Инесса Коркмаз: «В Советском Союзе у нас был культ флага на форме»

Инесса Коркмаз: «Мой круг общения русифицирован, поэтому мне комфортно. Общаемся с такими же двуязычными семьями» Фото: dinamo-kazan.com

«В голове не укладывается, как сборная Турции стала нам соперником»

— Инесса Евгеньевна, чем вам нравится Турция?

— Там тепло, вкусно, там семья. Мне не хотелось уезжать из России — я отлично чувствовала себя дома, но жизнь сложилась так, что я вышла замуж за турка. Причем поначалу мы все равно жили на две страны, поскольку я играла в Баку. Потом уже обосновались в Стамбуле.

— Как вас приняли родственники мужа?

— Мне очень повезло. У меня потрясающая свекровь. Свекор недавно ушел из жизни, царствие ему небесное, он заменил мне отца, который рано умер. Родители мужа тепло приняли меня с дочкой от первого брака, помогали с ее воспитанием.

— А ваша мама как отреагировала?

— Никак не могла понять, почему я уехала. До сих пор уговаривает вернуться в Саратов — привезти детей, мужа, бабушку!

— Для вас важно было сохранить культурный код детей?

— Однозначно! С дочками дома всегда говорила и говорю только по-русски. При этом они сейчас свободно владеют турецким и английским. Старшей дочери это очень помогает в работе — она востребованный юрист. Что касается праздников, то они у нас теперь в двойном объеме.

— Насколько сильно турки отличаются от нас по менталитету?

— Мы совершенно разные. Но мой круг общения русифицирован, поэтому мне комфортно. Общаемся с такими же двуязычными семьями. Есть определенные привычки, к которым привыкли мужья, а есть вещи, к которым привыкли мы.

— Турция — одна из немногих стран Европы, которая не закрыла воздушную границу с Россией после ситуации на Украине…

— Я плохо разбираюсь в политике, но очевидно, что Турция сильно зависит от туристического потока из РФ и закрывать границы ей невыгодно.

— Учитывая многочисленные санкции, есть мнение, что Россия может вернуться в 90-е годы. Какими вы их запомнили?

— Для меня лучшее время! Было чувство, что весь мир у наших ног. «Уралочка» стала лучшей командой Европы. Мы работали так много, что можно было разбудить ночью и каждая бы рассказала, кто куда бежит и что делает в той или иной игровой ситуации. У нас был отличный коллектив, мы до сих пор дружим. В январе я собирала подруг на юбилей, и они приехали со всего мира — была счастлива.

«Мой муж Неджет Коркмаз — детский тренер и волейбольный менеджер. Я тоже всегда хотела тренировать. Открыли школу, набрали несколько групп детей» Фото предоставлено собеседником

— В Стамбуле вы открыли школу волейбола. Как решились на этот проект?

— Мой муж Неджет Коркмаз — детский тренер и волейбольный менеджер. Я тоже всегда хотела тренировать. Открыли школу, набрали несколько групп детей. Тренировала, будучи беременной, потом ходила по залу с ребенком в руках. В сборной Турции сейчас есть девочки из моего первого набора. Например, Аслы Калач.

— Что сейчас со школой?

— Во время пандемии пришлось прерваться на год. Сейчас у нас только три группы, с которыми муж справляется сам. Вряд ли это можно назвать серьезным бизнесом, поскольку больших денег не приносит. Взносы от родителей уходят на аренду зала, форму, мячи. Берем 400 лир в месяц, это 2,5 тысячи рублей. За эти деньги дети получают три часа тренировок в неделю.

Мне хотелось работать на более высоком уровне, поэтому с радостью приняла приглашение Казани. Хочу помочь российскому волейболу своим опытом, знаниями. У меня в голове не укладывается, как сборная Турции стала нам соперником, не в обиду моему мужу будет сказано. Где-то мы допустили ошибки, позволили себя догнать и перегнать.

«Решение стать агентом было ошибкой»

— Вы отметили, что хотели тренировать, но при этом по завершении карьеры стали агентом. Почему?

— Итальянские друзья-агенты сбили с пути: «Зачем тебе это тренерство? Там никогда нет денег и в любой момент можно потерять работу. Давай к нам!» Я понятия не имела, что это за бизнес. У меня агента никогда не было. Всех игроков «Уралочки» трудоустраивал Карполь. Попробовала поработать — что-то получалось.

— Какое ваше главное достижение в качестве агента?

— Да ну, какое достижение! Дорого пристроить высококлассного игрока не самое большое достижение. У нас в агентстве были игроки уровня Екатерины Гамовой, Фе Гарай. Я понимаю, если ты с 14 лет ведешь какого-то ноунейма и делаешь его великим игроком благодаря грамотному бизнес-плану — отдавая нужным тренерам и в нужные клубы, но такие истории единичны. Да и в целом агент больше оказывает моральную поддержку, игрока все-таки делают тренеры.

— Если агентская деятельность более денежная, почему вы от нее отказались?

— Эта работа только выглядит красивой и простой, там есть свои подводные камни. Например, вы подписываете игрока на хорошие деньги, но через какое-то время уровень его игры перестает соответствовать зарплате. Клуб предъявляет претензии, постоянно давит. И нужно кем-то жертвовать. Если ты идешь против клуба, сужаешь себе рынок на будущее. Если жертвуешь игроком, то подводишь клиента. У меня были подобные ситуации, и мне они очень не понравились… Для работы агентом нужен определенный характер, а я не интриган и точно не менеджер по продажам. Поняла, что это не мое, и вернулась к тренерской работе. Будь у меня второй шанс, я бы чуть раньше завершила игровую карьеру и пораньше начала бы работать тренером. Решение быть агентом — ошибка.

— Тем не менее, представляя в свое время интересы Гамовой, вы в 2010 году сошлись с казанским «Динамо»…

— Получается, так. Все эти годы я поддерживала связь с Казанью. Рада, что клуб оказал мне доверие и дает проявить себя как тренера.

— Вы ведь пересекались с Гамовой в «Уралочке», когда она была совсем ребенком…

— Причем этого ребёнка, который ни руками, ни ногами нормально пошевелить не мог, поставили ко мне в пару! Я тогда думала только об Олимпиаде, а тут надо было девочку гонять. Мне было 26 лет, ей — 17. Тренеры могли сказать: «Если она позже тебя прибежит, еще раз вместе побежите». Понятно, что я на нее давила, а ей не нравилось, что заставляют. У Карполя была цель, чтобы Гамова заиграла, и кто-то должен был быть принесен в жертву. Повезло мне. Работали в паре — я заставляла, а она на меня злилась, не хотела даже видеть. В общем, невзлюбили друг друга. Как-то Катя дежурила, а Таня Грачева решила помочь с мячами. Гамова отняла: «Отдай мне мячи, а то сейчас эта придет и орать начнет!» Жизнь — интересная штука, никогда не знаешь, с кем она тебя сведет. Много лет спустя я помогла Кате перейти в «Фенербахче», и в Турции мы стали близкими подругами.

«Безусловно, Арина [Федоровцева] — уникальная, она другая по всем показателям. Но, мне кажется, статус «звезда» применим, когда ты уже зажег всех остальных, сделал их лучше и довел команду до серьезных вершин» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Теперь в «Фенербахче» вновь российская звезда — Арина Федоровцева…

— Я бы не стала разбрасываться словом «звезда». Так мы его обесцениваем. Безусловно, Арина — уникальная, она другая по всем показателям. Но, мне кажется, статус «звезда» применим, когда ты уже зажег всех остальных, сделал их лучше и довел команду до серьезных вершин. И нельзя забывать, что звезду делает коллектив — работает на нее, дает возможность быть звездой. В команде 14 игроков, и каждый выполняет важную роль. Поэтому нужно с уважением относиться к каждому — я постоянно говорю об этом своим игрокам.

— Но вы согласны, что после ухода Гамовой у нас была пропасть в плане звезд?

— Не соглашусь. Как бы критически я ни относилась к Наталии Гончаровой, она все-таки звезда. Таня Кошелева пыталась занять эту позицию. Ирина Фетисова в силу амплуа не так заметна, но тоже достойная персона. А Ирина Воронкова почему не звезда? Сделала себя, была лидером клуба и сборной.

«Нынешнее поколение — свободомыслящее»

— Вы недавно вернулись с просмотра потенциальных игроков для системы «Динамо – Ак Барса». На что вы в первую очередь обращаете внимание?

— На волейбольную красоту — прыжок, пластику. Порой сразу видно, что та или иная девочка рождена для волейбола. Но мы все-таки ищем потенциальных игроков для профессионального волейбола, поэтому физические данные играют важнейшую роль: рост, длинные руки и ноги. Кроме того, в 14–15 лет уже видно, кто лидер, кто по-спортивному злой. К детям у меня особое отношение — у самой две девочки. Одна пыталась играть в волейбол, вторая хочет, но я не пускаю — мне кажется, не получится. Я не говорю, что волейбол для избранных — будь моя воля, я бы всех набирала, но на профессиональном уровне невозможно решать задачи без физических кондиций и особого характера.

— У вас в команде в основном девушки 15–18 лет. Вы понимаете современную молодежь?

— Стараюсь. Моей старшей дочери Ане 25 лет, Даше — 12. Даже они совершенно по-разному мыслят. Безусловно, общение с ними мне помогает понять и девочек, с которыми работаю. Нынешнее поколение игроков свободомыслящее. У них есть возможность сравнивать, выбирать. У нас имелись определенные шаблоны, идеалы. Например, спорт был путевкой в жизнь. А сейчас кто-то спокойно бросает спорт и уходит в учебу.

— Вы погружаетесь во внеспортивную жизнь своих подопечных?

— Настолько, чтобы им не мешать. Мне важно понимать, чем они живут, и я стараюсь проводить с ними максимально много времени, но при этом не лезу под кожу. Если они сами будут готовы делиться мыслями и переживаниями, это будет намного ценнее.

— На ваших тренировках можно услышать мат?

— Я могу себе позволить выразиться от души, но не в присутствии детей. Это табу, нельзя ни в коем случае.

— В этом году был скандал, когда тренер молодежной лиги ударила и оттаскала волейболистку за волосы…

— Подобное поведение недопустимо, и так точно не завоевать доверие игроков.

— Что способно вызвать у вас раздражение?

— Лень, неучастие в процессе и вранье.

— Ваша реакция, если увидите волейболистку с сигаретой?

— Моя философия такова, что я доверяю игрокам и объясняю, что в первую очередь они сами несут ответственность за себя, свою жизнь. Можно запрещать все что угодно, но главное, чтобы у них было понимание, почему это нельзя делать. Те же сигареты — вред здоровью, некрасиво, ужасный запах. В конце концов сегодня ты куришь здесь, а завтра будешь курить дома на кухне, потому что в любом профессиональном контракте прописаны санкции за нарушения дисциплины.

«Порой сразу видно, что та или иная девочка рождена для волейбола» Фото: dinamo-kazan.com

«У нас есть кем заменить легионеров»

— Если на следующий сезон в Россию не поедут легионеры, у нас есть кем их заменить?

— Теоретически да. В волейболе у России сумасшедший потенциал. Есть таланты не хуже легионеров. Посмотрите на результаты — в последние годы наши молодежные сборные выигрывали все подряд. Просто в чемпионате России мы видим не всех, поскольку клубы решают свои задачи и не всегда готовы давать шансы молодым. В этом плане как раз Казань ведет системную работу. Каждый год в состав вводятся молодые игроки. Это тонкая работа. Важно не сломать их, проявить терпение и вывести на взрослый уровень. Если легионеров не будет, в этом может быть плюс — начнут больше внимания уделять молодежи.

— Кто из системы «Динамо – Ак Барса» может встать в состав в ближайшие годы?

— Дарья Заманская уже в первой команде, привлекались к ней Полина Ковалева и Варвара Сергеева. Конечно, им не хватает опыта и мышечной массы, но это дело времени. Елизавета Павлова — сильная девочка, злая. Чуть росточка не хватает для диагональной, но она прыгающая. Благодаря старательности и работоспособности способна пробиться, я в это верю.

— Среди призеров молодежной лиги — Казань, Челябинск, Одинцово. Это сейчас и есть главные центры развития женского волейбола?

— Еще Екатеринбург. Но вторая команда «Уралочки» играет не в молодежке, а в высшей лиге А, причем играет очень хорошо. У Калининграда есть команды — в суперлиге, вышке и молодежной лиге.

— Когда-то и у Казани было три команды в системе.

— Да, пытались сделать промежуточную ступень, но это требует колоссальных финансовых затрат.

— Чем отличается нынешняя система подготовки молодежи от советской, которую вы прошли?

— В «Уралочке» был набор по возрасту — 40 человек. Это была машина, которая перемалывала и выпускала сильнейших. Там было две команды суперлиги, команда вышки, молодежка, еще школьники. Это была единая система, которая работала как хорошо отлаженный механизм. Младшие видели, как нужно работать, чтобы играть в сборной. У нас был пример перед глазами, преемственность. Старшие девочки нас воспитывали, учили не только волейбольным вещам, но и, например, уходу за формой. Был культ флага на форме… Мне кажется, вот в этом ключевое отличие — нет преемственности. Кроме того, волейболистки сейчас могут каждый год менять тренеров, которые переучивают на свой лад, — нет системности. Это если говорить в глобальном масштабе. В лучшую сторону изменилось медицинское обеспечение, восстановление, бытовые условия. В Казани, например, они вообще идеальные.

— Кто вас поражал трудоспособностью в «Уралочке»?

— Ой, девочки там так впахивали! Удивлялась, откуда у них столько сил. Не хочу называть фамилии, чтобы никого не забыть и не обидеть. Кто не вкалывал, там не выживал. Были девочки талантливее и перспективнее меня, но за счет работы удалось выбраться из этой мясорубки.

«У Карполя был тотальный контроль»

— Какая у вас была мотивация?

— Я хотела на Олимпиаду. И не хотела возвращаться в Саратов. Родители всю жизнь работали на авиационном заводе и хотели, чтобы я пошла по их стопам, но я видела себя волейболисткой. Еще хотелось поездить, посмотреть мир.

— Первую поездку за границу помните?

— Одна из первых была в США в 1989 году. Молодежку отправили вместо основной сборной СССР на серию из 11 матчей с университетскими командами. Дух захватывало — так все было интересно. Железный занавес уже упал, но с нами все равно ездила какая-то женщина из КГБ. Правда, у нас при Карполе и так была железная дисциплина. Не помню, чтобы что-то покупали и продавали. Мне это тогда точно было неинтересно.

— Какие гостинцы привезли родителям?

— Газировку и киви. Папа назвал фрукт «лохматой картошкой». Помню, жестяную банку колы пытался открыть консервным ножом. Я говорю: «Папа, ты ничего не понимаешь! Это не так делается». Сейчас все это звучит смешно, но тогда была эпоха перемен, мы испытывали новые чувства, открывали иные горизонты. Крутые поездки еще были в Бразилию и Японию. Нас обалденно встречали, буквально носили на руках.

— Вы взяли в свою тренерскую работу что-то от Карполя?

— Что-то, безусловно, взяла. Это великий тренер. Изначально я равнялась только на него, мне казалось, что лучше и быть не может. Однако по ходу своей карьеры многими методами перестала пользоваться, убедилась, что мне ближе иной тренировочный процесс и другое отношение к спортсменам.

Мне повезло по ходу карьеры поработать с сильными тренерами, у которых были разные стили. Разумеется, у каждого свои плюсы и минусы. Плюсы стараюсь использовать в своей работе, да и в целом постоянно повышать свое волейбольное образование. Знание четырех языков (русский, английский, турецкий, итальянский) помогает общаться с иностранными коллегами и изучать весь доступный материал.

— Карполь слишком жесткий?

— Я с огромным уважением отношусь к Николаю Васильевичу, но есть вещи, которые перестала принимать. В воспитании девочек Карполь был даже не жестким, а ограничивающим свободу. У нас был тотальный контроль. Возможно, это являлось веянием того времени. Сейчас он ведет себя совершенно по-другому.

— Вас доводил до слез?

— Конечно, случались разные ситуации. Были и слезы, и обиды. Кто-то из моих знакомых через много лет сказал, что Карполь искал во мне дно — сколько вытерплю. Тем не менее сейчас у меня нет никаких негативных воспоминаний, обид на него. Спортивная жизнь такова, что иногда людей надо заставлять, чтобы добиться результата. Я очень благодарна Николаю Васильевичу, очень его уважаю, но подражать ему не буду.

— Тайм-ауты Карполя — классика волейбола. На вас часто кричал?

— Доставалось. У него была своя градация — на кого-то кричал, с кем-то говорил более спокойно. Я сейчас постоянно убеждаюсь, что все абсолютно по-разному реагируют на тон, слова, поведение. Кого-то надо подбадривать, на кого-то — повышать голос. В целом хочется воспитать свободолюбивых спортсменов, которые могли бы принимать решения и вести за собой коллектив.

— Кто-то говорит, что «Уралочка» как играла 30 лет назад, так и играет.

— Ну что вы! Конечно, нет. Самый большой плюс Карполя — он игру подбирает под людей. И при мне команда несколько раз перестраивала свой стиль, чтобы максимально полезно использовать сильнейшие качества игроков. Все постоянно меняется, игра «Уралочки» — точно.

«В воспитании девочек Карполь был даже не жестким, а ограничивающим свободу» Фото: dinamo-kazan.com

«Переход в сборную Азербайджана сначала был шуткой»

— Волейболисткам «Динамо – Ак Барса» один из спонсоров клуба ежегодно дарит шубы. Какие самые памятные призы в вашей карьере?

— После серебряных медалей на Олимпиаде в Сиднее нам дали денежную премию и маленькие телевизоры «рыбий глаз», в которые видеокассета заезжала. Это сейчас автомобили дают, тогда было скромнее. До этого в Казахстане мы играли турнир на Кубок президента, и Нурсултан Назарбаев вручил мне видеомагнитофон как лучшему игроку. Самый памятный подарок, пожалуй, — золотые наручные часы с гравировкой от президента Азербайджана Гейдара Алиева.

— Как получилось, что вы сменили спортивное гражданство и в 2004 году стали выступать за сборную Азербайджана?

— Все началось с шуток. Пошла встретиться с подругами, которые проводили сборы. Захожу в зал, а Елена Шабовта с порога говорит главному тренеру: «Фаик Алиевич, я нам центральную нападающую нашла, у нас же нет». Мне говорят: «Пойдешь к нам?» — «Конечно, пойду!» Посмеялись. Но у клуба «Азеррейл» и сборной Азербайджана всерьез возник интерес ко мне. Карполь сказал, что раз уж я вышла замуж за турка, то мне будет комфортнее в Баку, откуда до Стамбула лететь около часа.

— Какие чувства испытывали, когда выступали под флагом Азербайджана?

— Не буду лукавить — для меня есть только один гимн и одна родина. И в Турции всегда говорю, что я русская. Просто так получилось, что живу на две страны. Я с теплыми чувствами вспоминаю азербайджанский этап карьеры и прекрасных людей, которые радушно меня приняли. Но я все-таки ехала в клуб «Азеррейл», чтобы зарабатывать. Сборная Азербайджана являлась дополнением. По сути, я была в ней легионером.

— У вас три паспорта?

— Нет. Азербайджанский паспорт я оформлять не стала, в нем не было необходимости. Для выступления за сборную хватало спортивного гражданства. После чемпионата Европы – 2001 я понимала, что моя карьера в сборной России подходит к концу. В Азербайджане мне дали шанс продолжить международную карьеру — вновь сыграла на чемпионатах Европы и мира.

— В 2005 году вы выступали за «Балаковскую АЭС» как россиянка. Каким образом?

— Для меня тогда сделали исключение, за что я до сих пор очень благодарна. Думаю, помогли былые заслуги в сборной России.

— В «Азеррейле» у вас был самый большой контракт в карьере?

— Нет, дома были условия интереснее, да и в Турции не обижали. Самый солидный контракт предлагали в Бразилии, но я не смогла туда поехать из-за травмы.

— Можно предположить, что возле красивых и обеспеченных волейболисток всегда крутятся альфонсы.

— Не думаю, что это массовое явление, но всегда найдутся товарищи, желающие пожить за чужой счет. Что тут можно сказать? Только пожелать девушкам не ошибиться в человеке и найти истинную любовь — без финансовых потерь. Мне это удалось. Что касается финансов, то я в свое время особо не задумывалась о каких-то инвестициях. Думаю, нынешнее поколение в этом плане более грамотное. Безусловно, лучше не транжирить все деньги и откладывать что-то на будущее.

— «Уралочка» в 90-х отправляла вас и многих других волейболисток в аренду — в Чехию, Испанию, Турцию. За это полагалось какое-то дополнительное вознаграждение?

— Нет, мы подписывали контракт с «Уралочкой» на определенную сумму, которую нам выплачивали в течение года. Если нас отправляли в заграничные клубы, сумма не менялась. Понятно, что нас отдавали в аренду не бесплатно. Мы помогали «Уралочке» зарабатывать, клубу это было необходимо, чтобы содержать большую систему.

— При этом «Уралочка» развивала волейбол по всей Европе.

— Да, в зарубежные клубы ездили и игроки, и тренеры. Например, в сезоне 1994/95, одном из лучших в моей карьере, испанскую «Мурсию» тренировал Вадим Панков. А пасовала его жена Марина Панкова, которая тогда была беременна сыном Пашей. Юлия Хамитова была с нами. Мы дошли до финала Лиги чемпионов, где проиграли «Уралочке».