Илья Разин

С КРЫМОМ У УРГАНТА КАК-ТО НЕЛОВКО ПОЛУЧИЛОСЬ

— Илья, начнем с вопросов, которые задают в любом городе: у вас есть определенные ассоциации с Казанью?

— Ну конечно, Кул Шариф сразу бросается в глаза, приезжаем — и сразу мечеть. На самом деле мы не так часто бывали в Казани. По-моему, нас приглашали дважды.

— Как-то в Казани в клуб «Маяковский» на вас пришли 20 человек, и очень уютный концерт получился. В то же время я вас видел на сцене «Нашествия». Для какой публики выступать комфортнее?

— Приятнее было тогда, в «Маяковском». На открытых летних фестивалях не сильно чувствуется связь с многочисленной аудиторией. Там огромная сцена, ты далеко находишься от людей, тебе сложно вообще почувствовать, что и как, что они себе там думают, на кого они пришли и как они реагируют, знают они слова или нет. Всегда приятнее, когда тебе люди подпевают, ты видишь лица, слышишь голоса. Поэтому клубные выступления нам импонируют больше.

— В прошлом году вы выступали на шоу «Вечерний Ургант» с песней про Крым. Все бы было хорошо, но с момента подписания договора о присоединении полуострова не прошло и двух недель на тот момент. Это случайно так получилось? И в связи с этим тоже вопрос: как считаете, музыкант должен быть вне политики либо высказывать свою точку зрения на этот счет?

— Мы сами не ожидали такой реакции. Как вы знаете, песня была написана задолго до известных событий. А само выступление на шоу было запланировано еще за полгода до эфира. И песня, соответственно, выбиралась так же заранее. Так что это просто совпадение, что композиция попала в повестку дня. Мне кажется, что музыкант ничего никому не должен! Просто есть люди, которым приятно отталкиваться от политических событий, социальных конфликтов в своем творчестве, а есть музыканты другого плана, которым интересна в музыке сама музыка, не привязанная ни к чему: ни к политике, ни к чему-то другому. Мы, скорее, отрезаны вообще от политики, хотя кажется, что некоторые песни каким-то образом связаны с ситуацией в стране или в мире. Но на самом деле это не так.

— Это просто жизнь, получается, диктует, расставляет свои акценты?

— Да, когда-то песня «Поэзия» собрала в себе все, видимо, о чем я не могу петь в других песнях. Так, собственно, проблемы были поставлены там, в 2003 году. Мы поем ее сейчас, ничего не изменилось вообще, хотя прошло больше 10 лет.

— А для вас Крым такой же, на тех же «солнечных батареях», как поется в песне, или поменялось что-то?

— Я еще не был в Крыму после того, как он стал российским. Но надеюсь, что там ничего не изменилось, что там живут те же люди, которые и жили, надеюсь, что им так же приятно там жить и принимать гостей... Природа то уж точно осталась той же.

И СТИНГА НАЧНУТ ПЕТЬ НА УЛИЦЕ В РОССИИ

— В прошлом году «Полюса» отметили свое 15-летие. На ваш взгляд, за это время изменилась структура самого шоу-бизнеса? Когда было проще, с компакт-дисками или в ситуации, когда вся музыка лежит в сети, скачивай — не хочу...

— Да, ситуация поменялась. И я бы не сказал, что за эти 15 лет, но за 25 точно. В плане продаж музыки и интереса к музыке. Но мы меняемся вместе со всем. Взрослеем.

А если говорить об альбомной жизни коллективов, то сейчас, например, проще выпускать синглы и кататься после этого с гастролями по стране. Если есть, конечно, до этого накопленный музыкальный багаж. С одним синглом особо не повыступаешь. Жизнь убыстрилась, большие формы принимаются публикой тяжело. Все равно альбомы, так или иначе, группами выпускаются, просто с коммерческой точки зрения они не приносят никакой выгоды.

— Не обращали внимания на то, что поют подростки под гитару? Как в конце 90-х многие пели «Кино», ДДТ и «Чайф», так и сегодня тот же репертуар часто можно услышать во дворах. Получается, что за это время не появилось таких идолов, которые могли бы поменять «дворовый плей-лист» уже у нескольких поколений молодежи? Почему так происходит?

— Сложно сказать, что людям придется по душе, до такой степени, чтобы они пели это под гитару. Простые формы, легко запоминающиеся мелодии, несколько простых аккордов — и поэтому группа «Чайф», например, соответствует званию «народного коллектива». Поэтому «бутылка кефира, полбатона», как бы она ни навязла в зубах у некоторых, до сих пор исполняется на улицах. А по поводу появления в народном плей-листе современных коллективов... Может быть, исполнители к себе немножко по-другому относятся в том смысле, что сочиняют какие-то более сложные формы. Но народ подтянется, я уверен. И Стинга начнут петь на улице в России. В Англии же поют — пожалуйста. Так что и у нас, я думаю, что не за горами время, когда будут исполнять более сложные композиции. Группу «Пятница» же, к примеру уже поют...

— Как вы считаете, все-таки в русском роке первична музыка или текст?

— В русском роке, наверное, стихи в первую очередь. Поскольку мы не занимаемся русским роком в том понимании, в котором его представляет «Наше радио», у нас, я думаю, какое-то равенство между текстом и музыкой.

— Гармония?

— Да. Текст не превалирует по крайней мере. Или песни сочиняются как песни, как слова, положенные на музыку. Сразу же. У меня этот процесс одновременный. Музыка рождается в голове сразу с текстом. Я всегда понимаю, какой слог ляжет на какую ноту. Я все запоминаю, а когда уже складывается композиция целиком, я показываю ее группе. Мы все думаем над аранжировками, ребята могут вносить свои коррективы в музыкальную часть, но в текст никто не лезет, это часть остается за мной. И только после этого записываем.

— Вас, наверное, извели вопросы о том, к какому стилю относите свою музыку?

— Да, мне кажется, что смысла нет классифицировать себя в каком бы то ни было жанре. Мы из-за этого и придумали жанр Choza Music, который подразумевает, что никаких ограничений в смысле стиля нет. Единственное, что точно можно сказать о нашей музыке, что это все-таки песни, и песни на русском языке.

КАК ГЕННАДИЙ БАЧИНСКИЙ ПОВЛИЯЛ НА «ПЛАНЫ НА ЛЕТО»

— Многие ваши поклонники схожи во мнении, что некоторые композиции получаются очень атмосферными. Та же «На батареях солнечных»...

— Ну тут уже к чему душа стремится. Один раз атмосферную сочинишь, а другой раз как пойдет. Песни, если их отпустить, они сами себя строят. Если ты минимально в это вмешиваешься, в этот процесс, тогда тебя ведет музыка туда, куда ей лучше. Вот так бы я сказал.

— Геннадий Бачинский очень любил ваши «Планы на лето» (оригинальное название песни «Уметь ждать» — прим. ред.). Вспоминал, как вы показывали ее ранним летним утром сидя на какой-то питерской остановке общественного транспорта. Когда на радио «Маяк» и на «Максимум» объявили день памяти по Геннадию в день похорон, она неоднократно звучала в эфире.

— Да, по просьбе Геннадия мы и записали эту композицию, потому что она очень понравилась и он хотел как раз, когда они со Стиллавиным уходили с радио «Максимум», чтобы фирма Volkswagen оплатила съемки мультипликационного клипа на эту песню. Но так как делать нужно было это очень быстро, западная компания не смогла включиться в процесс. В результате Гена снял прощальный ролик для радио «Максимум» под эту песню. Она, к сожалению, и стала такой эпитафией. Летом они ушли после значительного этапа своей жизни с одной радиостанции на другую, а зимой Бачинского уже не стало. А показывал я «План на лето» на остановке 22 автобуса в Петербурге рядом с гостиницей «Астория».

— Как познакомились с Бачинским?

— Мы с Геной учились не то чтобы вместе, но в одном Электротехническом институте имени Ульянова-Ленина. Как раз в начале 90-х там начал образовываться вузовский рок-клуб, были всевозможные конкурсы. И мы с Геной участвовали в одном из таких конкурсов. У него не было бэнда, у меня не было бэнда тогда, мы пели под гитару. Я свою песню пел под гитару, он — какую-то свою. И в результате мы с ним разделили первое место, нас крутили по институтскому селекторному радио. Можно сказать, схватили первые минуты славы. Вряд ли эти записи сохранились. Так что мы познакомились как призеры этого конкурса и начали общаться. Потом Гена начал устраивать рок-фестиваль на базе института. У меня был коллектив, но, к сожалению, коллектив был сырой, несыгранный. Нам так и сказали, что песни хорошие, да только рановато вам пока на сцену.

Когда перебрались в Москву, стали встречаться гораздо реже. Однако, когда мы записали песню «Поэзия», она была отправлена как раз на радио «Максимум», где Генка уже работал. Она полгода там благополучно пролежала на полке, а потом была поставлена в эфир. И выстрелила.

— Набиралась выдержки?

— Тогда на радио «Максимум» существовал такой формат, что в неделю они ставили новинку русской группы и несколько «боевиков» англоязычных. Тут группа «Сплин» выпускает пластинку, а на следующей неделе — Земфира, потом — группа «Би-2», а потом — группа «Мумий Тролль». И у них все расписано, некуда было нас приткнуть. Естественно, они для аудитории выберут скорее какую-то известную историю, нежели группу, которую не знает никто. А потом вдруг образовалась какая-то дырка, не было хита ни от «Мумий Тролля», ни от «Сплинов» — ни от кого. Тут и мы пришлись ко двору. Так вот и живем до сих пор!

— Как вы считаете, в чем магия Питера, почему оттуда столько талантливых людей и в музыке, и в кино, и в телевидении, и радио?

— Сырость, туманы, слякоть, дождь, плохая погода. От этого стремишься к прекрасному под давлением тяжелых обстоятельств. Стремишься к прекрасному через творчество. Из дома выходить не хочется, на гитаре играешь, сочиняешь...