«Балет мигрантов»: кто и зачем танцевал в Казани «Корсара»?

Неожиданным составом удивил на Нуриевском фестивале «Корсар»

Слабое звено

«Корсар» в программе текущего форума, пожалуй, самое уязвимое звено, впрочем, как и во всей балетной афише театра им. Джалиля. Скромный (читай: куцый) спектакль в Казани далек от масштабного творения Мариуса Петипа, Адольфа Адана и еще пяти композиторов, чья музыка обогащала спектакль еще долгие годы после премьеры в 1856-м. Романтический гранд балет с кораблекрушениями, странствиями, похищениями, ярмарками и придворными торжествами здесь похож на неудавшийся блокбастер, которому не хватило бюджета и креативности режиссера в лице главы казанской труппы Владимира Яковлева.

Как иначе объяснить блеклую компьютерную графику Дмитрия Шамова, иллюстрирующую гибель пиратского судна? Полупустой восточный базар, где страдают заморские красавицы? Поредевший «Оживленный сад», где вместо 68 роз танцуют 26 (включая двух солисток)? А также картонные скалы, потрепанные ковры, камерные покои Сеид-паши (на сайте ТАГТОиБ из списка авторов исчез художник спектакля киевлянин Андрей Злобин) и лишившиеся женской тайны невольницы из кордебалета? Впрочем, все это уже отмечалось рецензентом на прошлом форуме и ожидаемо осталось неизменным.

Зато в этом году фестивальный «Корсар» оброс пикантными «подробностями». Например, трюками ведущего, 56-летнего Геннадия Янина, который в начале вечера вдруг примерил на себя роль примы-балерины. Под овации зала он скрутил серию фуэте и хотя звезду петербургского «Корсара» Пьерину Леньяни не перетанцевал (вместо 32 вращений, сочиненных для нее Петипа, сделал 7), очевидно, что ветеран Большого театра в прекрасной форме. Огорчает другое: на форум его позвали в качестве ведущего, а для этой роли нужны другие навыки, а именно — грамотная речь и умение облечь ее в художественную форму. Ни того ни другого господин Янин с его шаблонными суждениями о романтизме и звуками-паразитами пока не обнаружил. Конферанс от именитого солиста затянул вечер, но блеска ему не добавил.

Корсара с немецким именем Конрад в Казани представил кубинец Нельсон Пенья, его подругу-гречанку Медору — казашка Малика Ельчибаева

Интернационал по-казански

Однако скучать публике не пришлось: за «огонек» в минувшее воскресенье отвечал интернациональный состав солистов, пожалуй, по-своему уникальный для «Корсара». В нем сложно узнать руку опытного кастинг-директора форума Айдара Шайдуллина, который накануне собрал в «Спящей красавице» дрим-тим из двух российских столиц. Перечень же солистов «Корсара» удивит даже неискушенных балетоманов, прежде всего своей географией.

Корсара с немецким именем Конрад в Казани представил кубинец Нельсон Пенья, его подругу-гречанку Медору — казашка Малика Ельчибаева (пара приехала из Казахского театра им. Абая). Земляка Медоры работорговца Ланкедема — японец Шота Онодэра (правда, жестами в стиле «ай, какой дэвушка» солист Башкирского театра оперы и балета больше похож на грузина). Такой состав нагружает сюжет ненужными ассоциациями и создает эстетический диссонанс. Для жителя Средней Волги фестивальный «Корсар» действительно выглядит как «балет мигрантов», а чувственные дуэты влюбленных могут вызвать вопросы у приверженцев ислама.

Впрочем, сегодня это не так важно, как, скажем, на премьере «Агона» в 1950-х — тогда па-де-де Баланчина, где «черный» мужчина касался «белой» женщины, казалось преступлением. Сейчас, как показывает практика, можно все, если есть высокий художественный результат. Однако это не про нынешний казанский спектакль. На главный «Корсар» года в столицу РТ прибыли солисты из стран «третьего мира» (разумеется, по меркам балета). Возможно, для руководства ТАГТОиБ это удачный политический ход по укреплению связи с дружественными державами, но конкретный спектакль он лишил «корней». А именно — ярких, техничных танцовщиков, на которых Петипа ставил театральную хореографию спектакля.

«Главный злодей» казанского балета Антон Полодюк

С небес на землю

Для Конрада-Пеньи она лишь набор стерильных па: их кубинец вызубрил как неправильные глаголы и показал публике. Это огорчает, внешне жгучий брюнет созвучен пылкому пирату и имеет все данные условного балетного принца: высокий рост, длинные конечности и белоснежную улыбку. Однако дары природы из-за недостатка школы солист почти не использует. Рельефные позы в пиратском гроте, презентующие линии тела, проглатывает. Масштабные жете, сражающие Медору с первого прыжка, мельчит. Говорящую пантомиму, отваживающую Сеида-пашу (Артем Белов), лишает знаков препинания.

Не блещет кубинец опытом и в дуэтном танце: в любовном па-де-де он не возносит партнершу к небесам, а стремится скорее вернуть ее на землю. Благо здесь ему приходит на помощь раб Али (Богдан Вербовой): коллега Пеньи не блещет фактурой, зато знает, как выигрышно «подкрутить» даму или пронести ее над сценой. Неплох молодой дипломант фестиваля «Бенуа де ла Данс» и в энергичной пластике рук, которой спасает Конрада от корсара Бирбанто. Его по традиции станцевал «главный злодей» казанского балета Антон Полодюк.

Ельчибаева-Медора традиционно музыкальна: венцом ее презентации стали лирические адажио с трепетными арабесками и выразительными эпольманами. Но боевой гречанке нужна еще виртуозная работа ног, которую солистка демонстрирует крайне локально. Ее пробежки и вращения искрятся в первом соло на берегах Средиземного моря, но вянут в «Оживленном саду». А серией фуэте в гроте танцовщица омрачила предыдущий блестящий перформанс господина Янина: во время вращений на «пятачке» она сошла «с точки», сместившись на полсцены вперед.

Наблюдать это удивительно, ведь два года назад на московском балетном конкурсе в Большом театре Ельчибаева завоевала «серебро», а сейчас носит статус ведущей балерины КазНТОБ. Но если вспомнить, что незадолго до конкурса, в разгар ковида, она хотела оставить балет и уйти служить в полицию, о чем признавалась журналистам, удивляешься чуть меньше.

Ельчибаева-Медора традиционно музыкальна: венцом ее презентации стали лирические адажио с трепетными арабесками и выразительными эпольманами

Lady first

В итоге негласное лидерство в спектакле перехватила Ирина Сапожникова из Уфы, которую ТАГТОиБ пригласил на скромную партию Гюльнары. Помимо ажурного узора из мелких па, солистка Башоперы демонстрирует королевскую стать, которую не затемняет даже ядовито-бирюзовая пачка от Анны Ипатьевой, еще одной исчезнувшей из списка авторов художницы балета, также жительницы Киева.

Рядом с Сапожниковой комично выглядит щуплый японец Онодэра — грозный работорговец едва достает невольнице до уха и проседает эмоционально, так что в ярмарочном дуэте герои ментально меняются местами (их ансамбль напомнил центральный дуэт из «Блудного сына» Баланчина с известным авторским посылом Lady first). Но, главное, у коллеги Сапожниковой напрочь отсутствует прыжок, а без него роль балетного садиста, увы, не играет.

Зато спектакль уже второй год подряд прилично играет оркестр. Масштабная партитура балета сверкает россыпью тембров, стремительными темпами, яркими звуковыми пейзажами и сочной лирикой. Так что маэстро Нуржан Байбусинов, пожалуй, самый желанный гость, прибывший в театр им. Джалиля из Казахстана. Именно он заставил казанского «Корсара» сиять, пусть и лишь в оркестровой яме.