Актриса из «Слова пацана»: «В Казани ощущения совсем другие»

Дина Губайдуллина: «Мне кажется, получилась отличная, профессионально сделанная и важная сегодня история» Фото: Алексей Белкин

«Я подумала: ух ты, какой крутой у нас проект!»

— Дина, в этом году вы оказались причастны сразу к двум важным кинопроектам. Но сначала, конечно, надо спросить о сериале «Слово пацана. Кровь на асфальте», от которого буквально сходит с ума страна. Расскажите о вашей героине, а также о том, что вам известно про «казанский феномен» и как о нем рассказали авторы сериала?

— Роза — комсомолка и активистка, она состоит в ВЛКСМ. Роль небольшая, но мне очень нравится. На кастинге я сразу пробовала ее, и через несколько дней меня утвердили.

Я была на премьере сериала в Москве, где показывали первые две серии. Мне кажется, получилась отличная, профессионально сделанная и важная сегодня история. Когда есть растерянность в обществе, опасность очередного возникновения такого феномена (молодежных криминальных группировок) очень велика. Конечно, вряд ли «Слово пацана» сможет нас от него оградить, но, на мой взгляд, важен сам факт разговора об этих проблемах, переосмысления прошлого для того, чтобы хотя бы немного уменьшить вероятность повторения такого в будущем.

В детстве родные рассказывали мне, как опасно было в Казани в конце 1980-х и в 1990-е, как люди боялись выходить на улицу. Я родилась в 1997-м, и ничего из этого уже не застала. Но думаю, что сериал действительно вышел очень достоверным. Например, я помню, как снимали сцену, в которой пацанам показывают документальный фильм Марины Разбежкиной о казанских группировках конца 80-х. Во время съемок я увидела, что все актеры, сидящие в зале, выглядели точно так же, как герои фильма на экране. Это были похожие типажи, лица, костюмы, мельчайшие детали. Тогда я подумала: ух ты, какой крутой у нас проект!

— Какие впечатления остались у вас от работы с режиссером Жорой Крыжовниковым?

— Андрей Николаевич (настоящее имя Крыжовникова — Андрей Першин — прим. ред.) очень классный. Мне нравится, что он открыт всему новому — прислушивается к актерам, все время что-то придумывает, добавляет сцены в уже готовый сценарий. В одном из первых эпизодов снимались ребята, которых не должно было быть по сюжету дальше, но Крыжовникову они понравились, и он развил их линию. Андрей Николаевич продолжает творить прямо на съемочной площадке, и это здорово. У него есть чему поучиться.

— Также вы снялись в новом фильме Александра Велединского «1993», посвященном трагическим событиям 30-летней давности в Москве в октябре 1993 года. Михаил Трофименков в «Коммерсанте» написал, что это самая значительная российская картина последних лет. Как вы думаете, почему она прошла почти незамеченной в прокате? И как Велединский оценивает те уже исторические события?

— Там есть хорошая фраза, по-моему, героя Евгения Цыганова о том, что «зло борется со злом». Думаю, это и есть позиция режиссера. Здорово, что в «1993» многие сцены и фразы актуальны для нашего времени. Например, что такое демократия и свобода, есть ли они у нас сейчас? Можно ли верить тому, что нам говорят по телевизору? И когда во время просмотра зал аплодирует, такие моменты, — это, конечно, потрясающие ощущения. На самом деле чудо, что такие фильмы сейчас вообще снимаются и идут в кинотеатрах. У меня там небольшая роль — подруга дочери главных героев, по сюжету мы обе влюблены в одного парня. Я рада быть частью этого проекта.

«Андрей Николаевич (настоящее имя Крыжовникова — Андрей Першин) очень классный. Мне нравится, что он открыт всему новому — прислушивается к актерам, все время что-то придумывает, добавляет сцены в уже готовый сценарий» Фото: © Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

«Не хочу возвращаться в Казань, хотя люблю родной город»

— Но, наверное, самая значимая сегодня ваша работа в Москве — это моноспектакль «Мама, я в Москве» на сцене театра «Практика» о девушке из провинции, приспосабливающейся к современным ритмам и реалиям мегаполиса. Можно ли поставить знак равенства между вами и вашей героиней?

— Думаю, да. Спектакль в основном основан на автобиографических текстах, которые я во время пандемии выкладывала в соцсети. Они о моей жизни и жизни моих ровесников.

— Практически весь спектакль в зале не смолкает смех, но при этом многие его сцены затрагивают серьезные и отнюдь не смешные проблемы. Вы рассказываете о потере близких, неудачных кастингах в сомнительные проекты, трудностях выживания в столице и общения с противоположным полом. Сразу после спектакля даже хотелось спросить: так ли вам плохо в Москве?

— Не скажу, что прямо плохо (смеется). В целом нет. Изначально текстов было гораздо больше, мы с режиссером Алексеем Золотовицким выбрали из них самые сценичные. Это просто некоторые фрагменты из жизни. Я писала о них в сети, так, как чувствовала. Это естественный процесс — ты ходишь по городу, смотришь вокруг: что-то тебе нравится, что-то — нет, пишешь о проблемах, о том, что тебя трогает. Все, о чем я писала, тогда меня трогало.

— Действие спектакля разворачивается в один день, наполненный яркими путешествиями по городу, случайными встречами с приятными людьми и не очень, трогательными воспоминаниями о детстве. В целом что чувствует юная девушка, которая переехала из Казани в Москву?

— Ощущения все время меняются. Сейчас, я, например, чувствую усталость, потому что репетирую новый спектакль и работаю над сценарием. Я живу в столице уже 9 лет. Сначала это было: «Вау, Москва, ух ты!» Потом привыкла ко всему, иногда нервирует такое обилие информации и людей. Но в целом мне нравится Москва, я не жалею, что приехала сюда и не хочу возвращаться в Казань, хотя люблю родной город. Может, в будущем перееду куда-то еще, но пока я здесь.

Наверное, мой спектакль во многом о том, что детство кончилось и я в этом взрослом мире, в большом городе пытаюсь быть взрослой, но таковой себя не ощущаю. Думаю, это не только моя проблема.

В ноябре я репетировала спектакль Светланы Земляковой по рассказу Дмитрия Бакина «Страна происхождения» в театре «Среда 21», в начале декабря состоялась премьера. Это история о женщине, которая подобрала на вокзале мужчину полутораметрового роста и решила выйти за него замуж, а он стремится разгадать тайну своего вырождения. В спектакле я играю мать героини, очень сложно входить в такую роль, не имея своих детей. Но Светлана Васильевна — потрясающий режиссер, она была нашим педагогом по сценической речи в ГИТИСе, и я ей полностью доверяю.

Алексей Золотовицкий Фото: © Кирилл Каллиников, РИА «Новости»

— Многие актеры мечтают о собственном моноспектакле и долго идут к нему, а вы сделали такой спектакль уже в 24 года. Как вы попали в театр «Практика» с этим проектом и как вам работалось с режиссером Алексеем Золотовицким, которого многие знают как актера по яркой роли Дударя в сериале «Последний министр»?

— В ГИТИСе я училась на курсе Олега Кудряшова, а его студенты долгое время были резидентами «Практики». Я играла в этом театре с четвертого курса, сначала в спектакле «ГИПНОС» Олега Глушкова, а потом в спектакле «Дождь в Нойкельне» Полины Золотовицкой. Леша Золотовицкий тоже учился на курсе Олега Львовича, но на курс старше меня. Поэтому в «Практике» нас знали. Сделать моноспектакль предложил Леша. За полгода до премьеры мы показали отрывки из спектакля на открытии проекта «Театр „Практика“ в Музее Москвы». Там показывали тизеры будущих постановок. Мы показали фрагмент на 15–20 минут, он понравился, и нам дали возможность сделать полноценный спектакль. Благо он недорогой — нужны только экран, бутылка для воды, магнитофон и контейнер для фруктов.

Мы с Лешей готовили моноспектакль в течение года. Премьера состоялась в 2022-м, а до нее мы периодически встречались, отбирали и редактировали тексты, которых было очень много. Делали все вместе, нам было комфортно работать, придумывать драматургию, у нас схожее чувство юмора и взгляд на эту историю, поэтому споров практически не возникало. Леша — замечательный режиссер, он умеет создать потрясающую атмосферу на площадке, я очень рада, что мне предоставилась возможность поработать с ним вместе.

— Кажется, что легче всего играть на сцене именно свой материал, однако вы говорите, что для вас это слишком ответственно, неловко и даже страшно. Почему?

— Всегда неловко рассказывать про себя. Гораздо лучше, когда получается говорить о моем возрасте в целом, о моих друзьях и ровесниках, а я лишь пример человека из провинции в Москве. Тогда мне комфортно играть. Еще всегда страшно, когда что-то может пойти не так, а ты одна на сцене, и нет партнеров, которые смогли бы тебе помочь. Приходится целый час держать внимание зрителя. Это большая ответственность.

— Будет ли возможность увидеть ваш моноспектакль в Казани? Ведь за счет минималистичной сценографии его легко привезти в другой город.

— Я очень хочу показать спектакль в Казани. В прошлом году нас даже звали на «Аксенов-фест», но не сложилось. Если позовут снова, будем рады. К тому же в Казани сейчас столько прекрасных театральных площадок, и классических, и экспериментальных. Например, летом я ездила в столицу РТ и была в особняке Демидова. Пространство меня просто поразило. Это старинный особняк, который полностью переделали под иммерсивный спектакль «Анна Каренина». И сделали это так детально, так круто и достоверно, что это вызывает большое уважение. Например, там я бы с удовольствием что-нибудь сыграла.

«Меня интересуют повседневные вещи, проявление обычных людей, то, как мы сейчас проживаем свою молодость. Каждый это делает по-разному, люди встречаются и расстаются, уезжают и возвращаются. Интересно изучать, как наша жизнь отличается от той, что была у наших родителей» Фото: Алексей Белкин

«Меня интересуют повседневные вещи, проявление обычных людей»

— Вы писали рассказы в Казани еще школьницей, но выкладывать их в сеть начали только несколько лет назад. Какие сюжеты, кроме вошедших в спектакль, вас волновали и какими были первые отклики читателей?

— Вообще после ГИТИСа я начала писать сценарии, потому что появилось больше свободного времени. Параллельно со сценариями начала писать рассказы и выкладывать их без всяких ожиданий, но получила большой отклик. На других моих постах в соцсетях никогда не было столько лайков и комментариев, а тут люди писали: «Это так смешно», «Вот у меня было так же» и так далее. Таким образом, мне было удобно проверять какие-то темы, в частности для сценариев.

Например, для меня было важно проверить национальные темы, будут ли они цеплять людей, никакого отношения к моей национальности не имеющих? Оказалось, что да. Национальное многообразие Казани, истории о том, как вместе живут русские и татары, вызывали отклик. Например, тексты о том, что моя мусульманская семья отмечала Пасху, бабушка с дедушкой поздравляли с этим праздником своих знакомых христиан, а те, в свою очередь, поздравляли их с мусульманскими праздниками. Или о том, как мы с дедом ездили в гости к его другу, где было много старых расписных ковров, как дед смотрел татарские эстрадные телепередачи, включая громкость телевизора на всю квартиру, было много откликов про то, что такие вещи, оказывается, знакомы многим моим ровесникам, выросшим в постсоветском пространстве. Я понимала, что эти темы понятны и близки многим.

Сейчас я пишу рассказы, но не выкладываю их в сеть, мне кажется, в нынешней ситуации это не очень уместно.

— Изменились ли темы ваших текстов в связи с происходящим в стране и мире?

— Конкретно о политике я не пишу, но темы, конечно, меняются. Сейчас я стараюсь написать что-то побольше — например, о жизни бабушки с дедушкой в эпоху оттепели. Но пока мне сложно писать о прошлом.

О настоящем говорить проще, потому что я вижу современную жизнь и каждую ситуацию могу конкретизировать, вплоть до того, какой вкус чая в моей чашке. Мне нравится писать о своих друзьях и моем поколении. Меня интересуют повседневные вещи, проявление обычных людей, то, как мы сейчас проживаем свою молодость. Каждый это делает по-разному, люди встречаются и расстаются, уезжают и возвращаются. Интересно изучать, как наша жизнь отличается от той, что была у наших родителей.

— Долгое время вы выкладывали в сеть по рассказу в неделю. Легко ли было работать в режиме нон-стоп и достаточно ли недели, чтобы написать хороший рассказ?

— Я не отношусь к своим текстам как к рассказам, это скорее заметки. Рассказ подразумевает более четкую структуру, развитие персонажей, а я просто делала посты в соцсетях. Вы же не будете неделю редактировать пост. Я писала, потом просматривала, исправляла шероховатости и выкладывала. У меня не было цели создать произведение искусства. Сейчас я уже стараюсь по-умному подойти к материалу и иногда чувствую свою несостоятельность (смеется).

— А планируете ли, набравшись опыта, начать издавать свои рассказы?

— Пока конкретных планов нет. Те же рассказы нужно собрать в сборник и принести в издательство готовый документ. Мне хочется написать произведение побольше и издать его, я пытаюсь и понимаю, что это очень сложно. Но, может, когда-нибудь и получится.

— Что сами сейчас читаете?

— Последнее, что я прочитала, была «Земля» Михаила Елизарова. Раньше изучала много литературы по созданию сценариев, чтобы никуда не поступать, я рассчитывала, что научусь писать сценарии по книжкам. Пока получается с трудом. Конечно, хочется читать больше, но я делаю это медленно — «проглатывать» в неделю по книге у меня не получается. Я живу в Красногорске и, пока долго еду в метро домой, могу что-то читать. Но иногда устаю и просто листаю соцсети.

— Вы сказали, что после ГИТИСа стали писать сценарии. Сейчас продолжаете это делать?

— Да, пытаюсь. Сейчас мы в соавторстве с подругой пишем сценарий к одному проекту, будем пытаться его реализовать. В целом мне очень нравится писать. После моноспектакля я поверила в то, что могу это делать, пусть пока не суперпрофессионально, потому что нигде этому не училась, но все же. Мне комфортно работать над сценариями, для меня это гораздо более спокойный труд, чем работа актера. К тому же здесь от меня зависит не только моя роль, но судьбы всех персонажей. Я сама создаю целый мир произведения. Это очень интересно.

— Получается, сейчас вы больше ощущаете себя сценаристом или писательницей, чем актрисой?

— Не знаю. Недавно была на презентации романа своей знакомой, и ее там спросили: «Вы чувствуете себя писательницей?» Она ответила: «Нет», — хотя написала роман. Я еще ничего такого не сделала и не могу назвать себя писательницей. Актрисой — да, у меня есть диплом. Сейчас мне больше нравится писать, чем играть на сцене, но это все происходит периодами.

«В театральной студии очень сложно не испортить ребенка»

— Вы из музыкальной семьи, закончили музыкальную школу. Почему не пошли в профессиональную музыку? И как музыкальные навыки пригождаются вам в актерской карьере? Например, в сериале «Мне плевать, кто вы» вы сыграли саксофонистку.

— В школе я играла во французском театре и уже тогда хотела стать актрисой, но не думала, что это возможно. Потом занималась в театральной студии «Оперение» в Казани, а после поступила в ГИТИС. А по поводу музыки: я видела, сколько сил она отбирает с самого детства, и мне, видимо, хотелось чего-то полегче. Понятно, что актерская работа требует такой же отдачи, но тогда мне казалось, что игра в театре — это бесконечный праздник.

В студии «Оперение» у меня было много единомышленников, с нами работали педагоги из Казанского театрального училища, действующие актеры театров, и мне было очень интересно. Для меня все там было новым: тренинги, этюды, занятия по сценической речи, пластике, актерскому мастерству. В детстве я думала, что театр — это когда ты выучила текст, придумала, как его сказать, и вышла на сцену в красивом платье.

В студии же я постоянно ходила в черной тренировочной одежде, что-то репетировала, проводила там все свободное время, там я осознала, что работа актера — это труд, но ужасно увлекательный. А главное — там мне дали понять, что поступить в московский театральный вуз и стать настоящей актрисой вполне реально.

На музыкальных навыках в актерской работе я не делаю акцент. Да, я закончила музыкальную школу и могу сыграть с листа что-то несложное на фортепиано, гитаре или аккордеоне. Но не так, чтобы все упали от восторга, и слегка комплексую из-за этого. Где-то в кино или спектакле могу спеть. В одной короткометражке пела песню Александра Вертинского. В «Мне плевать, кто вы» мои музыкальные навыки не пригодились, потому что я не умею играть на саксофоне. Мне просто дали инструмент и сказали делать вид, что я умею на нем играть. Я попыталась.

— Вы отметили, что первый актерский опыт получили именно в Казани — в школьном французском театре и студии «Оперение». Может ли сейчас в столице РТ подросток получить хорошую начальную базу актерского мастерства?

— Думаю, да, но главное — правильно выбрать студию. Я долго преподавала детям актерское мастерство в Москве, поработала в разных местах и поняла, что в театральной студии очень сложно не испортить ребенка. Во многих местах учат просто говорить текст с выражением. Не думаю, что это имеет какое-то отношение к актерству. Кроме того, далеко не всем детям вообще нужно этим заниматься, хотя, опять-таки, если место подобрано правильно, актерское мастерство многим может помочь раскрепоститься, научиться находить контакт со сверстниками.

Студии «Поколение Оперение», до сих пор действующие во многих городах России, — для этого хорошее место. Если у меня будет ребенок и я захочу отдать его в театральную студию, этому месту я доверяю, потому что там детей учат не просто «правильно» произносить текст, а находить контакт с собой, общаться с людьми и понимать, кто ты есть. Это очень полезно.

— Вы хорошо говорите по-французски и после специализированной гимназии в Казани хотели поехать во Францию изучать журналистику и германо-романскую филологии. Сейчас уже не думаете об этом?

— Думаю, но в немного ином ключе. Я хочу поехать учиться в Париж и даже в прошлом году поступала в La Femis (Высшая национальная школа аудиовизуальных искусств — прим. ред.) на сценарный факультет, но не поступила. Сначала хотела попробовать на режиссерский, но поняла, что мне больше нравится писать. На сценарный факультет был большой конкурс, там необходимо писать большие тексты на французском языке, были созвоны по Zoom, где целый час нужно было разговаривать с приемной комиссией по-французски. В итоге поступили только французы, потому что для того, чтобы учиться на сценариста в другой стране, нужно в совершенстве знать язык, такими навыками я пока не обладаю, поэтому я особенно не верила в успех, но надеялась на чудо.

На поступлении мне понравились творческие задания — требовалось придумать сюжет фильма из заданной ситуации, написать разбор сцен из существующих картин и много чего еще. Педагоги внимательно отсматривали работы абитуриентов, очень культурно и уважительно с нами общались, давали понять, что наши идеи интересные, стремились узнать, чем мы дышим.

«Как я уже говорила, в Казани много хороших театров и вообще сейчас в регионах много отличных коллективов, но мне всегда хотелось уехать из дома, начать жить самостоятельно, и я не жалею о переезде» Фото: Алексей Белкин

«Конечно, в Москве я снимаюсь не каждый день, но все же»

— В итоге после школы вы уехали учиться в ГИТИС, почему? Изначально не видели для себя перспектив в Казани, не хотели играть в одном из казанских театров?

— В столице просто больше возможностей для актерской работы. Здесь больше театров, активнее развивается кино. Конечно, в Москве я снимаюсь не каждый день, но все же. Мне с детства хотелось уехать куда-нибудь. Я училась во французской гимназии №9, чьи многие выпускники уезжали потом учиться во Францию, и я видела, что это возможно. Но потом поменялись обстоятельства, стала ходить в театральную студию и захотела поступить в ГИТИС.

Как я уже говорила, в Казани много хороших театров и вообще сейчас в регионах много отличных коллективов, но мне всегда хотелось уехать из дома, начать жить самостоятельно, и я не жалею о переезде. В Казани у меня остались тетя с дядей, мы часто созваниваемся, я живу у них, когда приезжаю домой, мы вместе ездим на дачу. Мне есть куда вернуться, но этого я не планирую.

— На московской театральной сцене вы пока появляетесь не так часто и в основном как приглашенная актриса. В 2016-м сыграли в спектакле «Встречи. В пространстве расставаний» в «Мастерской Петра Фоменко», потом было два спектакля в «Практике», в 2022-м участвовали в спектаклях театра «Среда 21» «Воспоминания об одном Рождестве» и «За белым кроликом». Вы и дальше хотите работать в таком формате или планируете осесть в какой-то труппе?

— Оседать пока нигде не планирую. Меня в целом пугает стабильная работа — мне кажется, что если я начну работать в театре, то буду только актрисой и не смогу больше ничем заниматься. Наверное, это иллюзия и я могла бы параллельно писать, но работа в театре накладывает много обязательств. Так уж сложилась жизнь. Меня не взяли в театр после института. Не скажу, что я очень хотела попасть в труппу, но ходила на просмотры. Сейчас даже рада такому исходу: если бы сразу начала работать в труппе, то, может, ничего бы не писала. Верю в то, что у каждого свой путь. У меня он вот такой извилистый: то ли я актриса, то ли сценарист, то ли драматург… Но мне нравится то, что я делаю.

«Была на премьере фильма «Бери да помни» и всем советую его посмотреть» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Ощущаю себя татаркой»

— Вы ощущаете себя татаркой? Знаете ли татарский язык, впитали ли национальную культуру?

— Я плохо говорю по-татарски, хотя могу объясниться и понимаю, что говорят другие. Мне нравится, что в Казани русские и татары живут в согласии и уважают друг друга, этому учат с детства в семьях и школах. Мечети и церкви стоят рядом, и это кажется естественным. Себя я ощущаю татаркой, думаю, это видно в спектакле «Мама, я в Москве»: там есть национальные темы, татарская речь. Так, что, видимо, национальную культуру я впитала. Я люблю татарскую кухню, особенно чак-чак.

— Следите за новинками татарстанского кино? Видели ли московские премьеры «Микулая» Ильшата Рахимбая и «Бери да помни» Нурбека Батуллы?

— «Микулая» не видела, но была на премьере фильма «Бери да помни» и всем советую его посмотреть. Фильм существует на двух языках — русском и татарском. Я смотрела татарскую версию с субтитрами, и это очень здорово! Татарская речь придает эффект реалистичности происходящего, я чувствовала, что на экране не актеры, играющие роли, а живые люди. Картина получилось очень жизненной. Ну и сама тема мне близка — татарская деревня, мальчик, которому бабушка с дедушкой пытаются рассказать о погибших родителях… Все это сделано искренне и с юмором, что очень ценно: комедию снять гораздо сложнее, чем драму.

В национальном кино мне было бы интересно поучаствовать, пока такого опыта не было. Все зависит от сценария фильма. Если он хороший, съемки могут быть в любом месте.

«В Казани ощущения совсем другие, потому что город сравнительно небольшой» Фото: Алексей Белкин

— В Москве сейчас обосновалось немало актеров, режиссеров, музыкантов – выходцев из Татарстана. Поддерживаете ли с кем-то из них связь?

— Практически нет. У меня есть две подружки из Казани, которые тоже стали актрисами. В детстве мы вместе ходили в театральную студию, а сейчас они работают в Москве: одна в театре «Шалом», другая в театре на Малой Бронной.

— Вы неоднократно говорили, что любите бывать в Казани и что здесь вам проще взаимодействовать с людьми в повседневной жизни. Это действительно так?

— В Казани ощущения совсем другие, потому что город сравнительно небольшой. Когда я переехала в Москву, часто ловила себя на мысли, что в столице РТ, например, заходишь в автобус и все обращают внимание на то как ты одета, чем ты занимаешься. А в Москве можно носить / делать что угодно, и всем на тебя наплевать. Я воспринимаю это по-разному. Иногда хочется, чтобы на тебя обратили внимание, а иногда, наоборот, лучше затеряться. В Москве это сделать очень легко.

— Следите ли за театральной жизнью Казани? Достаточно ли сегодня в ней креатива в сравнении с тем, что вы видите в столице? Кто из местных режиссеров, актеров сейчас двигает искусство вперед?

— Не буду никого называть, потому что не слежу за театральной жизнью города и вообще не очень люблю ходить в театр (смеется). Об отдельных проектах узнаю от друзей и знакомых, а когда сама ненадолго приезжаю в Казань, хочется побыть с семьей. Но я рада, что в столице РТ функционируют новые театральные пространства, они активно развиваются и людям, которые там работают, это действительно интересно. У них нет московского пресыщения, мол, ну да, очередная новая площадка. Это вызывает большое уважение.