ОТ МАККИНДЕРА ДО РЕЙГАНА

Кто контролирует Восточную Европу, тот командует Хартлендом, кто контролирует Хартленд, тот командует Мировым островом, кто контролирует Мировой остров, тот командует миром.

Хэлфорд Джон Маккиндер. Демократические идеалы и реальность

Концепция хартленда — «срединной земли» (от англ. heart — «сердце» и land — «земля») — была предложена британским географом и профессором Оксфордского университета Хэлфордом Джоном Маккиндером еще в 1904 году в его работе «Географическая ось истории». Изначально он под этим термином подразумевал всю северо-восточную часть Евразии, почти повторявшую контуры водосборного бассейна Северного Ледовитого океана (кроме бассейнов Белого и юго-западной части Баренцева морей) и бессточного бассейна центральной Евразии (в том числе бассейнов Каспийского и Аральского морей), а также приблизительно совпадающую с территорией Российской империи и, позже, Советского Союза.

Затем в работе 1919 года эта концепция была уточнена, более четко были прописаны ее границы — и в смысловом, и в географическом поле. Так, Маккиндер указал, что хартленд окружен поясом «бросовых земель», которые служат неким буфером между ним и остальной территорией планеты. При этом особую роль приобретала Восточная Европа как своего рода точка входа в хартленд. Собственно, вынесенное в эпиграф изречение Маккиндера (под Мировым островом там подразумевается Евразия целиком) взято именно из этой его работы.

Отметим еще раз: Маккиндер был британцем. Патриотом своей страны, которая многие века опиралась на мощь моря и укрощающие ее военный и торговый флоты. Соответственно, он прямо видел определенный им хартленд как угрозу, как то место, куда эти самые флоты не могут дотянуться просто по определению. Хуже того, хартленд — в понимании Маккиндера — обладает значительнным населением и серьезнейшими природными богатствами, в результате чего может составить конкуренцию основанным на талассократии государствам, в первую очередь Великобритании.

Судя по всему, через некоторое время и оформился подход, позже обозначенный Рейганом как «имеют значение не намерения, а возможности». В хартленде господствовала неповоротливая Российская империя, позже разрушенная и пересобранная в куда более активный Советский Союз. Маккиндер своими глазами наблюдал поразившую Запад Великую депрессию, на фоне которой СССР стремительно и стабильно рос и развивался (я сейчас не об условиях, предпосылках и цене этого роста, но о самом факте такового). После этого «владыка хартленда» — СССР — принял на себя удар Третьего рейха, но не рухнул за считанные недели и месяцы, как страны Европы (исключая Британию), напротив, он оказывал упорное сопротивление. Процессы, которые наблюдал Маккиндер, сподвигли его к выпуску своего финального, третьего труда, именованного «Земной шар и достижение мира», где он кардинально пересматривает будущее мировое устройство после окончания Второй мировой войны. В этой работе Маккиндер ввел новую геополитическую ось — США, после чего обосновал идею двух геополитических блоков и предсказал становление двуполярного мира, вращающегося вокруг двух противостоящих друг другу осей: США и СССР — т. е. того самого хартленда.

Надо отметить, что с сугубо экономической точки зрения концепция хартленда (с его обитателями) как самодостаточной (!) сущности, противостоящей «народам моря», является несколько ущербной. Причина этого заключается в логистике: морская логистика была и остается в разы (а то и более) выгоднее сухопутной, требуя меньше и инвестиций, и текущих расходов на свое функционирование. Соответственно, «морская» система вполне может существовать, подтягивая ресурсы всех видов и сортов, равно как и конечных потребляемых продуктов, изо всех уголков земного шара — собственно, именно это мы и видим сейчас как невиданный ранее расцвет мировой торговли, несмотря на все снижения индекса фрахта судов Baltic Dry Index.

ОТ ГУМИЛЕВА ДО ДУГИНА

Вместе с тем этот факт не влиял на геополитику, точнее, подходы к таковой. Разработанную Маккиндером концепцию взяли на вооружение, к примеру, Николас Джон Спикмэн и небезызвестный Збигнев Бжезинский. Первый описывал и доказывал существование так называемого Римленда (англ. rim — «край», «обод», «дуга») — именно как набор прибрежных земель, опоясываюших хартленд и критично необходимых для контроля над ним; собственно говоря, именно на основе его выкладок и была сформирована американская мировая система военных баз, опоясывающих СССР. Второй же исходил из предложенной Маккиндером концепции в рамках своей работы на правительство США, в частности, в период нахождения на должности советника президента США по национальной безопасности, а в каденцию Клинтона он обосновывал и поддерживал расширение НАТО на восток.

Более того, концепция противостояния «суши» и «моря» нашла свое отражение и в России, и это есть не что иное, как привычное всем евразийство, дополнительно замешанное на «особом пути» и прочих «духовных скрепах». Маккиндер здесь, однако, побоку — отечественное евразийство завязано, скорее, на мыслителей-эмигрантов Николая Трубецкого и Петра Савицкого, а уже ближе к нашему времени — на историка Льва Гумилева и общественного деятеля и философа Александра Дугина. Генезис, впрочем, не имеет особого значения, важным является то, что такой образ мышления поддерживается у обеих сторон. Особо отмечу, что я не намерен здесь как-либо критиковать либо поддерживать эту концепцию, но важным является то, что она существует как факт и оказывает свое влияние на принятие вполне конкретных политических решений элитами заинтересованных и задействованных государств, хотя, надо признать, оценить реальные размеры этого влияния на умы достаточно сложно.

В любом случае вот на этом моменте ситуация становится особо интересной. Всем знакомы излияния на тему «прозападного влияния», «агентов Госдепа» и прочей «пятой колонны» в России. Схожа ситуация и относительно Украины. Даже Лукашенко достается за де-факто закрывание глаз на реэкспорт в Россию санкционной продукции с переклеенными этикетками и переработанным документальным сопровождением. Но подобного рода инфопоток крайне слаб в отношении Казахстана, страны, которая, на первый взгляд, кажется типичной восточной клановой деспотией с цветущей евразоордынщиной и локальными версиями духовности со скрепностью, усиленными на фоне сырьевой (нефтяной) зависимости. Это весьма далеко от истины: там происходят весьма интересные события.

Нурсултан Назарбаев
Нурсултан Назарбаев

ЗАЯВКА КАЗАХСТАНА НА ВЫХОД ИЗ СВОЕЙ РЕЗЕРВАЦИИ

Во-первых, уже сейчас Казахстан может похвастаться более щадящим, по сравнению с партнерами по ЕАЭС, налоговым режимом (а заодно и сниженными расценками на рабочую силу). Можно предположить, что чем дальше, тем больше этот фактор будет играть роль; бизнес по всей стране сейчас режет издержки, пытаясь удержаться на падающих рынках сбыта, и на этом фоне вариант «откочевать в соседнюю юрисдикцию» начинает становиться весьма привлекательным. Понятно, это верно не для всех видов бизнеса, но самого фактора это не отменяет.

Во-вторых, в Казахстане уже более полугода как продолжается управленческая реформа, которая должна кульминироваться реформой конституционной. Эта реформа, «предполагающая перераспределение властных полномочий от президента к парламенту и правительству, сбалансировать с учетом наших традиций» (прямые слова главы страны Нурсултана Назарбаева), предваряется изменениями выборной системы, либерализацией в управлении, использованием механизма открытого правительства, усилением роли общественных советов, влияния граждан в формировании бюджетов, «усилением саморегулирования», «сокращением зоны ответственности госорганов» и так далее и тому подобное. И эти процессы реформ действительно идут, они не остаются пустыми декларациями.

В-третьих, нельзя не коснуться истории с проектом «Нового Шелкового пути» — созданием сухопутной дороги из Китая в Европу, изрядная часть которой должна пройти по территории Казахстана. Проект этот, скажем так, неоднозначен по экономической эффективности, но в данном случае имеет значение само начинание — заявка на выход Казахстана из своей резервации в центре Евразии.

В-четвертых, буквально несколько дней назад Казахстан задекларировал планы по созданию собственного офшора. Первая в СНГ (не только в ЕАЭС!) безналоговая зона заработает на основе международного финансового центра (МФЦ), который создают власти Казахстана. Было отмечено, что инвесторов освободят от налогов на 50 (!) лет, они получат бесплатные офисы класса А», безвизовый режим на пять лет и свой Арбитражный суд на основе английского права. Для проекта уже готовится инфраструктура, а тем временем главы 20 ведущих мировых инвестбанков заявили Назарбаеву о согласии участвовать в этом проекте. Надо отметить, что план имеет шанс на успех еще и с географической точки зрения: подобной структуры в принципе нет в часовых поясах между Дубаем и Сингапуром. Более того, в рамках работы этого офшора предполагается привлекать финансирование и по правилам исламского банкинга.

Сказать, что это поражает, — ничего не сказать. Казахстан декларирует и строит офшор с британским правом в то время, как отдельные российские фолк-экономисты призывают ввести контроль движения капитала, чем, кстати, противоречат даже Путину, который не далее как на недавнем форуме «Россия зовет!» усердно призывал всех инвестировать в Россию. Опять же, я (да и не только я) еще в марте 2014 года предлагал сделать офшор из новообретенного Крыма, но эта идея пропала втуне...

Впрочем, хватит реминисценций. Вопрос в одном: как рассматривать такой вектор развития Казахстана? Как «взламывание» хартленда со стороны «мировой талассократии»? Как нормальное поведение национального государства с национально ориентированной элитой? Истина, вероятно, где-то посередине, и все, что мы видим, есть результат действий грамотного и вменяемого руководителя страны; отмечу, кстати, особо, что во времена позднего СССР Назарбаев входил в число союзной, а не региональной элиты, в 1990 году его пригласили в Москву, и он вошел в состав политбюро ЦК КПСС, что прямо свидетельствует о его потенциале.

Понятно, путь этот не усыпан розами. Главная проблема Казахстана — то, что Назарбаев не вечен, ему уже 75. Стоит открытым вопрос преемника, наиболее вероятный преемник «по духу» — Карим Масимов, нынешний премьер (а до того — глава президентской администрации, а до того — опять же, премьер), имеет не очень уверенные позиции: ходят упорные слухи, что он-де не казах, а уйгур, что, по сути, может оказаться «черной меткой». Опасениями за будущее продиктованы, судя по всему, и сами реформы, являющие собой попытку создать самостоятельную структуру управления, не замкнутую жестко на первое лицо.

А как же ЕАЭС и прочее ориентирование на Москву? А никак. Казахстан делает то, что считает выгодным и эффективным, и ориентирование исключительно на Москву не входит в число этих мер. И винить его за это достаточно сложно.