«США и НАТО (на фото: Йенс Столтенберг — генеральный секретарь НАТО) «ни под каким видом, ни по каким причинам» не соглашаются на требования России, но РФ не прогнется под санкциями Запада, ведь «отступать некуда». И вот тут-то рынок и проснулся...» Фото: © Алексей Витвицкий, РИА «Новости»

«Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется…»
Ф.И. Тютчев

Что вышло на текущий момент?

Первая рабочая посленовогодняя неделя в России оказалась очень задорной и веселой, особенно для курса рубля и фондового рынка. Надо отметить, что причины такого поведения активов лежат исключительно в политической сфере. В экономике ничего не поломалось, сворачивание американской эмиссионной программы пока не повлекло никаких последствий, резкого рывка инфляции тоже не было, даже невероятный в своей чудовищности и коварстве ковид сидит тихо. Такова сила слова.

«Кто первый начал», сказать сложно, да и значения для целей настоящей заметки это не имеет, но началось все еще в ноябре с украинского вопроса и очередных страхов по поводу возможного начала активных боевых действий в регионе Донбасса, в которые, возможно, будут вовлечены и российские Вооруженные силы. Многолетнее вялотекущее переругивание между всеми заинтересованными сторонами о подготовке «решения вопроса с ДНР/ЛНР» – «концентрации войск для вторжения» – «провокаций» уже давно стало частью инфополя и перестало восприниматься как нечто значимое, но не в этот раз, выйдя на высшие уровни иерархии, не только российской.

Так, еще 18 ноября, выступая в МИД РФ, Владимир Путин попросил сохранить «известное напряжение» у российских границ «как можно больше, чтобы им в голову не пришло устроить нам на наших западных рубежах какой-нибудь не нужный нам конфликт». Через две недели он вновь обратился к этой теме, пообещав «настаивать на выработке конкретных договоренностей, исключающих любые дальнейшие продвижения НАТО на восток и размещение угрожающих нам систем оружия». В свою очередь, президент США Джо Байден сообщил, что примет «строгие экономические и другие меры», если Россия вторгнется на территорию Украины. Потом министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что «достоверно установлено присутствие более 120 сотрудников американских ЧВК в населенных пунктах Авдеевка и Приазовское Донецкой области». Этот обмен репликами кульминировался в предъявленном документе, который немедленно получил в патриотической среде (и внезапно на обобщенном Западе) именование «ультиматум Путина». Сам Путин от такой трактовки жестко открестился: «Это ультиматум или нет? Конечно, нет!», но ему, похоже, не поверили.

Фактически Россия выставила США и НАТО три формальных требования:

  • дать юридически обязывающие гарантии нерасширения НАТО на восток, а не какие-либо «просто обещания»;
  • вывод сил США из стран, вошедших в НАТО после 1997 года;
  • отказ от размещения в Европе сил, способных угрожать РФ.

Что вышло на текущий момент? Адресаты послания первые два вопроса, как и обещали сразу по обнародовании этих предложений, не стали рассматривать совсем. Насчет третьего — есть поле для переговоров, Запад готов обсуждать (не)размещение ракет в Европе. Помимо того, устами заместителя госсекретаря (замминистра иностранных дел, если по-русски) Венди Шерман он напомнил, что «ядерную войну нельзя выиграть», и предложил договориться о взаимном восстановлении закрытых в прошлом году представительств — понятное дело, с целью продолжения контактов. Россия, однако, настаивает на пакетном характере своих предложений — и ожидает ответных предложений со стороны адресатов, и предложения эти должны появиться на следующей неделе.

Параллельно, однако, в США активизировалась законотворческая деятельность: группа демократов во главе с Бобом Менендесом представили в конгресс законопроект о новых санкциях против России. Предполагается введение их даже не в случае конфликта, но и при «значительной эскалации». Впрочем, внесение законопроекта может означать что угодно, вплоть до желания набить политических очков после оставления Афганистана, за что демократов язвительно покусывают республиканцы, ведь выборы в конгресс уже в ближайшем ноябре.

«Встреча Путина и Си Цзиньпина (на фото: Си Цзиньпин инспектирует ход подготовки к зимним Играм 2022 года в Пекине) предполагается уже вскоре, во время зимней Олимпиады»Фото: © Shen Hong / XinHua / www.globallookpress.com

Пока российский рынок вот так лихорадит, американский на эти события никак не реагирует

В общем, формально итоги переговоров таковы, но за ними последовали разъяснения — и вот тут-то все и началось. Российский рынок (а американский тем более) никак не реагировал на идущие переговоры, а в среду, когда был представлен законопроект Менендеса, также отнесся к нему нейтрально: «Опять санкциями пугают, ну-ну». Это произошло, несмотря на то что на этот раз среди предлагаемых санкций был даже арест личных активов президента и премьер-министра РФ (а они есть?), что с российской стороны было названо «запредельной мерой, которая сравнима с разрывом отношений» (серьезная реплика). Но в четверг, 13 января, Сергей Рябков, замминистра иностранных дел и главный переговорщик по этому предложению со стороны РФ, дал интервью, где не сказал особо ничего нового, разве что констатировал отсутствие оснований в ближайшее время садиться за стол переговоров. По его словам, США и НАТО «ни под каким видом, ни по каким причинам» не соглашаются на требования России, но РФ не прогнется под санкциями Запада, ведь «отступать некуда».

И вот тут-то рынок и проснулся.

Отечественная валюта, которая совсем недавно, в конце декабря, стоила 73,5 рубля, внезапно прыгнула вверх, чуть не пробив уровень в 77 рублей за доллар, а рублевый индекс Московской биржи только за пятницу, 14 января, провалился вниз на 4%. Еще хуже ситуация с долларовым индексом RTSI, на пике паники он терял более 10%, сейчас слегка скорректировавшись. Помимо того, растеряли месяцы роста российские «голубые фишки», к примеру, стоимость акций Сбера, который буквально только что дал очень хороший отчет, обвалилась на уровень мая 2021 года. Далее, резко выросли в доходности российские гособлигации, десятилетки, традиционно являющиеся бенчмарком, дают теперь 9%, чего не было еще с 2018-го. Подорожали также российские CDS — страховка от дефолта, т. е. означенный дефолт стал видеться рынком как более вероятное событие. В общем, все действительно весело, и это, полагаю, еще не конец: вполне вероятно, такого рода активные движения продолжатся. Что любопытно: босс того же Сбера Герман Греф заявил в кулуарах проходившего в эти же дни Гайдаровского форума: «Что будет, то будет, мы ко всем вариантам развития событий готовы». Не могу не отметить, что в этой фразе прослеживается определенный фатализм.

Еще раз: ничего не произошло. Пока. Это не весна 2014 года, когда в ответ на панику, поднявшуюся после запроса Совфеду на применение ВС РФ за рубежом (одобренному, разумеется), глава ЦБ РФ была вынуждена экстренно поднять ставку с 5,5% до 9%, а заодно сжечь для гашения колебаний курса рубля около $50 млрд из резервов; рублю это, впрочем, не помогло, к осени он упал вдвое. Но инвесторы даже от такой информации стали активно сбрасывать российскую валюту и российские активы. И это действительно еще не конец — переговоры продолжаются, и шанс поругаться еще крепче никуда не делся. Кроме того, возможно и фактическое развитие событий по широкому спектру — от провокаций и активизации военных действий и до полноценного ухода РФ в «китайский» лагерь, ведь встреча Путина и Си Цзиньпина предполагается уже вскоре, во время зимней Олимпиады, которая менее чем через три недели начнется в Пекине. И что тогда? В долгосрочном периоде неизвестно, но краткосрочно такого рода действия очень сильно нарушат финансовую стабильность страны. Конечно же, ЦБ РФ погасит резкие колебания (если они не достигнут исполинских масштабов), но это опять будут траты ресурсов.

В целом же не могу не отметить, что, пока российский рынок вот так лихорадит, американский на эти события никак не реагирует. Там свои проблемы: та же инфляция официально выросла до 7%, при этом ключевые компоненты продовольствия и энергии подорожали на 13% и 26% соответственно, что сильно злит американцев, а сезон отчетов за IV квартал прошлого года начался не очень хорошо. И это прямо показывает относительную мощь высоких договаривающихся сторон и относительную важность предмета переговоров.

«Я не изучаю историю по книгам, я изучаю ее по монетам».