«У нас единственная в мире Конституция, где есть статья: «Татарстан отвергает войну...»

«НОБЕЛЕВСКОМУ КОМИТЕТУ ЛОГИЧНО БЫЛО БЫ В ЭТОМ ГОДУ ДЕМОНСТРАТИВНО НЕ ДАТЬ ПРЕМИЮ»

Яков Геллер — генеральный директор ГУП «Агентство по государственному заказу РТ»:

— Кому присудили Нобелевскую премию мира? Вы группу «Ленинград» знаете? Можно спеть несколько их песен как мою реакцию на это сообщение... Видимо, они изжили себя, эти ребята из «Нобеля». Я еще могу понять ход их мыслей, когда премию присудили Солженицыну, Бродскому, Алексиевич... Но тунисский квартет... Я об этой организации не только ничего не знаю, я вообще удивлен, что она существует!

Я понимал, когда премию мира дали Бараку Хусейновичу Обаме как афроамериканцу, ставшему во главе Соединенных Штатов, хоть он наполовину и ирландец... Но в этом году вообще некому давать премию мира! Прошедший год — от Нобеля до Нобеля — был исключительно напряженным. В воздухе пахнет войной, несколько конфликтных точек на земном шаре — и в Европе, и беженцы, и Сирия, и Украина... Вы посмотрите на мировую обстановку! В Америке потише, но там тоже вспыхивают конфликты — в Боливии, в Венесуэле. Нет мира на планете! Нобелевскому комитету логично было бы в этом году демонстративно не дать премию мира, указав тем самым мировым лидерам: ребята, что вы делаете! Ну как Путин сказал: вы теперь понимаете, что вы натворили? И это было бы понятно. Но дать премию какому-то кружку художественной самодеятельности? Да пусть он будет хоть национальный ансамбль! Что же они такого интересного совершили?!

Поэтому мое отношение к этой премии двоякое. Есть вопрос, который всегда задают главному инженеру при приеме на работу: что общего у религии и у техники безопасности? Правильный ответ звучит так: и там и там можно верить или не верить, но обряды нужно соблюдать. Нобелевская премия мира, ее вручение — это такой обряд, такая всемирная единица заслуг. Есть эталонный метр, есть килограмм, а есть Нобелевская премия. Но сейчас она превратилась в инструмент в чужих руках. Причем абсолютно субъективный. Нобелевский комитет деградировал и сам себя опошлил. Если мне не дадут весомых доказательств, что этот квартет или ансамбль сделал что-то основополагающее, что помогло установить мир хотя бы в каком-то районе, я не понимаю, за что им давать эту премию. Сейчас я погуглю, что это за ребята такие...

Андрей Фурсов — историк и директор Института системно-стратегического анализа:

— Нобелевская премия мира присуждается не по справедливости. Например, Нобелевскую премию мира дали в свое время Обаме. Ни за что. Нобелевская премия мира — настолько политизированная вещь. Я бы вообще ее как форму поощрения кого-то отменил. Мы живем в крайне политизированном мире. Чаще всего награда Нобелевской премией мира абсолютно лицемерна. К сожалению, и Нобелевская премия по литературе — вещь скверная. Например, ее дали Светлане Алексиевич, которая как литератор абсолютное ничто, но играет на стороне Запада против России так, как она играла против Советского Союза. То же самое Нобелевская премия Солженицыну. Я бы политизированные премии просто отменил.

Вячеслав Долгополов — генеральный директор ООО «Информационные системы» («БИМ-радио»):

— Я бы не говорил о Нобелевской премии так много. У нас слишком много о ней говорят, я считаю, что это пережиток колониального сознания. Эта премия — один из инструментов влияния одной части света на другие, одного экономического кластера — на глобальный рынок. Политика есть инструмент экономики, капитал должен расти и приумножаться, для этого ему нужна понятная и простая инфраструктура. Различными инструментами эту инфраструктуру готовят, премия мира — один из них. Раньше рынки сбыта расширялись через колонии, теперь — через глобализацию. Но и тогда, и сейчас используются «пушки» и «бусы». Нобелевская премия мира — это «бусы», своеобразное похлопывание по плечу в смысле «верной дорогой идете, товарищи...»

Мы в России могли бы подумать в этом направлении и сделать что-то свое, интересное, только боже упаси нам тупо копировать эту премию, у нас из этого может получиться очередной «карго-культ». Поскольку Нобель — создатель оружия массового поражения (думаю, благодаря его изобретению погибли не менее 100 миллионов человек), альтернативой этой персоне мог бы быть Лев Николаевич Толстой — человек, который был в свое время самой популярной личностью на земле, пророком. Это человек, у которого учился Ганди. Премия Толстого должна быть глобальной, иначе нет смысла ее затевать, но ни в коем случае нельзя копировать Нобелевку. И не нужно делать из нее «Биллур калям» (это шутка), когда премию раздают своим. Нужно, наоборот, вовлекать и привлекать других людей, другие мнения.

Гейдар Джемаль — председатель исламского комитета России:

— Об этой организации из Туниса мне ничего неизвестно. Почему это заслуживает такой премии? Вероятно, потому что такой национальный диалог помог избежать гражданской войны, подобной Ливии, Сирии, что в Тунисе я считаю маловероятным, потому что в каждой стране существует своя парадигма национального характера, свой темперамент. Тунис вряд ли на это способен. Хотя, в принципе, почему нет, сирийцы тоже считались одним из самых мягких и добросердечных народов, но гражданская война не спрашивает ничего о национальном характере. Я думаю, все риски были возможны. Наверное, я думаю, квартет национального диалога предотвратил начало аналогичных сирийским событий.

Кому бы я дал Нобелевскую премию мира? Честно говоря, я не вижу таких фигур сегодня. Все политические деятели сегодня заинтересованы в войне и использовании войны в качестве решения всех своих проблем. Вообще, все упоминания о мире я привык с детства считать проявлением чистого лицемерия. Когда мне было 9 лет, впервые услышал по радио разговоры о мирном сосуществовании. Это было хрущевское время. Тогда самый модный и затмевающий все разговор был о мирном сосуществовании. Я сразу инстинктивно расценил это как чистейшее лицемерие и сотрясание воздуха. С тех пор у меня все разглагольствования о мире вызывают ассоциацию с разговорами проститутки о морали. Поэтому когда премия мира дается таким, как Обама, которые рассылают дроны для уничтожения свадеб и похорон, последнее его достижение — это разгром госпиталя в Кундузе. Он же лауреат премии мира. Я считаю, что сама идея премии мира настолько скомпрометированная. На мой взгляд, человек, который такую премию получил, должен стать нерукопожатным, потому что признаны его заслуги в лицемерии и подлости. Мне кажется так, судя по Обаме и Горбачеву.

Рафаэль Хакимов — директор Института истории им. Марджани АН РТ:

— Иногда представители нобелевского комитета попадали в точку, иногда не очень... С Обамой, например, это настолько является инструментом политики, что даже неясно, что тут комментировать. Все и так понятно. Я, честно говоря, не очень слежу за присуждением Нобелевской премии, поэтому не могу убежденно сказать: вот этот достоин, а этот — не очень. Есть некие подвижники, которые бросают все, едут в Африку спасать людей... Они рискуют жизнью, многие попадают в плен. Или девочка из Пакистана, которая решилась пойти наперекор всем этим исламистам... Я бы таким людям давал эту премию. Или тем, кто серьезно себя проявил и не столько по должности, сколько как личность. По должности он и так должен быть «за мир», так что уж тут ему присуждать? У него должность такая. А награждать нужно подвижников.

Тимур Беляков — адвокат, депутат Казгордумы:

— Чего? Квартет? Впервые слышу об этой организации. По моему мнению, Нобелевскую премию мира давно уже пора переименовать в премию войны, особенно после того, как ее получил Барак Обама. Мне кажется, что в сегодняшних современных реалиях это больше политика, чем действительно заслуги перед планетой. Я ожидал, что дадут канцлеру ФРГ Ангеле Меркель в этом году, но учредители награды больше такой ошибки, как с Обамой, не сделали. За последнее время на мой взгляд, единственная, кто был достоин премии мира, — Малале Юсафзай, правозащитница из Пакистана. На мой взгляд, сегодня, учитывая сложность и хрупкость современного мира, можно вообще на время отказаться от этой премии. Она, кстати, часто вызывает неоднозначную реакцию. К примеру, когда ее вручили Михаилу Горбачеву, он не был для меня таким уж героем в мировой политике. Сегодня мне трудно назвать политика, кто бы действительно по-настоящему был достоин Нобелевской премии мира.

«Возможно, Нобелевский комитет посредством присуждения премии малоизвестному тунисскому национальному диалоговому квартету хотел обратить внимание мирового сообщества на тунисский опыт»

«Я БЫ ПРЕДПОЧЕЛ, ЧТОБЫ НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ МИРА БЫЛА ВРУЧЕНА ТАТАРСТАНУ»

Фандас Сафиуллин — экс-депутат Госсовета РТ и Госдумы РФ:

— Я бы вообще предпочел, чтобы Нобелевская премия мира была вручена Татарстану. У нас единственная в мире Конституция, где есть такая статья: «Татарстан отвергает войну и насилие как средство решения спорных вопросов между народами и государствами». Думаю, что одним этим Татарстан заслуживает этой премии. Примерно такая же статья была и в Конституции Японии, но она была написана под принуждением, как побежденная страна под давлением Соединенных Штатов. Сегодня японцы эту статью не пересмотрели, но уже вышли за ее пределы и решили создать вооруженные силы для действий за пределами своей страны. Таким образом Татарстан остается единственной государственной формой самоопределения народа, где в Конституции эта норма закреплена.

К сожалению, сам процесс выбора кандидатов на вручение Нобелевской премии сильно политизирован. Вот вручение премии мира матери Терезе, не политической фигуре, которая отличилась борьбой за мир, — это другое дело, а присуждение премии мира государственным деятелям, очень сильно политизировано.

Александр Сидякин — депутат Госдумы Рф:

— Понятно, что Нобелевский комитет принимает политизированные решения. В свое время они дали премию Обаме, а этот человек развязал несколько крупнейших политических конфликтов и стал инициатором крупнейшей в этом веке гуманитарной катастрофы на территории Сирии, Ирака, Ливии. Поэтому мне кажется, что решение нобелевского комитета тогда было большой ошибкой, всем теперь понятно, что оно было политизировано. Я думаю, какой-то объективной оценки при присуждении Нобелевской премии мира очень сложно найти, поскольку все носит субъективный характер.

Я так понимаю, что этому национальному квартету дали за то, что он в свое время инициировал события арабской весны в Тунисе. Не знаю, стоит ли этим гордиться. Стал ли народ Туниса свободнее? Это очень спорное решение. Тунис — не самая большая страна, не самая репрезентативная. Я считаю, что Путин более достоин этой премии, потому что именно благодаря его личным усилиям были прекращены огонь и кровопролитие в Донбассе.

Борис Калягин — журналист-международник, политический обозреватель центрального телевидения и всесоюзного радио СССР, ведущий передачи «Международная панорама»:

— Я бы дал Нобелевскую премию мира Эдварду Сноудену за то, что он, рискуя своей судьбой и даже, возможно, жизнью, раскрыл людям глаза, сказал им всю правду о том мире всеобщей слежки, в котором люди сегодня живут. Уже после этого откровения мир может меняться и люди по-другому смотрят на многие вещи. Когда люди знают правду, это всегда лучше для мира. Я думаю, что сама идея создания премии мира и присуждения людям, которые отдают свою жизнь во имя дел, направленных миру, — это положительно и нужно приветствовать. Думаю, что к этому надо тщательно относиться, не обязательно выбирать людей, которые занимают посты президента или канцлера, а искать, может, людей поменьше рангом, которые искренне, принципиально и последовательно борются за то, чтобы люди жили в мире.

Дамир Исхаков — директор центра этнологического мониторинга всемирного конгресса татар, доктор исторических наук:

— Я бы положительно отнесся к награждению Нобелевской премией мира немецкого канцлера. Ангела Меркель действительно играет достаточно важную роль в спасении беженцев с Ближнего Востока. При этом, конечно, нельзя сказать, что немцы идеально сработали в этом вопросе, но они все-таки повели себя более прилично, чем многие другие народы и их политики. Скажем, совершенно отвратительно повел себя премьер-министр Венгрии Виктор Орбан и венгры себя показали не с лучшей стороны, хорваты то же самое. Конечно, у них, наверное, есть свои внутренние проблемы, но на этом фоне Меркель фактически выражает демократическую линию, которая закрепилась в Германии в послевоенный период. Они усвоили урок очень хорошо, в отличие от нас. У нас от сталинского тоталитарного периода уроки извлечены не были, а немцы уроки извлекли, поэтому ведут себя сейчас как нормальные цивилизованные люди. Поэтому я считаю, что Меркель подобной награды заслуживает.

Любая награда — субъективный аспект и при вручении, и при формировании концепции награды, и при отборе кандидатов. Это видно и на примере нашей страны. Посмотрите, кому только не дают Тукаевскую премию в Татарстане! Но изначально замыслы ведь были совсем другие. Поэтому в этом плане я бы не сказал, что мы лучше других выглядим.

«В свое время дали премию Обаме, а этот человек развязал несколько крупнейших политических конфликтов и стал инициатором крупнейшей в этом веке гуманитарной катастрофы на территории Сирии, Ирака, Ливии»

«Я СЧИТАЮ, ЧТО СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИКИ НЕ ДОСТОЙНЫ ПРЕМИИ МИРА»

Николай Сванидзе — тележурналист и историк:

— Я не знаю, кому бы я дал награду, об этом не думал. Я не могу заменить собой нобелевский комитет. К премии и комитету отношусь с уважением, некоторые решения вызывают вопросы, несомненно. Но более престижной премии в мире, чем Нобелевская премия мира, нет до сих пор, как к ней ни относись. Это как демократия, о которой говорилось, что это плохая система госустройства, но лучше до сих пор никто не придумал. То же самое относится к Нобелевской премии мира.

Джавдет Сулейманов — вице-президент Академии наук РТ:

— Премия мира затрагивает вопросы политики, а я боюсь этой области, потому что в ней не очень компетентен. По моему личному опыту часто бывает, что после вручения этой премии оказывается, что у этого человека столько «антимирного»... Мне кажется, эта премия в каком-то смысле высосана из пальца. Как в песне поется: и мама моя, и бабушка — мы все за мир. Конечно, Нобелевская премия за мир должна быть, но я считаю, что отношение к ней стало уже излишне возвышенным, культовым каким-то. В принципе, и мы сами — и в России, и в Татарстане — можем присуждать такие премии. А то нам руку жмет шведский король, а мы бегаем, грудь колесом... Иногда это выглядит просто по-детски, очень смешно. Ну если кому-то это нужно, то эту премию нужно вручать. Ясно, что достойных этой премии много. Но иногда много энергии у людей тратится на то, чтобы эту премию получить. От реальных дел это уводит.

Рашит Низамов — ректор КГАСУ:

— С Нобелевской премией мира далеко не все однозначно. Иногда она присуждается действительно заслуженным людям, а порой решения нобелевского комитета бывают довольно спорными. Вот, допустим, Горбачев фигурировал в роли миротворца, а сам сдавал интересы нашего государства. Вообще, сама эта премия — вещь довольно спорная. Ведь каждая страна имеет свои интересы, поэтому по-своему борется за мир. Я вот про тунисский национальный диалоговый квартет ничего не слышал, хотя и телевизор смотрю, и читаю много. А ведь если бы эта организация действительно была выдающейся, то мы бы про нее услышали, верно? Я сегодня не могу назвать какого-то яркого борца за мир, каким в свое время был академик Сахаров. Сейчас таких ярких личностей, наверное, и нет.

Все лидеры стараются, чтобы именно их государство процветало. А в глобальном масштабе каждый борется за мир своими методами. Вот Россия, например, старается делать мир многополюсным. Чтобы была система противовесов, чтобы были не одни американцы, которые диктуют условия и захватывают то Ирак, то Ливию. Россия пытается создать многополярный мир, когда ни у кого не возникает желания что-то сделать, не оглядываясь на соседей. Когда все будут знать, что есть другая сила, которая может упорядочить ситуацию. С этой точки зрения мы выступаем как миротворцы.

Ирек Шарипов — директор Дома дружбы народов Татарстана:

— Кому я вручил бы премию мира? В нескольких регионах мира сегодня идет война. А судить во время войны — кто прав, а кто виноват — сложно. Кто сегодня стремится к миру? Мне кажется, что наша страна стремится к миру. Я не только как патриот это говорю, это объективно. Сегодня именно Россия является неким балансом, чтобы мировая политика не ушла в одну только сторону, и мы являемся фактором, который уравновешивает разные мнения, дает возможность апеллировать к кому-то, находить другие варианты решения глобальных проблем. Сегодня мир многополярен, и один из этих полюсов — это однозначно Россия и та политика, которую ведет Россия. Я думаю, что если уж об этом говорить, то Россия ближе сегодня в стремлении к сохранению мира, чем кто бы то ни было.

Не каждый год случаются события такого масштаба, что можно было бы вручать премию мира. Безусловно, бывают годы, когда премия вручается действительно достойным людям, а бывают годы, когда каких-то эпохальных политических событий во имя воцарения мира в каком-то регионе не происходит. В такие годы премия, как мне кажется, играет некую политическую роль, когда таким образом поощряют, создают некий тренд и обозначают приоритеты каких-то государств и их политики перед другими государствами.

Искандер Ясавеев — доктор социологических наук, координатор инициативной группы «Город без преград»:

— О тунисском национальном диалоговом квартете я, как и наверное очень многие, ничего не знал до сегодняшней новости. Тем интереснее было услышать об этом диалоге организаций и узнать, какова была его роль в Тунисе. Не исключаю, что нобелевский комитет посредством присуждения премии хотел обратить внимание мирового сообщества на тунисский опыт. Очень важно, на мой взгляд, в том числе и в России знать и изучать такие возможности выхода из кризисных послереволюционных ситуаций. Что касается Нобелевской премии мира в целом, то ее присуждение, несомненно, значимое событие, а тот факт, что ее лауреатами были Андрей Сахаров и Михаил Горбачев, является поводом для национальной гордости.

Лилия Сагитова — директор автономной некоммерческой организации «Институт социальных исследований и гражданских инициатив»:

— Я думаю, эту премию нужно присуждать той организации или лицу, кто действительно внес какой-то выдающийся вклад в урегулирование каких-то конфликтов, налаживание отношений, какой-то стабилизации. И не просто «в общем», а в действительно трудных, неразрешимых «узлах» отношений. Кому бы я присудила эту премию? Я так сразу не скажу, это же надо думать, взвешивать...

Но поскольку Нобелевская премия — это такой институт с мировым именем, то естественно, что какие-то силы будут использовать его в качестве инструмента в политических целях. То, что эту премию присуждали американскому президенту Бараку Обаме, который едва успел вступить в должность, уже говорит о возможной необъективности нобелевского комитета. Я вообще считаю, что современные политики не достойны премии мира. Однозначно! Я просто не знаю таких политиков, которые бы внесли столь весомый вклад, чтобы что-то наладить, урегулировать, гармонизировать.