Аргентина: от процветания до дефолта

Вот эту руку сюда, эту сюда, ногу вот так.
Вот эту голову так, смотри на меня, двигайся в такт.

"Враги" – "Танго"

СЧАСТЬЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ С НАЧАЛОМ 1930-Х ГОДОВ 

Argentum. "Серебро" на латыни. Земля эта была так названа, поскольку через нее протекала река Ла Плата, также именуемая "Серебряная река". Она же, в свою очередь, получила это наименование, поскольку по ней (и ее притокам) шли грузы серебра, добытого в ныне боливийском Потоси – крупнейшем мировом серебряном месторождении, подобного которому никогда не было и, видимо, никогда уже не будет.

Впрочем, речь сейчас не о нем и не о Боливии, а именно об Аргентине.

Эта страна провозгласила свою независимость от Испании в 1816 году. Ее стремительное развитие началось с последней четверти XIX века – Аргентина нашла себя на мировом рынке как поставщик качественного продовольствия. В страну потекло богатство; началась активная иммиграция из Италии, Испании и России. В начале XX века Аргентина достаточно успешно конкурировала с Россией на рынке зерна, во время I Мировой войны и после нее экспорт из России упал, что еще более подстегнуло доходы аргентинцев. Дело доходило до того, что аргентинская крупная буржуазия 1920-х годов, посещавшая Европу, возила с собой собственных элитных бычков, мол, в Европе не могло быть нормального мяса. У тогдашних французов это нашло отражение в поговорке "богат, как аргентинец".

Счастье закончилось с началом 1930-х годов и Великой Депрессией в мире. Спрос упал повсюду, люди были готовы питаться чем попало, на этом фоне замечательное аргентинское продовольствие, которое, однако, надо было издалека возить, оказалось мало кому нужным. В стране начались экономические проблемы, а вслед за ними и политические – дрязги, протесты, выборы и перевыборы. Были и военные перевороты: в 1943 году военные приходят к власти, в 1946 президентом страны становится полковник Хуан Перон, который был свергнут в 1955 году в результате еще одного переворота. Хунта правила почти 30 лет, с небольшим перерывом в 1970-х годах; к началу 1980-х они полностью лишились поддержки населения, доведя ситуацию с экономикой до предела.

КРЕДИТНЫЙ БУМ

Свою роль сыграла и Фолклендская война. Военные решили использовать старый, как мир, рецепт "маленькой победоносной войны" и в апреле 1982 года высадились на эти острова, принадлежащие Великобритании, принудив к капитуляции местный гарнизон. ООН выступила на стороне британцев, которые немедленно отправили туда экспедиционный корпус. Два с половиной месяца спустя Аргентина капитулировала. Год спустя пала хунта; демократические выборы прошли в октябре 1983 года.

Следующие пять лет опять запомнились аргентинцам как годы политических разборок и ухудшения экономической ситуации, а также очень высокой инфляции. В 1989 году к власти пришел Карлос Менем - "верный ученик" Перона (к которому народ относился достаточно неплохо, а его первая жена Ева, также известный политик, была и остается действительно любимой аргентинцами). Он пообещал решить проблемы с экономикой и продолжать курс Перона. Однако то, что он сделал, к перонизму отношения никакого не имело.

Доминго Кавальо

Архитектором экономики при Менеме стал Доминго Кавальо - "любимец Уолл-Стрит", фактически, местный Гайдар. И проводимая им политика была такой же ультралиберальной. Страна открыла свои рынки, предприятия были приватизированы (продаваясь, как правило, иностранцам), транснациональные корпорации (ТНК) получили "зеленый свет". Была проведена денежная реформа: новый песо был жестко привязан к доллару США по курсу 1:1. Кроме того, иностранные инвестиции получали налоговые каникулы на период в 5 - 25 лет. Эти меры подлатали экономику и обуздали гиперинфляцию – так, в 1995 году она составила всего 4%. Разнообразные мировые фирмы кинулись осваивать новый рынок. Местные выпускники университетов легко получали высокооплачиваемые рабочие места, значительно выросли доходы юристов и финансистов. В страну опять, как и в начале века, повалили иммигранты. Начался и кредитный бум, многие аргентинцы залезали в долги, в том числе и ипотечные, характеризующиеся долгим кредитным периодом. Появилась свободная возможность ездить по миру. Аргентинская политика либерализации всего, чего только можно, была тогда примером всему миру – я хорошо помню отсылки к аргентинскому опыту и призывы к его активному изучению в российской деловой прессе середины 1990-х годов.

ИНОСТРАНЦЫ ЗАВАЛИЛИ СВОИМИ ТОВАРАМИ МЕСТНЫЕ РЫНКИ

Казалось, золотые годы начала XX века вернулись в страну. Увы, это продлилось недолго. В 1995 году Кавальо ушел в отставку, а в экономике стали проявляться первые сигналы, что что-то идет не так – ВВП внезапно снизился, но вскоре стал расти обратно. Но с 1997 года началось однозначное торможение экономики. При этом иностранцы завалили своими товарами местные рынки, разорив местных же производителей, поскольку их продукция была дешевле, а пошлины на импорт при ультралиберальной политике, скажем так, незначительны, если вообще существуют. Захватить внешние рынки, дабы скомпенсировать потерю внутренних, они также не смогли (это и не было возможно). А у разоренного производителя нет денег, он не может купить тот или иной товар или услугу, таким образом лишая дохода кого-то еще. Такая ситуация достаточно быстро распространилась по экономике страны.

Все это упало на обвешанное долгами население, потреблявшее больше, чем зарабатывало – при этом порядка 70% всех долгов были не в песо, а именно что в долларах США. Хуже того, в аналогичной ситуации было и правительство, которое новыми займами закрывало старые, все глубже и глубже залезая в долговую яму, также правительство брало деньги в долг для покрытия бюджетного дефицита. Свою отрицательную роль сыграла также и привязка песо к доллару США – соседняя Бразилия в 1999 году девальвировала реал, снизив таким образом издержки, и ее экономика стала более предпочтительной для инвесторов, чем Аргентина. Это привело к закономерному оттоку капиталов. В середине 1998 года экономика страны начала сокращаться. Началась рецессия.

ПРОГРАММЫ УЖАТИЯ ГОСРАСХОДОВ ОБОЗЛИЛИ НАРОД

Тем временем ситуация продолжала ухудшаться. Народ разорялся. Правительство выпрашивало кредиты у МВФ, внешний долг рос как снежный ком. Ситуацию не исправил приход к власти оппозиции – в 1999 году Менема сменил Фернандо де ла Руа. Он опять назначил министром экономики Кавальо, но на сей раз он сделать ничего уже не мог. Летом 2001 года был снижен кредитный рейтинг Аргентины, что ударило по ее финансам и стоимости заимствований. Программы ужатия госрасходов обозлили народ. Финальную точку, сам того не зная, поставил в процессе сам Кавальо – с 3 декабря 2001 года он, чтобы остановить бегство денег, ввел ограничение на снятие средств с банковских счетов, размер его был не более 250 песо в неделю. Меру эту назвали "финансовым загончиком". В результате в банковской системе застряло более 60 млрд. песо, принадлежавших самым широким слоям населения, поскольку к тому моменту крупный капитал, опытный в таких делах и держащий нос по ветру, уже откочевал в более спокойные места.

На следующий же день стране был выставлен самый низкий, дефолтный рейтинг. МВФ заблокировал очередной транш кредита. Правительство в ответ на это наложило лапу на средства частных пенсионных фондов, на условиях, которые вполне можно квалифицировать как конфискационные. Немедленно началась невыплата пенсий. В стране начинаются массовые беспорядки. Учащаются случаи грабежей, налетов на магазины – при этом мародеры еще и друг друга лупят. Гибнут люди. 20 декабря уходит в отставку Кавальо, а 21 – де ла Руа. Бразды правления принимает и.о. президента Адольфо Родригес Саа, который 23 декабря объявляет о крупнейшем в истории дефолте объемом $132 млрд. – при этом подчеркивалось, что сэкономленные таким образом средства пойдут на "создание рабочих мест и обеспечение социального прогресса". Парламент, совсем недавно одобрявший противоположные инициативы Менема и де ла Руа, встретил эти слова овацией.

СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ, ИСКАВШИЕ СЕБЕ ПРИМЕНЕНИЯ

Дальнейшую историю можно поделить на две части – уровень правительственный и уровень локальный. Верхи занялись исправлением ситуации. Был наконец-то девальвирован песо. Правительство четко взяло курс на разумный протекционизм по отношению к отечественной промышленности, на кредитование частного сектора и массированные инвестиции, в частности, в инфраструктуру. Был институционализирован фундаментальный принцип фискальной дисциплины. Правительство, несмотря на дефолт, сумело получить новые кредиты именно на эти цели – этому явно помогло то, что на тот момент ситуация в мировой экономике была на подъеме, крах доткомов уже произошел, равно как и азиатский кризис, и в мире существовали свободные деньги, искавшие себе применения. Но на сей раз кредитование не было таким же лишенным границ, как при политике Кавальо.

Но вот на локальном уровне ситуация была совсем другой. В Аргентине на некоторое время реализовался абсолютнейший кошмар нынешней экономики – непрохождение платежей, вызванное дефолтом, нападениями на банки и экстренным выводом капитала. Привычная хозяйственная жизнь в стране была парализована. Для любой, подчеркну, любой экономики, поднявшейся выше уровня натурального хозяйства, это катастрофа. Сложные системы производства товаров и логистики мгновенно дезинтегрируются, а население, особенно не имеющее сбережений, могущих служить для обмена, вынуждено переходить на подножный корм, со всеми вытекающими социальными последствиями вроде роста преступности с одной стороны и формирования полубандитских блошиных рынков, где процветает бартерная торговля, с другой. И здесь я не могу не отметить терпеливость населения России, пережившего схожий кризис неплатежей в середине 1990-х годов, вызванный, впрочем, иными причинами.

ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ

Такая ситуация продолжалась в Аргентине весь 2002 год, еще в бюджете 2003-го в расходной части были заложены кредиты банкам на пополнение ликвидности и расшивку неплатежей. Со временем, однако, правительственные меры дали свои позитивные плоды (чему, повторюсь, способствовала внешняя конъюнктура), удалось также договориться с многими кредиторами о реструктуризации долга – 90% их договорились списать 70% долга страны в результате двух сделок – 2005 и 2010 годов, это позволило Аргентине вновь вернуться на мировые рынки заимствований.

В настоящий момент, однако, эта страна, как и весь мир, испытывается на прочность нынешним кризисом и падением совокупного спроса. Также недавно вновь возродились страхи дефолта: месяц назад Нью-Йоркский суд обязал Аргентину выплатить $1,3 млрд. того еще долга двум небольшим хедж-фондам Elliott Capital Management и Aurelius Capital Management. Они были из тех, кто не пошли на сделку по реструктуризации, предпочтя стоять до последнего. Нынешний президент Аргентины Кристина Элизабет Фернандес де Киршнер категорически отказалась выплачивать этот долг, и аргентинцы в этом ее поддерживают, поскольку помимо вполне понятного нежелания расставаться с деньгами, они понимают, что за этими двумя фондами, если им заплатить, последуют и другие, ведь общий объем нереструктурированного долга составляет порядка $11 млрд., а нынче кризис, деньги всем нужны. Власти этой страны обратились в апелляционный суд, который принял жалобу к рассмотрению и назначил первые прения сторон на конец февраля 2013 года.

Аргентина, таким образом, получила отсрочку. Но так или иначе, я склонен считать, что они выкрутятся, тем или иным образом. Кроме того, страна полностью обеспечивает себя продовольствием и излишки его может тратить на покупку энергоресурсов. Да и климат там более подходящий для жизни, чем в России.

Главное, бузить чтоб не начали.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции