«Можно утопить ученых в деньгах, но толку не будет – нужно изменить атмосферу научной деятельности»

"Можно утопить группу ученых в деньгах, но толку не будет. Нужно изменить и атмосферу научной деятельности и саму систему в стране, даже несмотря на противодействие таких авторитетных ученых, как Кев Минуллинович Салихов (на снимке)"

ВСЕ НОВЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ НАУКА ПРОСПАЛА

С очень большим уважением отношусь к Кеву Минуллиновичу, но вижу одну большую проблему в том, что он говорит, защищая нынешнее состояние АН. Он, как человек, активно работающий в науке, много сделавший в ней, в силу обстоятельств еще занимает и административный пост в АН. Он директор института. А это уже накладывает на него двойную нагрузку, требуются усилия в двух направлениях, которые очень часто входят в противоречие друг с другом. И это происходит со многими академиками, кто не только активно занимается наукой, но и занимает административные должности. И для многих этот выбор оканчивается переносом усилий в сторону административной деятельности. И тогда академик-администратор становится таким же чиновником, но уже в сфере науки. Конечно, это было бы неплохо для общества — иметь таких квалифицированных чиновников в науке, но беда в том, что они еще и не хотят оставить науку. И тут возникает очень простая, по сути, ситуация. Все административные ресурсы будут направлены на поддержку той науки, в которой когда-то рос этот администратор. Беда нашей науки не в том, что рейтинг по публикациям слабый, публикаций не так много, а в том, что все новые направления развития она проспала. Она плетется в хвосте, все новые значительные открытия происходят не в той системе, в которой работает Кев Салихов. Иногда спохватываясь, начинает бросать деньги, ресурсы, чтобы догнать, наверстать упущенное, в чем уж явно не стоит плестись в хвосте научного прогресса, чтобы не потерять стратегические направления развития науки.

Но система научной деятельности в стране явно устарела, она соответствует промышленному этапу развития общества, но не постиндустриальному. Мы пока так и не перешли в новую экономику, экономику «знаний», когда вот такие структуры (институты) и есть основные производственные единицы в новой экономике. У нас до понимания этого не доросла власть, но и сами ученые тоже мыслят по старинке. Они хотят копаться в интересующих их научных проблемах, а государство должно на это выделять деньги. Как тут не вспомнить слова академика Льва Арцимовича: «Наука — это способ удовлетворять свое любопытство за счет государства». Так было во времена Арцимовича и расцвета науки в советские времена.

АКАДЕМИКИ СЛЫХОМ НЕ СЛЫХИВАЛИ ОБ ЭТОМ

Кстати, начало застоя в науке в стране можно определить с того момента, когда физики решили проблему создания атомной бомбы. И об этом говорил академик Виталий Гинзбург – один из активных участников атомного проекта. Ведь что было, когда физики работали над этим проектом? Во-первых, цель для ученых поставило государство. Так получилось, но не академия наук СССР стала инициатором этого проекта. Академики слыхом не слыхивали о той возможности, которую дает открытие цепной ядерной реакции для создания атомной бомбы. Только один из бывших научных сотрудников АН, призванный на войну, обратил внимание, что публикации на эту тему исчезли, как будто бритвой срезали. Он написал письмо Сталину, и с этого момента все и началось. Сталин жестко обругал президента АН за то, что эта структура не смогла вовремя оценить такие возможности. Но очень быстро их сорганизовали, мягко проведя реорганизацию АН. По сути, академия в то время действительно была неким клубом, в котором царствовали старики, и они не были допущены к проекту даже близко, хотя потом многие участники атомного проекта заполнили академию, стали ее новыми членами. А во главе атомного проекта поставили двух человек. Одного от науки, другим был Лаврентий Берия. Он не разбирался в науке, но сделал все, чтобы задача была выполнена. Ученые не нуждались ни в чем. Это и его заслуга, что были развернуты такие масштабные стройки, а уровень жизни для ученых, занятых в проекте, был на самом высоком уровне, даже многие члены политбюро не имели того, что было у этих ученых. Так что опыт вмешательства чиновников в научные проекты, когда ученые не могли вмешиваться в административное управление, в истории страны уже был. И, как видим, довольно удачный. Просто в этом случае, каждый выполнял только свою функцию. Да и откуда в АН такое имущество, с сотнями гектаров земли? Как раз из тех времен, когда имуществом управлял Берия.

ПРАКТИЧЕСКИ НОВОЕ ПОЯВИТЬСЯ ЗДЕСЬ И НЕ МОЖЕТ

Возвращаясь к интервью с Кевом Салиховым. Ведь что происходит там, где директор академического института одновременно еще и активно занимается наукой? Это очевидно, он почти все ресурсы института будет вольно или невольно направлять в свою сторону. Хорошо, если этих ресурсов много, тогда еще есть надежда, что не все ресурсы освоят исследования в области, например, фотосинтеза, останутся и для других. Но при уменьшении этих ресурсов первыми падут те, кто далек от этой тематики. Особенно те направления, которые еще не встали на ноги. Более или менее устоявшиеся направления так пока и будут что-то потреблять, искать разные возможности в финансировании, ссылаясь на свою фундаментальность, но и они будут стоять перед дилеммой — изучать то, что близко интересам директора или близким ему людям. Ведь и здесь ничто человеческое не чуждо. Отсюда и очень низкий выход чего-то нового. Практически новое появиться здесь и не может. Так и будут десятилетиями изучать то, что уже пора давно закрыть.

И ТАК СДЕЛАТЬ СО ВСЕМИ ПЕРСПЕКТИВНЫМИ ТЕМАМИ

Каков же выход? Может, имеет смысл тому же Кеву Салихову доказать перед властью, что изучение проблем фотосинтеза — это путь к дешевой и экологически чистой энергетике, путь к решению продовольственной проблемы. Затем, получив финансирование, организовать новый институт, например, с названием, Институт проблем фотосинтеза, но не в системе АН, точнее, не подчиняясь АН, а отдельно. Например, в том же КФУ. Получать финансирование и из республики. И так сделать со всеми перспективными темами и теми, кто эти темы может повести. Тогда не будет перетягивания канатов.

Ильяс Илалдинов

Сама же академия так и останется тем учреждением, которое и будет выполнять роль генерального штаба в науке. И тогда уж точно никто там не будет тянуть свою науку за счет чужой, а тем более впадать в грех при управлении просто огромными ресурсами в виде недвижимости. Более того, такие институты будут очень мобильными. Не получается наскоком решить обозначенные проблемы, например, как обычно делается на Западе, в пятилетний, а чаще и меньший срок, — прекрасно, институт закрывается, остается лаборатория Кева Салихова в КФУ, где с десяток его сотрудников решают уже узко научные проблемы до очередного озарения новой идеей.

НИКТО НЕ ЗАХОЧЕТ РАССТАВАТЬСЯ С ВОЗМОЖНОСТЯМИ,
КОТОРЫЕ ДАЮТ ЗВАНИЯ И ДОЛЖНОСТИ

Конечно, нарисовал идеалистическую картину. В первую очередь, никто не захочет расставаться с теми возможностями, которые дают звания и должности.

Во-вторых, еще очень сложно будет доказать, что проблема того же искусственного фотосинтеза будет успешна разрешена этим коллективом. Ведь речь идет о прорыве в науке, а, возможно, и в технологии. Здесь как раз и нужно и понимание властями важности тематики и перспектив, и доверие тем же ученым, кто может успешно эту проблему решать.

В-третьих, у нас огромная сила инерции. Одно дело говорить о высокой науке, а другое дело — просто ею и заниматься, и ничем более. Тому же Кеву Салихову зачем вникать и заниматься очень далекими от его интереса научными проблемами? А он вынужден вникать, если хочет быть хорошим руководителем. Но это ведь в ущерб его собственным интересам. Но он тоже понимает: как только бразды правления отдаст кому-то другому, тот уже будет рулить в свою сторону и в ущерб научным интересам Салихова. Так и держатся за власть в АН.

И, в-четвертых, очень низок у населения интерес к науке, низок уровень популяризации самой науки. Отсюда и попытка оставить тот островок под названием Академия, как место небожителей, до которых простым смертным расти и расти. Общество с низким понимаем проблем науки само по себе, а академия сама по себе. Даже тот Политехнический музей, о котором уже два года говорят у Рустама Минниханова, так и стоит на месте. Хотя это как раз площадка, где наука и общество и должны встречаться, чтобы найти взаимопонимание. А ведь из таких вещей складывается переход экономики на новый уровень, к которому уже давно перешли ведущие страны. Здесь возникает понимание у властей, в каком направлении им помогать науке, что финансировать, а где просто большой гудок.

ЧТО НАС МОЖЕТ ОЖИДАТЬ В БЛИЖАЙШЕМ БУДУЩЕМ ПРИ ТАКОМ ПОДХОДЕ К НАУКЕ

И в качестве затравки, некоторые данные о том, что нас может ожидать в ближайшем будущем при таком подходе к науке. А ведь и здесь также прослеживается вина АН. Занимаясь только собой, отделив себя от госуправления, она сама же и спровоцировала падение интереса к тому, чем она занимается. Не так давно были преданы гласности результаты масштабного исследования американской «фабрики мысли», «РЭНД-корпорейшн» — «Глобальная технологическая революция 2020».

"Система научной деятельности в стране явно устарела, она соответствует промышленному этапу развития общества, но не постиндустриальному"

Главные выводы исследования: «Нет никаких признаков того, что в предстоящие полтора десятилетия замедлятся темпы научно-технологического прогресса. Первую скрипку в мировом научно-техническом прогрессе будут продолжать играть страны Северной Америки, Западной Европы и Восточной Азии. В ближайшие полтора десятилетия ожидается уверенный прогресс Китая, Индии и стран Восточной Европы. Позиции России в этой сфере будут намного ослаблены. Разрыв между лидерами и технологически отсталыми странами мира будет расширяться». Основные исследования, которые будут определять дальнейший ход научно-технологического развития всего человечества, будут определяться 16 направлениями.

Эксперты также провели оценку состояния науки по странам, как бы определив рейтинг стран по тем или иным показателям. Хотя Кев Минуллинович не любит рейтинги, но все же. И вот такие результаты. Одним из показателей стал потенциал стран по созданию новых материалов и технологий, а также их применение на практике. Наибольший балл получили США — 5,03, намного опередив своих преследователей. Так, у Японии этот показатель равен 3,08, а у Германии — 2,12 балла. Не буду приводить весь список, Россия заняла 19-е место с 0,89 баллами. Следующий показатель — способность страны адаптировать научные открытия по 100-балльной шкале. Наивысшие оценки получили три страны — США, Канада и Германия. Израиль, Япония, Южная Корея и Австралия набрали 80 баллов, Китай — 53, Индия — 48, Россия — 30 баллов. Другой показатель, также по 100-балльной шкале, максимальные препоны: оценка препятствий для ученых и предпринимателей при изыскании средств на научные разработки. Максимальные 70 баллов получили Россия, Грузия и еще ряд довольно отсталых в научном развитии стран. Минимальная оценка таких препятствий в Канаде, Германии, Австралии, Японии и Южной Корее с 30 баллами.

В РОССИИ РАБОТАЮТ 9% УЧЕНЫХ, ОНА УСТУПАЕТ ТОЛЬКО США, КИТАЮ И ЯПОНИИ

Далее, по данным Института статистики, в мире насчитывается примерно 5,5 млн. ученых, и на работу каждого тратится около $150 тыс. в год. Большая часть работает в развитых странах мира. Например, во всей Африке только около 60 тыс. ученых. В России работает 9% ученых от общего числа, по этому показателю мы уступаем только США (23%), Китаю (15%) и Японии (12%), но очень сильно проигрываем по затратам на одного ученого. Так, США тратит — $230 тыс. в год, Япония — $165 тыс., Китай — $89 тыс., а Россия — $30 тысяч. Больше всего на науку тратят в Северной Америке (США + Канада) — 37% от общемировых затрат, Азия — 32%, Европа — 27%, Африка — только 0,6%. Максимальная доля затрат на науку по отношению к ВВП — у Тайваня, Сингапура и Южной Кореи: более 2% ВВП.

В индустриально развитых странах затраты государства на науку примерно 45%, остальное получают от коммерческих структур. Так, в той же Японии доля исследований, выполненных частными фирмами, соответствует 70% от общей доли научных исследований. В России нет данных.

США выполняют 33% всех научных исследований в мире, на долю ЕС приходится 37%, Азии — 23%, доля России — 3,6%. Наибольшее количество публикаций в мировой периодике у ученых Европы — 38%, США — 33%, Азии — 25%. Наибольшее количество патентов получает Япония — в среднем, около 300 тыс., США — 150 тыс., Германия — 50 тыс., Китай — 40 тыс., Южная Корея — 30 тыс., Россия — 17 тысяч.

ДЕЛО ДАЖЕ НЕ В ДЕНЬГАХ

Вот такие данные, которые явно показывают, что даже без проблем с реорганизацией РАН есть над чем задуматься. Но это должно решить само государство, по какому пути наша страна пойдет. Замечу, что из тех же цифр, определяющих ситуацию с наукой в стране, хуже всех в мире в Средней Азии, там на одного ученого тратят всего $8 тыс. в год, в то время как средний показатель в мире — $150 тыс. (то есть у нас есть еще куда скатываться со своих $30 тысяч). И эта причина колоссального отставания стран Средней Азии в развитии.

Хотя подчеркну, дело здесь даже не в деньгах. Можно утопить группу ученых в деньгах, но толку не будет. Нужно изменить и атмосферу научной деятельности и саму систему в стране, даже несмотря на противодействие таких авторитетных ученых, как Кев Минуллинович Салихов.

Ильяс Илалдинов,
кандидат химических наук, эксперт газеты «БИЗНЕС Online»