«Мы рисковали попасть под пули»: как экс-игрок «Ак Барса» выбирался из Херсона

Булат Хамматов: «Мама просила сделать ей подарок на 8 Марта — выбраться живыми» Фото: hcbarys.kz

«Плохое предчувствие было за неделю до спецоперации»  

— Булат, нынешний сезон вы проводили в украинском «Днепре». Как туда попали?  

— Я должен был ехать играть в Европу, но не получилось с визой — так как я ее долго делал, все команды уже набрали игроков и тяжело было куда-то попасть. Агент предложил поехать на Украину.  

— Украинский хоккей воспринимается как нечто странное. Сомнений не было?  

— Не было. Я выигрывал чемпионат Казахстана, становился вице-чемпионом Беларуси, вот и думал, что и на Украине что-нибудь выиграю и соберу все награды СНГ.

— Как было с организационными вопросами?

— В «Днепре» оказались худшие условия из всех, где я играл, но старался на это не отвлекаться. Не хочу вдаваться в подробности, но само отношение к спортсменам было непрофессиональным.

— Даже до спецоперации?

— До нее были нормальные отношения с ребятами, но после началось совсем другое общение, хотя были и адекватные парни. Ко мне негатива не было — именно в сторону России. Хотя до этого все шутили и смеялись вместе, были приколы про сложившуюся ситуацию. Украинские СМИ здорово промывают мозги, хотя логика там отсутствует. И больше было даже не негатива, а безразличия от руководства к нам. Со стороны ребят не было жесткого негатива, только когда нас эвакуировали, было несколько неприятных плоских шуток.

— Как проходило общение с клубом после начала спецоперации?

— Я не общался с клубом и его руководителями. Они вообще от нас открестились и уволили через аккаунт клуба в «Инстаграме» (суд признал соцсети «Фейсбук» и «Инстаграм», принадлежащие компании Meta, и ее саму экстремистскими организациями, запрещенными в РФ, — прим. ред.). Обещали вывезти на автобусе, если что-то начнется, а потом забыли. Просто сказали сидеть дома и ждать, когда все закончится. Сейчас общаюсь с некоторыми нормальными ребятами из команды — узнаю, как дела и в общем.  

— Когда поняли, что надо уезжать?

— Плохое предчувствие было за неделю до начала событий! Жене говорил: «Может, ты уедешь с сыном? А я доиграю сезон». Но решили остаться, тем более руководство успокаивало, что все хорошо, помогут, если что.

«Никому нельзя было доверять»  

— Кто помог уехать?

— В команде играл парень из Челябинска, он обратился к губернатору Челябинской области Алексею Текслеру, а тот связался с губернатором Севастополя Михаилом Развожаевым. При помощи Черноморского флота и Росгвардии нас вывезли, за что им большая благодарность. Спасибо всем военным, кто нас встретил тепло, накормил и дал защиту, рисковал жизнью. Нам повезло, что мы были всего в 60 километрах от границы с Россией. Нас забрали из квартир и собрали в главном административном здании города. Там мы пробыли два дня, а утром поехали в аэропорт Херсона. Там нас ждал автобус из Севастополя. Мы поехали за БТР в сторону границы России.

Мама просила сделать ей подарок на 8 Марта — выбраться живыми. Приехали как раз в день праздника, нашим женам подарили цветы, заселили в гостиницу с видом на море, накормили. Было так непривычно спать в тишине, когда не стреляют и ничего не взрывается. Солдаты отдавали свои пайки, дали спальные мешки и бронежилеты, чтобы могли закрыть детей. Постоянно интересовались, нужно ли что-то.

Страшнее всего было, когда шли с вещами до точки сбора, откуда нас должны были забрать военные. Мы рисковали попасть под пули. Вышли в 6 утра, когда закончился комендантский час, и боялись, что кто-то докопается. Никому нельзя было доверять. На улице ведь могли легко ограбить или убить — не было полиции и власти. Мародеры ходили по квартирам. Порядок старались поддерживать наши военные, но везде они не уследят.

— Другие наши хоккеисты тоже смогли уехать?

— Слава богу, все добрались до России.

— С клубом в итоге как все закончилось?

— Ни разу не выходил на связь. Я не держу зла на этих людей — у них сейчас хватает забот. Это их решение. Время все расставит на свои места. С их стороны не было нацизма или еще чего-то. Просто получилось так, что каждый стал сам за себя. Они забыли, что были за нас в ответе. Когда играешь за них, думаешь, что вы команда, а на самом деле ничего подобного. Вот Алексей Лазаренко (украинский тренер, который вывез с Украины около 60 хоккеистов, — прим. ред.) показал, каким должен быть руководитель, тренер и просто человек. Но обид на них нет и не хочу даже это вспоминать. Двигаемся дальше.

«В фарме «Барыса» были прекрасные условия и отношение» Фото: hcbarys.kz

«В Казахстане все на уровне КХЛ»  

— Сейчас вы играете в чемпионате Казахстана. Не самое очевидное решение. В России не было вариантов?

— Я поехал в Рязань на просмотр в ВХЛ, не взяли. И тогда мой друг Александр Павлинич, с которым я играл ранее, позвал поиграть в Казахстане. Я поехал: это был фарм-клуб «Барыса» — хорошие перспективы.

— Казахстанская лига, хоккей — какие они? Мы знаем только «Барыс», а внутренняя лига не особо интересна российскому болельщику…

— Когда-то в лиге играли много легионеров — чехи, словаки, канадцы. Уровень был приличный — именно самой игры. А уровень медиа и организации слабоват. Но посмотрите, как они раскрутились и как солидно работают, приятно смотреть. Сейчас, конечно, там не играют такие сильные легионеры, но уровень чемпионата повысился. Там играют много россиян — едут даже из КХЛ.

— Что-то удивило?

— В фарме «Барыса» были прекрасные условия и отношение. Нам снимали крутую квартиру, форма вся новая и последней модели, кормили  по полной. Словом, будто в КХЛ. Приятно играть.

— Много ли болельщиков ходит на матчи?

— Зависит от клуба и города. В Казахстане тоже есть хоккейные города. В Алма-Ате, Нур-Султане зрителей мало, а в маленьких городах — Кокшетау, Петропавлоске, Рудном, Атырау, Караганде — всегда полные трибуны.

«Леха [Алексей Василевский] был очень крепким и сильным, у него у первого начала расти борода. Играл жестко, надежно и очень сильно для своего возраста щелкал» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Раньше политика «Салавата» была непонятной»

— В целом вы довольны, как складывается ваша карьера?

— Конечно, в детстве я представлял, что буду играть в НХЛ, но карьера, как и жизнь, складывается по-разному. Конечно, все могло получиться лучше, не допусти я некоторые ошибки. Как говорится, мне бы мои нынешние мозги в 18 лет. Но все же что-то я выиграл и где-то поиграл на отличном уровне.

— Что бы вы изменили, если бы была такая возможность?

— Где-то промолчал бы, где-то был бы увереннее в себе, наглее. Использовал бы свои шансы, но больше, наверное, не разговаривал бы с тренерами. Из-за молодости и горячей крови, на эмоциях в определенных отрезках игровой карьеры это дало о себе знать. Надо было молчать, слушать и доказывать.

— Как вы оказались в хоккее?

— Начал заниматься с 3,5 года. Папа сам бывший спортсмен — биатлонист, но любил играть в хоккей и футбол. Они с мамой и решили попробовать отдать меня в хоккей. Привели в школу «Салавата Юлаева», но команды моего года даже еще не было. Тренеры тогда говорили, что мне еще в песочнице нужно играть. Тогда родители отвели на фигурное катание, чтобы я просто научился кататься. Месяцев через пять перешел в хоккей, тренировался со старшими ребятами.

— Какой была школа «Салавата» в нулевых?

— Она считалась сильной. Были отличные выпуски и игроки. Наш 1993 год в дивизионе «Урал и Западная Сибирь» считался одним из самых сильных. Но в чемпионате нам немного не хватало глубины состава, которая была у Ярославля и Казани. У них были отличные условия для приезжих и классная база, но мы всегда давали им бой. И у нас в команде не было ни одного приезжего — только свои воспитанники. Это тоже показатель уровня школы.

Атмосфера была теплой. Любил ходить на игры первой команды, болельщики всегда горячо поддерживали клуб — Уфа все-таки хоккейный город. Дворец на Зорге был для меня вторым домом. Я там вырос и многому научился.

— Кто из вашего 1993 года еще заиграл? 

— На самом высоком уровне заиграл только Леха Василевский. В ВХЛ очень приличный уровень показывает Валера Поляков — один из лучших центров. Евгений Никифоров второй год играет в Польше и входит в топ-10 по очкам лиги. Ильяс Гафиуллин тоже зарекомендовал себя в ВХЛ.

— Насколько хорош уже тогда был Василевский?

— Леха был очень крепким и сильным, у него у первого начала расти борода. Играл жестко, надежно и очень сильно для своего возраста щелкал. Большинство играли через его щелчок. Но, несмотря на свою суровость и жесткость на льду, он был хорошим другом и товарищем. Неудивительно, что он добился таких высот. Он всегда был старательным и дисциплинированным, трудягой.

— Вы выпускник школы «Салавата», но на драфте КХЛ вас выбрал «Ак Барс». Как это случилось?

— Это было после выпуска из школы. Я тогда не знал об этом драфте, сейчас его не проводят даже. Позвонили ребята из команды и сказали, что меня в последнем раунде выбрал «Ак Барс». Я зашел посмотреть и увидел, что всех моих ребят защитил и выбрал «Салават Юлаев». Я тогда очень рассердился на Уфу, ведь я всегда был лидером своего возраста: перед выпуском меня подтягивали за «Толпар», за сборную регионов, а тут даже и не выбрали… В Казани сказали приезжать на сборы, но у меня не получилось закрепиться — была сильная команда, а местные воспитанники 1993 года вообще двукратные чемпионы России. Вернулся в «Толпар» — Александр Семак взял меня обратно и даже удивился, что я уехал.

— В какой момент поняли, что в родной команде заиграть не получится?

— Когда уже не подходил по возрасту играть в МХЛ, был на сборах «Тороса». Из нас никого не взяли, кроме Лехи Василевского. Даже Валеру Полякова не взяли, хотя он был лучшим бомбардиром МХЛ. Тогда политика клуба была непонятной — играли все, кроме своих. Только сейчас стали доверять и давать шанс местным. Я мог еще год провести в «Толпаре», но хотел уже играть с мужиками.