Иван Грачев: «Прогноз по рублю – 75 за 1 доллар в среднем по году, и по нефти – 77 долларов за баррель»

Иван Грачев: «Напомню, что я дал прогноз по рублю — 75 (±5) за $1 в среднем по году — и по российской нефти — примерно $77 (±7) за баррель» Фото: «БИЗНЕС Online»

Сознание — это опережающее отражение реальности с целью повышения вероятности выживания

Поскольку я в отпуске, хочется больше заниматься общими вопросами, чем частными. Продолжу тему прогнозов. Прежде всего зафиксирую свое определение сознания. Сознание — это опережающее отражение реальности с целью повышения вероятности выживания. Собственно, это и есть прогноз. Сознание невозможно без прогнозов.

Начну с ответа критикам, которым не нравятся мои прогнозы. Думаю, что правильно было бы, если бы они, понимая, что оценка все равно нужна (и курса валют, и цены на нефть по итогам года) для планирования личного, в бизнесе, на государственном уровне, нашли лучшие прогнозы. Взяли материалы за прошлый год и, если говорят мне: «Твоя оценка плохая», нашли бы лучшего экономиста, который дал бы четкий с интервалом прогноз курса валюты, стоимости бочки нефти. И, соответственно, мы бы в конце года взяли и сравнили.

Напомню, что я дал прогноз по рублю — 75 (±5) за $1 в среднем по году — и по российской нефти — примерно $77 (±7) за баррель. Соответственно, если уважаемые критики знают, кто прогнозировал лучше, пусть найдут какого-нибудь экономиста, который пусть даже с форой в 6–7 месяцев (т. е. примерно до сегодняшнего дня) сделал лучший, более точный по сравнению с моим прогноз. Пусть тогда критики его приведут в пример — это будет полезно и другим читателям, и мне. И в конце года сравним, разберем, чьи оценки действительно точнее. Если это сделать — допустим, я этот спор проиграю, все равно будет полезно нам знать на будущее таких экономистов.

Надо понимать, что любые оценки почти всегда не идеально точны. Начиная с оценки обыкновенной квартиры в Казани. C любым оценщиком ее цена будет названа с погрешностью ±10%, а более сложные вещи — с еще более сложными погрешностями. Самый характерный пример — это газ и электричество в прошлую и позапрошлую зиму, когда, например, по США, отклонение измеренных текущих цен от реальной рыночной стоимости было в 1000%. Т. е. это диапазон реальных ошибок оценивания, прогнозов по таким сложным параметрам. К таким же относится валютный курс или цена бочки нефти.

При этом появляются люди, которые резонно говорят: если такой грубый и неточный прогноз, если вы почти наверняка «за ворота вылезете» в рамках своего прогноза, отклонитесь от предусмотренного диапазона, то тогда лучше совсем не делать никаких прогнозов. А это уже утверждение, которое можно проверить, не дожидаясь конца года. Лучше ли работать просто по рынку, не делая никаких прогнозов? Если прогнозы все равно плохие, неточные.

Лучше ли работать просто по рынку, не делая никаких прогнозов? Если прогнозы все равно плохие, неточные Фото: «БИЗНЕС Online»

Результат скверный у страны, которая совсем отказалась от прогнозов

В рамках вероятностной модели гибридных экономических систем возьмем две страны, примерно, с точки зрения ресурсной оснащенности, равные России. Ошибку измерения или ошибку оценивания любыми рыночными агентами беру от 10% до 100%. И рассматриваю две ситуации. Страна №1, где все агенты отказываются от прогнозов, действует так: как по предыдущему циклу рынок дал оценки — квартир и всего остального, так они и работают с этими оценками в следующем цикле. Рынок показал, взяли эти цифры и работаем дальше, от прогнозов отказываемся.

Вторая страна в диаметрально противоположной ситуации, понимая — да, оценки каждого агента очень неточные, тем не менее фиксируя самый простой прогноз, мы говорим на будущие 40 лет, что сегодня они зафиксировали так свои оценки, суждения — и все последующие 40 лет без коррекции. И смотрим — дальше и там, и там конкуренция стандартная. Каждый агент, который в среднем лучше рынка, получает деньги, а каждый, который работает хуже рынка, оценивает ситуацию хуже рынка — он деньги теряет.

И вот смотрим, что с этими двумя странами происходит. На рисунке №1 (он в двух вариантах) показано, что, во-первых, дергает экономику, во-вторых, за 40 лет никакого существенного прироста. Кстати сказать, взяты реалистичные оценки ошибок, реалистичные оценки соотношения ресурсов, которые доступны к использованию капиталу страны, нереалистично взята только численность агентов, в обеих моделях их по 100 человек. Можно посмотреть, как механизм случайных ошибок работает для этих моделей.

Соответственно, результат скверный у страны, которая совсем отказалась от прогнозов. За 40 лет рост всего на 4%. Летом случайные спады и прочее. На третьем рисунке — ситуация зафиксированных навсегда прогнозов. Со всеми ошибками результат вполне приличный — в среднем хотя бы по полпроцента в год растет эта экономика. А тот, кто прогнозирует получше, на каждом цикле приобретает деньги. Соответственно, система в среднем улучшается. Начав на старте с не очень хорошей разбежки, потом потихоньку начинает улучшаться.

Картинка там, где отказались от прогнозов, в этом плане хуже. На каждом цикле все начинается заново и дергается переток доходов не к эффективным, но случайно попавшим в цель агентам. В рамках этого огромного разброса оценок и суждений кто-то взял и «родил» какой-нибудь МММ, попал в цель и собирает деньги с людей. Во всех вариантах лучше плохие прогнозы на долгие сроки, если дальше работают конкурентные рыночные механизмы, чем полное отсутствие прогнозов. Отказываться от прогнозирования нельзя, даже если прогнозы отдельно взятого агента, например мои, неидеальны. 

Появление на этом поле других агентов — в данном случае для сравнения, что я рекомендую сделать (c конкретными цифрами), — может быть использовано для того, чтобы дальше на их суждения, мнения опираться. На этих рисунках есть и еще одна очень важная вещь. Это значимость количества агентов. Очевидно, что рынок — это законы больших чисел. Когда мы начинаем увеличивать количество агентов, сильно плохие графики, показывающие развитие событий при полном отсутствии прогнозов, не улучшаются, не становятся такими, как график №3, не достигают его уровня. Тем не менее они немного начинают на него походить, хотя и с уровнем чуть пониже. Если мы, например, миллион агентов будем иметь. Как факт это очень важно.

На самом деле надо освобождать мельчайшие предприятия, где хозяин сам занимается делом, от налогов и предоставить максимальные льготы на ближайшие кризисные времена Фото: «БИЗНЕС Online»

Саму идею Центробанка о том, что надо уточнять критерии малых предприятий, поддерживаю

На неделе была чрезвычайно важная история с заявлением Центрального банка о том, что они хотят изменений критериев малого предприятия. Это тема для меня давным-давно обдуманная, поскольку, когда я писал первый закон о господдержке малого предпринимательства, мы ее с коллегами очень сильно обсуждали. Мне, например, было очевидно, что по малым предприятиям две основные задачи — во-первых, чтобы их было очень много, миллионы, потому что только тогда начинают эффективно работать законы больших чисел.

При отсутствии эффекта толпы это начинает сглаживать колебания в экономическом росте. Если по критерию «число работников на малом предприятии» их может быть 100, то тогда при общем числе занятых, которые в принципе могут на них работать, а это около половины занятых страны, больше никак 458 500 не получится. Этого мало, для того чтобы нормальным рынок был. В этом плане, вообще говоря, правильно было бы максимально поддерживать предприятия, которые называются у нас микропредприятиями. В некоторых странах они называются «семейными» — до 15 человек.

Тогда в результате дискуссии, поскольку вообще предприятий мало было любых, и малых, и средних, и для всех налоги были плохими, было принято такое, промежуточное решение. Опираясь на европейский опыт, было решено, что границей станут 100 человек для определения «малых предприятий». Я с этим согласился, но понимал: лучше бы было, чтобы малые предприятия, которым обеспечивалась бы наибольшая поддержка, определялись меньшим числом работников.

Нужно учесть: если эти предприятия между собой коррелированные, никакого толку от того, что они малые, нет. Начинает работать «эффект толпы», и они перестают сглаживать колебания в экономике. В силу принадлежности одному хозяину или группе лиц. В результате решение у них единое и синхронизированное. Эта штука не менее важная, чем число предприятий. Полная независимость хозяев предприятий друг от друга в суждениях и оценках. В общеэкономических работах это определяется как совпадение капитал-собственности и капитал-функции. Чтобы не менеджер от лица хозяина принимал решения, а сам хозяин являлся агентом оценивания и прогнозирования.

Я такие предприятия наблюдал, где вне зависимости от оборотов хозяин работает вместе с сотрудниками и сам на свой страх и риск принимает решения, от которых полностью зависит его доход, и все прогнозы делает сам. Есть огромная разница между предприятиями одинакового размера в зависимости от того, кто руководит — наемный менеджер или сам хозяин.

Соответственно, это второй важный критерий, который, к сожалению, я тогда в законе никак не решился прописывать. Потому что представить себе, как на практике, в конкретных российских условиях незаконопослушных, мы будем наблюдать, отслеживать совпадение капитал-собственности и капитал-функции, личное руководство хозяина, было сложно. Но об этом все равно надо думать. О том, как гарантирована независимость в оценках, суждения хозяина малого предприятия, если оно претендует на то, чтобы быть малым.

Это все равно со временем должно как-то в закон включаться. В этом плане редкий случай, когда я саму идею Центробанка о том, что надо уточнять критерии малых предприятий, поддерживаю. К сожалению, это может вылиться в то, что после такого критерия уточняющего начнут кого-то лишать льгот. Это было бы неправильно. На самом деле надо освобождать мельчайшие предприятия, где хозяин сам занимается делом, от налогов и предоставить максимальные льготы на ближайшие кризисные времена.

Было также еще одно важное заявление Дениса Мантурова о том, что мы отказываемся дальше от рыночной промышленной политики, а начинаем переходить к политике обеспечения технологического суверенитета. Это требует отдельного разбора, который я постараюсь, находясь в отпуске, сделать. 

К спорам о том, что Саудовская Аравия пообещала США, — кое-кто заявляет, что, мол, вот, они 13 млн баррелей пообещали добывать, Грачев неправильно говорит. Но они сказали, что в принципе могут столько добывать, а пообещали, по сути, то, о чем я говорил, — стабилизировать рынок. Что если Россия недодает сколько-то нефти, то по согласованию с ОПЕК Саудовская Аравия может заместить. И, думаю, Россия с этим согласится — потому что все равно нужен общий рост, чтобы цены были в порядке.