За кулисами пресс-конференции Владимира Путина

НИ НАПИТКОВ, НИ ПЛАКАТОВ

Вчера в московском центре международной торговли (ЦМТ) состоялась десятая, юбилейная пресс-конференция президента России Владимира Путина. Мероприятие проводится здесь уже третий год подряд — ранее глава государства встречался со СМИ в Кремлевском дворце. Как и в 2013-м, был организован трансфер от метро «Выставочная» или же можно было за 10 - 15 минут дойти пешком. Никаких людских пробок на входе не было. Сотрудники ФСО тщательно досматривали входящих. Неприятной неожиданностью для многих стало то, что нельзя было пронести с собой ни воду, ни какие-либо другие напитки, а также (о, горе для тех, кто ночи ради этого не спал!) плакаты, крупные мягкие игрушки, транспаранты. Об этом даже объявляли по громкой связи — якобы все это мешает вести трансляцию. Корреспондента «БИЗНЕС Online» ФСОшник попросил развернуть заготовленный плакатик и заявил, что его в зал проносить нельзя. «Максимум — формата А3», — строго сказал он, не внемля никаким мольбам. Что ж, пришлось оставить на полу сделанный с таким старанием плакат. Даже два. На одном красовалось: «Казань», на втором: «Слово татарам».

К тому времени в зале уже была занята примерно половина мест. Первые два ряда — традиционный резерв для «опаздывающих» журналистов пула. Опять эти строгие ФСОшники, подобно церберам, охраняли вход в эту столь желанную, но почти недоступную зону.

— Можно я туда пройду? — с улыбкой поинтересовалась корреспондент «БИЗНЕС Online».

— Решайте со службой протокола. Их надо спросить, — ответил один из молодых людей, указав на стоявшую в стороне девушку. Обращаться к девушке показалось неэффективным способом.

— А вот сюда можно сесть? — указала я ФСОшнику на крайний стул во втором ряду и снова пристально заглянула ему в глаза. — Тут же нет таблички «резерв», значит, свободно.

— Кажется, придется тебе сегодня стоять, — ответил его коллега.

— Тогда вон туда! Одно место... Никто и не заметит.

Все трое отрицательно покачали головой и кивнули вновь в сторону девушек, следящих за протоколом. Казалось бы, шансов нет. Тем не менее в первый ряд все-таки сесть удалось. Как? И пусть это снова, как и в прошлом году, останется маленькой тайной, иначе так и вовсе в первых рядах мест не останется.

ТАК ЧТО ТАМ С КВАСОМ?

Каждый раз журналисты, если они не из президентского пула, пытаются привлечь внимание президента и его пресс-секретаря Дмитрия Пескова не только плакатами, но и яркой одеждой. Я решила остановиться на ярко-желтом платье. Оказалось, попала в тренд этого года. Нас, таких «цыплят», было достаточно. Конечно, кто-то выбирал и красный, и зеленый цвета. Например, Мария Соловьенко из Владивостока, ставшая популярной еще два года назад диалогом «Садись, Маша. — Спасибо, Вова», надела красный костюм. Сотрудница пресс-службы президента заверила ее, что именно этот цвет так любит Дмитрий Сергеевич. «Ох, и правда», — выпалила Мария, когда увидела, что Песков вышел на сцену в красном галстуке. Абсолютно точно внимание всех привлек Роман Цимбалюк из УНИАН, пришедший в толстовке с надписью «Укроп» и соответствующим рисунком.

Роман Цимбалюк

И все же первый ряд и яркое платье — не всегда победная стратегия. Во всяком случае на этот раз, когда регионам, по моим личным ощущениям, все-таки почти не давали слова. Песков уже традиционно предложил пройтись по президентскому пулу, да так на нем и застрял, региональных журналистов все-таки выбирал сам президент, руководствуясь только ему известной логикой. Уже после пресс-конференции выяснилось, что действительно так и было задумано: Песков признался в кулуарах, что предпочтение пулу отдавалось намеренно, с целью поощрить, а то обычно обижаются: не спят ночами, недели проводят в самолетах, а в итоге на пресс-конференции не могут выступить с вопросом.

Мария Соловьенко

У меня же возникла несколько иная догадка. Обычно пресс-конференции Путина похожи на балаган: региональные журналисты из кожи вон лезут, чтобы привлечь внимание президента, а потом задают вопрос о том, почему в городе N с водопроводом беда. Вполне возможно, что на этот раз организаторы решили представить общение Путина с журналистами как разговор профессионала с профессионалами на те темы, которые у всех на слуху, которые волнуют не только жителей какой-то деревни или маленького городка, а всю страну и мир. Отсюда ясно, почему на входе забирали все самое яркое и интересное. Так что получился серьезный разговор на ожидаемые темы.

Владимир Маматов

Как туда попал «Квас» (так моментально прозвали Владимира Маматова из Кировской области)? Случайно. Лотерея. Между тем молодой человек сразу стал звездой. По окончании пресс-конференции его тут же окружили коллеги и стали допрашивать, намекая: «Выпили?» Тот в ответ отрицательно мотал головой. Позже выяснилось, что Маматов попросту дважды перенес инсульт, поэтому все спешно начали приносить ему извинения. Но все же мне удалось заметить, как к Маматову подошли три мужчины с бейджами «Организатор» и попросили пройти с ними. Куда они его препроводили, осталось загадкой.

Также от этой юбилейной пресс-конференции журналисты ждали новых рекордов. Однако Путин ожидания не оправдал — 3 часа 15 минут длился его разговор с прессой. Я же до конца верила, что все-таки удача мне улыбнется. И она была так близка! Пока Путину задавали вопрос от Ирана, я поймала взгляд Пескова и прошептала: «Татарстан». Казалось, он прочел все по моим губам и выразительному взгляду. Песков даже кивнул мне, тем самым дав понять: «Ок, я понял, все будет». Но... после неудобного вопроса от Ирана Путин отвернулся от нашего сектора и почти сразу заявил, что пора, мол, завязывать, а вернее, заканчивать все эти разговоры. После этого журналисты все-таки повскакивали с мест, начали еще выше поднимать руки, еще громче кричать. Но на этот раз Путин был жестким: сказал три вопроса — значит, три.

Уже потом многие коллеги рассуждали, что же случилось с президентом. Кто-то высказывал предположение, что Путин приболел, другие — устал, а третьи нашли в этом заранее срежисированное мероприятие.

БЫЛО БОЛЬШЕ НЕУДОБНЫХ ВОПРОСОВ

После пресс-конференции корреспондент «БИЗНЕС Online» решила узнать мнение коллег о мероприятии и о том, что бы еще они хотели спросить у президента.

Хакан Айдоган — шеф московского бюро турецкого агентства «Анадолу»:

— Я бы, конечно, задал ему вопрос о курсе, но в этот раз не получилось. Но мне понравились его заявления. Экономические темы, как и ожидалось, были самыми интересными. Когда во внутренней политике есть проблемы, имею в виду экономику, внешняя политика автоматически отходит на второй план. Так и было. Я надеюсь, что его заявления помогут укреплению рубля и экономической ситуации в стране. А то, что он сказал про отношения с Турцией, для нас очень важно, потому что Россия и Турция — важные партнеры друг для друга.

Виталий Сыч — корреспондент «Укринформ»:

— В принципе, те вопросы, которые задал Роман Цимбалюк, проговаривали с журналистским украинским пулом, сошлись во мнении, что их надо задать. Как Рома говорит, самое главное, что в этом ответе было, — так это то, что Путин не отрицал факта присутствия российских войск. Если раньше он постоянно отрицал этот факт, то сейчас сказал, что ответственность за то, что происходит, берет на себя президент... Мне кажется, что в этом году Путин больше уходил от ответов, раньше был поконкретнее. Знаешь почему? В прошлом году была другая ситуация: он рассказывал, сколько он дал миллиардов Украине, скидки на газ. А сейчас политическая, геополитическая, тем более экономическая ситуация совсем другая. Но в этом году, мне кажется, было больше неудобных вопросов.

Павел Пчелкин — журналист Первого канала:

— В основном я доволен. На основные вопросы, которые меня волновали, он ответил. Единственное, в нынешней ситуации мы понимаем, что пресс-конференция сильно отличалась от проходивших до этого. По одной простой причине — все сильно озабочены курсом рубля, новыми санкциями, проще говоря, мы сейчас живем в новом непривычном мире, хороший он или плохой, не нам судить. Мы оказались в новой реальности, где пытаемся адаптироваться, поэтому есть масса вопросов по мелочам, по конкретным нюансам. Понятное дело, большинство вопросов были сосредоточены на конкретных трех-четырех темах. Поэтому те вопросы, которые на обычных пресс-конференциях из регионов звучат: «Приезжайте к нам, Владимир Владимирович» или «Посмотрите наших котиков или проект», — звучали очень странно. Мне кажется, это было лишнее на данной пресс-конференции. Можно было бы все-таки поговорить о серьезных вещах, более глобальных. Например, не прозвучал вопрос про Кубу и США. Было бы очень интересно послушать мнение Владимира Владимировича насчет этого. Еще у меня была масса вопросов, ответы на которые я не услышал, потому что было много всякой ерунды... На этот раз регионам давали права задавать вопросы меньше, потому что, как я понимаю, организаторы пресс-конференции понимали, что волнует в основном. По этой же причине дали меньше вопросов западникам — у нас самих куча вопросов, на которые надо получить ответы.

Алена Людвиг

Алена Людвиг — корреспондент газеты «Выбор НАО»:

— Большинство вопросов, которые задают журналисты, — это то, что хотят от них регионы. У нас, например, такая проблема — Крайний Север, нет железных дорог. Все доставляется по зимнику или летом по Печоре, а в основном авиатранспортом. Если с большой авиацией все в порядке, то с малой — проблемы: «Аннушкам» уже 70 лет, они морально устарели. Но где замена?

Олег Тесла — эстонское «Радио Палдиски»:

— Я в прошлом году спросил по поводу переселенцев из ближнего и дальнего зарубежья в Россию и о том, что сделать, чтобы госпрограмма была более эффективна. В результате 2 миллиона вместе с землями «переселились». Сегодня тоже было очень трудно сформулировать вопрос так, чтобы он не был каким-то сугубо локальным, местническим, маленьким и незначительным. Все-таки хотелось, чтобы уровень вопроса соответствовал уровню пресс-конференции, уровню человека, с которым разговариваешь. В этом смысле рад за коллег, которым удалось вопрос задать, особенно за иранского, потому что я его помню по прошлому году. Сегодня он было достаточно эмоционален... Думаю, такие выступления помогают в том числе и налаживать добрососедские отношения с Россией. И я хотел бы задать вопрос президенту о взаимоотношениях России и Эстонии, в контексте отношений, выстраиваемых Финляндией, которая даже просит об исключении из того санкционного списка, который Россия применила к странам Западной Европы в отношении финских товаров. Но ведь такая же проблема есть и у эстонских товаров, бизнеса... В этот раз было видно, что Путин не очень расположен общаться. Понятно, что знаковых сообщений президента ждут прежде всего внутри страны.

Татьяна Звягинцева — главный редактор общественного телевидения наукограда (Бийск, Алтайский край):

— Я была в первый раз. Если брать человеческую сторону, то мне казалось, что это слишком долго. Все знают великую конференцию 2008 года, которая шла почти пять часов. В кругах журналистов обсуждали, что эта конференция юбилейная, ситуация критическая. Все были готовы сидеть пять, а то и шесть часов... В какой-то момент поймала себя на мысли, что мы не столько стремимся задать вопрос, сколько победить в какой-то гонке, тряся разными вещами. Я сидела далеко, почти возле операторов, и в какой-то момент пошла волна химического запаха. Оказалось, коллеги достали маркеры, чтобы «воссоздать» отобранные на входе плакаты, и это от них был такой запах... У нас вопросов было несколько. Ключевой касался газопровода, который должны строить на Азию, и он как раз должен проходить через наш регион. Были вопросы, касающиеся экономической ситуации. У нас край аграрный, очень много сельхозпереработчиков, есть проблемы у зернопереработчиков с продажей зерна. Это региональные вопросы, но нам было бы интересно мнение президента. Алтайский край испокон веков — житница Сибири, а Сибирь — житница России. Может, поэтому эти вопросы были бы интересны и всей России.