Фикрят Табеев: стремительное восхождение на первый пост

В 1951 году Фикрят Табеев окончил учебу в Казанском государственном университете (в день свадьбы, 3 июля 1951 года)

КАКИЕ ТУТ МОГУТ БЫТЬ ШУТКИ?

В 1951 году Фикрят Табеев окончил учебу в Казанском государственном университете. Учился он легко, принимал активное участие в общественной жизни университета, был фигурой, достаточно заметной не только в студенческой и преподавательской среде, но и для работников республиканского партаппарата. Его партийная карьера началась еще со студенческой скамьи. На четвертом курсе Табеева избирают секретарем партийной организации историко-филологического факультета и заместителем секретаря парткома КГУ. В конце 1952 года его направляют в аспирантуру МГУ, где он защищает кандидатскую диссертацию. После возвращения из Москвы он снова становится членом парткома университета. До 1957 года работает в КГУ преподавателем, доцентом.

Годы учебы и работы в Казанском университете Табеев вспоминал с особой теплотой: «В КГУ я понял и усвоил такие понятия, как честь и дружба, коллективизм. Вспоминая о своих друзьях-студентах, я низко склоняю уже седую голову перед памятью прекраснейших, добрейших преподавателей, профессоров этого старейшего и знаменитейшего учебного заведения не только Татарстана и России, но и мира».

Уже на посту главы республики Табеев начал ходатайствовать перед советскими и партийными органами в Москве о строительстве новых учебных корпусов родного вуза. Инициатива была приурочена к 100-летию Ленина. Был он и у председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина, который поддержал его с этим вопросом. Вышло специальное постановление Совета министров СССР по строительству объектов КГУ. Вскоре выделили деньги, и были построены две учебные высотки.

Уже на посту главы республики Табеев начал ходатайствовать о строительстве новых учебных корпусов родного вуза (строительство высотки КГУ, середина 1970-х)

В 1957 году Табеева взяли на работу в Татарский обком КПСС сразу на должность заведующего отделом науки, культуры и образования. Профессор-историк Булат Султанбеков, работавший тогда в этом отделе инструктором, вспоминает, что для самого Табеева назначение это состоялось стремительно и неожиданно. Фикрята Ахмеджановича вызвали, буквально, с лекций; о вакансии завотделом обкома, которую должен был занять, он и не помышлял, поэтому по приезде в обком даже ворчал, что, мол, за шутки такие? Но через час, после беседы в кабинете первого секретаря, покинул здание обкома обомлевший: никаких шуток здесь не было и быть не могло. Начиналось восхождение серьезного политика, начиналась большая и серьезная работа.

— В то время как раз началась реформа школьного образования, — вспоминает Фикрят Табеев. — Непосредственным моим руководителем был секретарь обкома КПСС по идеологии Фасеев Камиль Фатыхович, легендарный человек своего времени. Спустя многие десятилетия я с большим удовольствием думаю, что судьба сводила меня с удивительно чистыми и честными людьми.

В те годы первым секретарем Татарского обкома партии был Семен Денисович Игнатьев, крупный организатор партийного строительства, воспитавший и подготовивший целую плеяду талантливых руководителей республиканского и союзного масштабов.

«Непосредственным моим руководителем был секретарь обкома КПСС по идеологии Фасеев Камиль Фатыхович, легендарный человек своего времени», — вспоминал Табеев

После смерти Сталина в хрущевскую эпоху правления Семен Денисович Игнатьев был в некоторой опале. Почему? В свое время, когда он работал в ЦК КПСС, Сталин послал его проверить работу партийной организации Украины. Возглавлял ее тогда Никита Сергеевич Хрущев. Семен Денисович напроверял, как говорится, целую кипу и положил ее на стол к Сталину. Тогда Хрущева чуть с работы не сняли. Но спас его... сам же Сталин, сказав: «Никита Сергеевич хороший партийный руководитель. Переведем его первым секретарем обкома партии Московской области».

Все понимали, что должность первого секретаря Татарского обкома для такого крупного и опытного партийного руководителя, каким был Семен Денисович Игнатьев, — это определенное понижение. ЦК КПСС направил его первым секретарем Татарского обкома в 1957 году. И в нашей партийной организации он выгодно отличался от своих предшественников. Удивительно колоритная была фигура. Самым главным его достоинством, я считаю, было его умение разглядеть в людях организаторский талант, незаурядные деловые, политические качества. Он очень умело, высокопрофессионально подходил к подбору кадров любого ранга. Я не знаю, не помню и не слышал о том, чтобы подобранные С.Д. Игнатьевым кадры не оправдали его доверия, доверия партии в целом.

Когда Камиля Фатыховича Фасеева избрали председателем Президиума Верховного Совета ТАССР, меня вместо него избрали секретарем обкома КПСС по идеологии. Два года я был на этом посту. За это время заново узнал многих руководителей разного уровня, всесторонне овладел методами партийной работы на более высоком уровне. Несомненно, много положительного перенял у Семена Денисовича Игнатьева".

«Должность первого секретаря Татарского обкома для такого крупного и опытного партийного руководителя, каким был Семен Денисович Игнатьев, — это определенное понижение»

КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН

Историк Булат Султанбеков в своей книге «Семен Игнатьев. Свет и тени биографии сталинского министра» рассказывает о некоторых подробностях событий, которые предшествовали стремительному восхождению Фикрята Табеева на пост руководителя республики. В отличие от версии Табеева о причинах ухода Игнатьева с поста первого секретаря Татарского обкома, Султанбеков полагает, что тогдашний «первый» Игнатьев поплатился за свою активную политику поднятия статуса татарского языка в республике. Это вызвало недовольство у руководства страны. В игнатьевских реформах усмотрели проявление сепаратизма и национализма. Во многом таким настроениям в ЦК КПСС способствовал второй секретарь Татарского обкома КПСС Салих Батыев, которого Игнатьев сначала рассматривал как лучшего своего преемника. Так что «в начавшемся противостоянии Игнатьев начинает активно добиваться переключения внимания ЦК КПСС на кандидатуру Табеева как будущего первого секретаря. Подающий надежды завотделом вскоре становится секретарем обкома по идеологии и весьма убедительно демонстрирует свою преданность «первому» и одобрение всех его действий.

Батыев же стал для Игнатьева своеобразным «политическим Карфагеном», который ни в коем случае не должен получить власть. В результате закулисной комбинации, с подключением к ней даже врачей кремлевской больницы, ему удалось этого добиться. (Уже выйдя на пенсию, Салих Гилимханович с горечью рассказывал некоторые подробности «операции» по устранению его с дороги, ведущей к высшей власти в республике. Когда его, как он говорил, «на неделю в кремлевскую больницу упекли по подозрению в душевном расстройстве» —прим. ред.).

«Салих Батыев стал для Игнатьева своеобразным «политическим Карфагеном», который ни в коем случае не должен получить власть» (на фото Фикрят Табеев (слева) и Салих Батыев встречают в Казани Никиту Хрущева, 1964 год)

В конце сентября 1960 года Игнатьева вызывают в Москву, где Аристов (Аверкий Борисович Аристов — в 1957 — 1961 годах секретарь ЦК КПСС — прим. ред.) сообщил, что его решено освободить от работы, и преемником будет, как он и просил, Табеев... Хотя Табеев пока был только секретарем по идеологии — пятым лицом в обкомовской «табели о рангах», но его манера поведения говорила о том, кто будет «хозяином». Это чувствовалось даже в мелочах. Мне тоже пришлось это увидеть.

Когда Табеев вернулся из краткосрочной поездки в Москву по вызову ЦК (это были последние «смотрины», где и объявили об окончательном утверждении его кандидатуры на пост первого секретаря), я доложил, что мне предстоит срочно выехать в командировку. Во время его отсутствия Игнатьев пригласил меня в кабинет, там находился заведующий орготделом Ф.А. Садыков, рассказывавший о том, что во время командировки в Бавлы он увидел ребят, слоняющихся по улицам в учебное время, что свидетельствует о плохой постановке воспитательной работы в школах. Мне было предложено, взяв с собой заместителя министра просвещения, выехать и разобраться на месте. Выслушав это и сказав, что ездить по такому мелкому поводу не нужно, Табеев вызвал при мне Садыкова и, не предложив даже сесть, отчитал, посоветовав в конце разговора «заниматься лучше своими делами, в которых у тебя...», тут была сделана многозначительная пауза, «есть много упущений, и не беспокоить первого по разным пустякам». Так никто с заведующим ключевым отделом, подчинявшимся только первому секретарю обкома, разговаривать себе не позволял, это была уже демонстрация того, «кто будет в доме хозяин».

В середине октября стало известно, что на 28 октября назначен пленум, где и произойдет передача власти. О том, что Табеев станет «первым», все уже знали. Интересовало другое: кто из секретарей ЦК будет «провожать» Игнатьева, ведь ставить его на должность приезжал три года тому назад Аристов, «второе лицо» в партии. На пленум обкома приехал секретарь и кандидат в члены Президиума ЦК КПСС П.Н. Поспелов (Поспелов Петр Николаевич — секретарь ЦК КПСС в 1953 — 1960 годах — прим. ред.), «коллега» Игнатьева по секретариату ЦК в марте 1953 года, человек из «второго эшелона», и тоже «уходящий». Он уже через месяц будет освобожден от должности и переведен директором в Институт марксизма-ленинизма. Один мой всезнающий московский приятель потом прокомментировал это так: «У вас в Казани прошли похороны по второму разряду. Один уходящий проводил другого».

По предложению Поспелова, сказавшего, что здоровье Игнатьева за последние недели «сильно пошатнулось», пленум освободил его от обязанностей первого секретаря и члена бюро обкома «по состоянию здоровья», хотя все восприняли это как снятие с работы.

«Провожать» Игнатьева на пленум обкома приехал секретарь ЦК КПСС Петр Поспелов — человек из «второго эшелона» и тоже «уходящий» (фотохроника ТАСС)

«КОМАРИНАЯ ТИШИНА»

28 октября 1960 года на пленуме Фикрята Табеева избрали первым секретарем обкома КПСС. Пленум проходил в Колонном зале Дома офицеров.

Вот как видел и воспринимал те события сам Фикрят Ахмеджанович: «Тогда новое здание обкома партии (где сегодня размещается Кабинет министров республики) еще достраивалось. Обком партии размещался в том здании, где сегодня находится консерватория. Новое здание обкома строил Игнатьев. Однако, как видите, ему работать в новом кабинете не пришлось. Не зря, видимо, в народе гуляет не очень доброжелательная поговорка: «Не строй дом — все равно жить в нем не будешь».

Забегая вперед, скажу, что историю с новым домом повторил и я. Я начал строительство нового здания обкома КПСС, где сейчас размещается Госсовет республики. Пятиэтажное игнатьевское здание решили тогда отдать Совету министров республики. Здание уже было почти готово, как меня назначили Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Афганистане.

Вернемся к памятному пленуму обкома КПСС. Из Москвы проводить пленум обкома приехал секретарь ЦК КПСС Поспелов Петр Николаевич, крупный теоретик, академик.

«Тогда новое здание обкома партии (где сегодня размещается кабинет министров республики) еще достраивалось. Обком партии размещался в том здании, где сегодня находится консерватория»

Перед этим Семен Денисович Игнатьев побывал в ЦК КПСС и предупредил о своем уходе с поста первого секретаря. Когда он вернулся в Казань, в доверительной беседе он мне сообщил, что на пост первого секретаря порекомендовал меня. Я, конечно, знал, что кроме меня на эту должность были и другие претенденты, в частности, Батыев Салих Гилимханович, очень опытный и подготовленный руководитель.

В 1943 — 1947 годы он работал заместителем председателя Совета министров ТАССР, около десяти лет был секретарем обкома КПСС, в том числе с 1960 года вторым секретарем. Значительное время работал в аппарате ЦК КПСС. Республику он знал хорошо, был умелым организатором, порядочнейшим человеком. Его кандидатура по праву рассматривалась на должность первого секретаря обкома. Но так получилось, что его кандидатуру на этом пленуме не выдвинули. Вскоре Салиха Гилимхановича избрали председателем Президиума Верховного Совета ТАССР.

Мы с ним плечо к плечу вместе проработали более двадцати лет. Я всегда чувствовал его поддержку. Отличали его скромность, принципиальность и честность. И я в свою очередь к нему относился с большим уважением. И спустя десятилетия приятно о таком человеке вспомнить...".

"Однако, вернемся к памятному пленуму. Подходит к трибуне Поспелов и сообщает присутствующим в зале, что вот Семен Денисович Игнатьев уезжает в Москву, перечисляет его заслуги, высказывает благодарность за его работу в Татарии и... обратно садится за стол президиума. На пост первого секретаря никого не предлагает. Поднимается Игнатьев и произносит слова благодарности коммунистам Татарии, всем присутствующим за совместную плодотворную работу и, глядя в зал, спрашивает:

— Кого бы вы хотели видеть на посту первого секретаря обкома?

В зале установилась напряженная тишина. Пролети комар — было бы слышно. Многие были в шоке от неожиданности. Ждали ведь, что ЦК КПСС предложит свою кандидатуру.

Видимо, Поспелов и Игнатьев в ЦК получили такую установку, чтобы члены обкома партии сами решили, кому возглавить республиканскую партийную организацию. Да и, видимо, в ЦК КПСС кое-кого настораживает мой возраст. Мне тогда было всего 32 года.

Фотография, сделанная в день передачи власти на памятном пленуме обкома. В первом ряду Фикрят Табеев (второй слева), Петр Поспелов (третий), Семен Игнатьев (четвертый), за Игнатьевым стоит Салих Батыев

Тишину в зале прерывает Семен Денисович вопросом:

— Итак, кого хотите видеть секретарем?

Зал оживает и слышатся голоса: «Табеева, Табеева!».

— Еще какие предложения есть? — вопрошает зал Игнатьев.

— Других предложений нет,— слышится из зала.— Ставьте на голосование Табеева.

— Надо давать характеристику Табееву? — спрашивает Семен Денисович.

— Не надо!

— Надо, чтоб Табеев на трибуну вышел? — продолжает Игнатьев.

— Не надо! — отвечают из зала. — Ставьте на голосование!

Поставили на голосование. В зале поднялся лес рук. Проголосовали единогласно.

Какие чувства обуревали меня в те минуты и последующие часы? — спросите вы. Скажу откровенно: очень сложные чувства. По крайней мере, радости в душе не было, несмотря на такое высочайшее доверие в совершенно молодом возрасте. Я понял, что на мои плечи ложится огромный груз ответственности перед народом Татарстана, перед коммунистами республики, перед руководством страны. Работа секретаря обкома по идеологии одно дело, а быть руководителем большой партийной организации, крупной многоотраслевой и многонациональной республики — куда большее".

ПЕРВЫЕ ШАГИ ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ

"Академика Поспелова проводили. Семен Денисович задержался еще на несколько дней. Уезжая в Москву, он поставил меня в некоторое неудобное положение. Жил он в двухквартирном особняке по Кирпичнозаводской улице. В другой половине с семьей жил председатель Совета министров ТАССР Абдразяков Абдулхак Асвянович. Особняк был огорожен мощным забором. Крепость, одним словом. Семен Денисович решительно настоял, чтобы я с семьей переехал в особняк вместо него. А мне не хотелось... У нас недалеко от обкома такая хорошая 4-комнатная обжитая квартира была.

Пришлось согласиться, неудобно было перед Семеном Денисовичем: если бы я не переехал, он мог расценить это, что я критически отношусь к его деятельности.

Впрочем, мы с семьей недолго выдержали такую жизнь в «крепости». Подрастали сыновья, им надо было общаться с «внешним миром». Меня избрали в ноябре 1960 года, а в апреле шестьдесят первого я попросился из особняка.

Полгода Табеев с семьей прожили в доставшемся по наследству от Игнатьева «особняке-крепости» на Кирпичнозаводской улице, соседствуя с председателем совета министров ТАССР Абдулхаком Абдразяковым

На улице Красная Позиция был жилой дом Совета министров республики. Построили его еще пленные немцы. Там каким-то образом освободились две квартиры. В одну переехал с семьей Абдразяков, а в другую — я с семьей. Кстати, и Абдулхак Асвянович, пока жил в особняке, все время ругался. У него тоже дети недовольны были.

После нас тот особняк подремонтировали и отдали под детский сад. Это был самый подходящий вариант для детского учреждения.

Когда Семен Денисович Игнатьев уезжал в Москву, ему было 56 лет. Это тогда мне, совершенно молодому человеку, казалось, что он чуть ли не старик. По сути же дела, это еще цветущий возраст, тем более для такого крупного политического и государственного деятеля. Приехав в Москву, он больше не работал. Жил на Староконюшенной улице. Я его часто навещал. Привозил из Казани гостинцы. Потом ему и другим таким отставникам разрешили участвовать в сессиях Верховного Совета СССР. Там частенько с ним встречались. Когда я уже работал послом в Афганистане, в каждый приезд в Москву к нему заходил. Вот на его похороны из Кабула не смог приехать, обстоятельства не позволили. Умер он в 1983 году, в возрасте 79 лет".

КТО С ЯРМАРКИ, КТО НА ЯРМАРКУ

"И по происшествии десятилетий меня часто спрашивают, по чьей инициативе меня порекомендовали на пост первого секретаря Татарского обкома КПСС, — вспоминает Фикрят Табеев. — Многие думают, что это произошло по личному указанию Никиты Сергеевича Хрущева.

Это не совсем так. Я считаю, что это произошло по стечению обстоятельств. Хрущев начал повсюду выдвигать молодых людей. А старых консервативных кадров сталинской школы он, наоборот, стремился «задвигать». Салих Галимханович Батыев был 1911 года рождения, старше меня на семнадцать лет. В те годы в вопросах подбора кадров действовала хрущевская «теория»: «Кто с ярмарки, а кто — на ярмарку». Думаю, именно этот принцип сыграл роль в моей судьбе. Безусловно, моя кандидатура с Никитой Сергеевичем была согласована. Ему было устно доложено о моих деловых качествах, и на стол положена моя «объективка». С Хрущевым состоялась беседа уже после моего избрания. А непосредственно мной занимался второй секретарь ЦК КПСС Фрол Романович Козлов. Уважаемый и очень солидный был человек. Позже выяснилось, что мы с ним земляки. Он касимовский, а я — азеевский. К сожалению, его в дальнейшем затерли в аппаратных баталиях. Фрол Романович тогда первым в ЦК выступил против дробления советской экономики на совнархозы. Против хрущевского волюнтаризма. Вскоре он серьезно заболел и скончался.

С Хрущевым у Табеева состоялась беседа уже после его избрания. А непосредственно им занимался второй секретарь ЦК КПСС Фрол Романович Козлов (на фото крайний справа в первом ряду)

...После такой громадной политической личности, какой был С.Д. Игнатьев, на первых порах было нелегко. Представьте, руководителями оборонных предприятий являлись такие зубры-хозяйственники, за которыми стояли еще более матерые зубры — министры союзного масштаба, а также многотысячные коллективы. Что там скрывать, многому в жизни приходилось учиться на ходу у таких вот зубров. Я же против них — мальчишка.

В то время первым секретарем обкома ВЛКСМ был Фахрутдинов. Так вот он на полтора года был старше меня. На одной из республиканских партконференций в президиум прислали ехидную записку: «Товарищ Табеев, скажите, кто из вас по возрасту старше?» Мне пришлось отшутиться перед залом, мол, мы во время перерыва выясним...".

Подготовил Михаил Бирин

Продолжение следует

Читайте также:

Фикрят Табеев: от Рязани до Казани. Часть 1-я