Гейдар Джемаль

«БЕЛЫЕ НАЧИНАЮТ И ПРОИГРЫВАЮТ»

— Гейдар Джахидович, почему именно Франция из всех европейских стран стала объектом мощной террористической атаки?

— Все просто: Франция — это один самых активных, если не самый активный после США участник боевых действий против мусульманского мира. Французская авиация бомбила Ливию, а в конце сентября начала бомбить Сирию. Буквально две недели назад французы присоединились к американцам: уже можно вести счет жертвам среди мирного населения, о которых никто не говорит и на которые никто не обращает внимания. Никто не вспоминает, что куча народа уже перебита французскими истребителями. Все говорят про ущерб, нанесенный Россией, но при этом почему-то молчат про Францию. Если брать Ливию, то там счет мирных жителей, убитых французами, шел на тысячи.

Но интереснее другое: удары во Франции наносились не вслепую, не так просто, а были адресованы трем символическим целям. Это рестораны, концертный холл Bataclan и стадион StadedeFrance. То есть еда, развлечения и спорт — три кита современного либерального общества — общества досуга. Это совершенно силлабическая акция. Еще более усиливает этот символический ряд то обстоятельство, что на стадионе во время теракта присутствовал президент Франции Франсуа Олланд. Таким образом продемонстрирована возможность дотянуться до «верхушки», до европейской элиты, которая обыкновенно считала себя неуязвимой.

— То есть Европе продемонстрировали, что под ударом теперь могут оказаться не только обычные люди, у которых, как известно, нет охраны, но и лидеры европейских наций?

— Это демонстрация того, что тыла больше нет. Дескать, вы бьете бомбами по нашим мирным жителям, а мы, раз у нас нет авиации, будем отвечать немного другими методами, но не менее эффективными. На самом деле это война, и Запад в ней уже проиграл. Перефразируя известную фразу из лексикона шахматистов, можно сказать, что белые начинают и проигрывают.

— Почему белые проигрывают?

— Потому что понятно, что Франция и кто бы то ни было из союзников США не могут наращивать свои военные потенциалы больше, чем им позволяют собственные возможности. Эти усилия европейских армий все равно не действуют на ближневосточное пространство, а, наоборот, его мобилизуют. Сами подумайте: они бомбили Сирию, они бомбили Ливию. Что изменилось? Эти народы только крепнут от этого, и крепнет их ненависть. При этом тотально ничего на Ближнем Востоке не разрушается, потому что здешняя инфраструктура имеет свои законы восстановления.

— Да и разрушать, наверное, практически нечего?

— Нет, там другой принцип: вот разрушат базу, а на ее место завезут новую. Всегда будут источники для этого и те, кто заинтересован, чтобы все это продолжалось. Там, конечно, нет властной вертикали, но там есть гигантское море людей. Вот я несколько дней назад прочел информацию, что два индонезийца, ехавшие в Сирию, арестованы в Сингапуре. А что такое Индонезия? Это более 200 миллионов человек в Тихом океане. И вот представьте, что будет, если все эти люди захотят поддержать Сирию? Куда влезла Франция? Неужели она будет бомбить все полтора миллиарда мусульман-суннитов? Если даже один процент этих из этих полутора миллиардов примет участие в борьбе против нее, то это больше чем вермахт и советская армия в 1942 году вместе взятые. Если каждый из них взорвет и унесет с собой сотни европейцев, то Европы не будет. Поэтому я и говорю: белые начинают и проигрывают.

«МИРОВАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА УЖЕ НАЧАЛАСЬ»

— Есть ли у белых хоть какой-то шанс выиграть?

— Это зависит от избранной тактики. Вот сейчас сторонники ИГИЛ (группировка запрещена в РФ — прим. ред.) нанесли удар. Чем отвечает Франция? Она вводит чрезвычайное положение — с правом врываться в дома, контролировать все сверху донизу. Политическое пространство разрушается, карьеры бюрократов претерпевают стремительные изменения: одни идут вверх, другие вниз. Карьера Олланда, например, стремится вниз. Примерно на 90 процентов отменяется международное авиасообщение в аэропорту Шарля де Голля. То есть эффект от удара террористов гораздо сильнее, чем от всех бомбежек Франции по Сирии. В Сирии политическая ситуация пока никак не меняется, только укрепляется решимость бороться, и в Европу продолжают ехать суровые люди. А во Франции прежняя жизнь кончилась.

Я сам себе задавал вопрос: а почему удар нанесен по гражданским точкам, а не по Генштабу Франции? А потому, что не надо по Генштабу Франции. Следуя логике ИГИЛ, это неверная цель. Оттого, что по французскому Генштабу будет нанесен удар, ничего не изменится. А вот три главных точки приложения силы: еда, развлечения и спорт — это три кита потребительского общества. А что такое киты в символическом понимании? Это фундамент. Удары пришлись именно по фундаменту современной Европы.

— Но Франция даже после нанесения удара поет Марсельезу и клянется на французской революции, что будет по-прежнему верна идеалам свободы, равенства и братства...

— Петь они могут что угодно. И пиариться на чем угодно. Отрезвление придет после Мировой гражданской войны. Все равно фанера над Парижем уже пролетела. Пролетела, извиняюсь, огромная фанера, и половина неба ею перекрыто. Можно еще кому-то чего-то доказывать, но Мировая гражданская война уже началась.

— Мировая гражданская? Почему именно гражданская?

— Потому что она пройдет и через французские семьи, и через немецкие, и через семьи других народов. Я вам скажу больше: либералы, как мировой клуб, как идеологический центр, курировавший глобальное общество с 1945 года, — получили страшный удар и теперь вынуждены вести арьергардные бои. Эпоха либерализма кончается. Это видно по массе примеров. И в самих европейских странах есть предчувствие заката либерализма. В той же французской литературе за последние 10 - 15 лет появились антиутопии, которые прямо на это указывают. Есть замечательный французский писатель Пьер Бордаж (Pierre Bordage), который пишет фантастические романы. Его перу принадлежит трилогия, последняя книга которой называется «Дороги Дамаска». Здесь реконструируется недалекое, на взгляд автора, будущее, когда христианская фундаменталистская Европа будет воевать с исламским миром. Следующий послевоенный этап Бордаж описывает очень безрадостно: Европа в руинах, власть разделена между фундаменталистскими организациями христиан. Это такой вариант антиутопии Оруэлла «1984», но обновленный...

— Таким образом, Европа, на ваш взгляд, может вернуться в эпоху крестовых походов?

— Да, именно так. Конечно, она вернется. Но при этом она уже не будет единой.

— Но и во времена средневековых крестовых походов она не была единой.

— И все-таки тогда она была сословной, иерархически спаянной между собой. А сейчас существуют только «низ» и «верх». Рано или поздно «низ» поймет, что он не часть общества процветания. Еще вчера «низы» можно было в этом убедить, вследствие чего многие всерьез стремились к общей цели — благоденствию. Но в новой ситуации «низы» поймут, что их сбрасывают с корабля современности, поскольку «Боливар двоих не вынесет».

«В ПАРИЖЕ ПОСТРАДАЛ ХИПСТЕРСКИЙ БУРЖУАЗНЫЙ СЛОЙ»

— И тем не менее террористы бьют не по «верхушке» либерального общества, а по «низам». Ведь в Париже пострадали рядовые обыкновенные люди, среди которых запросто могли оказаться российские граждане...

— Пострадал, в первую очередь, хипстерский буржуазный слой общества, который кайфует, пользуется рентой со всего мира, которую получает элита США, Англии и Франции. Ну, с США все понятно: они экспортируют доллары и на этом имеют колоссальные доходы. Что касается Англии и Франции, то они как бывшие колониальные империи тоже, как им кажется, имеют право на часть ренты со своих прежних зон управления. В результате общество офисного планктона и парикмахеров может позволить себе в среднем жить на две-три тысячи евро в месяц, тогда как китайский рабочий живет на 100 долларов в месяц. Ничего не производя, но все покупая и потребляя, хипстеры живут ради удовольствия. Но их удовольствие куплено ценой упомянутой диспропорции. Но сейчас все это будет заканчиваться, и огромное количество людей встанет перед выбором: за кого они?

— Хипстеры или не хипстеры пострадали в Париже, но это люди, и им невозможно по-человечески не посочувствовать.

— Да, конечно, надо сочувствовать, но кто сочувствовал жертвам недавнего теракта в Турции, когда на митинге погибло 150 человек. О них было упомянуто лишь походя, вскользь.

— Однако Россия принесла свои соболезнования...

— Да, принесла, потому что у нее особые отношения с турецким президентом Реджепом Эрдоганом. Но почему-то Олланд не плакал и не писал никаких сочувственных писем. И Порошенко не преклонял колени. Хотя погибшие турки не люди, что ли? Никто по ним в Европе даже слезинки не пролил.

«С ПАРИЖСКОЙ НОЧИ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ»

— Почему редакция французского сатирического журнала «Шарли Эбдо» на этот раз не стала целью террористов? Хотя один из терактов произошел всего в нескольких сотнях метров от офиса скандального еженедельника.

— Потому что, как мне кажется, тот теракт, случившийся еще 7 января, был следствием установки спецслужб, а новые теракты аутентичны Исламскому государству (группировка запрещена в РФ — прим. ред). В этом и разница. В январских событиях принимали участие те, кого втемную «запрягли» для нападения на редакцию. Я, кстати, до сих пор убежден, что уничтоженные 9 января братья Саид и Шериф Куаши — совсем не те, кто совершал налет. По всем данным, там были профессионалы совсем другого типа.

— Как скоро можно ожидать политических изменений в Европе? Консервативные силы до последнего дня считались там маргинальными, и для раскрутки и выхода на поверхность им потребуется время...

— Но там уже введено чрезвычайное положение, которое может стать перманентным. А потом оно будет закреплено в законодательстве. Но главное не юридическое закрепление изменений, а фактическое положение дел. А положение это таково, что уже сейчас можно сказать: гражданское общество кончилось. С парижской ночи на 14 ноября его больше не существует. Вместо этого произойдет стремительное идеологическое расслоение. Будет партия европейских экстремистов-националистов и даже, возможно, психопатов, и начнет, возможно, формироваться левый экстремизм, который встанет на сторону Исламского государства (группировка запрещена в РФ — прим. ред.). Скорее всего, этих людей будет меньшинство, но я напомню, что традиции «Красных бригад» были тесно связаны с движением освобождения в Палестине. И это все может вернуться на новом этапе и даже более эффективно, чем прежде. Потому что уже нет ни Советского Союза, ни ГДР, которые продавали все это на корню Западу. КГБ и Штази, как известно, сами организовывали «левых» и сами же их продавали в порядке профессиональной помощи. А теперь СССР больше нет, и некому продавать энтузиастов.

В ЕВРОПЕ МОГУТ ПОСТАВИТЬ ПАМЯТНИК ГИТЛЕРУ, А РОССИЮ СДЕЛАТЬ МЬЯНМОЙ

— Как вы думаете, на волне правого радикализма имя Гитлера может снова стать популярным в Европе?

— Оно уже им становится. Имя Гитлера реабилитируется последние несколько лет, начиная с кинофильма «Бункер» (вышел на экраны в 2004 году — прим. ред.) . И по многим другим «разведпризнакам» можно понять, что в Европе идет постепенная реабилитация национал-социализма. Но она проводится профессионалами: поэтому, когда реально произойдет изменение отношения к Гитлеру, на 180 градусов, никто этого даже не заметит. Пока кто-то не скажет: «Слушайте, а пора ведь поставить памятник Адольфу». Ну, не в Германии, а где-нибудь в австрийском Линце. И это может случиться, как мне представляется, где-нибудь к 2025-му или, максимум, к 2030 году.

— Как России себя вести в ежедневно меняющейся внешнеполитической ситуации? После трагедии с самолетом в Египте она тем более не может оставаться в стороне.

— До сих пор непонятно, кто сбил российский самолет. Действительно ли боевики из Исламского государства (группировка запрещена в РФ — прим. ред.)? Потому что сбили аэробус те, кто стремится втянуть Россию в наземную операцию в Сирии. Но я не уверен, что это именно ИГ старается. Больше похоже на то, что Запад предпринимает усилия в этом направлении. Ведь с первых же минут западные политики были подозрительно уверены, что это теракт. Поэтому я думаю, что в истории с аэробусом А321 действовали профессионалы, задача которых — обязательно втянуть нашу страну в наземную сирийскую операцию.

В России до сих пор не понимают простых вещей. В 2001 году, когда в США случился теракт 11 сентября, Путин сразу выскочил и заявил, что мы подставляем Америке плечо. И все мастера культуры — с Америкой. И где мы теперь, 14 лет спустя? Где в результате подставления плеча оказалась Россия? Мы стали объектом троллинга, санкций, изоляции, и это все углубляется и рассчитано на ликвидацию российской субъектности. То есть задача — ликвидировать Россию как субъект мировой политики. Ну, или переформатировать этот политический субъект таким образом, чтобы от него было не больше неудобств, чем от какой-нибудь Мьянмы. Вот существует республика Мьянма, там что-то происходит, там жгут мусульман, и правозащитники на это указывают. Но по большому счету есть эта Мьянма или нет, большому миру все равно. Так же хотят поступить и с Россией. И это может у них получиться.

«ЛИБЕРАЛИЗМ БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ, ПОКА СПИНА У БОЛИВАРА НЕ ТРЕСНЕТ»

— За счет чего это может удаться?

— Это станет следствием того, что Россия непременно хочет быть с Западом. Россия обязательно хочет вернуться к нашим западным партнерам, войти в обойму семерки, восьмерки, двадцатки... И будет это продолжаться, видимо, до тех пор, пока спина у Боливара не треснет.

— Какова же альтернатива?

— Реальный путь — резко отмежеваться от Запада и всех западных целей. Но Китай, хочу сказать, нам в этом не союзник. Абсолютно не союзник. У Китая своя повестка дня, связанная с конфронтацией с США, возвращением Тайваня, «перемоганием» того кольца окружения, в которое Поднебесная сегодня попала: Япония, Индонезия, Австралия, Индия... Но Китай не собирается дружить с Россией, все его интересы связаны с исламским миром, поскольку главный китайский проект на сегодняшний день — это Великий Шелковый путь. Напомню, что Шелковый путь проходит через 12 мусульманских стран. И именно туда будут направлены китайские инвестиции. Поэтому КНР заинтересована, чтобы Шелковый путь не был уничтожен как проект. Может Асад защитить этот проект? Может Рухани (президент Ирана — прим. ред.) защитить этот проект? Нет, не могут. А кто может? А могут — в Багдаде. И надо делать выводы. Потому что Россия остается вне Шелкового пути, вне интересов Китая.

России надо очень мощно перестроиться, но она, к сожалению, вряд ли это сделает. Потому что либеральное мышление будет тлеть до самого печального конца. Но если бы Россия это сделала, она бы опередила Китай в его проектах и застолбила себя как организатора, как точку сборки всего евразийского пространства. К сожалению, пока эта сборка идет вокруг Шанхая.