Сергей Жариков: «В каждой российской семье есть погибшие на войне и каждая семья, безусловно, сохраняет память о них исключительно приватно, и это я хочу подчеркнуть» Сергей Жариков: «В любой российской семье есть погибшие на войне, и каждая семья, безусловно, сохраняет память о них исключительно приватно, и это я хочу подчеркнуть» Фото предоставлено Сергеем Жариковым

«Русский — это шмиттовский партизан-одиночка»

— Сергей Алексеевич, на этой неделе мы праздновали 4 ноября, которое официально именуют Днем народного единства. И действительно, категории «единства» и «соборности» были органично вплетены в русскую философию и культуру — особенно в той части, которая базируется на православии. Не устарели ли ныне эти категории? Существует ли в современной России какое-то иное единство, кроме единства границ и единства рядов партии «Единая Россия»?

— Лозунг «Единая Россия» (буквально — «За великую, единую и неделимую Россию» — прим. ред.) выдвинул белый генерал Антон Деникин в пику Ленину и большевикам, но и позже никакого консенсуса на предмет так называемой «российской идентичности» так и не было достигнуто. «Советского народа», как вы знаете, тоже не получилось. Что касается православия, святейший правительственный синод представлял собой фискальную структуру, которая, по сути, расколола Русскую православную церковь, ну и так далее. Для нынешней российской власти, страдающей дефицитом доверия, безусловно, хорошо бы решить эту проблему, но ответ возможен лишь внутри фашистского дискурса, отношение к которому в эпоху сетей примерно такое же, как к Джеймсу Бонду. Собственно, весь этот молодежный троллинг таких однозначно трешевых акций, как «Бессмертный полк», именно отсюда. Понимаете, да? Новое поколение не видит своей причастности к этому официальному мифу, лишенному не только содержания, но и как минимум элегантности. А дальше — то, что называется принципом Юма: можно, конечно, однозначно ответить на последний вопрос «нет», но не хотелось бы.

— Подождите: то, что вы говорите, наверняка шокирует многих наших читателей. Скажем, почему патриотическая акция «Бессмертный полк», вокруг которой реально объединились многие российские граждане, — это треш? Разве «Бессмертный полк» не имеет отношения к старинному культу предков?

— Есть такое понятие second hand — это когда вещи используются по второму разу, а после многократного применения выбрасываются в корзину и становятся мусором. Тем не менее художники нередко пользуются ими в качестве предметов для авторских инсталляций. Есть даже такая поговорка — «шедевры рождаются из мусора», почти алхимическая, — «дело», для которого требуется вкус как минимум. Акция «Бессмертный полк» представляет собой чуть ли не прямую цитату  из Николая Федорова, описавшего, как вы знаете, карго-культ еще до того, как появился сам термин, и транслирует чувства, изначально не предназначавшиеся для публичного пространства. В любой российской семье есть погибшие на войне, и каждая семья, безусловно, сохраняет память о них исключительно приватно, и это я хочу подчеркнуть. Разное отношение к войне, разная оценка действий власти — здесь консенсус в принципе невозможен.

И вместо памяти о погибших нас заставляют транслировать какие-то утвержденные властью и чуть ли не протертые до дыр старые пропагандистские клише. Это чистой воды треш — не просто донельзя пошлый, но и оскорбительный для каждого нормального человека. То есть у этой акции — буквально — нет содержания. В свое время я записал стрим, тема которого так и была сформулирована: «Контент и содержание». Это далеко не одно и то же. Так вот, в этой акции контент имеется, а содержания нет.

Это все область личного пространства — религия, культ предков или, к примеру, политические взгляды. Подобное не обсуждается публично, но никто — ни власть, ни журналисты — не имеет права к этому прикасаться и говорить, что можно, а что нельзя. Это исключительно частная сфера.

— В одном из прошлых интервью вы как-то обмолвились, что слово «русский» может существовать лишь в единственном числе, а Россия — это, говоря на языке программистов, своего рода дистрибутив. Позвольте спросить: почему? Означает ли это, что Россия в вашем понимании — некая совокупность программ и культурных кодов?

— Это одна из основных тем на моем стрим-канале, где мы обсуждаем тему персонального интерфейса. Действительно, русские™ представляют собой арифметическую сумму (мультитюд) русских единиц, когда консенсус невозможен в принципе: каждый может назвать себя русским, но тут же отказать другому в этом праве. Понятие «русского» а-этнично, русский — это шмиттовский партизан-одиночка: его идентичность определяется невхожестью ни в один из субъектов боярской давлы — именно того типа государства, который имеет место на этой территории и описан еще Ибн Хальдуном (арабский мусульманский философ, живший в 1332–1406 годах. Автор оригинальной экономической теории, предвосхитившей многие положения Смита, Рикардо и Кейнса, — прим. ред.). Русские — это податное население Руси, как некоей метафоры «вместилища русских». Нынешняя РФ — одна из таких. Исторически — это один из трех дистрибутивов России™, но самый мощный и, возможно, наиболее укорененный, аутентичный.

К сожалению, Ибн Хальдун известен у нас в академическом переводе, который тяжело читать. Лет 10 назад мне довелось общаться с арабистами, и они отмечали важную особенность его типа мышления. Такие люди, как Ибн Хальдун, мыслят не константами, а процессами. То есть можно говорить о «нечто» в каком-то процессе. Для русского, да и вообще для белого человека, это сложно понять. Так вот, боярская давла (вотчинный режим) — это тип государства в процессе собственного становления. Отсюда, кстати, и понятие русского как партизана-одиночки.

Но в этом контексте всплывает татарская тема. Почему? Дело в том, что, если мы возьмем три существующих русских дистрибутива (а они все, по сути, русские) — норманский (еще его можно назвать литовским), византийский и волжско-каспийский, — то мы увидим три Руси. Внутри этих дистрибутивов и татары — русские, и украинцы — русские, и литовцы с белорусами — тоже русские. Когда Украина после 2014 года отошла от России (в пику «литовской Руси», и придумали даже целый «праздник», 4 ноября), образовался временный вакуум. У русского податного партизана-одиночки в этом боярском диспозитиве нет собственной субъектности, поэтому, чтобы решить задачу коллективной русской идентичности и номинировать «русское» как торговую марку, придется обратиться к волжско-каспийскому дистрибутиву, а следовательно — к татарам.

Кстати, уход Украины обусловлен тем, что Украина — та же Русь, но дистрибутив Киевской Руси другой — византийский. Там казачий круг, народный парламент с «рабочим» архетипом батьки Махно и письмом к такому же архетипическому «турецкому султану» — как же без него! Ведь, как мы знаем, киевская Русь всегда была крепко связана с имперской Византией. Отсюда и возник сегодняшний союз Киева и Анкары. Турция как наследница Византийской империи — это метрополия для современной Украины. Союз Украины и Турции не просто «половецкие пляски», но и общая «византийская герменевтика», скажем так. Русские™ — это десигнат, безусловно, в том смысле, что украинцы — такие же русские, как и татары, но дистрибутив иной.

«Акция «Бессмертный полк» представляет собой чуть ли не прямую цитату  из Николая Фёдорова, описавшего, как вы знаете, карго-культ ещё до того, как появился сам термин, и транслирует чувства, изначально не предназначавшиеся для публичного пространства» «Акция «Бессмертный полк» представляет собой чуть ли не прямую цитату из Николая Федорова, описавшего, как вы знаете, карго-культ еще до того, как появился сам термин, и транслирует чувства, изначально не предназначавшиеся для публичного пространства» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Когда Навальный призывает разоблачать коррупцию, люди только пожимают плечами: «Дурак, как жить-то будем?»

— Почему нынешний волжско-каспийский дистрибутив — самый мощный?

— Он действительно самый мощный — с точки зрения самой истории построения Российского государства. Волжский бассейн — это и Ока, и Кама, и Москва, и Суздаль. Это не христианский, не норманский и не византийский дистрибутив. При императоре Петре I да, пытались сделать официальным трендом норманский дистрибутив. Это замечательным образом отражено у историка Сергея Платонова, издавшего среди прочего книгу об Иване Грозном. Традиционная российская историография вообще очень сильно переставила акценты в сторону немцев и романовской династии. Впрочем, это уже довольно старая полемика.

— Не вы ли в своих постах на «Фейсбуке» как-то назвали складывающийся в России порядок вещей «Новой Хазарией»? Что это за проект?

— У меня нет проекта «Новая Хазария», у меня подход чисто описательный. То, что сейчас сложилось в России, я называю боярской давлой. Это как раз то, о чем писал Ибн Хальдун, оценивая ситуацию по факту. Будем считать это социальной моделью: я не предлагаю никаких проектов, а просто пытаюсь описать, что есть и как оно сложилось. И сравниваю с тем, как это представляется со стороны и отражается в мифах. Я говорю прежде всего о трактовках наших «мейнстримовых» историков. Тот же казахский поэт и литературовед Олжас Сулейменов, на мой взгляд, ближе к реальности, хотя его книгу «Аз и Я» в СССР реально запрещали.

Волгу-Итиль я рассматриваю как торговые ворота на Восток, как своего рода «Мытищи». При этом центр — безусловно, Казань, здесь была Волжская Булгария. Движение на Восток обеспечивалось во многом за счет ушкуйников. Это были своего рода таксисты, которые вверх по течению перевозили заинтересованных заказчиков. Они шли по единственным дорогам, доступным в старые времена, — по великим рекам — и заодно осваивали их акваторию. Таким образом, в контактах и в союзе с местными племенами появились и Пермь, и Казань, и даже Суздаль. Сейчас ведь практически уже доказали, что Суздаль был основан булгарами. Так что за норманнами остаются только Псков и Великий Новгород. Тем не менее даже при Сталине норманнская теория оставалась основным трендом — вспомним хотя бы академика Игоря Грабаря, основавшего Центральные реставрационные мастерские и при этом считавшего, что бесспорную подлинность можно признавать только за псковскими и новгородскими памятниками.

— Что входит в ваше понятие волжско-каспийского дистрибутива?

— Это такой пакет программ, почти в буквальном смысле — дистрибутив. Все коммуникационные ценности (хотя слово «ценности» мне не нравится) здесь взяты с Ближнего Востока, в частности у афганских племен пуштунов. Свод неписаных законов Пуштунвалай — это древняя система домусульманских отношений, которые распространялись через Иран, Каспий и далее вверх по Волге. Все племена и национальности, которые существуют вне традиционных общественных институтов, работают по принципу экономики Дара. Бронислав Малиновский столетие назад достаточно подробно описал эту протоэкономику протогосударств, скажем так.

Кстати, именно поэтому никакой коррупции в чистом виде у нас нет и быть не может — данный термин просто неприменим к экономике Дара. И после этого либеральный журналист Леонид Радзиховский удивляется: «А почему Алексей Навальный непопулярен в России?» Да потому, что люди не понимают, о чем он говорит. Все потихонечку где-то «воруют». Социолог Симон Кордонский не раз описывал распространенную в РФ «гаражную экономику», которая вся, по сути, построена на экономике Дара, где есть место и кула, и гимвали. И, когда Навальный призывает: «Давайте устроим полицейское государство и начнем всех сажать!», — люди думают: «Ничего себе, так меня же первого посадят!» А когда он говорит: «Давайте коррупцию разоблачать!», — люди только пожимают плечами: «Дурак, как жить-то будем?»

«Навального, скорее всего, отравил не Путин и даже посадил не Путин. Просто тип правления такой — кланы играют друг с другом в шахматы и время от времени разменивают фигуры» «Навального, скорее всего, отравил не Путин и даже посадил не Путин. Просто тип правления такой — кланы играют друг с другом в шахматы и время от времени разменивают фигуры» Фото: © Александр Кряжев, РИА «Новости»

«Возвращение Крыма я оцениваю как подарок, который наша власть преподнесла немцам»

— Итак, сейчас на территории России, следуя вашей логике, господствуют боярская давла и экономика Дара? А что же Путин? Чем не царь?

— Знаете, что Путин сделал? Он спустил на тормозах сам факт существования больших кланов и семей во власти и в бизнесе, и эти кланы стали отстаивать свои интересы. Таким образом произошло возвращение к тому дистрибутиву, который был принят до коммунистов и до установления советской власти. В рамках этой клановой борьбы убили, в частности, Бориса Немцова, Анну Политковскую и других. Все это отражение низовых конфликтов, не смыкающихся с интересами верхушки Кремля. Да и Навального, скорее всего, отравил не Путин и даже посадил не Путин. Просто тип правления такой — кланы играют друг с другом в шахматы и время от времени разменивают фигуры.

Что до фигуры царя, то бояре обычно ставили его из бастардов, потому что он не должен быть связан ни с одной семьей. Царь — это такой третейский судья, у него нет интересов. Банкир Сергей Пугачев до сих пор удивляется относительно Путина: а почему именно его избрали в преемники Ельцину? Да потому, что тогда еще он не был связан ни с одним кланом, хотя всесильному на тот момент Павлу Бородину он понравился сразу.

— Владимир Путин до 2014 года и после — это два разных человека? Какую роль в нашей политической эволюции сыграло возвращение Крыма?

— Историю с возвращением Крыма я оцениваю как подарок, который наша власть преподнесла немцам. Германии было важно создать прецедент, чтобы пересмотреть Потсдамские соглашения. Дело в том, что создать прецедент против Ялты (Ялтинской конференции февраля 1945 года) и Потсдама может только Россия. То есть сторона «потерпевшая», и только она. Однако в РФ никто всерьез не собирался присоединять Крымский полуостров даже после Евромайдана. На этом настоял так называемый донецкий клан (яркие представители — Николай Азаров, Ринат Ахметов, Борис Колесников), а Владимир Путин, как обычно, сказал да — типа «вот и займитесь». То есть Крым как был донецким, так и остался. Это просто донецкие изменили Киеву и присягнули России.

Германия сначала обрадовалась, а потом под нажимом американцев покрутила хвостом и сделала вид, что «ничего не было». Однако был создан прецедент, нарушающий устои послевоенного мира. Теперь с большим основанием можно говорить о возвращении Кёнигсберга в состав ФРГ или Курильских островов в состав Японии. Так что к русской имперскости это никакого отношения не имеет.

— Разве было хоть что-то, что могло заставить российского президента подыгрывать немцам?

— Путин, помимо прочих его характеристик, — это агент Штази. В знаменитом фильме Алексея Навального про дворец главное не сам этот дворец, а путинское удостоверение Штази, которое демонстрируется зрителю (по данным Bild, удостоверение было выдано 31 декабря 1985 года, а позже неоднократно продлевалось до 1989-го. На документе присутствует подпись Путина, а также его фотография — прим. ред.). А где сейчас архивы бывшего министерства государственной безопасности ГДР? Вывезены в США, включая личные дела агентов Штази. Так что Путина в какой-то мере можно считать агентом влияния немцев. В принципе, России это выгодно. Нам на руку геополитическая ориентация на Европу и Германию. До 2014 года это можно было даже пощупать руками: когда заходишь в тот же магазин «Ашан» и видишь весь этот импорт и соответствующее качество продуктов. Что до США, то с ними у нас, по сути, нет никаких торговых отношений, скорее наоборот: стимуляция наших «верхних» в режиме Круга Даров. Что это значит? Как раз то, что просматривается между строк в информационных сообщениях про офшоры, вывоз капитала и тому подобное. А в дружбе с Европой смысл есть, если бы только европейцы вели себя понадежнее.

«Когда Михаил Горбачев придумал термин «перестройка», он вряд ли знал, что имеет дело не с системой, а режимом» «Когда Михаил Горбачев придумал термин «перестройка», он вряд ли знал, что имеет дело не с системой, а с режимом» Фото: duma.gov.ru

«В России все так боятся перемен, потому что они приходят через катастрофу»

— Даты 4 ноября и 7 ноября в праздничном календаре стоят подозрительно близко. Не подразумевает ли это, что первая дата должна со временем полностью вытеснить и «съесть» вторую? Но тогда почему в современной России до сих сохраняется множество советских символов и топонимики? Покоится в Мавзолее Ленин, памятники ему стоят на площадях почти в каждом российском городе, а проспектов имени Ленина, улиц Свердлова, Куйбышева, Калинина и памяти других советских вождей — не счесть. Ради чего и кем все это сберегается? Просто по инерции? Или для того, чтобы Россия вдруг в одночасье отказалась от строительства капитализма, как она это сделала однажды по отношению к социализму, и вновь вернулась к советскому проекту в его обновленном варианте?

— Я не могу ответить на эти вопросы, потому что ответы не зависят ни от моих решений, ни от моих действий. А что там «наверху» думают по этому поводу, я не знаю и, честно говоря, неинтересно. В эпоху сетей вообще неважно, как существует тот или иной узел, у которого нет коммуникаций с моим. Это то, что называется трафиком. Все эти имена — по совокупности — всего лишь фантазмы прошлого. Они и мне-то уже мало что говорят, а уж тем, кто помоложе, — и говорить нечего. Водка «Калинин», колбаса «Куйбышев», а «Ленин» — это, наверное, сорт шоколадных конфет. Как-то вот так. Не было здесь советской власти никогда, вы же знаете, не было здесь социализма, да и капитализм никто строить, похоже, не собирается. Боярская давла — весьма архаичный уклад (habitus), скорее напоминающий адат и уже упомянутый мною афганский Пуштунвалай: дикое поле, разворачивающееся за фасадами «институциональной» карго-сцены. Здесь экономика Дара: потлач, круг Кула, торговля людьми и тому подобное.

Кстати, поэтому российские власти и нашли с запрещенным в РФ «Талибаном» (запрещенная в России террористическая организация — прим. ред.) общий язык. Таким образом, Алексей Навальный и его фонд у нас числятся экстремистами (ФБК включен минюстом в список экстремистских организаций и иностранных агентов — прим. ред.), а талибы (члены запрещенной в России террористической организации — прим. ред.) — вроде как уже и нет (хотя официально они по-прежнему именуются террористами — прим. ред.). Почему так? Да потому что ближе. Навальный стремится выстроить жесткое полицейское государство, а запрещенные талибы (члены запрещенной в России террористической организации — прим. ред.) — вполне себе неформалы: ну пристрелят пару десятков гостей на чьей-то свадьбе. Или за ноги к вертолету подвесят.

— Нынешнее народное единство, если правомочно о нем говорить, должно базироваться на единстве 195 национальностей, которые, согласно официальным данным, проживают сегодня в РФ. Но есть ли у России понятная национальная политика, которая доходчиво бы объясняла, почему эти 195 национальностей (от титульных русских и вторых по численности татар до алтайцев, бурят и исчезающих вепсов) должны держаться вместе?

— Я не знаю, «есть ли у России понятная национальная политика», потому что не видно здесь власти как института. Власть принадлежит тому, кто ею может воспользоваться, верно, но понятие власти как μηχανη (машина, устройство) здесь по умолчанию не коннотировано тем, что называется vehicle (движок). И, не решив проблему российской идентичности, ответить на этот вопрос невозможно. То есть наверняка существует 100 миллионов таких проектов, но ни один не будет конвенциональным. Почему? Потому что РФ не является системой. Это режимная среда в процессе собственного становления, настройки которой контролируются извне. Горбачев попытался «пульт» притащить сюда, и вы хорошо помните, чем это закончилось. То есть, двумя словами, запрос существует, безусловно, но в глобальном контексте он считается нерелевантным.

— Разве Михаил Горбачев в самом деле пытался притащить пульт внешнего управления «сюда»? У меня впечатление, что он и ядерный чемоданчик был готов «туда» отдать.

— В начале 1980-х годов Юрий Андропов привел к власти кагэбэшников, которые посчитали, что сами должны управлять этой страной. И они хотели реанимировать советскую власть. Я помню, у меня было несколько встреч с Филиппом Бобковым, и он как-то сказал: «Советская власть — это по определению власть Советов. А у нас в стране долго господствовала партийная диктатура».  Вот они и попытались отбросить диктатуру и построить советскую власть на основе местного самоуправления. И получили катастрофу, потому что имели дело с режимом, а не с системой. Получился дисбаланс: есть слабые регионы, а есть сильные. Равновесие было нарушено.

Однако, для того чтобы в самом деле сделать Россию мощной страной, нужно строить общество, а на его основе — институты, переходить от режима к системе. Общество — это связи в совокупности, и в ситуации общего положения связи-то мы видим, а вот совокупности не наблюдается. Та же система — она состоит из компонентов. Есть элементы, а есть компоненты. Так вот, системные компоненты всегда можно перекомпоновать. Режим не перестраивается, а система перестраивается. Когда Михаил Горбачев придумал термин «перестройка», он вряд ли знал, что имеет дело не с системой, а с режимом. Запад пошел по пути институтов, чтобы иметь возможность периодически исправлять ошибки и перекомпоновываться. А в режиме вместо перестройки — либо непредсказуемая бифуркация, либо состояние сингулярности — по сути, катастрофа. Поэтому в России все так боятся перемен, потому что они приходят через катастрофу.

«Казань — столица каспийско-волжской Руси-Булгарии. Суздаль, как я уже сказал, тоже строили булгары. И речные ушкуйники-таксисты — это тоже сюда» «Казань — столица каспийско-волжской Руси-Булгарии. Суздаль, как я уже сказал, тоже строили булгары. И речные ушкуйники-таксисты — это тоже сюда» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Татарстан может строить свою агломерацию, но не называть ее национальной»

— Какое место среди национальностей, населяющих Россию, вы отводите татарскому этносу? Вы как-то упоминали о гипотетической возможности переноса российской столицы в Казань и передачи функций «окна в Европу» Москве. Но не есть ли это формула распада России, о которой давно грезили аналитики ЦРУ?

— Казань — столица каспийско-волжской Руси-Булгарии. Суздаль, как я уже сказал, тоже строили булгары. И речные ушкуйники-таксисты — это тоже сюда. Тем не менее события прошлого не могут служить доказательной базой настоящего. Но на миф можно смотреть и как на модель, определив реперные точки и проверив на внутреннюю непротиворечивость. Любой выбор так называемой исторической концепции, конечно, с необходимостью редуцируется до того или иного пакета персональных оценок. Однако будущее России я вижу как сеть агломераций, и здесь роль татар переоценить трудно: как и византийские русские (украинцы), русские булгары (татары) обладают субъектностью боярской давлы, и в ситуации ухода Украины татары могут действительно стать точкой сборки для русского тягла (партизан). Интересно, что и в XIX веке татары были активными участниками сборки «славянского дискурса». Я имею в виду так называемых славянофилов, многие из которых являлись этническими татарами, причем «московскими».

Москва изначально сложилась как место межсемейных терок, и здесь предсказуемо должна находиться главная российская карго-сцена — то, что, собственно, и называется «окном в Европу», но уже в эпоху сетей. А что касается ЦРУ — наоборот: американцы все делали, чтобы сохранить Союз. И не только американцы. Но у партийной номенклатуры были более серьезные, настоящие и, я бы даже сказал, экзистенциальные угрозы со стороны андроповской генерации, и здесь, как говорится, что выросло, то выросло.

— Вы отмечаете усиление на федеральном уровне клана вице-премьера Марата Хуснуллина как возможную предпосылку перехода к «Новой Хазарии». Но питерский клан выглядит гораздо более могущественным и многочисленным, да и во власть он вцепился вполне по-ленински. Способен ли клан Хуснуллина выдержать хоть малейшую конкуренцию с питерскими?

— Хуснуллин действительно показал себя в Москве эффективным менеджером, а питерские перессорились со всем миром. Очевидно, что Москва здорово изменилась в лучшую сторону как раз вопреки питерскому ретро. Вот и все, что я могу сказать. И то, что питерские увлеклись ровно тем, чем занимались полвека назад донецко-днепропетровские, тоже очевидно. В России надо строить государство, режим приводить к системе, а последнюю делать максимально открытой. Россия должна бороться за трафик — вот так это будет звучать наиболее точно. Фигурально выражаясь, это сильный узел может забанить слабый, а не наоборот, иначе мы получим казус «бомбежки Воронежа». Днепровские «бомбили» и получили Украину — вот это я понимаю. А так помогать немцам, что те стали приглядываться к Навальному, — здесь-то в чем профит для питерских?

— Но сегодня, похоже, даже немцы отказались от Навального.

— Думаю, что это не так. Они скорее готовы отказаться от Путина — похоже, он оказался слишком токсичным. Вроде все правильно делал, но вел себя, как слон в посудной лавке. И даже в ситуации с Крымом он во многом все испортил, все время подставляя Меркель. Германия опасается, что после Путина к власти в России придет кто-нибудь, ориентированный на американцев. Поэтому немцы, конечно, не против иметь в запасе Навального, он же российский вариант Валенсы. И тоже, кстати, Лех.

Положительным фактором для Навального может стать и то, что его поддерживают очень обеспеченные люди, которые боятся настоящего протеста. Можно сказать, что Навальный — это и есть аватарка реальной власти, которая страшно «хочет» скинуть Путина, но пока не может.

Однако есть Навальный, а есть запрещенный фонд борьбы с коррупцией (включен минюстом в список иноагентов и экстремистских организаций — прим. ред.). Это может быть два противоположных вектора, и я не исключаю, что свои Навального и подтравили. Это могло быть как с Виктором Цоем, после гибели которого «легенде русского рока» стали приписывать все что угодно. Это классика «социального моделирования» — вещать от лица мертвого.

— Вы упомянули о возможности создания агломераций в России. Эта идея несколько лет назад высказывалась Алексеем Кудриным. Однако национальные республики опасаются, что агломерации их съедят.

— Ни в коем случае. Тот же Татарстан может строить свою агломерацию, но не называть ее национальной. Но, по сути, это будет тем же самым, что и национальная республика. Или давайте вспомним Кубань, где на самом деле рулят армяне. Я думаю, что в будущем Россия все же придет к тому, о чем писал еще Николай Бердяев. Все национальное будет загнано в приватное пространство, как тот же «Бессмертный полк». Язык, вера, предки — это все атрибутика личного пространства.

Агломерации — единственный выход из тупика. Империя рано или поздно загнется. Движение к унитарности, царю, окормляющему все народы, не способно ее спасти, поскольку все национальные республики выступят против, это совершенно очевидно. Царя здесь никто не потерпит. Больше того, когда русский партизан начнет реально сопротивляться, думаю, мало никому уже не покажется — это мы проходили. Все идет к сетям, социальным, государственным и прочим, так что в данном контексте создание агломераций окажется лучшим рецептом.

«Партия ЛДПР начиналась как ЛДПСС, но, строго говоря — это две разных партии. У истоков ЛДПСС-ЛДПР стоял Ахмет Халитов, татарин из Елабуги, ставший впоследствии основателем и председателем Союза мусульман России» «Партия ЛДПР начиналась как ЛДПСС, но, строго говоря, это две разные партии. У истоков ЛДПСС-ЛДПР стоял Ахмет Халитов, татарин из Елабуги, ставший впоследствии основателем и председателем союза мусульман России» Фото: wikimedia.org, (CC BY-SA 3.0) 

«У истоков ЛДПР стоял Ахмет Халитов, татарин из Елабуги»

— Общеизвестно, что вы стояли у истоков имиджа Владимира Жириновского и даже входили в его первый теневой кабинет в роли министра культуры. Как удалось из внука фабриканта Эйдельштейна и «внука юриста» вылепить своего рода «икону русского национализма»? Или русский национализм — понятие столь же широкое, как пролетарский интернационализм, и вмещает в себя всех желающих? Говорят, вы лепили Жириновского по лекалам итальянского «дуче».

— Я бы здесь нажимал не на «эйдельштейна», а на «шириновского» — Şırınlar — так это вроде выглядит по-крымско-татарски. Задача тогда стояла чисто спойлерская: в сравнении с Горбачевым Ельцин считался русским националистом, и на Западе ему не давали денег. Срочно нужен был более крутой русский националист, в сравнении с которым Ельцин бы казался пламенным интернационалистом и ревнивым сторонником прав человека. Тогда мы построили «фашистскую» карго-сцену и выпустили талантливого актера со всеми атрибутами известного миру персонажа. Даже подстригли его под Муссолини, а публично держать руки, скрестив перед собой, он и сам любил. Ну а перед выборами 1993 года меня оттуда выперли смотрящие от КГБ.

— Тем не менее вы многое успели сделать. Проект «Жириновский» до сих пор работает.

— Партия ЛДПР начиналась как ЛДПСС, но, строго говоря, это две разные партии. У истоков ЛДПСС-ЛДПР стоял Ахмет Халитов, татарин из Елабуги, ставший впоследствии основателем и председателем союза мусульман России. У него был членский билет ЛДПР под номером два. Халитов являлся генеральным секретарем ЛДПСС, а Жирик при нем был, по существу, фронтменом. После ГКЧП, когда нас чуть не прикрыли, Жириновский договорился с Павлом Бородиным и перерегистрировал партию как ЛДПР. И я думаю, что он вообще не раз ее перерегистрировал — в этом плане он весьма неглупый и гибкий человек.

Создавая имидж Жириновского, мы ориентировались на самые разные группы населения: от домохозяек, которым «вождь» обещал по два мужа, до уголовников, ради которых распускались слухи о татуировке в виде сокола на груди Жириновского (у моего отца была такая). Единственные, с кем мы не считались, — интеллигенты, поскольку те всю свою жизнь только и делают, что стучат друг на друга и поют песни Никитина под музыку Вивальди. Еще Ленин правильно заметил про интеллигенцию, что она говно, а Владимир Ильич был умным человеком.

— Легенда о соколе сработала: в 1990-е годы ряды ЛДПР пополнялись в том числе за счет братвы.

— Но не только. Партия привлекала разного рода маргиналов, и не в последнюю очередь за счет того, что Жириновский не скрывал сексуальной ориентации. Когда мы только создавали имидж партии и ее вождя, нам говорили: «Вы что делаете? Вы зачем Жириновского закапываете?» Но они просто не учитывали, сколько у нас в стране людей голубой ориентации.

— Ремейк итальянского дуче как вождя голубых — это, конечно, полный постмодерн.

— Между прочим фашистская эстетика, по сути, голубая. Возьмите, к примеру, группу Rammstein и оцените ее особую популярность в России. Потому этот горючий коктейль сработал даже лучше, чем мы предполагали. Когда человек вынужден жить двойной жизнью и постоянно что-то скрывать, он поневоле становится лицедеем, хорошим актером. Отсюда — артистизм, присущий многим личностям в ЛДПР: от депутата Марычева, придумавшего «малиновый пиджак», до фигуры вождя.

— Да, о любви Жириновского к мальчикам много писали.

— Владимир Вольфович, судя по всему, и сам был не против огласки. Они с Бородиным, не скрываясь, ходили в гей-клубы и открывали их. А куда еще деться российскому маргиналу — мужику-без-водки, а бабе-без-мужика?

— Можно ли считать проект «Жириновский» практически завершенным?

— Когда меня там не стало, я перестал этим интересоваться — поэтому не могу сказать, завершен проект «Жириновский» или нет. Зная Жирика, допускаю, что он мог 20 раз поменять хозяев. Сейчас ЛДПР — чисто коммерческий проект.

«Я не могу сказать, завершен проект «Жириновский» или нет. Зная Жирика, я могу допустить, что он мог 20 раз поменять хозяев. Сейчас ЛДПР — чисто коммерческий проект» «Я не могу сказать, завершен проект «Жириновский» или нет. Зная Жирика, допускаю, что он мог 20 раз поменять хозяев. Сейчас ЛДПР — чисто коммерческий проект» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Власть тогда есть настоящая власть, когда ее никто не способен обнаружить»

— Если бы вам сейчас пришлось лепить нового яркого вождя, какую модель поведения вы бы взяли за образец? Или нет спроса на яркие индивидуальности в политике?

— Никого бы мне не пришлось лепить по той простой причине, что к Жирику я попал не без подсказки КГБ и вылетел оттуда тоже не без их помощи.

Нет, меня такое «сотрудничество» не устраивает. Больше подобного не случится, обещаю.

— Напоследок вопрос к вам как к одному из патриархов русского рока. Бытует представление, что рок-музыка в какой-то степени способствовала разрушению СССР, а потом еще и сыграла на его похоронах. В этой связи следом за Германом Гессе иногда вспоминают трактат китайского философа и политика Люя Бувэя, который говорил о построенной на диссонансах «музыке гибели». Такая музыка всегда предшествует разрушению государства. Вы ощущаете себя «разрушителем СССР»?

— Все это редкостная чушь, поскольку рок-музыка в СССР была уничтожена уже где-то к 1980 году, к Олимпиаде.  А вот эта позднейшая генерация клубовских «рокеров» к рок-музыке не имеет ни малейшего отношения — чистой воды продукт маркетинга. Те же «песни у костра» и все то же «солнышко мое», над которым настоящие рок-музыканты всегда смеялись. А вот про музыку гибели уже, как говорится, тепло — это как раз та самая унылая массовая эстрадная советская песня, где о засилье минора не говорил разве что самый ленивый. Прибавьте сюда отсутствие хороших инструментов и наплевательское отношение самих музыкантов к банальнейшему репертуару, навязываемому всевозможными худсоветами. Вот вам и «диссонансы». Страна развалилась из-за внутренних проблем. И, как всегда бывает в подобных случаях, власть оказалась неспособной ответить на запросы времени. Сегодняшнее время — время скоростей, и современные войны — войны скоростей, когда бывает достаточным вытолкнуть противника из настоящего.

— Еще один вопрос под занавес: каково ваше восприятие эпохи COVID-19? Это просто очередная пандемия, какими были эпидемии чумы, холеры и прочего, или же чей-то, не побоюсь этого слова, арт-проект, раскручиваемый не хуже, чем вы когда-то раскрутили Жириновского?

— Утверждать, что вирус пошел от летучих мышей, — оскорблять чувство верующего, хотя это сегодня модно. А я вижу здесь глобальную перезагрузку, связанную с появлением big data и технологии блокчейн. В борьбе за трафик системы становятся все более открытыми, и старые способы контроля уходят в прошлое. То есть поняли, что сам по себе «контроль» чисто экзистенциально способен лишь порождать хаос. Говоря проще, власть тогда есть настоящая власть, когда ее никто не способен обнаружить. А заодно произошел крах западного института страховой медицины, который был спровоцирован эмуляцией ахтунга, назовем это событие так. Побочный эффект, безусловно. Похоже, найден, наконец способ контролировать иммиграцию.