Кто придумал сабантуй?

Сабантуй – удивительно стойкое явление. Оно настолько исконно народное, настолько присуще глубинной природе человека, что не только татары, но и другие народы считают этот праздник своим. В одном из регионов России, где решили проводить областной сабантуй, обсуждали сценарий, и тут неожиданно возник спор между русскими и татарами о том, чей же это праздник? 

Ты из эфира камнем стал, ты стал травой потом,
Потом животным – тайна тайн в чередованье том! 

И вот теперь ты человек, ты знаньем наделен,
Твой облик глина приняла, – о, как непрочен он! 

Ты станешь ангелом, пройдя недолгий путь земной,
И ты сроднишься не с землей, а с горней вышиной. 

О Шамс [аллегорический персонаж], в пучину погрузись, от высей откажись –
И в малой капле повтори морей бескрайних жизнь. 

Джалаладдин Руми

ВЕРНУТЬСЯ К ИСТОКАМ…

В советское время сабантуй пытались даже запретить, но народ воспротивился. Если надо узнать душу татарского народа, то надо ехать на сабантуй в Заказанье. Сибгат Хаким написал (приношу извинения за семейственность):

Не тронь меня, аллах, не тронь,
Покуда жар не схлынет сабантуя,
А после – ветры пусть задуют
Моей души огонь, моей души огонь…

Вздохнет майдан, последний вздрогнет конь
И остановит твердое копыто.
О, в этот час, когда вся даль открыта,
Не тронь меня, аллах, не тронь. 

В день сабантуя каждый должен вернуться в свои родные места. По-татарски это так и звучит: «вернуться», а не приехать. Ты возвращаешься к своим истокам. Сабантуй – праздник вечного возрождения природы и народного духа, где каждый может показать свои способности и получить общественное признание.

Что значит вернуться к истокам? Нужны ли нам древние обычаи? А может быть они стали тормозом для движения вперед? Современная развлекательная индустрия предлагает массу новейших возможностей для культурного отдыха. Насколько правильно вносить новшества в сабантуй? С одной стороны, в нем сохраняется традиционность, с другой – ему присуща импровизация. Но насколько новшества ломают смысл праздника? Где «дозволенные» границы вмешательства в традицию? Для того, чтобы ответить на эти простые вопросы, нужно заглянуть в очень древние пласты человеческого существа. Истоки лежат там, где возникает культура: этнос, человек.

Человеку, в отличие от приматов, биологи дали название Homosapiens – человек разумный. Философы их поправили, указав, что труд сделал из обезьяны человека, а потому Homosapiens не отражает суть человека, его следует называть Homofaber – человек творящий. Как известно, Рене Декарт обратил внимание на мышление человека и сказал: «Cogito, ergo sum» («Я мыслю, следовательно, я существую»). Но Зигмунд Фрейд его поправил, отметив, что человек существует благодаря не только ratio (рациональному), но и бессознательному. А Людвиг Витгенштейн пошел еще дальше. Он доказал, что человек не мог возникнуть без языка: «Представить же себе какой-нибудь язык – значит представить некоторую форму жизни». Не мышление определяет отличие человека от животного, а его социальная жизнь, которая не существует без средств коммуникации, то есть без языка.

Жизнь, мышление, язык не бывают без образов, сюжетов, символов. Еще Фома Аквинский утверждал: «Nihil potest homo intelligere sine phantasmata» (Человек ничего не может понять без образов). Эрнст Кассирер предложил уточнить и расширить классическое определение человека, как рационального животного: «Разум – очень неадекватный термин для всеохватывающего обозначения форм человеческой культурной жизни во всем ее богатстве и разнообразии. Но все эти формы - суть символические формы. Вместо того, чтобы определять человека как animal rationale, мы должны, следовательно, определить его как animal symbolicum. Именно так мы сможем обозначить его специфическое отличие, а тем самым и понять новый путь, открытый человеку – путь цивилизации».

Очевидно, что человека можно отличить от животного с помощью категории культуры, но как появляется сама культура? Каков механизм превращения стада в социальное сообщество? Йохан Хейзинга пришел к убеждению, что человеческая культура возникает и разворачивается в игре, как игра: «Когда мы, люди, оказались далеко не столь мыслящими, каковыми век более радостный счел нас в своем почитании Разума, для наименования нашего вида рядом с homo sapiens поставили homo faber, человек-делатель. Однако термин этот был еще менее подходящим, чем первый, ибо понятие faber может быть отнесено также и к некоторым животным. Что можно сказать о делании, можно сказать и об игре: многие из животных играют. Все же, мне кажется, homo ludens, человек играющий, указывает на столь же важную функцию, что и делание, и поэтому, наряду с homo faber, вполне заслуживает права на существование». Наконец, мы добрались до истоков появления сабантуя – это ИГРА.

ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА

Игра сама по себе неразумна, нерациональна, она предшествует культуре, поскольку появляется уже в животном мире, а затем сопровождает человека в его становлении как существа разумного, становится частью культуры и цепко держит в своих объятиях вплоть до настоящего времени. В игре существенны два принципиальных момента, без которых она разрушается: (1) соблюдение правил и (2) победа в рамках правил. Уже среди животных можно наблюдать, что не только детская игра, но даже среди взрослых животных состязания за лидерство идет в рамках правил. Хищники не дерутся друг с другом до смертельного исхода, олени бьются только рога в рога и не позволяют использовать рога для удара в бок, обезьяны в основном ограничиваются демонстрацией своей силы, не вступая в контактный бой и так далее. Смысл такого соперничества в том, чтобы захватить лидерство, не разрушая саму стаю, установить иерархию отношений в рамках правил сожительства. Как наличие сильного лидера, так и соблюдение строгих правил, укрепляет конкурентоспособность стаи. «Бои без правил» не присущи животным.

В становлении культуры существенна роль мифов и культ героев, доказавших свою силу, сноровку, хитроумие, не только способность побеждать, но и решать загадки. Культ героев выполнял важную функцию укрепления сообщества, поддерживая традиции игровой культуры. Из этого постепенно рождались другие движущие силы культурной жизни: право и порядок, общение и предпринимательство, ремесло и искусство, поэзия, философия, наука. В основе всех их лежат игровые действия, которые никогда полностью не исчезают из нашей жизни. Не только в театре, где игровые действия очевидны, но даже в таком серьезном институте, как суд, мы видим ритуальность и распределение ролей, соревновательность между обвинением и защитой. Более того, в суде по аналогии с древнегреческими трагедиями есть свой «хор» – присяжные, которые представляют глас народа.

Итак, функция игры в обществе заключается в том, что она вводит в определенные рамки человеческие страсти, она устанавливает порядок, она сама есть порядок. Малейшее отклонение от него мешает игре, вторгается в ее самобытный характер, лишает ее собственной ценности. Игра должна быть красивой, ей присущи ритм и гармония, стремление к созданию упорядоченной формы.

Игра подвергает испытанию силы игроков, это – напряжение, упорство, изобретательность, мужество и выносливость, но она испытывает и духовные силы, заставляя держаться определенных правил, не нарушать дозволенное ради победы. В то же время игра – свободное действие. К нему не принуждают. Гладиаторские бои – уже не игра, ибо ставкой являются жизнь и свобода, а не лидерство среди себе подобных. «Бои без правил», ставшие модными в ХХ веке, как и профессиональный спорт, разрушают суть игры, они стали зрелищем, чистым развлечением, без социального контекста.

Сабантуй – целая серия игр, как для детей, так и для взрослых: лазание на шест, бег в мешках, перетягивание каната, борьба, конные скачки, состязание гармонистов и так далее. Эти игры ждут весь год, тренируются сами и готовят коней. Кульминация сабантуя – борьба на кушаках и конные скачки. Судит весь майдан, официальный судья только помогает. Главной наградой становится народное признание и вышитые полотенца. Сибгат Хаким вспоминает сабантуй в Арске и свое возвращение домой в поезде:

В нем весь майдан – усталый и хмельной,
Натруженный, пропахший свежим полем.
Вагон, как теплая краюшка с солью.
По окнам дым с летящею луной.
Быть может, тем и жив – поет гармонь,
Как будто старые морщины гладит,
Покуда светлыми слезами плачет,
Не тронь меня, аллах, не тронь.
Березовой промытою корой
Засветится, приснится тихо детство,
Там вышитые плещут полотенца.
Ты, песнь без слов, укрой меня, укрой.
Как мне понятен каждый жест и взгляд.
Беседы легкой ровное дыханье.
Мчи, поезд, вдаль, смеряя расстоянья.
Нам нет пути назад, пути назад. 

Почему важны свободная игра и непрофессиональный спорт? Потому что они не просто зрелище, а проявление способностей. Именно так выявляются потенциальные лидеры общества. Поэтому простая деревня, сохранившая древние традиции, была способна порождать выдающиеся личности, она имела механизм выявления способных сограждан на самой ранней стадии становления человека – в детстве и юношеские годы

ЖИЗНЬ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ТЕАТР ТЕНЕЙ

Современная индустрия развлечений не несет того исконного смысла, который заложен в ИГРЕ, а спорт для фанатов становится средством выплескивания эмоций, без выявления реальных лидеров общества, ведь игроки купленные и перекупленные. В то же время дворовые команды, спортивные кружки потеряли прежнюю социальную значимость – самые талантливые самородки-спортсмены стали покупаться, а потому их «родиной», их флагом и гимном, становится букмекерская контора. Более того, порой они становятся площадкой для выявления лидеров банд-группировок.

Не только спорт, но и индустрия развлечений меняет первоначальный смысл культуры и искусства. Они стали машиной получения удовольствие ради удовольствия. Человек из участника игр и праздников становится потребителем по аналогии с fast food – что-нибудь попроще, быстро, прямо в машине или лежа на диване. Не надо самому ходить на стадион или в театр, заниматься спортом и развивать свои способности, за тебя все это сделают другие, все можно получить в готовом виде прямо дома по телевизору или интернету. Для правдоподобия совершенствуется техника, предлагается реалити-шоу, средством от скуки служит разнообразие каналов, масштаб представлений. Если же человеку лень даже реагировать на те или иные сюжеты, за него это сделает «хор» – он в нужном месте будет сопровождать спектакль дружным смехом или аплодисментами за экраном. Жизнь все в большей степени становится театром теней и масок, замещающих реальных людей на их дублеров. Но это не приводит, как может показаться, к сдерживанию человеческих страстей и не становится механизмом манипулирования толпой. Обманываются не только потребители, но и манипуляторы толпой.

В Римской империи ипподром был местом для управления толпой, для прославления императоров или разжигания настроений против чьей-либо власти, но сегодня мир стал иным. Его не собрать на одном ипподроме, нет таких средств, чтобы поведение всех направить в нужном для лидеров страны или стран направлении. Более того рост рационализма и технический прогресс не приводят автоматически к сдерживанию страстей и эмоций, скорее, наоборот, в уличной толпе, митингах, религиозных сборищах, в человеке легко пробуждаются демонические инстинкты. С каждым годом расползаются по миру религиозный фундаментализм и фанатизм, национализм и расизм, растут жестокость, садизм, наркомания, алкоголизм, число самоубийств, немотивированных преступлений, маньяков. «Эти бессмысленные и беспорядочные нападения на посторонних и ни в чем неповинных людей, часто совершенно незнакомых, - пишет Джордж Франкл, - наводит на мысли о бандах молодежи, которые в первобытные времена бродили вокруг зоны проживания племени в поисках человеческой или животной добычи на территории, где не было племенных запретов и можно было свободно выплескивать свою агрессивность. Их современные единомышленники считают дебри городских ландшафтов чужой территорией, на которой не действуют законы и табу цивилизации». Политики, не зная, как остановить волну агрессии, стимулируют спортивные соревнования, «гладиаторские» бои без правил, но в ответ получают толпы фанатов, готовых разнести вокруг все, что попадется под руку.

САБАНТУЙ – СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ

В сабантуе ценна традиционность, наличие элемента напряжения, ограниченного рамками приличия. «Именно элемент напряжения, - считает Хейзинга, - сообщает игровой деятельности, которая сама по себе лежит вне области добра и зла, то или иное этическое содержание. Ведь напряжение игры подвергает силы игрока испытанию: его физические силы, упорство, изобретательность, мужество и выносливость, но вместе с тем и его духовные силы, поскольку он, обуреваемый пламенным желанием выиграть, вынужден держаться в предписываемых игрою рамках дозволенного». Проявление страстей и эмоций в границах дозволенного поддерживает культуру народа на должном уровне.

В современном сабантуе трудно найти следы изначальной сакральности, связанные с весенними посевными работами, сегодня эта связь с верховными божествами, культом неба и земли плохо прослеживается, остались глухие отклики, как затухающее эхо или намек. Есть трогательный обычай сабантуя награждать подарками коня, пришедшего на скачках последним – это «конь надежды». Все у кого не вернулись родные с фронта, или те, кто потерял близких, но в ком осталась хоть капля надежды, несли свои платки отставшему коню. Это как жертвоприношение, как мольба оставить в живых побежденного, не дошедшего до финиша, обойденного счастливой звездой. Сибгат Хаким пишет:

Конь опоздал, отстал, жует уздечку

И принимает скорбные дары.

Таков обычай, что надеждой лечат,

Врачуя раны сердца до поры.

Сакральность сабантуя исчезла, но осталось коллективное сознание общего праздника, где вместе собираются все поколения – от младенцев до стариков. Никакая индустрия развлечений, никакие массовые молитвы или паломничества не могут заменить эту живую связь поколений. Народные праздники в своем исконном значении находятся вне сферы материальной пользы. Сегодня пытаются формализовать сабантуй, выставляют дорогие подарки. Это искажает смысл праздника, превращая ИГРУ в коммерцию. В сабантуе ценна общественная оценка, а не подарки.

Сегодня свободу понимают весьма произвольно, как ломку традиций, а порой и вседозволенность. Жизнь не может существовать без обновления. В какой-то момент многие табу, запреты, заповеди, моральные предписания, законы становятся тормозом развития общества и ограничивают свободу. Однако историческая борьба идет не с традициями как системой, а с устаревшими нормами. Вне традиций общество разрушается. Как пишет Фридрих фон Хайек, «человека делает добрым не природа и не разум, а традиция».  

Пусть ровно дом стоит. Да будет вкусен хлеб!

Поит родник, смеется жаворонок.

И конь ликует в травах без постромок.

И солнце опускается к земле.

Не тронь меня, аллах, прошу – не тронь,

Покуда свет не меркнет сабантуя,

А после – ветры пусть задуют

Моей души огонь, моей души огонь...

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции