«ПОСЛЕ ВУЗА НАЧАЛ РАБОТАТЬ В СФЕРЕ ИСЛАМСКИХ ФИНАНСОВ»

— Искандер, для начала расскажите о себе.

— Родился я в Казани, окончил Казанский финансово-экономический институт по специальности «оценка собственности» на факультете финансов и кредита. Но по специальности работать не стал — практически сразу после вуза начал работать в сфере исламских финансов. Сначала работал в некоторых структурах Линара Якупова, а затем начал двигаться самостоятельно — организовал с партнерами компанию «Юмарт-Финанс». Некоторое время проработали, но в силу того, что было недостаточно капитала для развития компании, мы решили ее продать исламскому финансовому дому «Амаль». Потом я некоторое время работал там в качестве наемного сотрудника.

Позже на меня вышли дагестанские бизнесмены, которые решили организовать у себя в республике аналогичную структуру. Самостоятельно это сделать им не представлялось возможным, поэтому они решили использовать мой опыт в этом направлении.

— Вы и сейчас с ними работаете?

— Компания в Махачкале работает уже около года, и на данный момент большого моего участия не требуется. Но дистанционно консультировать продолжаю. И мы с ними начинаем прорабатывать другие проекты в сфере исламских финансов. Но публично афишировать проект пока рано.

— Но этот проект будет реализовываться тоже в Дагестане?

— Нет, это будет общероссийский проект.

«КЛИЕНТ ГОТОВ БРАТЬ, НО НЕ ГОТОВ ДАВАТЬ»

— Про исламские финансы в России разговоры идут уже очень давно. Как вы считаете, чего все-таки не хватает, чтобы на общероссийском уровне запустить их применение?

— Во-первых, есть сложности с точки зрения законодательства. Очень много ограничений, и налогов финансовой исламской структуре приходится платить немного больше, чем традиционному банку. Во-вторых, нет инвестора, который был бы готов вложиться в этот бизнес. А вложения требуются немаленькие.

— Какого порядка требуются инвестиции?

— Полмиллиарда рублей — это минимум оборотных средств, чтобы компания более-менее чувствовала себя устойчиво. Если строить полноценную компанию, то должны быть большие цифры, потому что основная сложность заключается в привлечении денег. Для клиента в традиционном банке все просто и понятно: им платят фиксированный процент по вкладу, и вклады гарантированы государством.

В исламском же финансировании получается так, что клиент заранее принимает на себя риск возможных убытков. Поэтому с вкладчиками надо работать очень серьезно, надо заслужить их доверие, а для этого требуется время. И в то же время без денег этого не сделаешь, открыть один небольшой офис в городе — этого явно недостаточно. Можно сказать, доверие тоже стоит денег. С точки зрения же потребности в финансировании спрос большой.

— Как вы считаете, а клиент уже «созрел» для исламских финансов?

— Клиент готов брать, но не готов давать. Но, думаю, если поставить работу на должном уровне, создать финансовый институт, который будет производить впечатление сильного и устойчивого, то и клиенты, готовые вкладываться, тоже появятся.

В этом отношении я люблю приводить пример Великобритании. Эта страна не мусульманская — мусульмане составляют только около 3 миллионов человек, но там на данный момент действует 22 исламских банка, из которых 5 учреждены арабами, а 17 — это окна в традиционных банках. Объем активов «исламского окна» одного только HSBC составлял около 18 миллиардов долларов.

Если сопоставлять с нашим населением, то перспективы, в принципе, большие. Главной проблемой я все-таки считаю то, что пока нет сильного игрока, который решился бы выйти на этот рынок.

— А зарубежные исламские банки могли бы начать в России бизнес, показав тем самым пример?

— Практика показывает, что они просто так в страну не заходят. Они заходят, когда видят, что есть понимание на государственном уровне. В той же Великобритании законодательство адаптировано под исламские банки. Или, к примеру, в Казахстане сегодня присутствует дубайский Al Hilal Bank и его открытие осуществилось при содействии правительства, и так же под деятельность исламских банков было адаптировано законодательство. В Киргизии реализация аналогичного проекта тоже была совместная — Исламского банка развития и правительства республики. Как правило, нужен либо сильный местный партнер, либо содействие на государственном уровне. Иначе существующие правовые риски удерживают от входа на рынок.

Разговоры об исламских финансах идут в России давно, но до полноценной реализации дело так и не дошло. Самые масштабные события: «АК БАРС» Банк осуществил две сделки по привлечению исламского финансирования на общую сумму 160 миллионов долларов. При этом без внимания остается внутренний рынок, спрос на котором достаточно велик. Но пока впечатление такое, что у сторон нет понимания того, как все это можно воплотить, хотя такая возможность есть.

«НАЧАЛ СОБЛЮДАТЬ ТО, ВО ЧТО УЖЕ ВЕРИЛ»

— Вы сразу после вуза решили заняться исламскими финансами, не попробовав себя ни в чем другом? Почему? Как вы вышли на эту тему?

— На самом деле я пробовал себя и в оценочных компаниях. Но в тот период Линар Якупов как раз начинал свою деятельность в сфере исламских финансов. Меня пригласили к нему работать, и мне показалось это очень интересным и перспективным. Я и сам видел необходимость в продвижении исламского банкинга, поскольку я соблюдающий мусульманин.

В исламе есть определенные ограничения, когда работаешь, занимаешься бизнесом. В исламе процентные кредиты запрещены, это считается ростовщичеством, а у нас сегодня вся финансовая система построена на этом и сложно работать, не соприкасаясь с системой. Поэтому я решил посвятить себя развитию альтернативы.

— Как вы пришли в религию?

— Я еще в школьном возрасте самостоятельно изучал различные религии и философии. Изучил и ислам, и именно он показался мне наиболее логичной и понятной религией. Посчитал его более правильным из всего того, что я изучил. Но в то время я еще не дошел до того, чтобы соблюдать каноны религии. А учась в институте, я познакомился с людьми, которые полностью соблюдают ислам. И потихоньку я пошел в этом направлении, начал соблюдать то, во что уже верил.

— А ваши родители, воспитанные в советское время, как приняли ваш выбор?

— Они к этому относятся лояльно, позитивно, но сами пока еще не готовы.

«СКОРЕЕ ВСЕГО, ЭКСТРЕМИСТЫ ЕСТЬ, НО КАКОВА ИХ ДОЛЯ?»

— У председателя межрегиональной ассоциации правозащитных организаций «Агора» Павла Чикова вы спросили про дело о пытках в отношении подозреваемых в поджогах церквей в Татарстане. А вам самому что-то известно по этому поводу?

— Лично у меня нет знакомых, которые непосредственно попали под действия правоохранительных органов. Но есть друзья, которые живут в тех районах, и с их слов следует, что работа ведется очень топорно: людей массово задерживают, сотрудники правоохранительных органов превышают свои полномочия. Также я отслеживаю информацию по данной теме в СМИ. На мой взгляд, ситуация достаточно очевидна, когда у людей зафиксированы такие травмы.

Это в целом достаточно острая проблема. Превышение полномочий по отношению к задержанным — это уже устоявшаяся практика некоторых представителей правоохранительных органов. И проявляется это не только по отношению к мусульманам, ОП «Дальний» — тому пример.

— Как вы считаете, мусульманские экстремисты в Татарстане все-таки есть?

— Лично я не сталкивался с тем, чтобы кто-то призывал к каким-то экстремистским действиям или выражал экстремистские идеи. Но в принципе, по некоторым людям можно предположить, что у них есть такие наклонности — по их подходу и взгляду на мир и происходящее. Такие люди все интерпретируют в негативном черном свете.

— Может быть, просто эти люди пессимисты по жизни?

— Как правило, их поведение довольно шаблонно. В интернете много экстремистских материалов, и видно, что и откуда эти «пессимисты» взяли.

Кроме того, определенные события не выглядят постановочными, например, взрыв в Высокогорском районе. Скорее всего, экстремисты есть, раз такое происходит. Другой вопрос: какова их доля? Может быть, их мизерное количество, сотая доля процента от общего числа практикующих мусульман? Но в результате страдает довольно широкий слой населения.

— А лично вы?

— Лично я не попадал под какой-то прессинг и с давлением никогда не сталкивался. Была ситуация, когда после теракта в отношении муфтия организация, в которой я работал, попала под проверку УБЭПа и налоговой службы, но они вели себя достаточно корректно. Ни о каком давлении, даже психологическом, речь не шла. Они просто выполняли свою работу — задавали вопросы по теме проверки. И все было в рамках разумного.

«БИЗНЕС ONLINE ПРОДОЛЖАТЬ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ»

— Как давно читаете «БИЗНЕС Online», как оцениваете нашу работу?

— «БИЗНЕС Online» я читаю уже несколько лет практически каждый день. Бывают достаточно интересные материалы, газета старается освещать непредвзято, с разных сторон и точек зрения. Иногда что-то комментирую, но в целом к комментариям отношусь скептически, потому что там много информационного мусора. Часто люди пишут, не понимая предмета обсуждения, лишь бы написать что-то. Вопросы на интернет-конференции присылал и раньше — Линару Якупову и Илдусу Нафикову.

— Какие у вас пожелания редакции? Чего в газете еще не хватает?

— Мне кажется, вы двигаетесь в правильном направлении и уже вышли на хороший уровень. Уже даже на общероссийском уровне ваша газета по цитируемости занимает неплохие места. Желаю вам продолжать в том же духе.

— Искандер, спасибо за интерес к нашей газете. Успехов вам!