НА АРАБОВ ТАТАРЫ ПОНАЧАЛУ СМОТРЕЛИ КАК НА НЕБОЖИТЕЛЕЙ

Я начал соблюдать пост еще в 1992 году. С переменным успехом набрал «стажа» почти в 25 лет. Поэтому могу говорить о своем опыте, о том, чему сам был свидетелем.

Начало 90-х пришлось на годы становления суверенитета Татарстана. Все национальное, татарское было в тренде, как это принято говорить сейчас. Религия шла рука об руку с национальным движением, шагала с ней в одной колонне. По большому счету возрождение ислама в Татарстане началось с татарских национальных организаций.

Мало кто тогда знал, как правильно молиться, поститься, в том числе лидеры этого движения. Но у всех было большое желание поскорее вернуться к родным корням. На всю большую Казань тогда вряд ли набралось бы более десятка грамотных в религиозном плане человек. В основном это были вчерашние выпускники бухарских медресе и еще пара-тройка «последних могикан» — имамы мечети «Марджани» Ахмедзаки хазрат Сафиуллин, Габдельхабир хазрат Яруллин и др. Среднее поколение — глубоко атеистическое и советское — боялось ислама, молодежь только подтягивалась.

Речь шла о полноценном исламе с его пятью столпами: шахадой, намазом, уразой, закятом и хаджем. Обрядовый или как его сейчас называют «традиционный ислам», т.е. исполнение тех или иных ритуалов, связанных с повседневной жизнью татар, никогда не прекращался. Обряды наречения имени, проведения никаха, проводов покойника в последний путь, поминки по усопшему на 3-й, 7-й, 40-й день, годовщина со дня смерти — все это безоговорочно выполнялось даже коммунистами и атеистами.

На помощь пришли арабы, на которых татары поначалу смотрели как на небожителей, посланцев святых мест. Они обучали мусульман основам ислама, арабскому языку и являлись для татар непререкаемыми авторитетами в вопросах веры.

В 1992 году был создан местный, независимый от Уфы муфтият, появилась религиозная пресса, об исламе начали писать и говорить татарские газеты, радио и телевидение. В общем, популярность религии стала нарастать день ото дня.

В КОНЦЕ 90-Х ПОСТИЛИСЬ ЧУТЬ ЛИ НЕ ВСЕ

В начале 90-х ураза выпадала на весенние дни и постепенно смещалась в сторону зимних месяцев. В середине-конце 90-х, когда световой день сократился до минимума, постились чуть ли не все. Во многих организациях на время забыли о чаепитиях и перекусах, что, впрочем, не сказалось на качестве работы. Офисные дамы жаловались на головную боль, делали вид «умирающего лебедя». Помню, один татарский профессор устроил скандал на защите диссертации — он держал уразу и требовал, чтобы женщины не приближались к нему (это нарушает пост). Зато вечером, на банкете, разговелся до такой степени, что еле стоял на ногах. Были и другие примеры. Знакомый арабский проповедник во время уразы нарезал километры пешком — он боялся коснуться женщин в общественном транспорте.

Постепенно увеличивалось число по-настоящему верующих людей, по мере смещения календаря в сторону лета отпадали постящиеся по моде или «для фигуры». Лидеры татарского национального движения за небольшим исключением ушли от религии — кто в тенгрианство, а кто к коммунистам.

На этой неделе начался священный для мусульман месяц Рамазан. Он выпадает на летние месяцы. Соблюдать пост стало непросто. Но остались самые стойкие, искренние. Судя по полным мечетям, многолюдным ифтарам (разговениям) — их много. И, как правило, мечети заполнили «дети суверенитета» — молодые татары, избавленные от советских комплексов, ностальгии по буханке хлеба за 16 копеек. Они современны, социально адаптированы и успешны. Многие из них чтят родной язык и культуру — результаты «суверенного» воспитания. Но если поставить на чашу весов их национальные и религиозные предпочтения, то религиозные перевесят с большим отрывом.

Миф о том, что мечети стоят пустые, уже устарел. Они полны, особенно городские. Мечеть — это не клуб по интересам, поэтому мусульмане собираются туда только для намаза — в первую очередь пятничного, общего намаза. В деревнях да, есть такая проблема. Но она связана в первую очередь с тем, что молодежь не остается на селе. А ислам в современном Татарстане — это ислам молодежи, а не пенсионеров как это было раньше. Поэтому он и находится под строгим надзором.

Мусульманские лидеры Татарстана никак не влияют на политическую жизнь республики, не имеют лобби во властных структурах. В этом отношении нельзя проводить параллели с православием, которое де-факто имеет статус государственной религии. Тем более мусульмане мало что решают в общефедеральном плане. Но многое, кстати, может измениться. И очень скоро. Поворот вектора внешней политики России в сторону арабского Востока, поиск новых (старых) партнеров в мусульманском мире повысят значимость и наших исламских лидеров.

Говорить о каком-либо навязывании мусульманства со стороны властей также не приходится. Местные власти еще в советское время боялись обвинений в национализме. Поэтому старались избегать всяких перекосов в религиозных делах. Традиция сохранилась — ко всем конфессиям в Татарстане ровное отношение.

«ВЗЯТЬ ТАХАРАТ» И «НАМАЗНУТЬСЯ»

А что касается самобытности, то сейчас возникла иная проблема. Молодежь стала отходить от национальных традиций, начала склоняться в сторону чистого ислама, без учета каких-либо национальных или региональных особенностей. То есть произошел отход от «традиционного ислама», о котором говорилось выше. Национальное и религиозное сейчас — это не одно и то же. Глубоко верующий молодой татарин, который наизусть знает молитвы на арабском, может совершенно не знать татарского.

Языком религиозной молодежи Татарстана постепенно становится русский. В конце 1990-х - начале 2000-х годов произошла интернализация ислама в Татарстане. К их числу добавились русские мусульмане, принявшие ислам чуваши, марийцы, представители народов Средней Азии и Кавказа. Он перестал быть только татарским. Раздались требования об открытии мечетей, где проповеди читались бы исключительно на русском языке, и такие мечети появились. Появилось множество мусульманских газет, журналов, интернет-сайтов, которые выходили преимущественно на русском языке.

Все большую роль начал играть интернет с его социальными сетями, видеоканалами, откуда молодежь без разбора начала черпать недостающую информацию по вопросам ислама. И часто это была информация самого сомнительного характера, абсолютно не учитывающая какие-либо национальные или региональные особенности. В молодежной мусульманской среде сформировался свой русско-арабский сленг «делать дога», «взять тахарат», «намазнуться» и др. Все это отодвигало молодежь от национальных корней все дальше и дальше.

Положение усугубило то, что в целом в национальных республиках России, в том числе и в Татарстане, в конце 2000-х годов начался резкий откат от татарского языка и культуры. На фоне общего роста великодержавной риторики законодательные органы РФ сделали ряд шагов по сужению сферы применения национальных языков, уменьшились возможности обучаться на родном языке.

Можно ли назвать Татарстан мостом между Россией и Востоком? Да. Тем более что Москва это подтверждает своими решениями. Совсем недавно и. о. президента РТ Рустам Минниханов назначен руководителем группы стратегического видения «Россия — исламский мир». Последние визиты руководителя Татарстана в такие неоднозначные регионы, как иракский Курдистан и Северная Корея, я лично оцениваю как «пробный камень» в контексте новых векторов внешней политики России. Вспомним, что «разруливать» отношения с крымскими татарами также было поручено Минниханову.

Так было и раньше. Со времен Московской Руси татар использовали в восточных делах, языком дипломатической переписки с Востоком был татарский. Татар посылали подавлять басмачество, отправляли послами в мусульманские страны. Так что это не новая традиция.

Так что можно констатировать, что духовное возрождение состоялось. Если в национальных делах чувствуется некий откат, то религиозное самосознание мусульман только растет. Главное — не допустить разрыва между ними, выдержать баланс. Татарская культура и ислам испокон веков развивались в единой связке, взаимодополняя друг друга. Мировоззрение ислама прочно проникло не только в татарскую литературу и искусство, но и в наши обычаи, нормы и этику поведения, стало неотъемлемой частью татарского менталитета, самоидентичности. И теперь очень важно сохранить этот паритет.

Азат Ахунов, доцент кафедры востоковедения и исламоведения Института международных отношений, истории и востоковедения КФУ