могу дать оценку фильму [«18 килогерц"] просто по одной простой причине — я его не видела, мы его не смотрели. И давать оценку его содержательной части мы просто не можем, потому что не посмотрели. Давайте, если будет время, возможность посмотреть, я посмотрю, что это за фильм. А давать оценку, рецензировать фильм, который я не смотрела, я не могу. А что касается сути — мусульманское кино, по моему с самого начала, когда этот фестиваль создавался, его четко разъяснили. Это люди, страны, приверженцы определенных идеологических идей. Воспитания, определенных ценностей восточных, которые существуют в мусульманском мире. Очевидно абсолютно значение самого фестиваля. То есть я не думаю, что есть какие-то вопросы — что значит понятие мусульманского кино. Это все четко прописано. Конкретно данный фильм, к сожалению, не смотрела. Давать оценку не могу. Давайте найду время. В выходные постараюсь посмотреть и мы сможем потом об этом поговорить. Некорректно будет рецензировать фильм, которого я не видела.
Что ж, возможно, фильм соответствует критериям для картин третьего круга? Как мы видели, для того, чтобы пройти фильтр, нужно пропагандировать общегуманистические ценности. Однако в фильме нет и этого.
В традиционных нарративах главный герой всегда преображается. В конце повествования он осознает ошибочность своих взглядов и делает выбор в пользу лучшего образа жизни. Это, собственно, и придает искусству его моральную ценность, ибо мы — читатели и зрители — вслед за героями также меняемся. Однако арка персонажей «18 килогерц» не предполагает никаких нравственных метаморфоз. Главный герой Санджар как был торчком, так им и остался. И это очень странно, ведь от передоза погибает его лучший друг, а в конце фильма он узнает о смерти еще одного наркомана из своего круга. Однако главный герой как втягивал носом запрещенное вещество, так и продолжил эти заниматься. Создатели фильма вовсе не собираются давать зрителям ролевую модель того, как выйти из наркоманского тупика и начать новую жизнь. Они просто рисуют нам картину безысходности.
Безусловно, такой режиссерский ход имеет право на существование. Как известно, в искусстве нет никаких общеобязательных рамок и ограничений. Но на фестивале мусульманского кино они все же есть. Казанский кинофорум как никак претендует на то, что представляет картины, которые пропагандируют нравственные ценности, пусть даже и в самом широком их толковании. Поэтому может ли фильм с подобной начинкой занять пьедестал победителя — большой вопрос.
«18 килогерц» не стал большим событием в мире кино. Кинокритики не уделили ему практически никакого внимания. Но все же на просторах интернета одну рецензию найти удалось. Ее опубликовала казахстанская редакция журнала Esquire. Автор рецензии, который, к слову, весьма комплементарно настроен в отношении картины, приходит к тем же выводам, что и ваш покорный слуга. «В фильме нет морали, — пишет он. — Никакой. Она остается на совести зрителя. Нет маркеров: этот вот герой положительный, а этот — злодей. Все они просто люди, которые живут в свое время так, как могут».
Что ж, получается, что на Казанском фестивале мусульманского кино появился еще и четвертый круг. Это фильмы-пустышки, фильмы без морали. И если фестиваль продолжит развиваться по этой траектории, то вполне логично ожидать, что в скором времени на нем появятся фильмы и с отрицательным знаком, картины откровенно аморальные и античеловеческие (фактически — сатанинские), ведь концепцию мусульманского при желании можно растянуть не только до четырех, но и до всех семи кругов. Семи кругов ада.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 46
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.