Максим Сперанский, «Синтекс-2»: «Мы создаем свой «голубой океан»

- Максим Владимирович, что из себя представляет ваше мебельное производство?

- У нас самое современное оборудование по производству мебели, а некоторых видов оборудования еще нет ни у кого в России, кроме нас. Недавно побывал в Ганновере на посвященной мебельному оборудованию выставке, так что держим руку на пульсе. У нас две производственные линии, многие процессы автоматизированы. Обе линии загружены на 100 процентов: на каждой работают две смены по 12 человек плюс обслуживающий и вспомогательный персонал. Это в Нижнекамске. А в Казани офис, где принимают заказы и собирают мебель. Причем по сборке в основном работаем в режиме аутсорсинга, особенно если идет массовый заказ по поставке медицинской мебели или по президентской программе «Белекеч», – это для нас выгоднее и по зарплате, и по налогам. То же самое у нас сейчас идет по объектам Универсиады.

- То есть получается, компания небольшая, но объемы солидные.

- Объемы приличные. Получается примерно пять миллионов рублей выработки на человека в год. Для сравнения: в среднем по отрасли – 1,3 миллиона в год (недавно свежая статистика вышла).

- Такой успех из-за выполнения массовых заказов?

- Есть же экономика. Можно делать дешево с небольшой маржой, а можно дороже и с большей долей прибыли. Но даже не маржа важна, а объем самого заказа: можно изготовить тысячи столов и стульев, а шкафов-купе, например, ты все равно больше 100 штук в год не поставишь, это невозможно в принципе.

- Вы вообще не работаете с индивидуальными заказами?

- Мы работаем B2B («бизнес для бизнеса» – ред.). В республике все в основном работают в розничном сегменте. Мы тоже это проходили 12 лет назад. Но в последние пять лет начали работать в бизнес-сегменте. Серьезно занялись разработкой продукции, у нас пять категорий: школьная, детская, гостиничная, медицинская и офисная мебель. Основной упор делаем на эргономичности мебели, разработали серии «Эрго» и «Эрго+» (коллекции офисной мебели – авт.).

- В чем плюсы эрго-мебели?

- Установка такой мебели дает существенную экономию по аренде площадей, сокращение расходов на новое строительство, что важно для работодателей. Мы придумали шкаф, встроенный в рабочий стол: действует правило вытянутой руки, когда до всего необходимого работник может дотянуться, не вставая со своего места, не тратя рабочее время на «походы» к шкафам и полкам с документами, а это две-три недели рабочего времени в год! Но одновременно при этом выполняются все нормы СанПиНа. Сегодня вы ни одного руководителя не убедите купить мебель, как бы красиво она ни выглядела, если не будет экономики. В это нужно вкладывать средства, и люди это все больше и больше понимают, и тут мы! У нас запатентованы некоторые решения по этой мебели. Все это большой интеллектуальный труд. На разработку новой концепции мебели ушло порядка трех-четырех лет.

- Кто это все придумывает?

- Я с конструкторским отделом, состоящим из трех человек. Нас самих бережливым производством жизнь заставила заниматься. Мы не затариваем склады сырьем и готовой продукцией, потому что в процессе развития уперлись в заборы своего производства. У нас фуры ходят каждый день: разгружаем – перерабатываем – отвозим.

«ПРОДАВАТЬ СВОИ «ДРОВА», НО ПОД НОВЫМ «СОУСОМ!»

- Уже есть конкретные договоренности на поставку эрго-мебели?

- Есть договоренность о сотрудничестве с «Ростехнологиями». Также в стадии подготовки заключение долгосрочного договора со Сбербанком, первое здание (оно 11-этажное), которое мы укомплектуем мебелью, будет в Самаре. Также планируется контракт с КАМАЗом. Сейчас мы завершили поставку эргомебели для большого здания ТАИФ-НК в Нижнекамске.

- Каталоги, картинки – это, конечно, хорошо, а где-то можно потрогать эту мебель, ведь не поедешь же в офис ТАИФа?

- К сентябрю планируем выкупить помещение в Казани и разместить там даже не салон мебели, а, скорее, консультационный «Центр эффективных офисных решений». Там мы будем проводить семинары на тему эффективных офисных решений и всего, что ее касается. Нам это выгодно с той точки зрения, что мы сможем продавать свои «дрова», но под новым «соусом». Никому сейчас не интересны «Феликс», «Дефо» – стол от стола ничем не отличается. Соответственно – жесткая конкуренция и низкая добавленная стоимость. Нам это неинтересно, мы будем выходить в новый сегмент – в сегмент «бережливого офиса». Разработки запатентованы, так что никто не сможет выпускать такую же мебель. Промышленность уже дошла до понимания, что такое «бережливое производство», и только-только начинается внедрение программ «бережливый офис». Приходит понимание, что офисные процессы еще более важны, потому что именно там содержится наиболее дорогостоящий персонал, от которого зависит качество принимаемых решений. И наш новый казанский офис поможет сделать так, что люди сами будут приезжать к нам со всех регионов, и нам не нужно будет в каждой «дыре» столами торговать.

- Это же после кризиса 2008 года такой тренд пошел – на всем экономить?

- Да. Я был на семинаре Сбербанка, там в режиме двухдневного тренинга была оптимизирована работа человека, который марки наклеивает. Правильной расстановкой мебели и другими простыми приемами удалось увеличить его производительность в два раза! Мы ведь сами не замечаем за собой, сколько лишних движений делаем в процессе рабочего дня. А для банка это означает, что не нужно нанимать второго человека для наклеивания марок, тратиться на организацию его рабочего места, заработную плату, оплату больничных, электричество и так далее. Вот что это означает!

- На сколько процентов можно сэкономить офисные расходы, используя эргономичную мебель и правильно организуя пространство офиса?

- Все зависит от масштаба компании, но вот мы делали расчеты для одного офиса (показывает в каталоге – авт.) – на 41 процент увеличилось число сотрудников, которые были размещены на той же площади! Причем чем больше помещение по площади, тем более компактно можно в нем людей рассадить. Понятно, что в такую комнату (где проходило интервью, около 12 кв. м – авт.) впятером не сядешь. Но в любом случае экономия будет за счет многих элементов, которые тоже влияют на повышение производительности труда. Только мы во всей России заказываем выдвижные лотки для канцелярских принадлежностей, хотим заказать изготовление специального мусорного ведра, которое бы навешивалось на стенку, чтобы его не пинать ногами. Еще мы сами разработали держатели для кабель-каналов, держатели для журналов. Все, кто покупают их, потом не знают, как без них обходиться. Другое дело, что человек, сидя на своем рабочем месте, может целый день в шахматы играть, но это уже вопрос контроля.

«ХОТИМ ЗАПОЛУЧИТЬ АДЕПТОВ «БЕРЕЖЛИВОГО ОФИСА!»

- Или Томаша Навратила!

- Да, мне бы очень хотелось с ним встретиться! Мы, когда начали внедрять систему «бережливого офиса» и задумались о «Центре эффективных офисных решений», сами задались вопросом контроля, поскольку здесь важна синергия, клиенту важно предложить комплекс решений. Допустим, работодатель потратил средства на правильную организацию рабочего места, снизил затраты на освещение. А дальше что? Работник по-прежнему сидит и играет в карты. Мы стали искать партнера, который разработал бы для нас программный продукт по учету и оценке использования рабочего времени по работе сотрудника за его компьютером. Оказалось, такого просто нет. В итоге в казанском IT-парке по нашему заказу разработали такую программу. Уже несколько предприятий мы по этой программе протестировали, и есть конкретные результаты. Данные, которые она предоставляет, позволяют руководителю принимать правильные кадровые решения: заменять неэффективных сотрудников, не допустить ненужного раздувания штата, а также контролировать работу всех остальных. А мы, открывая наш центр, сможем повысить добавленную стоимость наших изделий и заполучить адептов «бережливого офиса». Можно сказать, создаем свой «голубой океан», в котором не мы будем конкурировать с федеральными игроками, а они с нами.

- Пытаются вас уже подделывать?

- Нет пока, но мы еще широко и не заявлялись, потому что пока ограничены наши возможности производства, что не позволяет выйти на федеральный уровень. Хотя мы сейчас находимся в завидном положении – не успеваем сделать всего того, что люди от нас хотят.

- Как я понимаю, вы не собираетесь останавливаться на достигнутом, каковы в таком случае планы по развитию?

- До настоящего времени мы не пытались выходить за пределы республики – у нас же Универсиада! Какой смысл идти в другие регионы, если и здесь достаточно работы? В рамках мощностей имеющегося у нас производства, имеется в виду. Но сейчас мы ищем новую производственную площадку до пяти тысяч квадратных метров (сейчас у нас только три тысячи) в Нижнекамске, чтобы строить на ней новое производство. Свободных производственных площадок в городе нет, но я не могу переместить свое производство в Казань, поскольку через полгода в ОЭЗ «Алабуга» будет сдана первая очередь завода по производству мебельной плиты «Кастамону интегре». Это будет самый крупный в России завод по производству ЛДСП и МДФ плиты! У нас появится более дешевое сырье, так что мне в любом случае нужно оставаться в Закамском регионе, потому что транспортные издержки и зарплата (в Казани все-таки она выше) съедят часть наших доходов. А в планах на будущее – охватить регионы Поволжья.

АССОЦИАЦИЯ МЕБЕЛЬЩИКОВ: ИНИЦИАТИВА СВЕРХУ

- Вы председатель ассоциации мебельщиков Татарстана. Как она создавалась? Для чего нужна?

- На самом деле эта ассоциация сейчас на стадии регистрации в минюсте РТ. Процесс ее создания шел от обратного. Узнав о том, что в Елабуге строится завод, я обратился в минпромторг Татарстана. Дело в том, что наша компания тратит порядка 5 - 7 миллионов рублей в год просто на доставку ламинированной плиты из Подмосковья, где расположены немецкий завод «Эггер» и швейцарский «Кроношпан». Добавляет проблем и сезонное закрытие дорог: в периоды ограничения мы возим только по полфуры, а стоимость-то перевозки та же. В минпромторге по стечению обстоятельств я попал на совещание с участием Онура Гювена – главы совета директоров «Кастамону интегре». С Онуром Гювеном мы обсудили возможные объемы поставок, ценовую политику. Оказалось, что мы сможем брать не более пяти процентов всей производимой на этом заводе продукции. Все остальные мебельные компании Татарстана – может быть, еще процентов 10. Итого, навскидку 15 - 20 процентов от того объема, который здесь будет производить данное предприятие.

- Что они будут делать с остальной продукцией?

- Понятно, что спрос есть и их продукцию будут покупать мебельщики из других регионов, но для Татарстана экономически выгоднее, чтобы эта продукция максимально перерабатывалась у нас. В связи с этим министр промышленности и торговли РТ Равиль Хамматович Зарипов выступил с инициативой создать ассоциацию мебельщиков Татарстана, которую предложил возглавить мне. Естественно, я тоже в этом заинтересован, поскольку через ассоциацию мы сможем лоббировать наши интересы по госзаказу. Также благодаря включению «Кастамону интегре» в число учредителей ассоциации мы планируем лоббировать и закупочные цены на плиту – турки обещают, что цена для татарстанских производителей будет процентов на пять ниже, это помимо того, что закупочные цены, анонсированные для всех, в среднем будут на 10 процентов ниже, чем у других производителей. Помимо этого, у заводов-производителей ДСП есть система дилеров, которые забирают себе несколько процентов. Наш интерес сейчас – напрямую покупать плиту с «Кастамону интегре». Кроме того, мы будем лоббировать интересы мебельщиков в плане закупок другой продукции – фурнитуры, оборудования, вести переговоры с банками о снижении процентных ставок. И создание информационной базы! Представьте, я сам заказывал металлические вешалки в Ульяновске, а потом узнал, что они в Менделеевске делаются! Или та же челнинская компания «Росла», ее не знают широкие массы людей, потому что она так же, как и мы, работает в сфере B2B, но они крупнейшие производители алюминиевой фурнитуры.

- Это вы к тому, что здесь мебельный кластер может появиться?

- У нас все для этого есть! Мебельная плита скоро будет. Кроме того, в республике производятся много комплектующих: пластмассовые изделия для мебели, поролон, конструктивные элементы для выдвижных механизмов. «Полиматиз» производит нетканый материал для обшивки кресел. Турецкий холдинг «Шишиджам» строит стекольное производство – на нем будет изготавливаться как листовое, так и декоративное стекло, которое в том числе используется и в мебельном производстве. Так что с открытием «Кастамону интегре» у нас автоматически локализация производства достигнет 90 процентов!

- Получается ассоциация станет таким «министерством мебели»?

- Своего рода. У нас ведь сейчас даже статистики нормальной по мебельной отрасли не ведется. В европейских странах существуют министерства мебельной промышленности, например, в Италии или Германии. А у нас такого министерства нет.

В РЕСПУБЛИКЕ 350 МЕБЕЛЬНЫХ КОМПАНИЙ

- Почему именно в Татарстане строится завод «Кастамону интегре»? Сырье?

- У нас много дешевой низкокачественной древесины – более 1 миллиона кубических метров в год, по заявлению минлесхоза. А для турков важно «плечо сборки» данного сырья, плюс немалое значение имеют и те преференции, которые компания получила как резидент ОЭЗ «Алабуга». Поэтому они такие мощности ставят – 1,5 миллиона кубометров мебельной плиты в год. А дальше встает вопрос: либо мы эту мебельную плиту, как нефть, вывозим сырцом, либо стараемся строить НПЗ, в том числе в виде нас, мебельщиков, чтобы оставить в Татарстане максимум добавленной стоимости. Первый путь – это укрупнение существующих предприятий, но их мало. Второй путь – привлечение иностранных инвесторов в области мебельного производства, тех же турков. Например, есть планы поработать с представителями малазийской мебельной корпорации при содействии руководителя агентства инвестиционного развития Татарстана Линара Якупова.

- А как другие участники рынка относятся к возможному появлению сильных конкурентов, наверняка, не очень рады?

- Есть расхожее мнение среди производителей мебели Татарстана, которые считают так: «Никого не пущать, сами весь рынок займем». Но это просто нереально. Процесс глобализации неизбежен. К тому же, если придет турецкая компания, она никак не сможет составить конкуренцию нашим мебельщикам, поскольку не станет работать в сфере индивидуального заказа. Но это немногие понимают.

- Не противоречит ли ваша позиция по привлечению внешних инвесторов вашей задаче по развитию местных производств?

- Мы и сами хотим развиваться, и инвестиции хотим привлекать. Одно другому не мешает.

- На какой процент российского рынка мебельной плиты может рассчитывать турецкий завод?

- Порядка 20 - 30 процентов российского рынка завод может получить, учитывая его ценовую политику. Весь рынок страны сейчас составляет порядка 13 - 15 миллионов кубометров в год. Но все зависит также от логистики и других вещей. Они здесь будут производить не только ДСП, но и ламинированную паркетную доску, и МДФ-панели для производства дверей. Кстати, в свое время к нам, в Татарстан хотел прийти «Кроношпан», опять же исходя из сырьевой базы и удобного расположения республики, но им отказали, поскольку была уже договоренность с турецкой компанией. Потом они ушли в Башкирию и там строят сейчас свой завод, который станет конкурентом «Кастамону интегре». Жалею, что мы поздно об этом узнали, не включились в работу, если бы два ведущих завода располагались на территории Татарстана, то все последующие шаги по привлечению сюда инвесторов были бы гораздо проще.

- Каков сегодня объем татарстанского рынка производства мебели?

- Рынок мебели сегодня составляет порядка 15 - 18 миллиардов рублей.

- Это официальный рынок или вместе с «тенью»?

- Это вместе с «гаражными» производствами. Официальный рынок сегодня где-то порядка 6 миллиардов.

- Немного обидное название – «гаражники».

- Согласен. В Италии, например, более половины всей мебели изготавливают мастерские с численностью работников до 15 человек, но это не означает, что они делают изделия не очень высокого качества, наоборот, это высококачественная мебель ручной работы. А у нас почему-то они никак не хотят расти в сторону производства эксклюзивных изделий например. Наши «напилили» две кухни на пару с сыном и все, им на месяц хватает. И в то же время говорят мне: «Зачем ты сюда тащишь этих турков?». А как еще? Свято место пусто не бывает, они все равно придут сюда вслед за сырьем. Сейчас у наших компаний еще есть время развиться до хорошего уровня, да чтобы хотя бы продаться тем же туркам, но не хотят! В итоге низкое качество персонала, дизайна и самой мебели.

- Возможно, с нашей системой налогообложения это действительно невыгодно – официально работы будет намного больше, а получать, может быть, станут даже и меньше?

- При патентной системе налогообложения это практически не имеет значения.

- Кто самые сильные игроки?

- В Татарстане более 90 процентов мебели привозная, продукция ульяновских, кировских, московских фирм. В области офисной мебели лидерами считаются «Дефо» и «Феликс», в области бытовой – такие монстры, как «Шатура», «Миасс-мебель». Из местных – «Татмебель» была, но сдохла. Есть казанские «Арсен», «Идея комфорта» из Набережных Челнов Ивана Шигина,фабрика мебели «Березка» в Казани. Большое количество «гаражных» производств, но все вместе они захватывают не очень большой процент рынка, так как работают в нижнем ценовом сегменте и не могут обеспечить массовости. По опросам АИРа, в Татарстане порядка 350 компаний работают в сфере производства мебели.

- То есть подобных вам крупных игроков на рынке Татарстана просто нет?

- Игроки-то есть, но в основном все они толкаются в секторе розничной торговли. А по объемам произведенной офисной мебели, по производительности труда, наверное, нет. Никто массово не производит офисную мебель, а в сегменте детской мебели вообще почти нет конкуренции.

- Каково потребление мебели в России? Есть какие-то цифры?

- Сегодня потребление мебели в России – где-то три тысячи рублей на человека в год, но с учетом Универсиады в Татарстане, может быть, пять тысяч рублей. В Европе – 15 тысяч рублей на человека в год. То есть у нас стабильный сбыт будет только расти, если макроэкономическая стабильность по доходам населения не будет нарушена. Строительный рынок и рынок строительных товаров растет сегодня семимильными шагами. Рынок мебели в целом увеличивается на 25 процентов в год.

«КОГО ПОПАЛО ПУСКАТЬ В АССОЦИАЦИЮ НЕ БУДЕМ»

- 25 процентов – фантастический рост, и почти полное отсутствие крупных местных игроков?

- Импорт начинает все больше замещать отечественное производство. До 2008 года около 65 процентов российского рынка занимали свои производители, сейчас – меньше половины. Плюс вступление в ВТО сыграет свою негативную роль: «гаражных» производств станет гораздо меньше, они просто не выдержат конкуренции. Конечно, фасады красить сегодня каждый «гаражник» может, но другое дело, как он это делает? Поскольку есть линии по производству фасадов, которые стоят несколько миллионов евро, и есть краскопульт с фрезой, качество у «гаражника» будет не то, да и массовости он не может обеспечить, и затраты на единицу продукции все равно будут выше.

- Будут ли ограничения по минимальной партии при закупке плиты с завода «Кастамону интегре», то есть будут ли таким образом отсечены эти «гаражники» от дешевого сырья?

- Мы попытаемся сделать так, чтобы татарстанским производителям, членам ассоциации отпускали от одной упаковки (фура состоит из 12 - 24 упаковок), но включать в ассоциацию будем по определенным критериям – это обязательная сертификация продукции и так далее. Просто так кого попало пускать не будем.

- Зеленодольский фанерный завод до 80 процентов своей продукции отправляет на экспорт, а вы закупаетесь на иностранных заводах в Подмосковье. Где логика?

- У нас пока нет культуры производства мебели из гнутой фанеры, в этом сильны скандинавы, в той же IKEA она продается: кресла с гнутыми спинками, стулья. У нас ее почти не производят. Ну, и собственникам, возможно, выгоднее работать напрямую на экспорт.

- В Европе кризис усиливается, почему бы зеленодольцам не переключиться на внутренний рынок – заняться изготовлением ДСП, МДФ?

- Это совершенно другая технология. Но вот почему они сами не занимаются производством гнутой мебели, почему не вкладываются, не изучают этот спрос, – это вопрос. Видимо, сказывается качество управления предприятием.

«МЕТОД КНУТА. ПЛЮС КУЛЬТУРА»

- Какие санитарные требования предъявляются к мебели?

- Вообще вся продукция, кроме мебели по индивидуальным заказам, должна быть жестко сертифицирована, есть определенные требования. Но в торгах участвуют все кому не лень, без всякой сертификации и гарантии исполнения заказа. Этот вопрос мы поднимали неоднократно. Но торговые площадки говорят: мы не имеем права ставить такие требования, только сами заказчики. Но взять программу «Белекеч» – некоторые подрядчики при закупке мебели не предъявляли требований к сертификации продукции. Хотя это и не удивительно, ведь мы единственное в Татарстане мебельное предприятие, сертифицированное по ИСО 9000. Тем не менее, заказы у них были приняты. В больницах еще более-менее есть понимание о качестве мебели, а в школах, детсадах вообще всем наплевать.

- Какая мебель опасна? Та, что издает специфический запах?

- Да, это запах формальдегида (его выделяют смолы, используемые при производстве ДСП – авт.). Но все эти страхи о вреде мебели немного преувеличены, сейчас в России нормы жестче, чем в Европе. В связи с этим большой сыр-бор идет в ассоциации производителей мебели России – они хотят пересмотреть эти нормы в сторону смягчения требований до уровня европейских. Почему? Потому что некоторые производители плит ДСП выпадают из бизнеса – в силу своих производственных возможностей они просто не смогут выпускать продукцию по таким жестким требованиям. Если нормативы не будут пересмотрены и компании закроются, это взорвет рынок по цене!

- Покупать на рынке мебель опасно?

- Опасно. У нас слабо работают контролирующие органы, в сфере производства и продажи мебели почти нет контроля. В Германии штраф за несоблюдение правил по аттестации рабочих мест от 10 до 100 тысяч евро за рабочее место! Метод кнута плюс культура, конечно. То есть немцы понимают, что, не создав для своих работников хорошие условия, ты не можешь требовать от них высокой производительности. Столы, не регулируемые по высоте, у них вообще запрещены к производству. Также в Германии есть ограничения по весу мебели для помещений начиная с 10 этажа. Видимо, это как-то связано с нагрузкой на здание. Для нас это космос полный!

- А вообще по СанПиНу сколько человек должно располагаться на квадратном метре пространства?

- По СанПиНу полагается 4,5 метра на человека, у нас в сериях «Эрго» и «Эрго+» как раз 4,5 метра получается.

АИР И «СКАЗКИ ВЕНСКОГО ЛЕСА»

- Есть вузы, выпускающие специалистов-мебельщиков?

- В Татарстане нет, в Мытищах есть лесотехническая академия, там в том числе и технологов по мебели готовят, но качество их образования невысокое. Часто к нам приходят с практикой работы в гараже, но нам такой опыт не очень и нужен – лишь бы человек поддавался обучению. Женщин у нас порядка 10 процентов, но хотим, чтобы их было больше – они внимательнее мужчин, сознательные, не пьют и стоят, что уж говорить, дешевле. На автоматизированном производстве, где теперь нет необходимости руками поднимать тяжеленные листы, это можно себе позволить. Также это и социальная ответственность компании, поскольку существует дефицит женских специальностей. Как правило, к нам идут со средним образованием, с высшим – единицы.

- А работники с высшим образованием вам вообще нужны?

- Нужны. Но кто из-за нас будет открывать училище или кафедру? Однако с появлением мебельного кластера все может измениться, появится массовая потребность – будут готовить специалистов.

- Государство оказывает вам финансовую помощь?

- Мы участвовали в программе «Лизинг-грант» и получили грант на раз-два. В нашу пользу сыграло то, что мы заняты в сфере производства, и то, что мы приобретаем уникальное оборудование. В первый раз нас завернули по формальным признакам, но после исправления ошибок заявка была одобрена. Мы получили три миллиона рублей и сейчас досрочно все погасили. Нам показалось это очень выгодным. Мы получили возможность не замораживать собственные средства, не платить проценты и пени в течение полугода, пока наше оборудование изготавливалось в Италии. В итоге оборудование, даже с учетом процентов, обошлось нам примерно на 30 процентов дешевле. А вот эти «сказки венского леса» о том, что в АИРе все куплено, что просто так гранты не дают, – это бред. Конечно, если ты пришел с вечным двигателем, то, наверное, будешь потом обижен.

- Вы говорили про заказы для Универсиады, как удалось выиграть конкурсы на поставку мебели?

- Торги были, но среди застройщиков, а далее уже застройщик сам выбирал подрядчиков.

- Рентабельность там большая?

- Я бы не сказал. Но в этом-то весь смысл: мы начинаем переходить на серийное производство, чтобы компенсировать низкую рентабельность по некоторым объектам с высокой производительностью. Но при этом не экономим на фурнитуре, в этом смысла нет, ведь в самом изделии стоимость фурнитуры – это три-пять процентов, а на качественные характеристики мебели она влияет в первую очередь – когда дверь перекашивает или петли вылетают. Так что сыграло роль высокое качество нашей продукции. К тому же при том огромном количестве кроватей, которое необходимо было изготовить для деревни Универсиады, альтернативы, собственно говоря, и не было. Мы вышли на подрядчика «Казаньцентрстрой», которого удалось убедить работать с нами. Мы представили свои образцы, приезжала комиссия, Рустам Нургалиевич Минниханов даже был, посмотрели и решили заключить с нами контракт. А первую линию деревни Универсиады ставили самарские поставщики – они провалили сроки и качество. А вторую и третью линию домов ставили уже мы. Плюс сейчас в авральном режиме производим ремонт мебели, поставленной самарцами.

«ЭКСПОРТ МЕБЕЛИ БУДЕТ РАСТИ»

- За последние 5 - 7 лет цены на мебель насколько выросли?

- Процентов на 15 - 20 всего, то есть существенно меньше инфляции. Снижается себестоимость нашей продукции за счет снижения стоимости мебельной плиты. В свою очередь это связано с тем, что в России этот рынок увеличивается. А в Европе, к слову, другая тенденция – несколько предприятий разбирают и перевозят в Африку, в Арабские Эмираты, поближе к спросу.

- Ваш взгляд в будущее: как будет развиваться мебельный рынок, как изменятся цены?

- Цены снижаться вряд ли будут, поскольку есть рост стоимости электроэнергии, грузоперевозок. А рост в пределах инфляции вполне возможен. Рынок в целом, если будут сохраняться общие макроэкономические показатели, будет расти. Что касается прихода иностранных производителей – конкретных шагов я пока не вижу, но это будет. Пока же далее будет увеличиваться экспорт продукции, как результат вступления в ВТО и кризиса в еврозоне. В России в ближайшие годы максимум 30 процентов отечественной мебели останется. Что касается Татарстана, все зависит от шагов конкретных производителей – будут ли они расти или нет, но мы через ассоциацию будем бороться за укрупнение госзаказа и недопущение до торгов производителей несертифицированной продукции.

- В розничный сегмент нет планов выходить?

- Нам это неинтересно.

- Насколько закредитована ваша компания сегодня?

- Сейчас мы работаем на своих оборотных средствах, займы не берем, но это не означает, что они не нужны. Когда начнем строительство нового цеха, наверное, будут нужны заемные средства.

- Как вы сами оцениваете свою долю на рынке в сегменте специализированной мебели?

- Думаю, где-то процентов 10 - 15 на данный момент. Но не потому что мы делаем мало, а потому что конкурируем с федеральными игроками, и большая часть заказов «уплывает» к ним.

- Какую свою продукцию считаете самой удачной, и какая пользуется наибольшим спросом?

- Наиболее удачной считаю серию «Эрго» и «Эрго+», но наибольшим спросом пока пользуется стандартная офисная мебель – шкаф, стул, тумба.

- Кто основные клиенты?

- В основном это различные государственные заказчики, а также группы компаний, такие как «ТАИФ», «Татнефть», «Нижнекамскнефтехим», «Казаньоргсинтез», много небольших компаний.

- Каковы объемы производства?

- По результатам первого квартала 2013 года сумма исполненных нами заказов превысила 120 миллионов рублей.

«НАЧИНАЛИ КАК ВСЕ, В ГАРАЖЕ»

- Как долго вы занимаетесь мебелью?

- С 1998 года, итого 17 лет уже.

- А вам сколько лет?

- 37.

- С 20 лет получается?

- Да. Сначала начинали так же, как и все, – в гараже. Да, и предпосылок не было для развития, массового спроса не наблюдалось.

- У вас есть профессиональное образование, раз вы участвуете в проектировании мебели?

- Неоконченное высшее. Четыре курса отучился в Государственной академии сферы быта и услуг на факультете промышленного дизайна в Подмосковье. Правда, не окончил его, в силу семейных обстоятельств вынужден был бросить вуз, да и вообще понял, что это не мое.

- Как пришла мысль заняться именно мебельным бизнесом?

- После академии я вернулся в Нижнекамск, нужно было чем-то заниматься, и мы начали всякую мебелюшку делать – шкафчики... Как все, в общем. До 2008 года примерно в этом ключе шли, а потом задумались о дальнейшем развитии производства, стали разрабатывать систему «бережливого офиса».

- Увлечения, хобби помимо работы есть?

- Музыка различная нравится, люблю Depeche mode, даже езжу на их концерты за границу. Люблю погонять на машине. Путешествовать нравится.

- Ваша семья, друзья, знакомые пользуются мебелью производства «Синтекс-2»?

- У меня в доме мебель почти вся у нас сделана, но, конечно, в индивидуальном порядке.

- Вы сами можете изготовить стол, шкаф?

- Да, но не на всех этапах. Думаю, что с ЧПУ (числовое программное управление – авт.) не управлюсь. За мной в компании – разработка продукции и ее продвижение. И отчасти оптимизация производственных процессов.

- И традиционный вопрос от газеты «БИЗНЕС Online»: три секрета успешного бизнеса?

- Профессионализм, но не в плане образования, а с точки зрения умения вникнуть в проблему и решить ее системно. Умение занять свою нишу на рынке. И, наверное, вовлеченность в процесс, личный азарт. Мне нравится самому думать, какая мебель будет для людей удобнее, безопаснее.