ЗА ГОД В IT-ПАРКЕ ВЫСТРОЕНЫ ПРАВИЛЬНЫЕ ВНУТРЕННИЕ ПРОЦЕССЫ

— Антон Олегович, какие задачи стояли перед вами при назначении на эту должность, и что вам удалось сделать за год работы во главе IT-парка?

— Год был очень насыщенным, пришлось сделать много внутренней работы. Нужно было настроить работу команды, отладить некоторые процессы, которые, откровенно говоря, шли не совсем эффективно. Это я не в упрек кому-то, просто проект развивается, и до полноценного запуска IT-парка в том виде, в котором он функционирует в лучших странах мира, нужно минимум три-четыре года.

Вот сейчас мы к этому процессу подходим. И самое важное, наверное, это то, что мы смогли собрать правильную команду, которая ведет этот «паровоз» с разными подразделениями вперед, а направлений работы в IT-парке очень много. IT-отрасль ведь не такая простая, как может показаться: здесь есть связка с большим научно-исследовательским потенциалом, с инновационными решениями во многих отраслях экономики — начиная от образования и здравоохранения до крупного промышленного производства и аэрокосмической отрасли. Не так просто правильно все это связать воедино и создать такую инфраструктуру, в которой компаниям внутри IT-парка было бы комфортно.

Поэтому самым важным достижением года можно назвать выстраивание правильных внутренних процессов. Это самая главная задача, которую я ставил себе на первый год работы в должности директора IT-парка.

— И на сколько процентов удалось решить эту задачу?

— Конечно, это бесконечный процесс, но, думаю, процентов на 80 эту задачу решить удалось. Самое главное, мы отрегулировали работу управленческой команды.

— А команда у вас большая?

— В общей сложности в управляющей компании IT-парка работает около 240 человек (это Казань и Челны).

— С вашим приходом она намного обновилась?

— Рядовые сотрудники, естественно, остались, примерно наполовину поменялся управленческий персонал.

— Вы откуда взяли этих людей?

— Людей мы набирали на открытом рынке труда. Только одного человека я пригласил из команды Иннополиса.

— То есть на рынке труда профессиональные управленческие кадры есть?

— Есть. Но их очень сложно найти. Кого-то мы нашли внутри команды и подняли в должности, кого-то взяли с рынка.

ДЛЯ ЧЕЛНИНСКОГО IT-ПАРКА 2013 ГОД СТАЛ ГОДОМ РАЗВИТИЯ

— Какие еще задачи вы решали?

— В 2012 году был запущен челнинский IT-парк. Надо сказать, это не самая простая задачка — запустить IT-парк в городе Набережные Челны. И причин тому много: и город меньше, и не так развит с точки зрения научного и образовательного потенциала, а основной драйвер в IT сегодня — это молодежь. Для челнинской площадки 2013 год стал годом развития: мы запустили там несколько образовательных проектов, значительно увеличили наполнение площадки компаниями-резидентами, вывели туда всю IТ-службу КАМАЗа, создав внутри структуры новое бизнес-подразделение, провели крупный форум по робототехнике и начали стройку арендного IТ-дома, который уже в этом году будет сдан.

— IT-парк в Челнах — это ваше структурное подразделение или он уже стал самостоятельным?

— Это наше структурное подразделение. У казанского и челнинского IT-парков общая управляющая компания, единые принципы управления, общий баланс. Пока челнинский парк не дает такого объема доходов, который покрывал бы затраты на организацию его деятельности, но доходы казанского парка позволяют нам в целом оставаться в прибыли.

УПРАВЛЯЮЩАЯ КОМПАНИЯ IT-ПАРКА УДВОИЛА ПРИБЫЛЬ

— Сколько заработала ваша УК?

— В прошлом году управляющая компания удвоила прибыль по сравнению с 2012 годом. В 2013 году выручка составила 220 миллионов рублей (2012 год — 170 миллионов рублей), прибыль — около 12 миллионов рублей (2012 год — 6 миллионов рублей), оценка рентабельности — около 6 процентов. Что самое важное — мы несем колоссальный для нашей выручки уровень налоговой нагрузки: управляющая компания по итогам 2013 года заплатила порядка 60 миллионов рублей налогов в бюджеты разных уровней.

— Что является основным источником дохода самого IT-парка? Арендная плата?

— Арендная плата у нас льготная — она процентов на 20 дешевле рыночной, поэтому на аренде глобально не заработаешь, да и ставка по аренде у нас дифференцирована в обратную сторону: чем больше берешь, тем больше платишь за квадрат. Таким образом мы в первую очередь стимулируем малые компании. И мы не стремимся к тому, чтобы компании «пухли», занимая все больше и больше площадей. Плюс ко всему, ставку мы стараемся не повышать более чем на 10 процентов в год. Но даже несмотря на это, арендная плата в структуре наших доходов составляет около 30 процентов.

40% ДОХОДА ДАЕТ ДАТА-ЦЕНТР, ПО 30% — АРЕНДА И КОММЕРЦИЯ

— За счет чего же вы зарабатываете?

— Около 40 процентов дохода дает наш дата-центр. Это достаточно мощный ресурс, который позволяет технопарку оставаться в плюсе. Кроме того, он стратегически важен для Татарстана как единственный в России государственный Центр обработки данных, сертифицированный по классу Tier III. То есть это единственный ЦОД в России, который относится к собственности государства и сертифицирован по самому высокому классу.

— Кто является крупнейшими клиентами дата-центра?

— У дата-центра сегодня около 120 клиентов, и это не только госструктуры, но и уже очень большое количество коммерческих компаний. Из крупных клиентов можно назвать ОАО «КАМАЗ», который завел к нам порядка 60 процентов всех своих вычислительных мощностей..

— В чем была их мотивация?

— Во-первых, экономия средств: не нужно осуществлять большое количество капитальных вложений в вычислительную инфраструктуру и содержать высококлассную экспертизу специалистов у себя на балансе. Во-вторых, и это самое важное, у нас есть гарантированная отказоустойчивость системы, поскольку класс энергозащищенности нашего ЦОДа гораздо выше, плюс мы располагаем почти всеми операторами магистрального интернета в стране.

А ведь сегодня все производственные процессы автоматизированы почти полностью, и любая остановка конвейера может по убыткам от простоев быть сопоставима стоимости нашего годового контракта, так что для КАМАЗа — это очень выгодный бизнес-кейс. И именно поэтому весь конвейер автогиганта крутится на серверах, которые находятся в Казани.

— Какие еще клиенты есть?

— Еще один наш крупный клиент — «Татэнергосбыт». Мы переводим к себе всю их вычислительную инфраструктуру и к концу 2014 года завершим полную миграцию всех сервисов. Причем переводим их на услугу, которая называется виртуализация, то есть виртуальная среда. «Татэнергосбыт» на этом много сэкономит, что позволяет более гибко подходить к своей стратегии. Они сейчас делают меньше капитальных вложений, мы эти расходы берем на себя. Проект рассчитан на пять лет.

Среди наших клиентов есть и федеральные ведомства — Главгосэкспертиза РФ, министерство финансов РФ, частично министерство связи РФ. Если же оценивать в количественном выражении, то основная масса наших клиентов — это компании малого и среднего бизнеса.

— 70 процентов вашего дохода дает аренда помещений и дата-центр. Что еще приносит доход?

— Остальное — это мероприятия, которые мы проводим на коммерческой основе, это доход от ресторана и бизнес-отеля. Плюс ко всему, мы осуществляем участие в капиталах нескольких сторонних компаний, часть из которых является резидентами IT-парка. Пока это не основной профиль нашей деятельности, но и эту тенденцию мы планируем переломить: сейчас наша цель — организовать собственный венчурный фонд. Пока что для этого есть ограничения с юридической точки зрения, ну и мы, естественно, взвешиваем все риски. В целом, думаю, что эту задачу мы уже в скором времени решим.

«В 2013 ГОДУ IT-ПАРК И ЕГО РЕЗИДЕНТЫ ЗАРАБОТАЛИ 6,4 МИЛЛИАРДА РУБЛЕЙ»

— Какую долю информационные технологии занимают в ВРП Татарстана? Можно ли высчитать суммарную долю резидентов IT-парка? Как в этом плане мы «смотримся» на уровне зарубежных стран? (Илья)

— Формально IT-парк является единственным структурным исполнителем в регионе по развитию IT-сектора в целом. И поэтому мы можем четко отслеживать динамику на этом рынке и очень быстро получать обратную связь от резидентов: от стартапов, от малого и крупного бизнеса, от компаний, которые приходят в Татарстан из других регионов.

К сожалению, сегодня официальная статистика считает только общую долю всего сектора информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), и нам приходится «вручную» высчитывать из нее долю IТ. В Татарстане по итогам 2013 года ИКТ-сектор составил около 3,15 процента от ВРП региона, а IТ-сектор — около 1,35 процента. В денежном выражении ИКТ республики — это 46,6 миллиарда рублей, а IT-сектор — 19,6 миллиарда рублей. Хотя погрешности при подсчете, конечно, есть. Сегодня в действующих стандартах статистики очень сложно точно посчитать именно отрасль информационных технологий.

— У вас есть задача повысить долю IT в ВРП республики? До какого уровня?

— Да, есть задача удвоить долю всего ИКТ в ВРП реcпублики. Но силами только двух IT-парков это сделать нельзя. К тому же мы за коммуникации не отвечаем, но задача такая стоит. На сегодня мы видим, что есть положительная динамика по сравнению с 2012 годом.

— А какова доля IT-парка?

— По итогам 2013 года из 19,6 миллиарда рублей IT-сектора IT-парк и его резиденты заработали 6,4 миллиарда рублей, то есть его доля — порядка 32 процентов. В 2012 году весь IT-сектор был около 19 миллиардов рублей, а по IT-парку выручка была чуть меньше — порядка 4,9 миллиарда рублей. Поэтому эти несколько миллиардов дали увеличение нашей доли с 25 до 32 процентов. Но здесь надо учесть, что мы считаем выручку только тех подразделений наших резидентов, которые базируются на территории IT-парка.

ИЗ ЧЕЛНИНСКОГО IT-ПАРКА СДЕЛАТЬ ЕДИНЫЙ ЦЕНТР IT-АУТСОРСИНГА

— Какую роль вы определяете парку в повышении производительности труда и эффективности производственных процессов на российских предприятиях? (Азат)

— Сегодня уже все страны мира признали, что IT — это прямой катализатор роста экономики в других отраслях. Именно поэтому господдержка IT-отрасли во многих странах мира достигает уровня поддержки оборонной промышленности. Это стратегическая отрасль, которая должна постоянно поддерживаться государством, и это не обязательно должна быть прямая поддержка «рублем» — гораздо эффективнее создавать условия.

— И в чем же должна быть поддержка?

— Начиная с банального — с госзаказа. С одной стороны, это расслабляет, с другой — без этого нельзя обойтись при сегодняшних темпах развития отрасли в мире. Если посмотреть историю крупнейших мировых IT-компаний, которые появились в 60 - 70-е годы, большая их часть начала расти именно с госзаказа. За это время они накачали такую мышечную массу, что если мы не обеспечим соответствующие условия нашему бизнесу, то так и не получим у себя конкурентов крупным иностранным игрокам. Китай в этом подходе нас уже опережает.

Очень важно наличие такой инфраструктуры, как IT-парк. Пока у нас нет возможности обеспечивать своих резидентов прямыми заказами, мы только создаем комфортную среду для бизнеса и сотрудников этих компаний, когда находясь бок о бок они могут свободно друг с другом коммуницировать и создавать правильную синергию. Айтишники говорят, что самые важные вопросы они решают в неформальной обстановке, например, во всеми любимой кофейне. И самые интересные идеи рождаются именно там.

Если же говорить про роль IT-парка в промышленном производстве, то сейчас в челнинском IT-парке мы пытаемся запустить пилотную модель их прямого взаимодействия. Вообще создание этого парка ставило своей первоначальной целью повышение эффективности всего камского промышленного кластера. То есть наша задача — создать некий катализатор для роста всех существующих там крупных компаний.

Сегодня мы хотим из челнинского IT-парка сделать единый центр IT-аутсорсинга, где будет работать принцип «единого окна», распространяющийся и на малый, и средний бизнес, и на физлиц, и на крупные промышленные предприятия. С любой задачей к нам можно будет обратиться и на любой запрос мы должны будем предложить наиболее актуальное и выгодное рынку решение: от банального создания сайта или мобильного приложения до усовершенствования и внедрения новой системы управления производством. Сейчас мы собираем все экспертизы, которые у нас есть, как с точки зрения взаимодействия с крупными компаниями, с малым и средним бизнесом, так и взаимодействия с физлицами, потому как от них к нам поступает не меньшее количество запросов.

Думаю, в этом году мы запустим центры компетенций по некоторым передовым решениям крупных игроков в сфере IT. Идея в том, что мы хотим взять самые лучшие навыки с точки зрения интеграции программного продукта, объединить их внутри себя и распространять на крупный бизнес. У нас есть люди, у нас есть навыки, у нас есть воля, и я уверен, что все получится! Причем для нас это в первую очередь социально-экономический проект: наша задача покрывать только прямые затраты, принося пользу экономике региона в целом.

IT-ПАРК ПОМОЖЕТ СНИЗИТЬ РАСХОДЫ КАМАЗА

— В чем основной смысл проекта?

— Объясню на живом примере. У КАМАЗа есть большой план внедрения программного продукта SAP. Этот процесс идет давно, и у КАМАЗа и SAP выстроено прямое плотное взаимодействие. Чем здесь может помочь IT-парк?

Во-первых, снизить расходы КАМАЗа, потому что и сам продукт, и интеграция SAP в действующие процессы — это очень дорого. Эти затраты можно минимизировать несколькими путями. Мы еще год назад делали первые попытки создания центра компетенций по SAP, который планировалось создать на базе технопарка, но до конца дело так и не дошло. Сейчас мы планируем возобновить этот процесс. Мы хотим создать собственную команду с собственными компетенциями, с более низкими расценками по внедрению и дальнейшему сопровождению этих решений.

Во-вторых, часть решений, которые сейчас есть у SAP, мы готовы дополнять решениями некоторых резидентов IT-парка. У нас уже есть компании, создающие аналоги, которые в разы дешевле — как с точки зрения самого программного продукта, так и с точки зрения их внедрения и последующей поддержки.

Помимо прочего, это и вышеупомянутый аутсорсинг IT-инфраструктуры, когда мы помогаем вывести действующие вычислительные мощности предприятия в наш ЦОД. Мы сами осуществляем экспертизу, постоянно обновляем свое оборудование и технологии, тем самым снимая головную боль с руководителей предприятий. Взвешивая все риски, я с полной уверенностью могу сказать, что производственнику сегодня откровенно невыгодно держать у себя такую инфраструктуру, содержать штат людей и осуществлять неоправданные капитальные вложения. Размещая ее у нас, они колоссально экономят.

Плюс ко всему, целью 2014 года для IT-парка является выход на более плотное взаимодействие с коллегами из других стран мира. Сегодня мы вступаем в международные ассоциации технопарков, бизнес-инкубаторов и акселераторов. Первый шаг в этом направлении уже сделан: с начала этого года мы являемся полноправными членами крупнейшей в мире ассоциации научных парков IASP, в которую входят более 300 технопарков со всего мира. Но на этом мы, конечно же, не останавливаемся, и нашей целью сегодня является выстраивание взаимосвязей наших резидентов с клиентами зарубежных технопарков. Будем стараться находить самые передовые решения и осуществлять стыковки, которых пока нет.

Ну и, конечно, наша главная цель — это создание в Татарстане новых компаний, которые будут самостоятельно разрабатывать и внедрять свежие решения для крупного промышленного производства. И, конечно же, взаимодействие одним КАМАЗом не ограничивается, мы надеемся на более плотную работу со всеми предприятиями камского промышленного кластера, в том числе и с резидентами ОЭЗ «Алабуга», и с «Татнефтью», и с «Нижнекамскнефтехимом», и с ТАНЕКО.

КУРСЫ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В ВУЗАХ

— Есть ли необходимость развития взаимодействия IТ-технопарков с реальным сектором, например, с предприятиями авиационной промышленности, расположенными в Казани? (Наталья)

— Казань — это другая история. Если про Челны мы говорим как про катализатор крупного промышленного производства, то Казань — это центр научных разработок, здесь больше вузов и ученых. Все самые новые интересные технологии, как правило, появляются здесь, в лабораториях и исследовательских центрах университетов.

Что касается конкретно авиационного производства, то есть КНИТУ-КАИ, который до последнего времени генерировал свои идеи «в подвале». Сегодня на базе этих решений созданы уже теперь всем известные предметы для гордости — Центр композитных технологий и Региональный инжиниринговый центр промышленных лазерных технологий «КАИ-Лазер». В свое время мы пытались выстроить связь нашего бизнес-инкубатора с разработками вузов, было даже предложение создать бизнес-инкубаторы при крупнейших вузах. Пока никто не пошел по этому пути, КАИ, например, просто две свои разработки вывел на более высокий уровень, увязав это с КАПО. Я думаю, это самое правильное решение: их поддержал президент РТ, им выделили дополнительное финансирование.

Тут важно отметить, что основная проблема нашего высшего образования и системы преподавания в вузах состоит в том, что все преподаватели сидят и ждут, когда кто-то начнет платить им высокую зарплату. Самое грустное, что те, кто с головой, так и не дождавшись, уехали преподавать за границу, и накачивают теперь знаниями студентов других стран. Но ведь принцип работы любого высшего учебного заведения во всем мире состоит не в том, чтобы висеть на шее у государства! Мало того, что крупнейшие зарубежные вузы уже давно не являются государственными, к тому же и зарплата любого профессора в хорошем вузе составляет лишь 20 - 30 процентов в его общем заработке, а весь остальной доход составляют проценты от собственных разработок, которые были запатентованы и продаются. У многих профессоров есть свои проекты, многие собирают собственные команды из талантливых аспирантов и запускают стартап, который успешно растет и функционирует.

Но винить наших преподавателей в бездействии нельзя — их просто этому не учили. Мы ставим целью показать, как это делается, тем более что сегодня в России для этого созданы все условия. Задача казанского IT-парка состоит в том, чтобы на сегодняшнем этапе помогать преподавателям в вузах в коммерциализации их инновационных разработок. С конца прошлого года мы начали плотное живое общение: мы приглашаем профессоров и преподавателей к себе в IT-парк и рассказываем им, как из идеи сделать бизнес.

— Какой-то практический результат уже есть?

— Запустить как полноценно работающий проект пока не удалось. Систему общей аморфности сломать очень сложно... Так что пока это, скорее, пилотная версия.

— Наверное, преподаватели еще боятся, что кто-то украдет их идеи?

— Конечно, боятся: боятся, что будет украдена идея, боятся делать что-то новое, непривычное. Да, есть молодые аспиранты и преподаватели, но в большинстве своем это взрослые люди, и не каждый из них в свои 40 - 50 лет готов вот так взять и поменять свой привычный уклад жизни. Да и бизнесу их никто никогда не учил. На все нужно время. Радует одно: большинство стремится к тому, чтобы учиться, чтобы узнавать и понимать.

В наших ближайших планах — запуск курсов технологического предпринимательства в крупнейших вузах Казани. Думаю, это должно стать прорывным моментом.

— А кто эти курсы будет читать?

— Пока мы пытаемся решить эту задачу силами управляющей компании IT-парка. Но в идеале, конечно же, нам нужно собирать компетенции из России и из-за рубежа и придумать схему по оплате работы лучших специалистов. У нас уже почти три года функционирует бизнес-инкубатор, и у нас уже есть наработанные связи с преподавателями и практиками, читающими образовательные курсы командам нашего бизнес-инкубатора. Кроме этого, у нас есть своя база экспертов — это более 100 человек из России и около 20 человек из других стран мира. Есть партнерские связи с бизнес-инкубаторами и акселераторами Финляндии, Франции, США, Сингапура.

«К 2015 ГОДУ ПЕРЕЙДЕМ НА САМОФИНАНСИРОВАНИЕ»

— Приглашать преподавателей, тем более из-за рубежа, это денег стоит. На это есть свой бюджет или вы будете платить из дохода IT-парка?

— То, что происходит внутри бизнес-инкубатора, частично покрывается относительно небольшим бюджетом, который нам выделяет Республика Татарстан на развитие процесса бизнес-инкубирования. И это единственная прямая поддержка IT-парка от государства на данный момент. Формально у нас действует госзадание на выполнение этого вида деятельности, и даже есть четко прописанный норматив — ежегодно мы должны инкубировать не менее 60 новых компаний, которые в перспективе должны вырасти и дать региону новые рабочие места и дополнительный поток налоговой доходности.

— Сколько вам выделяют из бюджета на этот вид деятельности?

— Ежегодно на казанский и челнинский IT-парки нам выделяют суммарно 20 миллионов рублей. Если честно, даже эти деньги мы не тратим: в прошлом году мы потратили чуть меньше этой суммы, а в этом году наша потребность, я думаю, будет еще меньше. У управляющей компании образовывается прибыль от внебюджетной деятельности, и мы стараемся закрывать расходную часть за счет своих средств, чтобы не просить у государства.

— А вам не урезают бюджет из-за того, что вы не «освоили» выделенные средства?

— Пока не урезают, но нам этих денег все равно недостаточно. Бюджетными средствами не покрыть все расходы, которые мы несем, потому что есть ограничения в расходовании государственных финансов. Что можно — покрываем из бюджетных средств, но уже сейчас основную долю расходов покрываем из денег, заработанных от прочих видов деятельности.

— Наверное, так и менее хлопотно?

— Да, иначе приходится тонуть в тоннах отчетов за каждую бюджетную копейку. Все почему-то все время думают, что есть какие-то серые схемы, и именно поэтому хочется полностью уйти на самофинансирование и самоокупаемость. Мы посчитали: в 2014 году нам будет достаточно не более 9 миллионов рублей дополнительных ресурсов от государства для процесса бизнес-инкубирования. В разрезе суммарной выручки управляющей компании — это меньше 5 процентов, так что, думаю, к 2015 году мы точно это сделаем.

ЕЖЕГОДНО 800 ПРОЕКТОВ ХОТЯТ ПОПАСТЬ В БИЗНЕС-ИНКУБАТОР

— На протяжении уже большого количества времени резиденты IТ-парка не меняются. Есть «якорные» — «БАРС Груп», ICL и т.д., но новым компаниям очень тяжело зайти на площадку. Возможно, лучшей идеей будет уравнять площади между арендаторами? Разрешить размещать только представительства компаний, а не разработчиков? (Михаил)

— Да, отсутствие пустых площадей на казанской площадке — это реальная проблема, с которой я столкнулся, когда пришел в IT-парк год назад. У нас ведь есть бизнес-инкубатор, где мы выращиваем собственные новые проекты, и у этого бизнес-инкубатора есть жесткий регламент — на полное взаимодействие с нами стартапу отводится всего один год. Год прошел, и мы должны их выпустить из инкубатора. Если говорить о правильной логике, то мы должны пересаживать выжившие компании-стартапы на действующие площади уже внутри самого IT-парка.

Должна быть преемственность. И в этом кроется суть многоступенчатой модели поддержки IT-отрасли в регионе в целом. Что такое IT в Татарстане сегодня? Это в первую очередь высокотехнологичные компании, которые зарабатывают деньги, создают новые рабочие места и платят налоги. У нас есть четкая задача удвоить долю от IT в ВРП региона. Как можно повысить результат отрасли в целом? Можно усиленно «накачивать» существующие крупные компании, пытаясь заставить их зарабатывать больше. Но это не системный подход — государство не может просто взять и заставить зарабатывать в два раза больше. У компании есть собственники, акционеры, которые сами определяют свои цели. В конце концов, есть рынок, и чаще всего выше головы на нем не прыгнешь.

Поэтому самый правильный путь увеличения доли IT — это создание новых компаний. И в решении этой задачи IT-парк должен обеспечить развитие первых двух ступеней ее роста. Первая ступень — это бизнес-инкубатор, цель которого — войти в компанию на этапе идеи, помочь создать бизнес, за год вложить в нее большое количество знаний и компетенций с помощью приглашенных экспертов и проектной команды бизнес-инкубатора, и довести ее до того этапа, когда она сама начнет зарабатывать. Это самый начальный этап. И мы работаем на самом сложном и неблагодарном этапе развития стартапов — это так называемая предпосевная стадия. Напомню, есть четыре общепринятых уровня развития зарождающегося бизнеса: предпосевной, посевной, стадия А и стадия Б. Стадии А и Б — это уже компании на этапе серьезного роста, на этом этапе у них уже есть реальные серьезные продажи и четкое понимание потенциального рынка. Предпосевной же уровень связан с очень большим риском: многие компании чаще всего умирают именно здесь, когда ни один инвестор еще не торопится вложить в стартап свои инвестиции.

— Какой процент выживаемости компаний на этом этапе?

— В целом в мире на ранних стадиях инкубирования выживают от 20 до 30 процентов зарождающихся компаний. У нас эта цифра сейчас доходит до 50 - 60 процентов. Объясню почему. Во-первых, на сегодня рынок бизнес-инкубирования в России очень узкий: идей немного, а бизнес-инкубаторов еще меньше. Во-вторых, на каждый отбор в бизнес-инкубатор, а он проходит ежеквартально в Казани и Челнах (суммарно это уже 8 отборов в год), принимаются заявки с открытого рынка в онлайне.

— И сколько бывает заявок в год?

— Вот тут есть, чем похвастаться: если в 2011 году на отбор в бизнес-инкубатор подавалось от 30 до 50 заявок (преимущественно из Татарстана), то сегодня на каждый отбор у нас поступает минимум 100 заявок. Рекорд был в ноябре прошлого года в Челнах — 150 заявок на один отбор. Недавно в Казани мы эту цифру повторили. Суммарно у нас сейчас минимум 800 заявок в год, и не удивлюсь, если по итогам 2014 года эта цифра перевалит за 1000. Я считаю, это очень большое достижение всей команды людей, работавших в IT-парке с момента его основания.

БОЛЕЕ ПОЛОВИНЫ ЗАЯВОК — ИЗ ДРУГИХ РЕГИОНОВ РФ И СТРАН СНГ

— 800 заявок вы рассматриваете, а сколько из них отбираете?

— Давайте рассмотрим на примере одного отбора. В ноябре 2013 года в Челнах было 150 заявок. Что самое важное, из них только 40 - 50 заявок — из Челнов, еще 20 — из других районов Татарстана, а все остальные — из других регионов России. Причем это и Красноярск, и Хабаровск, и Калининград, и Ростов-на-Дону. И что самое интересное — в прошлом году к нам начали поступать заявки из стран СНГ.

— А как вы с ними потом работаете — дистанционно?

— Нет, мы их приглашаем сюда с условием открытия здесь своей компании. Проживание мы стараемся обеспечивать за наш счет — арендуем ребятам квартиры. Как правило, приезжают команды из двух-трех человек. С арендой квартир, конечно, пока бывают определенные сложности, но, по крайней мере, в Набережных Челнах, я думаю, все уже этой осенью станет гораздо проще, ведь мы достраиваем новый IT-дом.

— В чем смысл тратить свои деньги на приезжих из других регионов, а тем более — из других стран?

— Они привозят сюда свои мозги, открывают здесь свои компании, обрастают корнями и связями и при удачном стечении обстоятельств остаются здесь, создавая новые рабочие места и выплачивая хорошие налоги.

— Таковы условия их приема в ваш бизнес-инкубатор?

— Это обязательное условие. Понятно, что не все останутся в Татарстане, но часть остается. Наша задача — удержать лучших. Для этого надо, во-первых, дать хорошие условия внутри IT-парка, чтобы они максимально комфортно себя чувствовали. Во-вторых, найти возможность поддержки заказами. Конечно, мы не можем постоянно «кидать им рыбу в зубы», но мы всегда можем дать им удочку и показать водоем, где можно поймать хороший улов. Ну и, естественно, помогаем обрасти инфраструктурой именно здесь, в Татарстане.

Наша задача в привлечении стартапов в бизнес-инкубаторы Казани и Челнов заключается в том, чтобы доказать приезжим из других регионов России и стран СНГ, что в Татарстане сегодня созданы условия максимальной поддержки компаний, которые решили работать в IT-отрасли. Эту идею мы активно пропагандируем и для этого вот уже третий год подряд проводим «Стартап-Сабантуй», одна из целей которого — популяризовать IT-отрасль как таковую и рассказать, почему запускать стартап в этой сфере лучше и легче сегодня в нашей республике.

В БИЗНЕС-ИНКУБАТОР ПОПАДАЮТ ТОЛЬКО 10% ПРОЕКТОВ

— Сколько заявок было на последний отбор и сколько из них вы допустили в свой бизнес-инкубатор?

— Статистика примерно такова: из 100 заявок мы порядка 20 приглашаем на очный отбор. То есть около 75 - 80 процентов мы отсеиваем на этапе приема заявок. Самый важный критерий отбора — это бизнес-реализуемость проекта. Очная защита прошедших первичный отбор 20 заявок проводится в два выходных дня.

Что очень важно — мы сами не участвуем в отборе, а приглашаем для этого сторонних экспертов. Для нас крайне важно не иметь предвзятости в этом вопросе, поэтому приглашаем людей из других регионов и сейчас стараемся ввести постоянное правило присутствия одного эксперта из зарубежного бизнес-инкубатора. Эксперты из этих 20 отбирают от 7 до 10 самых достойных, и именно они становятся резидентами бизнес-инкубатора. Это к вопросу о том, почему у нас выживают не 20, а 60 процентов компаний: как видите, на этапе входа уже происходит достаточно жесткая селекция.

— Сколько компаний одновременно работают в бизнес-инкубаторе?

— В Казани одновременно может размещаться 20, в Челнах — до 50 компаний.

— Какова численность сотрудников этих компаниий?

— От одного-двух человек — до максимальной загрузки одного рабочего бокса в 6 посадочных мест. У компаний, штат которых вырос, 6 сотрудников могут сидеть у нас, а остальные — например, в коворкинге, который пока работает только в Челнах, но скоро будет запущен и в Казани. Условия нахождения в бизнес-инкубаторе — супер-льготные.

В 2013 ГОДУ ПРИВЛЕКЛИ 40 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ В СТАРТАПЫ

— Что вы даете команде, которая прошла в бизнес-инкубатор?

— Во-первых, рабочее место на 6 человек, полностью оборудованное техникой и связью: компьютеры, принтеры, интернет, телефон. Во-вторых, мы предоставляем им бухгалтерскую и юридическую поддержку: помогаем открыть юрлицо, в течение года ведем бухгалтерию, помогаем с упаковкой их идеи в правильном направлении, помогаем с маркетингом на этапе продвижения продукта, учим презентовать свой проект и продукт. И что самое важное — мы помогаем найти столь важные инвестиции и гранты для проекта.

На сегодняшний день уже есть определенный уровень господдержки малых компаний на этапе роста, правда, процесс пока унифицирован и, на мой взгляд, должен слегка претерпеть диверсификацию с точки зрения различного подхода в зависимости от этапа роста компании. В республике пока это реализуется через министерство экономики. В прошлом году мы помогли нашим стартапам привлечь в свои компании грантов в общей сумме более чем 40 миллионов рублей.

При этом мы систематически мониторим деятельность компаний и, если видим, что кто-то не двигается в своем развитии, можем досрочно расторгнуть договор бизнес-инкубирования. Поэтому все постоянно «в тонусе».

Окончание следует.