Евгений Евтушенко: «В моей жизни очень многое связано с Казанью, и в жизни, и в стихах. Я чувствую себя здесь как дома»

«МЫ ЕГО СОВРЕМЕННИКИ»

Не хочется сбиваться на банальное сравнение, что в «зале яблоку негде было упасть», но действительно не было ни одного свободного места, а публика на ярусах стояла плотной стеной за спинами сидящих. Театр, пригласивший Евгения Евтушенко, по сути, сделал значимую для города социальную акцию — цена на билет варьировалась от 100 до 300 рублей. Так что все желающие — разумеется, кому удалось купить билеты — в зал попали.

Естественно, многие из зрителей были те самые шестидесятники — люди, входившие во взрослую жизнь во время оттепели и вечеров поэзии, на которые нельзя было достать билеты. Вчера в Казани словно были воскрешены такие вечера, когда не нужны ни «эскизы», ни «перформансы», а есть поэт, стоящий на сцене и доносящий до публики свои сокровенные мысли. Порадовало то, что в зале вместе с мгновенно «опознаваемыми» слушателями первой читки в Казани поэмы «Казанский университет» было очень много молодых лиц.

Сцена была убрана лаконично: белый задник, букет белых цветов, журнальный столик и два стула — для Евтушенко и для ведущего программы, певца и литератора, народного артиста РТ Эдуарда Трескина. Трескин вышел на сцену первым. «Талант — единственная новость, которая всегда нова», — напомню вам строчки из Бориса Пастернака, — начал Трескин. — Сейчас мы с вами будем общаться с человеком, талант которого выстроил его судьбу. Нам повезло, мы его современники. За 60 лет в поэзии Евгения Евтушенко слушали в 97 странах, его стихи переведены на 72 языка мира».

На сцене только журнальный столик и два стула: для Эдуарда Трескина и Евгения Евтушенко

Из-за кулис появился Евтушенко с палочкой, прихрамывая (несколько месяцев назад он перенес в Америке серьезную операцию), в ярко-синей рубашке с принтом. Зал встал и устроил поэту овацию. «В моей жизни очень многое связано с Казанью, и в жизни, и в стихах. Я чувствую себя здесь как дома. Спасибо, что пригласили», — обратился Евгений Александрович к залу, пояснив, что сейчас он «доисповедуется», то есть открывает доселе скрытые от всех уголки души. И такой исповедью можно считать его поэму «Дора Франко».

«СИБИРСКИЙ ПОЭТ ЕВТУШЕНКО»

Но перед чтением Евтушенко немного поговорил с залом. Напомнил, что предыстория поэмы — советские танки в Праге в 1968 году. Рассказал, что как-то они сидели вместе с Василием Аксеновым и Борисом Балтером и обсуждали, введут или не введут советские войска в Чехословакию. Балтер, самый опытный, прошедший войну, был уверен, что введут. Когда ввели, Евтушенко написал стихотворение «Танки идут по Праге», где есть страшная строчка: «Танки идут по правде». Когда он вчера прочел их казанцам, зал встал и аплодировал стоя.

Он открыто поддержал чешскую оппозицию, и потом марионеточное правительство этой страны 20 лет не пускало его в Прагу. А когда в 1988 году друзья устроили ему фотовыставку в Праге, ее посмотрели более 100 тыс. пражан. События в Праге больно ударили по чутким детям времени, заставили их начать сомневаться в справедливости существующего в СССР строя, личная запутанная жизнь — Евтушенко чувствовал, что ему надо сменить обстановку. И Пабло Неруда помог уехать ему в Латинскую Америку. Он учил испанский в России всего три дня, но по 12 часов. И, приехав на Кубу, неожиданно встретившись с Фиделем Кастро, сумел дать пятиминутное интервью на испанском телевизионщикам. А Кастро назвал его почему-то «сибирским поэтом Евтушенко», подчеркнув, что поэзия и революция неразделимы.

Все желающие — разумеется, кому удалось купить билеты — в зал попали

Евтушенко, говоря о своей поездке в Латинскую Америку, назвал себя социалистом-идеалистом. При этом в зале раздались аплодисменты, но весьма жидкие. Он объяснил, что его социализм вырос и из христианства, и из Корана. Он говорил о советской стране, в устройстве которой находил много хорошего, но и недостатков было много. Напомнил, что правительство этой могучей страны боялось своего народа, что личная жизнь человека ничего не значила, в нее в любую минуту могли грубо вмешаться. Правда, затем поэт задал риторический вопрос: «Есть ли человеческое лицо у капитализма, при котором мы сейчас живем?» Зал промолчал.

«МЕШОК, НАБИТЫЙ ПУЛЯМИ И ПОЦЕЛУЯМИ»

Один из латиноамериканских поэтов, друзей Евтушенко, так написал о нем: «Жизнь Эухенио — это мешок, набитый пулями и поцелуями». Когда поэт вчера читал свою «Дору Франко», эти слова витали в воздухе.

«Дора Франко» — поэма о любви, осложненной разной идеологией. О невозможности счастья. О памяти и о том, что даже такие воспоминания могут вытащить человека из пучины депрессии. Дора — молодая фотомодель, красавица-колумбийка, потомок ацтеков, была возлюбленной поэта. Позже, уйдя с подиума, она стала фотохудожником. Через много лет они встретились, она была так же красива, а мудрой она была даже в период их молодости.

Был голос — страстный, была актерская игра — точная, без перехлестов

Поэт читал «Дору Франко» ровно час. В зале стояла восторженная тишина, мы погрузились в давно забытое состояние — слушали стихи, вздрагивая от точных образов, немного тормозя, но тут же разгадывая метафоры, внутренне подчиняясь ритму стиха. Фирменные четкие рифмы Евтушенко были теми самыми «веселыми огоньками», как их назвал когда-то другой большой русский поэт. Мы словно выпали из мира iPhone, Facebook и Skype. Был голос — страстный, была актерская игра — точная, без перехлестов. Евтушенко, который только что шел из-за кулис прихрамывая, словно помолодел лет на 60. Он был, наверное, таким, каким запомнили его слушатели во время многочасовых диспутов в Политехническом. «Если совесть есть и вера, значит, мир не пропадет», — этими словами закончилась поэма, зал встал и вновь аплодировал стоя.

Первое отделение длилось два часа. После 15-минутного перерыва поэт вернулся на сцену и еще 50 минут читал свои стихи. Завершилось чтение главой из дорогой казанцам поэмы «Казанский университет», посвященной математику и ректору Николаю Лобачевскому. Наверное, Евтушенко не расставался бы с залом еще долго, но пора было ехать (поэт вечером покинул Казань). Когда он встал и поклонился залу, на сцену потянулись зрители с цветами. А потом возле служебного входа в театр его поджидала толпа не менее чем в 100 человек — поклонники, верные читатели и слушатели. Похоже, что фраза Евтушенко о том, что «Поэт в России — больше, чем поэт», до сих пор актуальна.