Юлия Заздравная: «Если бы каждый налог мы платили самостоятельно, видели действительные суммы, думаю, гражданская позиция населения изменилась бы»
Юлия Заздравная: «Если бы каждый налог мы платили самостоятельно, видели действительные суммы, думаю, гражданская позиция населения изменилась бы»

С КАЖДОЙ ЗАРПЛАТЫ РОССИЯНЕ ПОЛОВИНУ ОТДАЮТ ГОСУДАРСТВУ

— Юлия, считается, что сами по себе налоги — вещь темная и запутанная. Под вашим руководством АНП «Зенит» специализируется на разрешении налоговых споров. И перед тем как перейти к сложным нюансам, хотелось бы узнать ответы на наиболее популярные и животрепещущие вопросы. Итак, какую часть своих доходов сейчас мы отдаем государству в виде налогов? Начнем с зарплаты.

— По некоторым оценкам, налоговые выплаты составляют почти половину нашего заработка. Так, для того, чтобы заплатить работнику 100 рублей, работодатель должен сверх этой суммы 30 рублей перечислить во внебюджетные фонды. Потом уже с выплачиваемых 100 рублей 13 процентов удержится в бухгалтерии как подоходный налог.

Плюс к этому мы платим транспортный налог и налог на недвижимость, косвенно уплачиваем НДС, заложенный в стоимости товаров и услуг. В этом свете, если бы каждый налог мы платили самостоятельно, видели действительные суммы, думаю, гражданская позиция населения изменилась бы.

— Какую же долю отдают государству юридические лица?

— В 2013 году по совокупной налоговой нагрузке на бизнес Россия обошла практически все крупные экономически развитые страны и «сумела» выйти на первое место в Европе. Среднее налоговое бремя компаний составило более 54 процентов. И это если не учитывать налог на добычу полезных ископаемых и различные акцизы.

— А если учитывать?

— Тогда вместе с последними получится в сумме 65 - 70 процентов. Для сравнения: в среднем по мировой экономике эта цифра составляет 44,7 процента. В среднем по Европе — 42,5 процента. Выходит, налоговая нагрузка у нас достаточно высокая.

— Нет ли такого, что строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения? Например, когда в результате хитрых ходов огромная компания может платить копеечную сумму налога на прибыль.

— Огромные компании могут и убыток получить. При этом они продолжают платить остальные налоги: налог на имущество, земельный налог, взносы во внебюджетные фонды. Кроме того, даже при некотором умысле уклоняться от налога на прибыль долго не получится. Если компания показывает убыток более двух лет, то автоматически попадает под прицел налоговых органов. В результате инициируются налоговые проверки, и такие горе-оптимизаторы легко выводятся на чистую воду.

— Существуют ли механизмы контроля за тем, куда идут средства налогоплательщиков? Можно ли, грубо говоря, проследить, на что именно пошли уплаченные нами налоги?

— Нет, путь налоговых поступлений проследить невозможно. Они сводятся в единую копилку — в бюджет. И потом перераспределяются.

ОТДЕЛЬНЫЕ СТАВКИ В ТАТАРСТАНЕ ДОСТИГАЮТ МАКСИМУМА

— Татарстан по-прежнему остается одним из немногих регионов-налоговых доноров?

— Мы являемся топовым регионом, который пополняет копилку бюджета страны. Впереди нас только Москва, Санкт-Петербург и Ханты-Мансийский округ. Значительная часть поступлений обеспечивается за счет налога на добычу полезных ископаемых.

— Ранее 5 процентов с НДПИ мы могли оставлять себе. Какую сумму поступлений республика потеряла после перехода на полную передачу налога? И удалось ли компенсировать эту потерю?

— Действительно, после того как в 2010 году налог на добычу полезных ископаемых полностью исключили из доходной базы Татарстана, бюджет республики значительно пострадал. Часть потерь на протяжении трех лет частично компенсировалась федеральным бюджетом. Но с 2013 года компенсации уже не предусмотрены. Нужно отдать должное тому, что правительство не пошло на повышение налоговых ставок и сумело наполнить казну с помощью других экономических инструментов.

— Насколько высокими являются установленные в Татарстане региональные налоги?

— Однозначно судить сложно. По отдельным налогам ставки у нас действительно достигают верхней границы позволенного коридора. К примеру, транспортный налог — практически по всем видам транспорта — регион воспользовался 10-кратным увеличением базовых ставок.

При этом есть налоги, по которым, напротив, на фоне других регионов ставки достаточно либеральные. По упрощенной системе налогообложения с объектом «доходы-расходы» у нас базовая ставка 10 процентов (в кодексе верхний предел — 15 процентов), есть ставка в пять процентов для обрабатывающих производств, строительных компаний.

ПЕРЕХОД НА НОВУЮ СИСТЕМУ ВЗИМАНИЯ НАЛОГА НА ИМУЩЕСТВА СТАНЕТ ОЩУТИМЫМ

— С каждым новым годом налоговые ставки продолжают увеличиваться. Какие налоги возросли на этот раз?

— Повысился налог на доходы физических лиц с дивидендов. Если раньше налог с выплат собственникам компаний составлял 9 процентов, то с 2015 года ставка выросла до 13 процентов.

Выросли отчисления в фонд обязательного медицинского страхования. Раньше в этот фонд направлялись отчисления с зарплат, не превышающих 624 тысячи рублей. С этого года ситуация меняется — взносы будут начисляться на всю сумму заработной платы.

Кроме того, обсуждается увеличение НДС с 18 до 20 процентов. Учитывая обороты, в масштабе всей страны годовые поступления только от этой меры увеличатся на полтриллиона рублей.

— А налог на имущество физических лиц?

— Да, переход на новую систему взимания налога на имущество граждан, на мой взгляд, станет самым ощутимым. С 2015 года мы платим за свою недвижимость исходя из ее кадастровой стоимости. Конечно, ставка налога остается невысокой: для квартир — 0,2 процента, для жилых домов и гаражей — 0,3 процента и 0,1 процента для подсобных сооружений до 50 квадратных метров. Предусмотрены и вычеты. К примеру, из налогооблагаемой базы по квартире вычитается 20 квадратных метров, из жилого дома — 50 квадратных метров.

— Так, может быть, налог и не вырастет?

— Тут есть нюанс: сама кадастровая стоимость должна будет быть приближена к рыночной. А значит станет в несколько раз превышать инвентаризационную стоимость, и в итоге налоговая нагрузка резко увеличится. По некоторым оценкам, размер налога возрастет в три-пять раз, а для дорогостоящей недвижимости — до 10 раз.

— Как это будет выглядеть в реальных цифрах?

— Для примера возьмем среднюю двухкомнатную квартиру в спальном районе Казани. Ранее налог в среднем составлял 700 - 800 рублей. С этого года, если кадастровая стоимость квартиры будет оценена в три-четыре миллиона рублей, то по новой ставке в 0,2 процента выплаты составят порядка 6 - 8 тысяч рублей в год. Разница ощутима.

— Предпринимателей это тоже затронет?

— Аналогичные изменения в Татарстане вводятся и для части организаций. Так, с 2015 года расчет налога на имущество по кадастровой стоимости будет производиться для торговых объектов общей площадью свыше 3 тысяч квадратных метров, расположенных в Казани, Набережных Челнах, Альметьевске и Нижнекамске. Всего 189 торговых компаний республики. Ожидается, что за счет этой меры региональный бюджет будет ежегодно пополняться более чем на 300 миллионов рублей.

— Но это будет означать повышение розничных цен?

— Очевидно, что это отразится на стоимости аренды в торговых центрах, а значит, и на цене товаров.

«РЕЗУЛЬТАТЫ ПОЛУЧАЮТСЯ ОТОРВАННЫМИ ОТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
И В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ НЕ В ПОЛЬЗУ НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКА»

— Насколько точной оказывается кадастровая оценка недвижимости государством?

— Кадастровая стоимость определяется методом сплошной массовой оценки. Все объекты в пределах условной территории оцениваются по одним и тем же критериям. Поэтому результаты получаются оторванными от действительности. И в большинстве случаев не в пользу налогоплательщика. Так, по земле показатели кадастра — той самой государственной оценки стоимости объекта — в отдельных регионах превышают рыночную стоимость в 10, а то и более раз. Соответственно и причитающаяся сумма налога выходит существенно выше. Огромная волна судебных процессов по пересмотру стоимости земель продолжается и сейчас.

— Раньше по жилым помещениям стоимость была существенно занижена. Сейчас она может получиться значительно завышенной?

— Да, хотя, по сути, результаты оценки должны соответствовать рыночной стоимости объектов. Пока налог рассчитывается исходя из инвентаризационной стоимости. Все прекрасно понимают, что она далека от реальной, порой существенно занижена. Но мы привыкли к этому. Считаем низкий налог на свое имущество нормой. Хотя во всем мире налог рассчитывается исходя из рыночных цен.

— И по жилой недвижимости казанцам могут просто по документам пересмотреть кадастровую стоимость и автоматически завысить?

— Да, именно так. Нерешенные проблемы кадастровой оценки земельных участков присущи и жилой недвижимости.

— Почему кадастровая стоимость оказывается выше в разы?

— Основная причина именно в методологии оценки: все участки в пределах условной территории оцениваются по одним и тем же критериям, которые не учитывают специфики объектов. Другая причина — закрытость процедуры выбора оценщика и утверждения кадастровой стоимости.

— Опираясь на пример земельных споров, объясните, как велик шанс оспорить в суде кадастровую стоимость?

— Если обратиться к статистике, по стране в 2013 году вынесено порядка 67 - 68 процентов положительных решений по таким делам, за 9 месяцев 2014 года — чуть больше 50 процентов. Иными словами, есть некоторое снижение процента выигрышных дел. Суды стали менять практику в сторону рассмотрения дела по существу. Так, теперь недостаточно просто принести отчет о рыночной стоимости, нужно доказывать достоверность ее определения.

Негативный момент — передача споров о кадастровой стоимости в суды общей юрисдикции, где наработанной практики по таким вопросам пока нет.

— Понятно, что население не особо ратует за введение новых налогов. Однако есть и исключения. Так, часть общества выступает за введение налогов для богатых путем установления прогрессивной налоговой шкалы.

— В принципе, с 1991 по 2000 год в России существовало прогрессивное обложение подоходного налога. Сейчас в прессе активно муссируется идея некоего «патриотического налога», по которому граждане с доходом более одного миллиона рублей в месяц должны будут платить подоходный налог по ставке в 50 процентов.

Но не думаю, что это будет воплощено в жизнь. Российский опыт показывает, что начинается активное сокрытие доходов: дробление бизнеса, вывод части доходов на подставных или даже вымышленных лиц. Никакого значительного для бюджета эффекта это, скорее всего, не принесет.

В принципе, уже сейчас в нашей стране есть некие элементы налога на роскошь. Допустим, повышенный коэффициент (от 1,1 до 3) для ставки транспортного налога на автомобили стоимостью свыше 3 миллионов рублей.

УВЕЛИЧЕНИЕ ВЗНОСОВ ВЫДАВИЛО С РЫНКА 600 ТЫСЯЧ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ

— В начале 2013 года возник переполох с повышением социального налога для индивидуальных предпринимателей до 34 процентов. Последствия этого решения ощущаются сейчас?

— Да, в 2013 году мы наблюдали резкое повышение тарифов по социальным взносам. По сравнению с 2012, когда было 17,2 тысячи рублей, фиксированные взносы подросли в два раза и составили 35,6 тысячи рублей. А ведь помимо взносов нужно уплачивать еще и налоги.

Разумеется, для многих это оказалось непосильной задачей, и, как следствие, рынок потерял более 600 тысяч предпринимателей. И это на фоне и без того невысоких показателей численности малого бизнеса.

— Власти не пытались как-то исправить случившееся?

— В 2014 году для того, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, фиксированные платежи снизили до 20,7 тысяч рублей. Казалось бы, платежи фактически вернулись к показателям 2012 года. Но есть нюанс: добавился «бонус». Теперь помимо фиксированного взноса нужно дополнительно выплачивать один процент от превышения ежегодного дохода в 300 тысяч рублей. Понятно, что при таких условиях малому бизнесу работать непросто.

— То есть эти 600 тысяч предпринимателей не вернулись?

— Пока нет. Будем надеяться, что проблему помогут решить налоговые каникулы. Эта интересная инициатива уже обсуждалась ранее и сейчас в ежегодном послании Федеральному совету была поддержана президентом.

— Да, Путин в своем послании Федеральному собранию потребовал меньше тревожить бизнес и по налогам в том числе. Его слова могут привести к отмене некоторых нововведений?

— Обещания не повышать налоговую нагрузку на несырьевой бизнес до 2018 года уже фигурировали в Бюджетном послании в 2012 году, однако налоговое бремя все равно выросло.

Что касается надзора, то президент России предложил не проверять предприятия в течение трех лет, если предыдущие три года к ним не было существенных нареканий. Но в реалиях избыточного и порой противоречивого регулирования, заниматься бизнесом, не нарушая хоть каких-то правил, в России крайне сложно. Так что некоторые сомнения в реализации положений послания остаются.

— А в целом, что вы можете сказать по поводу основных тезисов президента в отношении налогов?

— Предложения, безусловно, очень актуальные. Бизнесу для устойчивого развития нужны стабильность и определенность, в том числе возможность спланировать свои налоговые расходы. Двухлетние налоговые каникулы для вновь созданных малых предприятий обсуждаются не первый раз. Хочется верить, что с подачи президента РФ эти инициативы заработают уже в этом году. Но в условиях нынешнего падения цен на нефть нужно за счет чего-то финансировать социальные обязательства и рост оборонных расходов.

— Можно вернуть в страну выведенные ранее капиталы.

— Предложенная амнистия для капиталов призвана уравновесить жесткость закона о контролируемых иностранных компаниях. Формально данный закон не затрагивает офшорные доходы, полученные до его вступления в силу, которое произошло 1 января 2015 года, однако по ним претензии у правоохранителей все равно могут возникнуть, ведь использование офшоров для фиктивных операций, ставящих целью снижение налогов, незаконно.

— Может ли девальвация рубля вынудить государство к повышению налогов в новых условиях? Вообще, подобные кризисы в прошлом приводили к повышению налогов?

— Дополнительное повышение налогов будет губительным для бизнеса. Не думаю, что правительство прибегнет к такой непопулярной мере. Однако приняты меры по повышению качества и ужесточению налогового контроля. Все мы уже сейчас видим, насколько внимательнее государство стало относиться к сбору налогов и как расширились полномочия проверяющих.

— Вообще, как компенсация увеличивающейся налоговой нагрузки, есть ли налоги, которые в скором будущем уменьшатся или вообще отменятся?

— Думаю, не стоит ожидать уменьшения или отмены налогов. Другой вопрос — отдельные точечные льготы и ослабления.

«БЫВАЕТ, ЧТО ВЫЕЗДНАЯ ПРОВЕРКА ЗАКАНЧИВАЕТСЯ НЕ НЕДОИМКОЙ,
А ВОЗВРАТОМ ПЕРЕПЛАТЫ ИЗ БЮДЖЕТА»

— Обратимся непосредственно к деятельности вашей компании. В чем заключается ваша основная деятельность.

— Мы специализируемся на налоговом праве. Кроме непосредственного разрешения налоговых споров мы выстраиваем систему налоговой безопасности компаний, оцениваем налоговые риски, которые в ходе налоговой проверки могут привести к значительным доначислениям. К тому же часто бывает, что в ходе налогового аудита нами выявляются значительные переплаты. Бухгалтер осторожничает, и возникают резервные «налоговые подушки», которые можно вернуть из бюджета, либо использовать в дальнейшем.

— Государство может что-то вернуть?

— Был случай, когда выявленные в ходе аудита неучтенные расходы мы отразили в возражениях на акт проверки. Часть расходов признала сама инспекция, часть — управление. Правомерность принятия остальных расходов подтвердил суд. В результате для предпринимателя выездная проверка закончилась не недоимкой, а возвратом переплаты из бюджета.

Часто компании обращаются к нам уже после того, как получат решение о начале проверки. В этом случае все взаимодействие с налоговым органом строится через наших экспертов. Это позволяет нашим клиентам чувствовать себя спокойно и уверенно и не отвлекаться от решения основных бизнес-задач.

«Кроме непосредственно разрешения налоговых споров мы выстраиваем систему налоговой безопасности компаний, оцениваем налоговые риски, которые в ходе налоговой проверки могут привести к значительным доначислениям»
«Кроме непосредственно разрешения налоговых споров мы выстраиваем систему налоговой безопасности компаний, оцениваем налоговые риски, которые в ходе налоговой проверки могут привести к значительным доначислениям»

— В чем заключается эффект от этих мероприятий?

— Основную отдачу дает предотвращение переплат в результате налогового планирования, оптимизация и борьба с несправедливыми доначислениями по итогам налоговых проверок. Всего за 5 лет деятельности мы помогли сохранить нашим клиентам более 5 миллиардов рублей.

— Какую сумму в среднем доначисляет налоговая в ходе проверки?

— Если говорить о среднем бизнесе, то это приблизительно 10 - 30 миллионов рублей. Крупнейшим налогоплательщикам порой доначисляют 100 - и150 миллионов рублей. Поэтому не стоит заниматься «схемотворчеством». При самостоятельной оптимизации важно оценивать возможные риски и думать о последствиях.

«ПРАКТИКА НАЛОГОВОЙ ПРОВЕРКИ ЧАСТО ОТКЛОНЯЕТСЯ ОТ ТЕОРИИ»

— Перейдем конкретно к налоговой проверке. Какие нарушения чаще всего совершают налоговики?

— Начнем с того, что проверяющие должны строго соблюдать процессуальные требования при всех мероприятиях налогового контроля, при рассмотрении материалов проверки. Это очень важно. И это далеко не формальность.

— А формальности соблюдаются?

— К сожалению, часто практика отклоняется от теории: бывает, проверяющие запрашивают документы, не относящиеся к предмету проверки, проводят осмотры без понятых, при допросе не знакомят с правом не свидетельствовать против себя, проводят выемку, не запросив до этого документы по требованию. Такие ошибки порой позволяют исключить добытую информацию из доказательственной базы налогового органа.

— Как это происходит?

— В нашей практике был интересный случай. Инспекция провела выемку документов. В суде инспектор объяснил ее необходимость тем, что директор отказался получить требование и представлять документы добровольно. При анализе материалов проверки мы обнаружили, что директор даже теоретически не мог отказаться от получения требования — в это время он был за границей. А с отметкой в загранпаспорте уже не поспоришь. Выемку признали незаконной, а с ней — и решение по проверке.

— Такие нарушения происходят часто?

— Много нарушений связано с несоблюдением процедуры рассмотрения материалов налоговой проверки: не знакомят с актом проверки, не вручают приложения к акту. Распространены ситуации, когда до плательщика налогов попросту не доходят уведомления о том, где и когда будет произведено рассмотрение материалов проверки. Соответственно налогоплательщик не может вовремя явиться и представить возражения, выразить свою позицию. А это существенное нарушение прав налогоплательщика, которое может стать поводом для признания решения налогового органа незаконным.

— Какие претензии в большинстве случаев предъявляет уже сама налоговая?

— Порядка 70 процентов налоговых споров относится к спорам, связанным с неблагонадежными контрагентами — фирмами-однодневками. Проблема очень серьезная. Она затрагивает и бюджет, и налогоплательщиков. Часто из-за того, что контрагенты не исполняют свои налоговые обязательства, страдают и добросовестные компании.

— Как можно понять, что контрагент недобросовестный?

— Благодаря электронным сервисам налоговой службы теперь это сделать очень легко. Например, на сайте Федеральной налоговой службы России возможно узнать, не зарегистрирован ли ваш контрагент по адресу массовой регистрации, подает ли налоговую отчетность, нет ли задолженности по налогам и прочие важные моменты. Необходимо обязательно у самой фирмы запросить учредительные документы, удостоверится, что директор — это реальное лицо, а не номинальный товарищ, который и не подозревает о том, что является руководителем. И, разумеется, все операции должны быть подлинными, а не просто нарисованными на бумаге. Это основное.

«НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКИ ЧАСТО ДОПУСКАЮТ ОШИБКИ
В СИЛУ НЕПОЛНОГО ПОНИМАНИЯ СВОИХ ПРАВ»

— Какие ошибки чаще всего совершают проверяемые организации?

— Налогоплательщики часто допускают ошибки в силу неполного понимания своих прав и границ полномочий налоговых органов. Например, передают проверяющим излишнюю информацию, даже сверх того, что от них просят. Бывает, представляют доступ к базам 1С. К тому же часто позиция компании не является выверенной: сотрудники говорят одно, руководители считают по-другому. И на этом налоговый орган тоже может сыграть во время проверки.

— Но если компания ничего не скрывает, может, и не надо договариваться?

— Бывает так, что сотрудники домыслят, выскажут какие-то предположения, которые фактически могут и не иметь отношения к реальности. Ведь бывает, что инспекторы допрашивают тех, кому неизвестны и не могут быть известны ответы на вопросы проверяющих. Такие показания расцениваются судами критически.

— Налоговая же должна основывать свою позицию на бухгалтерских документах. Разве не так?

— Конечно, данные бухгалтерского учета — это основное. Но никто не исключал результатов осмотров, допросов.

— То есть человека можно допросить и уже на его показаниях доначислить налоги?

— Это может быть использовано, как одно из доказательств. Разумеется, на основании одного только допроса решение по проверке написано быть не может. Здесь играет роль совокупность доказательств. По документам компания может выглядеть идеальным налогоплательщиком. Но налоговый орган приедет и увидит, что фактически по юридическому адресу никто не располагается и никакой деятельности не ведется. Что директор вообще знать не знает, что он директор. Такие доказательства сыграют весомую роль.

— А если взять идеальную фирму, у которой все чисто и в документах, и в деятельности. Ей-то нечего боятся и скрывать?

— У нас много законов, подзаконных актов и судебной практики, которые порой противоречат друг другу. Законодательство к тому же очень динамичное. В среднем Госдумой РФ ежегодно принимается 400 - 450 законов, к этому нужно добавить и новые подзаконные акты (инструкции, приказы и тому подобное). Налоговая отрасль в этом ключе традиционно лидирует. Понятно, что уследить за всем сложно. И на этом позиция фирмы может пострадать.

ПРОВЕРКА ЧАСТО ПАРАЛИЗУЕТ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КОМПАНИИ

— Вы сказали, что в момент проверки с налоговиками общаются только ваши эксперты. То есть даже директор и главный бухгалтер не общаются с проверяющими?

— Налоговая проверка часто затрудняет деятельность компании, сильно отвлекает. Мы берем коммуникации с проверяющей группой на себя, участвуем во всех мероприятиях налогового контроля, в том числе сопровождаем опросы, осмотры, выемку, получаем и передаем документы. Поэтому налоговому органу не приходится выгадывать время для вручения каждого требования или проведения осмотра из-за занятости руководителя или, скажем, отпуска бухгалтера. А компании это позволяет концентрироваться на своих основных задачах.

— А это не вызывает подозрение у налоговой? Что появились, по сути, посредники. Что компания, возможно, что-то скрывает?

— Нет, это сложившаяся практика. Деловой подход. В результате удобнее и компании, и проверяющей группе, поскольку они оперативно получают четкие ответы на свои требования и запросы. Примерно 20 процентов проверок идут с подобным сопровождением. Это, к сожалению, не очень высокие цифры. Много ошибок совершается во время проверки, а ведь их можно было бы избежать.

— Какие категории своих основных клиентов можете выделить?

— Чаще всего это крупнейшие налогоплательщики и те, кто уже обжегся ранее.

«К ВОПРОСАМ ОПТИМИЗАЦИИ НУЖНО ПОДХОДИТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНО»

— Много разговоров ведется о налоговой оптимизации. Где ее грани? Какую черту лучше не переступать, чтобы не попасть под наказание?

— Отличный вопрос! Эта грань действительно очень тонкая... Она идет по линии искусственности. То есть если в той схеме, которую применяет компания, нет деловой цели, хозяйственной задачи, то это будет рассматриваться как уклонение от уплаты налогов, злоупотребление различными юридическими конструкциями. При соответствующих размерах оно может быть квалифицировано и как налоговое преступление.

— А можно пояснить на примере?

— Был такой случай. По «профессиональному совету» стороннего консультанта компания перевела свой производственный персонал в новую фирму на упрощенную систему налогообложения и заключила с ней договор аутсорсинга. При этом трудовые функции, место и условия работы не изменились, об этом и рассказали на допросе работники. Директором новой компании был назначен слесарь налогоплательщика. Оплата за «аутсорсинг» проводилась в размере, равном сумме зарплаты и единого социального налога. К нам налогоплательщик обратился уже с решением по выездной проверке. К счастью для него, сумма претензий по этому эпизоду была незначительной. Остальные доначисления оспорили в суде.

Поэтому к вопросам оптимизации нужно подходить профессионально. Прежде чем полагаться на советы из «сборников самых проверенных налоговых схем», подумайте, чем это может обернуться для вас в будущем.

— То есть дробление бизнеса, которое часто применяется на практике, является незаконным?

— Незаконным является искусственное дробление, которое осуществляется только на бумаге. Когда все новоиспеченные директора и новые ИП, созданные в ходе дробления, остаются на тех же местах и выполняют те же функции. Это чревато компании существенными налоговыми доначислениями. Законное же дробление производится с экономической целью. Например, для того, чтобы выделить непрофильные активы и деятельность в отдельную организацию или вывести процесс закупки или сбыта в отдельную компанию для фокусировки на конкретных бизнес-процессах.

— В законе указан точный список действий, которые можно считать уклонением от налогов, а которые — легальным налоговым планированием?

— Отмечу, что и само понятие необоснованной налоговой выгоды на законодательном уровне пока не закрепили. Есть только разъяснения на уровне постановлений президиума пленума ВАС РФ. Поправки готовятся, но предлагаемые на данный момент формулировки вряд ли поставят точку в вопросе. При этом в США и ряде европейских стран существуют конкретные списки незаконных схем, которые применять совершенно точно нельзя. В России такого документа нет, а он был бы полезным.

— Возможна ли в современной России ситуация, как с Аль Капоне: когда человека не могли поймать за другие преступления и посадили за неуплату налогов?

— В России свой креатив. Недавно Белгородский областной суд сформировал жуткий для налогоплательщиков прецедент — подтвердил правомерность доначисления НДФЛ с суммы дорогостоящей покупки. Гражданин купил землю, оформил сделку в Росреестре. Но по данным налоговой отчетности, он уже несколько лет не имел легальных доходов. Проверяющие решили проявить творческий подход и доначислили подоходный налог на всю сумму покупки. Случай, кстати, не единичный.

ДЕЛО О ТРОЙНОМ НАЛОГОБЛОЖЕНИИ

— Были ли в вашей практике уникальные дела?

— В июне 2014 года мы добились положительного рассмотрения дела в Конституционном суде РФ. Это действительно уникальный случай. К слову, количество вынесенных Конституционным судом РФ постановлений по налоговым делам в 2011 году равнялось нулю, в 2012-м было пять дел, в 2013-м также пять. То есть это единичные случаи.

— Дело нужно было вывести на такой высокий уровень?

— Это дело — яркий пример несправедливейших доначислений по итогам налоговой проверки. Компания осуществляла розничную и оптовую торговлю строительными материалами. Руководствуясь позицией минфина и налоговых органов, они полагали, что находятся на общей системе налогообложения, поскольку общая площадь всех отделов магазина превышает 150 квадратных метров, а значит не подпадает под ЕНВД.

— Логично...

— Да, но в ходе проверки налоговый орган посчитал, что каждый отдел является самостоятельным объектом торговли, соответственно, поскольку торговая площадь каждого из них не превышает 150 квадратных метров, доначислил ЕНВД (попутно — пени, штрафы за неуплату налога и за непредставление декларации).

— То есть получилось двойное налогообложение...

— Но на этом налоговый орган не успокоился. И доначислил также НДС. Точнее, снял вычеты по НДС. При этом снизить доначисление на сумму ошибочно уплаченного НДС с реализации (а плательщики ЕНВД освобождены от этого налога) проверяющие отказались. Получилось даже не двойное, а тройное налогообложение. Суды всех трех инстанций рассмотрели дело не в нашу пользу, ВАС РФ отказал в пересмотре. Но нам удалось добиться положительного рассмотрения дела в Конституционном суде РФ.

— То есть в этом случае вы посчитали, что законы не соответствуют Конституции?

— Не совсем так. Мы посчитали, что тот смысл, который суды придали некоторым нормам закона в этом деле, противоречит Конституции. И Конституционный суд России поддержал нас — признал, что решения нижестоящих судов шли вразрез с основным законом страны.

— Какие еще интересные дела были с налоговой?

— Налоговые органы углубляются в технологии, чтобы понять, как следует облагать те или иные стадии и процессы производства. Выезжают на объекты, наблюдают за технологическими процессами. В целом надо отметить повышение качества проверок. Тем не менее остаются и нерешенные вопросы.

Так, в одном деле спор касался распределения прямых и косвенных расходов по налогу на прибыль. Налогоплательщик учел расходы на субподрядчиков в составе косвенных, инспекция же перевела их в состав прямых. Суды трех инстанций поддержали нас.

— Налоговая с этим смирилась?

— Теперь приходит инспектор с очередной проверкой. Не найдя других нарушений, вновь выводит этот эпизод в акт. Ну не может он уйти без доначислений. Для налогоплательщика это новые судебные разбирательства, значительные судебные издержки. Это неправильно. В этом ключе взыскание с налоговых органов реальных сумм судебных расходов — гонораров юристов, безусловно, дисциплинировало бы налоговые органы.

РЫНОК ОЧЕНЬ РАЗНООБРАЗНЫЙ, ПЕСТРЫЙ И ЕМКИЙ

— Как себя чувствует сейчас юридический рынок Казани? Остра конкуренция?

— Конкурентов очень много. Есть ряд юридических компаний, стабильно занимающих 5 - 7 лидирующих позиций. Нашими конкурентами являются также и аудиторские фирмы, и многотысячная армия адвокатов. Рынок очень разнообразный, пестрый и емкий.

— Формирование этого рынка уже завершилось?

— Он все еще находится на стадии становления и не поделен до конца между участниками. Поэтому, по нашему мнению, очень важно найти в нем свою нишу, узкую специализацию. И быть в ней безусловным экспертом.

— Сколько у вас сотрудников?

— Сейчас 10 человек, 8 юристов и два сотрудника из бэк-офиса. Был штат и в 20 - 30 человек, но поняли, что более сплоченной командой двигаться эффективнее.

— Кроме непосредственной работы с клиентами вы проводите и Поволжский налоговый форум.

— Да, и идея изначально была наша. Наше детище, которое сначала организовывали совместно с КФУ и московской компанией «Пепеляев Групп». Форум проводим с 2010 года, в 2015 году будет уже пятый юбилейный съезд. Суть мероприятия в том, чтобы на одной площадке собрать все стороны налоговых отношений: налогоплательщика, представителей налоговых органов и судей. Дискуссии бывают очень жаркие и интересные.

— Какой еще общественной деятельностью вы занимаетесь?

— Проводим семинары об эффективном поведении во время налоговых проверок, по налоговому планированию и оптимизации. Скоро выходит в свет книга — путеводитель по налоговой проверке. В ней мы обобщили свой опыт сопровождения проверок. Понятным для любого не юриста языком провели разбор вопросов, которые неизбежно возникнут у всех, кто столкнется с проверкой.

Также в 2013 году мы стали экспертами по налоговому праву Тимура Нагуманова, уполномоченного по защите прав предпринимателей при президенте РТ. В рамках нашего сотрудничества ведем pro-bono проекты (это оказание профессиональной помощи благотворительным, общественным и иным некоммерческим организациям, а также частным лицам, которые не могут подобную помощь оплатить — авт.), обеспечиваем экспертную поддержку.

ВЛЮБЛЕННОСТЬ В СВОЮ РАБОТУ — НАВЕРНОЕ, ЭТО ГЛАВНОЕ

— Как вы стали работать в «Зените»?

— Первое образование я получила в КГФЭИ, оно связано с налогообложением, второе — юридическое — получила в Московской государственной юридической академии им. Кутафина (МГЮА). В «Зените» работаю с 2010 года — с момента основания.

— Насколько сложно быть профессиональным юристом в России?

— Если ты занимаешься любимым делом, то никаких сложностей в этом нет. Мы получаем удовольствие от своей работы. Вообще меня всегда привлекала юриспруденция и вопрос выбора профессии, направления никогда передо мной не стоял.

— Как проводите свободное время? Какие есть увлечения помимо юриспруденции?

— Провожу его с семьей и по большей части на природе. Зимние выходные обычно проходят на горе — катаемся на сноуборде и плюшках. Также каждый вечер перед сном мы с сыном обязательно бегаем. Сама я еще и каждое утро в 6 часов делаю пробежку. Люблю готовить. Коллекционирую рецепты этнических блюд, которые привожу из путешествий.

— И наш традиционный вопрос. Назовите три секрета успеха в бизнесе.

— Ответственность выше того уровня, что от тебя ожидают. Нестандартный подход, творческие решения. И влюбленность в свою работу — наверное, это главное.