Рустам Батыр: «С продюсером фильма «Курбан-роман» не о чем дискутировать»

Перед показом фильма «Курбан-роман»

НЕВОЗМОЖНОСТЬ ДИСКУССИИ

Полемика — дело полезное. По крайней мере для предмета дискуссии. Через общественное обсуждение мы начинаем лучше разбираться в том вопросе, который вызывает наши споры. Вот почему, когда Алина Ризванова — исполнительный продюсер фильма «Курбан-роман», опубликовала свое открытое письмо на мою рецензию к этому фильму, вполне естественно было откликнуться на ее приглашение продолжить публичное обсуждение киноработы. Однако, как оказалось, сделать это не так-то просто по целому ряду причин.

Во-первых, всегда сложно полемизировать, когда в ход идут больше эмоции, нежели факты. Во-вторых, как отвечать человеку, который спорит прежде всего с самим собой, приписывая оппоненту слова, которые тот не говорил, да еще и негодуя по этому поводу? Так, Ризванова, якобы цитируя мои слова, пишет, что автор, дескать, был «изумлен слабым уровнем актерской игры», она изобличает его «преференции» к актеру Шамилю Нуризянову (которого в действительности зовут Искандер) и призывает не «принижать актерские таланты остальных участников фильма». На самом же деле в моей рецензии речь шла о слабой игре только двух актеров, при этом помимо игры Нуризянова была дана положительная оценка работе исполнителей главных ролей, а актерская игра Розы Хайруллиной была названа вообще великолепной. К слову сказать, прием лжецитирования считается для полемики в высшей степени некорректным. В третьих, как дискутировать, когда одними из главных аргументов в защиту картины являются предсказания о ее неминуемом признании в будущем со стороны профессионального сообщества? Я не провидец, не экстрасенс и совершенно не имею опыта дискуссий в среде медиумов.

С госпожой Ризвановой сложно вести дискуссию еще и потому, что она в действительности, сама того не замечая, солидаризируется с озвученной критикой. Так, вроде как не соглашаясь с тем, что фильм вызвал у зрителей разочарование (хотя как можно оспаривать чье-то личное впечатление?), Алина Анатольевна в противовес приводит такой зрительский отзыв, как «странное самобытное кино». А в ответ на критику интерьеров картины ее исполнительный продюсер ссылается на слова кинокритика Сергея Лаврентьева о том, что в фильме «интерьеры домов героев и сама Казань слишком красивы, чтобы быть правдой, но это кино, поэтому имеют место быть». Хотя, с другой стороны, здесь, пожалуй, стоит даже поблагодарить Алину-ханум за подборку подобных эвфемизмов, ведь нечасто можно встретить столь виртуозные образцы вежливого оппонирования, которые их адресат искренне воспринимает не только как комплимент, но и как повод для гордости.

Впрочем, в самом начале своей статьи кинодеятель прямым текстом также признает, что в фильме, возможно, есть недостатки. Это, между прочим, весьма достойное, сильное признание и, может быть, даже единственное, что в ее тексте вызывает подлинное восхищение.

Встреча со съемочной группой после показа (Алина Ризванова справа)

О ГЛАВНОЙ ИДЕЕ НИ СЛОВА

Но самая большая сложность состоит все же в другом. Основная мысль поста, с которым Ризванова вступает в полемику, была посвящена вопросу, оставшемуся в ее эмоциональном и пространном ответе вообще без какого бы то ни было внимания. Эта мысль, вынесенная даже в заголовок оспариваемой ею рецензии, сводится к тому, что фильм утратил главный свой лейтмотив — идею жертвы.

Жертва была показана в картине лишь в виде традиционного мусульманского обряда жертвоприношения, однако переосмысления жертвы в контексте человеческих отношений, как это мы видим в диптихе Абузярова, здесь никоим образом не прослеживается. В повестях «История с жертвой» и «Курбан-роман» героини жертвуют или готовы пожертвовать почти всем, что у них есть. Однако в картине всего этого нет.

А ведь именно лейтмотив жертвы и должен был стать для фильма самым главным. Безусловно, режиссер, снявший свой фильм всего лишь по мотивам литературного первоисточника, имеет полное право переработать исходный идейный замысел писателя. Однако фильм «Курбан-роман. История с жертвой», как видно из названия, сохраняет данную задумку, которая за увлеченностью режиссера артхаусной символикой и классической музыкой где-то совершенно теряется.

Режиссер Салават Юзеев

Об этом уважаемая Алина Анатольевна предпочитает молчать. Однако данную тему поднимает сам режиссер. «Фильм напоминает, что люди должны жертвовать, — раскрывает Салават-абый основной замысел своей работы. — Мы все время жертвуем. Главная линия в фильме — это ссора двух братьев. В итоге в финале фильма главный герой прощает своего брата, с которым находится в смертельной ссоре. Он жертвует своей гордыней. Это самое главное».

Вот уж воистину век живи — век учись! Мне всегда казалось, что люди жертвуют чем-то, что представляет ценность, во имя того, что имплицитно представляет еще большую ценность. Однако нет. Вполне можно, оказывается, пожертвовать и своей гордыней. Вроде принято считать, что отрицательные качества, пороки, грехи преодолевают, но у Юзеева не все так просто. Их тоже, как выясняется, можно принести на священный алтарь жертвоприношения.

Впрочем, почему бы и нет? Фальтер, герой рассказа Владимира Набокова Ultima Thule, познав однажды тайну мира, мог объяснить любое сложное понятие через все что угодно, например, через сладкий горошек или футбольные флажки. Начиная свои рассуждения со сладкого горошка, в такой картине мира можно прийти даже к осмыслению Бога.

Видимо, и Салават Юзеев, познав тайны артхаусного искусства, известные лишь посвященным создателям фильма, тоже нашел в понятии жертвы свой собственный «сладкий горошек». В его мире «странного самобытного кино», когда человек ест, скажем, пирожок, он делает это с великим смыслом — приносит в жертву свой голод. Когда он умывается, то таким образом жертвует своей грязью. Работа, стало быть, это жертва ленью. Ну а примирение, конечно же, есть жертва гордыней. «Мы все жертвуем», — вполне серьезно говорит нам режиссер. И с этим, наверное, нельзя не согласиться, нельзя в этом случае не пожертвовать своей непонятливостью.

СОБСТВЕННЫЕ КРИТЕРИИ КАЧЕСТВА

Исполнительного продюсера подобные концептуальные вопросы, похоже, не волнуют. И поэтому лично мне сложно вступить с ней в дискуссию. Ризванову больше беспокоит мелочность зрителя, как она называет уважительное отношение к работе своего авторского коллектива, выраженное во внимательном просмотре их фильма. Ведь мы, зрители, знаем, что в мире кино часто говорят: «Бог/дьявол скрывается в деталях». Однако для татарстанского кинематографиста обращать на них внимание — это «мелочно», ибо у нее совершенно другие критерии качества. «Если произведение порождает споры и дискуссии», рассуждает она, то картину можно считать состоявшейся. Поэтому, собственно, Алина Анатольевна и инициирует дискуссию про киноляпы и непродуманные сцены картины, которые в моей рецензии были на самом деле вынесены за скобки, в «посткриптум».

Что ж, поможем картине стать состоявшейся по собственным критериям госпожи Ризвановой. Хоть какая-то полемика. Продюсер пишет: «Если бы Вы следили за новостями со съемок фильма и приехали, к примеру, на съемки сцены аварии, да даже если бы Вы просто ознакомились с фотоотчетами со съемок на нашей странице в соцсети, Вы бы не писали такую глупость, как «подмена машин: в аварию попадает одна, а взрывается совершенно другая, причем в момент взрыва из нее куда-то исчезает Камилла». В кадре всегда черный Volkswagen, а в момент самого взрыва в машине сидит изготовленный на заказ женский маникен, с макияжем, прической и одеждой Камиллы».

Со времен Ролана Барта мы знаем, что автор умер, что его творение живет уже независимой от него жизнью. Но фильм «Курбан-роман» не так прост: он не относится к разряду самодостаточных произведений. Ведь для того, чтобы при его просмотре не выглядеть глупым, самого фильма здесь явно недостаточно: мы еще должны следить за новостями со съемок фильма, заходить на странички в соцсетях его создателей и желательно побывать на съемочной площадке. Действительно, очень «странное самобытное кино». Впрочем, как известно, пожелание дамы — закон. Давайте ознакомимся, как того хочет Алина-ханум, с фотографиями фильма (что-то дискуссия все-таки не складывается).

На переднем сиденье машины, по заверению продюсера фильма, сидит изготовленный на заказ женский манекен с макияжем, прической и одеждой главной героини.

«Найди 10 отличий». Глупостью называют создатели фильма мнение о том, что перед нами две разные машины

НЕПОНЯТНАЯ ЖЕРТВА

На основании этого и других примеров в рецензии и был сделан вывод о том, что фильм «демонстрирует низкий уровень кинематографического ремесла». Однако Ризванова считает, конечно же, иначе. «Скорее, можно говорить, — пишет она в ответ, — о низком уровне культурной кинематографической образованности зрителя, нежели об уровне ремесла». Что правда, то правда: у меня, как и у многих других простых зрителей, действительно нет специального кинематографического образования. Те же, кто его имеет, по поводу картины высказываются намного резче. Так, профессиональный московский кинокритик Максим Семенов после разбора фильма называет его «какой-то невероятной пошлостью». И снова едва наметившийся повод для спора срывается. Ведь Ризванова, оказывается, абсолютно права: для того чтобы осознать, что дело в фильме не ограничивается лишь низким уровнем киноремесла, надо иметь профессиональный, еще более цепкий и отточенный взгляд. И я с этим полностью согласен.

«Как же у нас, не только в республике, но в целом и в России, любят хаять свое, отечественное», — сетует Ризванова в духе теории всемирного заговора. Ну почему же все любят хаять? Фильм «Бибинур», например, вызвал у зрителей, в том числе и у меня, совершенно другую реакцию. Кстати, когда на церемонии закрытия X казанского фестиваля мусульманского кино решили вспомнить фильмы-победители предыдущих лет, именно на фильме «Бибинур» зал дружно зааплодировал. Я полагаю, Вы, уважаемая Алина-ханум, были в тот момент в зале.

Общественное внимание к Вашей картине обусловлено совершенно другими причинами. Вы создаете кинематографическое лицо республики, по которому Татарстан будут знать далеко за его пределами. На Вас лежит огромная ответственность. Всей вашей команде была оказана беспрецедентная поддержка в лице президента РТ и министра культуры РТ. Но вы принесли все это в жертву. Вот только непонятно, во имя чего.

Рустам Батыр