Михаил Щелкунов: «О таких, как Ясавеев, говорят: родился не в то время и не в том месте…»

Искандер Ясавеев

«СЧИТАЮ СИТУАЦИЮ НЕПРИЕМЛЕМОЙ В ЭТИЧЕСКОМ ОТНОШЕНИИ»

В среду, 1 июля, в КФУ прошло заседание ученого совета Института социально-философских наук и массовых коммуникаций. На этом заседании должна была разрешиться интрига: что будет с вакантным местом доктора наук на кафедре общей и этнической социологии. На него претендовал известный социолог и общественный активист Искандер Ясавеев, который последние несколько лет был ярым оппонентом ректора Ильшата Гафурова, и его воспитанница Жанна Савельева.

Но в день заседания Ясавеев опубликовал открытое заявление: «Уважаемые члены Ученого совета института социально-философских наук и массовых коммуникаций КФУ! Поскольку я считаю ситуацию, при которой в конкурсе на замещение одной должности сталкиваются два действующих преподавателя кафедры — я и доктор наук, доцент Жанна Владимировна Савельева, — неприемлемой в этическом отношении, прошу снять мою кандидатуру с конкурса на должность доцента кафедры общей и этнической социологии КФУ».

Так Ясавеев, чей трудовой контракт подходит к концу, фактически покинул КФУ, непрерывный трудовой стаж в котором у социолога, согласно официальному сайту университета, на данный момент составляет ровно 20 лет. В этот же день в адрес руководства института поступило официальное обращение коллег Ясавеева и его студентов. В нем они предупреждали, что его уход негативно скажется на качестве образования в вузе. Письмо подписали 117 человек.

А на заседании ученого совета свою кандидатуру сняла и Савельева, которая отказалась конкурировать со своим учителем. «Искандер Габдрахманович Ясавеев — один из немногочисленных докторов наук на кафедре, это ее «жемчужина», известный и уважаемый в социологической среде ученый, один из первопроходцев в методологии конструктивизма, на работах которого выросла целая плеяда социологов в России. Искандер Габдрахманович не просто мой коллега, это мой учитель и наставник, поддерживающий мои студенческие, кандидатские и докторские искания. Благодаря его научной школе я имею степень доктора наук...» — объяснила она свой поступок.

В итоге конкурс на вакантное место доктора наук был признан несостоявшимся.

Скандальности уходу Ясавеева из университета добавило то, что произошел он на фоне конфликта с гендиректором ПСО «Казань» Равилем Зиганшиным. На прошлой неделе Ясавеев, который также является координатором группы «Город без границ», сфотографировал лестницу на набережной Казанки и машину депутата Зиганшина. Произошла стычка. 23 июня Ясавеев был доставлен в полицию по обвинению в хулиганстве. В ответ он написал на Зиганшина встречное заявление за применение физической силы. Вахитовский районный суд 26 июня признал координатора движения «Город без границ» виновным в мелком хулиганстве и оштрафовал на 600 рублей за нецензурную брань в общественном месте. Накануне это решение было обжаловано в Верховном суде РТ.

Михаил Щелкунов

«УВЕРЯЮ ВАС, С 1 СЕНТЯБРЯ ВАКАНТНОЕ МЕСТО БУДЕТ ЗАНЯТО!»

Газета «БИЗНЕС Online» встретилась с директором Института социально-философских наук и массовых коммуникаций Михаилом Щелкуновым, чтобы узнать его позицию по поводу скандала.

— Михаил Дмитриевич, после заседания ученого совета кафедра социологии потеряла двух докторов наук. При условии, что сейчас необходимо активно писать статьи в Scopus, представлять вуз на международном уровне, это большая потеря. Как вы считаете?

— Я бы не стал так драматизировать ситуацию. Во-первых, на кафедре социологии осталась достаточная прослойка докторов. Во-вторых, это может прозвучать цинично, но желающих попасть на работу в университет более чем достаточно! Как кандидатов, так и докторов наук. Они хотят писать в Scopus, вести аспирантов и участвовать в международных проектах...

— То есть вы полагаете, что это вакантное место долго пустовать не будет?

— Уверяю вас, с 1 сентября это место будет занято.

— Но ведь 1 июля ученый совет утвердил на большую часть преподавательских вакансий работников без ученых степеней...

— Это не так. Не менее 50 процентов претендентов — люди с учеными степенями. Плюс не забывайте, что претенденты на профессорские должности выбираются ученым советом КФУ. А их в нашем институте тоже немало.

— Объясните причину нынешней оптимизации, заставившей проводить конкурс среди работающих преподавателей...

— Условия, в которых наша страна уже год находится, называются сложными. В этих условиях всегда идет оптимизация бюджетных расходов. Не нужно думать, что образование стоит в этом вопросе особняком. Оптимизация расходов в высшем образовании ведет к оптимизации штата. Как следствие — оптимизация численности профессорско-преподавательского состава (ППС) вузов. Ее цель — привести штатное расписание ППС в соответствие с нормативами: количеством студентов на одного представителя ППС — 10 к 1.

Это соотношение зависит от многих факторов. От контрольных цифр приема на бюджетные места, которые утверждает минобрнауки РФ. Они разнятся год от года. Внебюджетный прием тоже переменная, условно, сегодня многие идут на журналистику, а завтра таких будет не много. Поэтому каждый год даже вне зависимости от кризиса штатная структура приводится в строгое соответствие с государственными нормативами. Это касается всего университета, и не надо из кафедры социологии и фигуры Искандера Габдрахмановича делать предмет всеобщего внимания. Оптимизация коснулась и кафедр общей философии, религиоведения, отделения массовых коммуникаций, кафедры политологии...

— Но там ведь по возрасту, наверное, люди не могут продолжать работу...

— По разным причинам эти должности выводятся из штатного расписания. Мы распрощались с двумя профессорами, например... (вероятно, речь идет об уходе на заслуженный отдых Альберта Аганова, руководившего Институтом физики, и Ильдара Тарханова — декана юрфака — прим. ред.).

— По возрасту?

— Возрастных ограничений для высшей школы не существует! Это касается продуктивности, умения адаптироваться к новым условиям...

— Но тем не менее возраст сыграл свою роль, так ведь?

— Отчасти.

— Но ведь эта ставка, на которую претендовали Искандер Ясавеев и Жанна Савельева, была. Она ведь не исчезнет. Осенью нужно будет распределять эту нагрузку...

— Это очень сложный процесс, вы не понимаете всей специфики. Здесь надо смотреть на итоги приема по бюджету, выполнение плана по внебюджету. Замечу, что оптимизация — это не волевое решение дирекции университета. По каждой кафедре оптимальный состав согласуется с заведующим кафедрой, это задокументировано.

— Говорят, что многие преподаватели на кафедре социологии сейчас работают больше чем на ставку. Есть полторы ставки, есть ставки с четвертью. Неужели нельзя было собрать все эти кусочки и образовать одну дополнительную ставку, чтобы хватило и Ясавееву, и Савельевой?

— Да, есть у кого-то и полторы ставки. Но этому будет положен конец! Ради интереса можете узнать 1 сентября, много ли осталось «полутораставочников». Но дело не в них. Согласно приказу минобрнауки отныне на основных должностях (не совместители) могут работать только люди, которые прошли конкурс. Раньше можно было взять человека на основную должность приказом с 1 сентября на один год. Отныне это недопустимо. Вот почему конкурс на все должности, по которым сроки избрания истекают в следующем семестре (сентябрь-декабрь), был объявлен 30 апреля — за два месяца до окончания учебного года. Это объявление касалось не только Ясавеева и Савельевой. Только по нашему институту конкурс был объявлен на 51 должность! Оно и понятно: необходимо избрать профессорско-преподавательский состав до 1 сентября, чтобы у тех, у кого сроки контракта с университетом истекают осенью, могли быть спокойны — они не останутся без работы.

Жанна Савельева

«КОНКУРС — ЭТО НЕ НАБОР ВЗАИМНЫХ УСТУПОК!»

— И все-таки складывается ощущение, что в этой истории решающую роль сыграла не ставка, а сама неэтичность ситуации, в которую поставили Ясавеева...

— Никаких гонений и притеснений в течение последних лет Ясавеев не испытывал. Он может это подтвердить. Ему были предоставлены все условия: полторы ставки бюджетных, никаких запретов на научную деятельность не было, давление на него никто не оказывал. Если он делал акции, которые бросали тень на имидж университета, то по итогам не было никаких разбирательств и взысканий. Университет относился к нему терпимо, я всегда старался отвечать ему конструктивно. Его никто пальцем не трогал! Подозревать руководителей университета в каком-то заговоре против Ясавеева просто нелепо.

— Возможно, это годами копилось, чтобы потом эта критическая масса, обратная реакция, довольно жесткая, вылилась в откровенное выживание человека из стен университета... Этого можно было избежать, так ведь?

— Да, но основную ответственность за результат несет сам соискатель, то есть Ясавеев. Поэтому давайте не будем забывать о сущности конкурса, об этике конкурса и поведении конкурсанта.

— И насколько этично, на ваш взгляд, организовать борьбу между учителем и учеником за место под солнцем?

— Вот копия заявления Ясавеева, цитирую: «Поскольку на замещение одной должности сталкивается два действующих преподавателя — я и Савельева, считаю это неприемлемым в этическом отношении...» Как вы считаете, какой должна быть этика конкурсантов, если конкурс по определению — это состязание претендентов для отбора достойнейшего из них? Разве конкурс — набор взаимных уступок и сомнительных договоренностей по принципу «Если я так, то ты так...»? В чем тогда смысл состязания?

— Но есть подозрение, что в данном случае эти условия были созданы искусственно. Разве нет?

— Нет. Вам разве не известны случаи, когда на должность заведующего кафедрой претендуют по два-три человека с одной кафедры? Они неэтично поступают, на ваш взгляд?

— То есть оставить на кафедре Ясавеева и Савельеву было нельзя? Нельзя было избежать этой ситуации?

— Нет, мы, напротив, приветствуем конкурс. На это направлены все установки министерства образования, это абсолютно демократическая процедура. Чем больше претендентов, тем выбор больше! В некоторых университетах по четыре человека с одной кафедры претендуют на одну должность, и, уверяю вас, они не испытывают при этом угрызений совести, потому что конкурс — это не место, где обмениваются комплиментами и компромиссами. В этом, если угодно, заключается этика конкурсного состязания.

«ДОЛЖНОСТИ ПО ГРОБ ЖИЗНИ ЗДЕСЬ НИКТО НЕ ДАЕТ!»

— Давайте все же вернемся тогда к вопросу: почему нельзя было найти дополнительную ставку. И Ясавеев, и Савельева достойны того, чтобы работать в университете, они для КФУ не люди с улицы...

— Я могу сослаться только на позицию закона: никаких преференций для конкурсантов быть не может, создавать преференции просто безнравственно и незаконно. Мы не могли рассуждать в духе: «А давайте выделим еще одно место для Ясавеева, ведь он у нас 20 лет работает, чтобы они на конкурсе с Жанной Владимировной не сталкивались». Уверяю, завтра же придут сто человек с других кафедр и скажут: «Мы тоже здесь 30 лет работали и не хотим на одну должность вместе с молодыми претендовать. Дайте нам преференцию». Эта позиция сейчас разделяется и министерством образования, и обществом — должности по гроб жизни здесь никто не дает!

— У вас тоже выборная должность...

— Да, я тоже готовлюсь к конкурсу на замещение должности директора института...

— Есть конкуренты?

— Пока нет. Поэтому, пользуясь случаем, публично призываю коллег принять участие в конкурсном состязании.

— А если будете конкурировать со своим учеником?

— Пожалуйста! Конкурс на то и существует, чтобы выяснить, кто достойнее. Если таковым станет мой ученик, буду только гордиться!

— Чисто гипотетически порассуждаем. У вас осталась вакантное место. Сейчас Ясавеев может его получить?

— За час до начала ученого совета, когда он принес свое заявление, я пытался с ним поговорить, уговаривал отозвать это заявление. Но он настаивал на этических соображениях. Я думал, это галантный жест, когда мужчина уступает женщине. Но он отверг мое предположение и сказал, что дело не в женщине, а в том, что это коллега с его кафедры.

— Допустим, Ясавеев и Савельева все же вместе принимали бы участие в этом конкурсе. Сложно предположить, как бы разделились голоса?

— Сложно предположить. Но поверьте, никаких сценариев и темных технологий при подсчете голосов нет. Это исключено.

— Но вы не можете сейчас предложить Ясавееву выдвинуть свою кандидатуру, так?

— Конкурс объявляется не менее чем за два месяца. В нынешних условиях на эту должность будет взят исполняющий обязанности. А в дальнейшем будет объявлен конкурс. Условно, 1 сентября примем на работу человека и через несколько дней объявим конкурс. Он пройдет ориентировочно в середине ноября.

— Вы же отвечаете за кадровую политику. Будете бороться за то, чтобы Ясавеев все-таки выдвинул свою кандидатуру?

— По должностным инструкциям подбор кадров осуществляется исключительно заведующим кафедрой.

— Мне сложно представить, что первый проректор КФУ и заведующий кафедрой социологии Рияз Минзарипов предложит кандидатуру Ясавеева...

— Это к нему вопрос. Об этом лучше спросить его.

«ПРОДУКТИВНОСТЬ У ГРАЖДАНСКОЙ ПОЗИЦИИ ЯСАВЕЕВА НУЛЕВАЯ!»

— Вы сказали, что Ясавеев многократно наносил ущерб имиджу университета. На ваш взгляд, это действительно была неконструктивная критика?

— Конечно, неконструктивная!

— Университету вообще нужны неудобные люди?

— Всякие нужны. Вопрос в другом: что такое «неудобство»?

— Вот Ясавеев «неудобный»?

— Нужны неудобные, но конструктивно мыслящие люди. К сожалению, в большинстве инициатив Ясавеева конструктива не вижу.

— Но ведь он выступает против очевидных бюрократических процедур, к примеру...

— Ну зачем устраивать пикеты, сжигать перед университетом макулатуру? (В конце мая Ясавеев и участники профсоюза «Университетская солидарность» организовали сбор «образовательной макулатуры». Сбор в мешки учебно-методических комплексов, программ дисциплин и отчетов стал своеобразным протестом против бюрократизации высшего образования — прим. авт.).

— Это ведь способ самовыражения и проявления гражданской позиции. Это плохо?

— Но продуктивность у подобной гражданской позиции какая?

— Привлечь внимание к проблеме...

— Не проще ли написать заместителю министра? Ясавеев писал. Ему, кстати, ответили...

— Но проблема ведь не решена.

— Да, потому что она находится в правовом поле. Мало кто в восторге от бюрократизации образования. Но идти надо цивилизованными путями: делать запросы в Госдуму, местные органы власти, привлекать депутатов и так далее. Это нелегкий, долгий и кропотливый путь. Но только он лежит в правовом поле. Гораздо проще поступить по-другому — выйти на площадь с рюкзаками инструкций и прилюдно их сжигать. Медийно — да, прикольно — да, сенсационно — еще бы! А результативность, увы, — ноль. Зато для прессы есть повод позубоскалить. Увы, флешмобами серьезных проблем не решить.

— Мне кажется, если все выйдут, то на проблему вынуждены будут обратить внимание. А выходит один Ясавеев. Один в поле не воин...

— А вы никогда не думали, почему он так долго остается один?

— Могу предположить, что другие боятся. Как минимум боятся потерять свою должность. Возможно, они не так независимы, как Искандер Габдрахманович...

— Наверное, в этом есть какой-то резон, согласен с вами. Одно дело, когда ты проявляешь гражданскую позицию и за тобой есть хорошая финансовая подушка (отец социолога Габдрахман Ясавеев много лет отдал газопереработке, владеет рестораном — прим. авт.). А другое дело люди, у которых такого тыла нет...

— Да, они вынуждены быть беззубыми и податливыми...

— Это проза жизни.

— Но вы ведь заинтересованы, чтобы у вас работали и учились люди с активной гражданской позицией...

— У нас с этим все хорошо. Есть совет по этноконфессиональным отношениям. Разве это не институт гражданского общества? Наша замечательная «Политсковородка», на которой студенты обсуждают самые острые общественно-политические события. Есть центр медиации и урегулирования конфликтов. В отличие от действий Искандера Габдрахмановича деятельность этих объединений находится в правовом поле, и — самое главное — она конструктивна.

— А если слушатели «Политсковородки» завтра начнут критиковать действия руководства вуза?

— В нашем обществе критика — обязательный элемент. Но уверяю, они будут не только критиковать, но и предлагать...

— А Ясавеев разве не предлагал?

— Видимо, предлагал не так, чтобы его услышали.

— Вопрос по Жанне Савельевой. Искандеру Габдрахмановичу, по всей видимости, сейчас легче будет найти новое место работы, ей будет сложнее. Она была не готова к такому повороту событий...

— По поводу неосведомленности. Поскольку приказ минобрнауки о положении на замещение должностей профессорско-преподавательского состава внес изменения в прежний порядок избрания, мы старались с самого начала предупредить претендентов об этих изменениях. 30 апреля в газете «Казанский университет» была опубликована конкурсная информация. Она была одновременно продублирована на сайте КФУ. Из нее следовало, что на кафедре социологии открыто только одно место на вакансию доцента — доктора наук. Были неоднократные напоминания претендентам о том, чтобы внимательно смотрели все условия конкурса, делались неоднократные рассылки по персональным еmail-адресам конкурсантов. Странно, почему госпожа Савельева заявляет, что только за пять (!) дней до заседания ученого совета узнала о том, что открыта лишь одна ставка по ее должности. Вот, взгляните, газета «Казанский университет» от 30 апреля. Здесь черным по белому все указано (демонстрирует номер газеты)...

— Может быть, они не читают газету «Казанский университет»...

— Ну тогда извините, для чего мы ее публикуем? У нас, извините, не детский сад, чтобы как детей водить за руку претендентов — докторов наук — по инстанциям.

— Ваше личное отношение к Ясавееву?

— Я с Искандером Габдрахмановичем знаком около 20 лет. Нас всегда связывали уважительные отношения — и когда я работал на философском факультете, и в институте. Сожалею, что он не воспользовался правом на участие в конкурсном состязании. Пожимая ему руку на прощание, пожелал успехов в карьере, семейного благополучия, конструктивной гражданской позиции. Наверное, о таких, как он, говорят: родился не в то время и не в том месте».