Fossils fuels in the last century reached their extreme prices because of their inherent utility: they pack a great deal of potential energy into an extremely efficient package.

CEO Nwabudike Morgan, Strategy Session

НЕФТЯНАЯ УГРОЗА

Итак, Крым присоединен. Кое-какие санкции со стороны Запада уже введены в действие. Санкции в общем и целом ерундовые, что вполне закономерно вызывает смех — и со сторны простых граждан (думаю, многие видели фотографии объявлений вида «Бараку Обаме запрещено посещать этот сортир»), и со стороны более значимых персон: вице-премьер Дмитрий Рогозин, ответственный за ВПК, предложил западным политикам прислать ему свои «стесанные от бессильной злобы зубы» и напомнил, что «у российского оборонно-промышленного комплекса есть масса иных способов передвижения по миру помимо поездок по туристической визе»; вероятно, коллективный Запад испугался. Тем не менее уже существенное время идут разговоры о возможном ином виде санкций против России — сделать так, чтобы РФ получала меньше денег за продажу энергоносителей, вплоть до нуля. Имеет смысл рассмотреть реальность этих угроз.

За 2013 год:

  • Россией было экспортировано 236,6 млн. т нефти на сумму $173,67 млрд., из них в дальнее зарубежье поставлено 208 млн. т нефти на сумму $162,45 млрд., также было поставлено нефтепродуктов 151,6 млн. т на сумму $109,33 млрд., из них в дальнее зарубежье поставлено 141,3 млн. т стоимостью $101,98 млрд.;
  • Россией было экспортировано 196,4 млрд. куб. м газа на сумму $67,23 млрд.;
  • Россией было экспортировано 138,99 млн. т угля на сумму $11,82 миллиарда.

Видно, что основной доход за углеводороды Россия получает именно от нефти и ее производных; в дальнейшем будем рассматривать ситуацию без угля по причине его малой значимости.

Итак, нефть.

Товар этот по сути своей очень удобен для перевозки и хранения, из чего следует, что данный конкретный баррель вполне может сменить много хозяев, прежде чем быть использованным конечным потребителем. Из этого следует, что полностью заблокировать поставки на уровне эмбарго достаточно сложно даже технически — нефть зачастую можно продать через третьи руки, пусть и с дисконтом, вопрос здесь исключительно в наличии таких партнеров, «менее принципиальных» с точки зрения устанавливающих эмбарго.

Другим вариантом санкций называется снижение цены на нефть. Здесь надо отметить, что на краткосрочном уровне этого добиться, конечно, можно, но в целом это мало что даст. США уже анонсировали продажу 5 млн. баррелей из своего стратегического резерва (составляющего порядка 700 млн. баррелей), в гипотетическом случае продаж на уровне 0,5 - 1 млн. баррелей в день цена вполне может поехать вниз. Но такие действия вызовут противодействие уже внутри самих США, недовольны будут американские нефтепромышленники и поддерживаемая ими республиканская партия. Опасно это также и для Саудовской Аравии, для саудитов это чревато дефицитом бюджета. Для РФ это будет, ясное дело, неприятно, но никаких критических проблем я здесь не вижу. Вместе с тем снижение цены на среднесрочном промежутке, возможное по причинам продолжающейся стагнации в мировой экономике, снижения американского спроса на импорт за счет собственной добычи, вполне вероятного увеличения добычи Ираном и Ираком, будет уже куда более проблематично для РФ, поскольку любые «жировые запасы» по определению конечны.

РУБЛЬ НЕ КОТИРУЕТСЯ У НЕФТЯНИКОВ

Вместе с тем хотелось бы предостеречь от принятия как руководство к действию идеи требовать оплату за нефть в рублях, золоте или борзых щенках. Идея эта чудесно выглядит в теории и на бумаге — как же так, расширение рублевой зоны, укрепление российской финансовой системы и так далее — но в реальности она обернется лишь пшиком. Россия производит сейчас примерно 10 млн. баррелей нефти в день, из них на экспорт идет 7,4 млн. баррелей, из которых примерно 5 млн. — сырая нефть, а 2,4 млн. — нефтепродукты. Вместе с тем ежедневное мировое потребление составляет порядка 91 млн. баррелей сырой нефти, т.е. доля России в этих поставках — всего-то чуть более 5%. При таких условиях потребитель не будет возиться с поиском рублей для оплаты российской нефти, он просто переключится на других поставщиков, которые только рады этому будут; опять же, помним про удобство нефти как реального торгуемого товара. Понятно, это вызовет свои издержки, управленческие и логистические, при том что примерно 35% потребления той же Европы покрывается именно что российской нефтью, но потребителя, привычного к оплате в долларах США, это не остановит.

Также стоит отметить вариант полного эмбарго на поставки нефти со стороны стран Запада. Выглядит это вполне реально с точки зрения потребления (выпавшие 5% мировой добычи вполне можно частично заместить, частично пережить), но малореально с точки зрения политической, для этого требуется согласованность действий при явно эфемерной выгоде. С другой стороны, такой вариант весьма неприятен для России. Понятно, в этом случае нефть можно будет продать через Китай, но он ради заработка на реэкспорте затребует дисконт процентов в 20 - 25, накопит долгов, а затем предложит погасить их поставками китайских товаров либо же юанем. Собственно, именно так он и поступал с Ираном под санкциями.

ПРИВЯЗАННЫЕ К ТРУБЕ

Ситуация с газом принципиально иная. Газ как таковой практически неотделим от систем его доставки и хранения. Соответственно, привязанность нынешних потребителей российского газа к нему является в существенной степени технической и оттого слабоизменимой. В 2013 году РФ экспортировала суммарно 196 млрд. куб. м (138 млрд. куб. м в дальнее зарубежье и 58,4 млрд. куб. м в ближнее), зависимость ЕС от российского газа составила 31%. Заместить эти поставки в обозримом будущем просто невозможно, объемов спотового рынка Европы для этого не хватит.

Понятно, они будут к этому стремиться, хотя бы в силу декларированной политики диверсификации энергопоставок. Но лимиты и здесь ограничены, даже на среднесрочном периоде. Норвегия, поставляющая ныне 110 млрд. куб. м в год, обещает к 2020 году нарастить поставки до 130 млрд. кубов в год — негусто. Поставки газа из Ливии и в лучшие времена не превышали 10 млрд. куб. м в год. Лимит Катара ограничен его мощностями по сжижению газа, быстро их нарастить нет возможности, кроме того, потребуется и строительство дополнительных регазификационных терминалов, а это опять же время и деньги, один такой терминал строится пять лет и стоит несколько миллиардов долларов США. Те же терминалы потребуются и на случай покупки СПГ из США, но и здесь о значимых объемах можно только мечтать. Первые поставки СПГ из США ожидаются, самое раннее, в конце 2015 года, по состоянию на 2018 год мощность поставок СПГ составит в пределе 15 - 20 млрд. куб. м — и это при условии, что мощностей регазификации хватит в Европе, а чтобы их хватило, их надо начинать строить уже сейчас.

МЕЧТЫ О ЭНЕРГОНЕЗАВИСИМОСТИ

В принципе, для Европы остается еще немного резервов в деле отказа от российского газа, но толку здесь будет мало. Во-первых, они могут отказаться от субсидирования перманентно убыточных «зеленых» энергетических технологий; идеи такие бродят в Германии, но пока не оформились. Во-вторых, они (в первую очередь это относится опять же к Германии) могут вернуться к атомной энергогенерации, победив радиофобию. В-третьих, резервом энергоносителей для Европы могут стать месторождения нетрадиционных углеводородов, в том числе сланца, разрабатываемые в Польше и на Украине. Но здесь еще большой вопрос, когда и какой будет выхлоп с этих месторождений и будет ли вообще. К примеру, украинская Юзовская площадь — это совсем не то, что американский Баккен, и по глубине залегания газоносных пластов (4 - 6 км против 2 - 2,5 км), и по самой породе — это газ плотных песчаников, а не сланцевых пород. В целом же по Украине текущая оценка потенциальной газодобычи — 24,5 млрд. куб. м в год к 2030 году (т.е. уже на долговременном промежутке), но эта оценка даже не в первом, а в нулевом приближении. Кроме того, себестоимость газодобычи здесь совершенно объективно будет выше, чем на американских сланцевых месторождениях, что конкурентноспособно в сравнении с $30 за 1 тыс. «кубов» ямальского газа только лишь при условии сохранения нынешних европейских цен на газ в $400 - 500 за 1 тыс. куб. м, т.е. при отсутствии ценовой войны со стороны «Газпрома».

Собственно, по газу-то и можно потихоньку переходить на рубль. Дать дисконт при оплате рублями, можно также привязать цену на газ к цене спотового рынка — она определяется не долгосрочными контрактами, привязанными по цене к стоимости барреля нефти, а именно что балансом спроса и предложения. Но это уже выходит за рамки данной заметки.

В целом же существенного давления на Россию по направлению поставок энергоносителей потребителям я не ожидаю.