В июне этого года Набережные Челны и турецкий Казан стали городами-побратимами (на фото мэр Казана Локман Эртюрк и мэр Челнов Наиль Магдеев)

ЧТО ХРАНИТ БРАТСКИЙ КАЗАН

В следующий вторник в турецком городе Казан, побратиме Набережных Челнов, должны были быть подписаны соглашения о совместной работе. Администрация и бизнес турецкого центра военной промышленности, как отрекомендовали челнинцам Казан в июне, ждали делегацию автограда во главе с мэром Наилем Магдеевым 15 декабря.

Уже во второй половине декабря по итогам визита в Челнах собирались объявить о создании татаро-турецкого промпарка. На площадях производственной базы «Полимер» первым по стадии готовности бизнес-проектом развернулась бы обувная фабрика. В окрестностях Казана челнинские предприниматели планировали открыть первый турецкий санаторий. Соглашение о сотрудничестве между челнинским БСМП и турецким университетом с сетью клиник Йылдырым Беязит, которое также планировалось подписать 15 декабря, предполагало практику челнинских врачей, в первую очередь кардиохирургов, в Турции — там они должны были освоить закупленную в автоград высокотехнологичную аппаратуру. Именно из этих планов, а не наоборот, собственно, и родилась июньская братская клятва между Магдеевым и мэром Казана Локманом Эртюрком.

Однако визит отменен: расписанная по часам программа визита, портфель совместных проектов примерно на $10 млн. — все пошло, что называется, Су под хвост 24 ноября, в день атаки турецким истребителем российского бомбардировщика. Тем не менее, как выяснил «БИЗНЕС Online», идеологи побратимства двух городов по-прежнему надеются, что ситуация утрясется и совместные проекты будут реализованы. Они надеются, что «поцеловались и разбежались» — это история не про Челны и Казан, ведь планы сотрудничества вынашивались 10 лет и ждали лишь зеленого света от городских администраций.

Некоторые подробности перспективных взаимоотношений двух промышленных центров, которые сегодня заморожены внешними отношениями с Турцией, «БИЗНЕС Online» выяснил у инициатора идеи побратимства — гендиректора ООО «НПО «Полимер» Элмана Гасанова, который продвигал этот проект с 2005 года.

В свое время Гасанов был известной личностью в автограде — уроженец Азербайджана, 17-летним подростком в 1972 году он приехал на комсомольскую стройку, в 1985 году начал строить крупнейший в СССР завод по производству пластмассовых изделий «Полимер», в 1991-м создал одноименное научно-производственное объединение, где выпускал по 7 тыс. т продукции в год.

В период руководства городом Рафгата Алтынбаева с 1990 по 1995 годы Гасанов был депутатом горсовета. В Челнах он построил мечеть «Абузар», названную так в честь его отца, в 1989 - 1990 годах поучаствовал и в реставрации Боровецкой церкви, вложив в ремонт 170 тыс. рублей — столько тогда стоили 11 «КАМАЗов». По линии политической деятельности Гасанов много работал в контексте межнациональных отношений, в частности, контролировал с позиции городских властей активность ТОЦ, когда организация только создавалась, позже работал с беженцами из Азербайджана, в свое время убеждал первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева не пускать в медресе выходцев из арабских стран, что впоследствии на волне влияния течения ваххабитов уже официально декларировалось на уровне руководства республики. Те же идеи сближения народов он пропагандировал и между Россией и Турцией, ставшей для него вторым домом с 1991 года благодаря обилию родственников и друзей, в том числе из среды политической элиты страны.

Элман Гасанов: «Турки мне не чужие, но я здесь 43 года»

«Я ДОЛГО ЖИЛ МЕЖДУ МОСКВОЙ И АНКАРОЙ...»

— Элман Абузарович, каким образом вы оказались в центре взаимоотношений между Татарстаном и Турцией?

— Я гражданин России, но у меня много друзей в правительстве Турции, как и в российской Госдуме, в Совфеде, и среди татарстанских политиков. 30 лет знаю министра иностранных дел Турции Мавлюта Чавушоглу. Столько же знаю и Минтимера Шаймиева — когда он был министром мелиорации в Татарстане, я производил трубы на «Полимере», что уж тут объяснять...

Как только в Турции пришла к власти Партия справедливости и развития, началась моя миссия в России, задачей было выстраивание отношений между нашими странами, и я занимался этим 13 лет. Партию вместе с Эрдоганом создавал бывший ее генсек Халюк Ипек, мой близкий друг. Чавушоглу и другие министры в то время были его помощниками. Теперь Ипек ушел в депутаты, чтобы возглавить в парламенте комитет по России. В конце года он вступит в эту должность и начнет работать с российским парламентом.

— Что удалось сделать на поприще сближения двух народов лично вам?

— В 2003 году я привез в Россию парламентскую делегацию, было понимание этого вопроса в Совете Федерации. Потом мы организовали российскую делегацию в Турцию, потом и президента Путина свозили. С 2005 года я стал внештатным советником премьера Турции по взаимоотношениям с Россией (премьером тогда был Реджеп Эрдоган — прим. ред.). В последний мой визит мне предлагали этот пост уже на штатной основе, но я отказался. А потом начались все эти события, которые я пропустил, потому что мне шунтовали сердце, я отошел от дел на несколько лет.

Мы, депутаты обоих парламентов, занимались интеграцией бизнеса, продвигали отмену визового режима. Турецким чиновникам мы показывали Россию изнутри, культуру и менталитет, чтобы они увидели, насколько похожи наши народы и насколько важен союз России с главным оплотом исламского мира, европеизированным больше, чем арабы и другие народы. У нас в генах умение прощать, милосердие и благородство, и только сильный союз России и Турции сможет остановить надвигающиеся Китай и Индию, а также исключить влияние США в восточном полушарии.

— Вы вели эту деятельность в Татарстане?

— Нет, я долго жил между Москвой и Анкарой. У нашей команды, состоящей из депутатов Госдумы и членов Совфеда, все получалось. Со временем мы увидели, что есть другие политические игры — мы мешали своей деятельностью интересам США и Европы. Мы тогда поняли, что надо менять формат и что дружба первых лиц — не гарантия на политической арене. Нужно было завязывать много крепких ниточек между бизнесменами. Если президент допустил ошибку, народ скажет: эй, дядя, у нас в России свои интересы. В Турции такое возможно, и наши сподвижники сейчас от имени политических партий Эрдогану об этом говорят. А я, вернувшись в Татарстан, пытался завязать эти ниточки, имея свою производственную базу.

«Зачем туркам строить у нас дома, если, предложи те же деньги нашим людям, они построят лучше?»

«НАШИ ЛЮДИ ЗА ТЕ ЖЕ ДЕНЬГИ ПОСТРОЯТ ЛУЧШЕ...»

— В Закамье уже работают турецкие предприятия — как в Челнах, так и в «Алабуге», насколько крепки эти связи, на ваш взгляд?

— Я не очень слежу за ними, мне не по душе направленность этого бизнеса. Зачем туркам строить у нас дома, если, предложи те же деньги нашим людям, они построят лучше? Турки мне не чужие, но я здесь 43 года, из них 30 лет — генеральный директор. Мне не понятно, зачем в «Алабуге» сажать на безналоговый режим конкурента тому же КБК. Надо производить то, чего у нас нет. Теперь в «Алабугу» запускают прямого конкурента нам — производителя пластиковых труб «Дизайн Групп», их отложили только из-за атаки на самолет. Так если нужны трубы — дайте заказ, я вам 7 тысяч тонн продукции поставлю! Неужели турки лучше меня сделают, если я кафедру композиционных материалов в КамПИ открывал? О тех разработках, которые мы внедряли, Турция даже мечтать не могла! У меня тоже стоят немецкие линии. Мы втроем — «Оргсинтез», «Техстрой» и я — можем половину России трубами обеспечить. Но с резидентами у нас неравные условия, и многие директора пластиковых производств подписались под обращением к Медведеву, чтобы не пускали «Дизайн Групп». Я вот купил пресс-формы, чтобы всю канализацию выпускать на «Полимере». Как мы будем конкурировать с резидентом ОЭЗ? Автокомпоненты — тоже не та тема. Если мы сотрудничаем, нужно, чтобы наши люди управляли бизнесом, у нас фундаментальная наука намного выше, чем в Турции.

— Какие совместные с Турцией бизнес-проекты планируете внедрить вы, если ситуация стабилизируется, и на какой стадии они были к середине ноября?

— По большому счету у нас 11 проектов для Челнов: обувь лучших турецких брендов, джинсы, одежда, белье, носки, мебель; сельскохозяйственные: фермерские куры, индейка, перепела, овощи и турецкие сладости. Они в разной стадии проработки, но основные проекты — обувная фабрика и производство мини-заводов для переработки сельхозпродукции — имеют полностью готовые бизнес-планы. У меня научно-производственное объединение, над проектами работали ученые, три кандидата наук. Они уже давно разработаны, я их предлагал, но местные власти не воспринимали. А с Наилем Гамбаровичем дело пошло, мы вообще решили дать новый импульс отношениям с Турцией. Готовые проекты я отдал турецкому минэкономики, они собрали своих производителей, спросили, кто хочет заниматься. Все затраты и выгоды расписаны до рубля, всем стало интересно. Мы с Наилем Гамбаровичем решили создать специальную кафедру в НИСПТР (Набережночелнинский институт социально-педагогических технологий и ресурсов — прим. ред.), потому что пединститут — единственное местное юрлицо среди челнинских вузов, не филиал. Кафедра должна была заняться разработкой бизнес-планов, чтобы в готовом виде отдавать их либо турецким, либо нашим бизнесменам. В Турции — филиал, в котором турки обучались бы языку и российскому праву перед приездом к нам.

«Если нужны трубы — дайте заказ, я вам 7 тысяч тонн продукции поставлю! Неужели турки лучше меня сделают, если я кафедру композиционных материалов в КамПИ открывал?»

«НИ ОДИН КИТАЕЦ НЕ СМОГ БЫ КОНКУРИРОВАТЬ...»

— Под обувную фабрику вы предлагаете свои площади? Сколько она стоит, кто чем участвует в ней?

— У меня стоит здание, ему 25 лет, 4 этажа. Строили его когда-то под производство одноразовых шприцов, но турки посмотрели — здание годится, весь проект сделали под него. Надо было только два лифта поставить. В общей сложности проект стоит 2 миллиона долларов, инвестиции турецкие. Компании, которые готовы вложиться, правительство Турции освободило от налогов, оплатило 50 процентов аренды здесь, всю рекламу в Татарстане готово было оплатить.

Нашей конечной целью является обучение своих специалистов: турки завод запускают, три года работают, потом передают нашим. Под производство в Турции уже стоит готовое оборудование на 1,2 миллиона долларов, частично турецкое, точная аппаратура — японская. В декабре мы планировали подписать соглашение, в январе — привезти оборудование.

— В Казани есть «Спартак», в чем конкурентоспособность вашей фабрики?

— С нами даже ни один китаец не смог бы конкурировать. Мощность фабрики — миллион пар в месяц, себестоимость одной кожаной пары выходит 7 долларов. При этом средняя зарплата заложена — 1000 долларов, примерно 200 человек можно трудоустроить. Четыре года мы над этим проектом работали, расписали всю логистику закупок по коже, по фурнитуре, этапы полной сырьевой локализации за три года. Когда пришел Магдеев, я увидел адекватного мэра, который и концепцию понял, и долю не стал просить. Наиль Гамбарович весной встретился с нашими учеными, сказал, что проект уникальный, давайте начинать. Съездили в Турцию, турки приехали к нам — и все, весь механизм был готов к запуску.

«Сельхозоборудование сейчас производит мой друг в Азербайджане. Фермер может легко поставить такой завод во дворе, их можно ставить по всей России»

«В РОССИИ ОТДЕЛЬНЫЕ ПРОВОКАТОРЫ УЖЕ НАЧАЛИ ТУРОК ОБИЖАТЬ»

— Расскажите, пожалуйста, и о сельскохозяйственных мини-заводах.

— Глядя, как торговые сети не дают фермерам продавать свою продукцию, мы придумали создать свою сеть маленьких торговых точек «Дары природы Татарстана». Торговые точки предприниматели берут в аренду у города. Мы даем им продукцию, а фермерам — выгодные условия, чтобы ее производить.

Сельхозоборудование сейчас производит мой друг в Азербайджане, его завод Asena — один из ведущих в мире по своей специфике. Он может выпускать птицеубойные, комбикормовые, маслозаводы — все мини, средней площадью 20 на 20 метров. Фермер может легко поставить такой завод во дворе, их можно ставить по всей России. Сначала мы покупаем их в Азербайджане, потом переносим производство на базу «Полимер». Железо делаем сами — станки у меня есть, инструментальный цех не загружен, а электронику закупаем у немцев в Siemens. Пилотным районом мы видим Менделеевск — берем под опеку около 500 фермерских хозяйств, ставим для них заводик в Тихоново, это бывшее зверохозяйство, оно ближе к Челнам. Для начала занимаемся производством куриного мяса, ставим автоматический комбикормовый цех на 300 тонн в сутки, убойный цех, шоковую заморозку, упаковку. Центр занятости дает каждому фермеру по 50 тысяч рублей, еще около 300 тысяч — субсидия по линии минсельхоза. Во главе с мэром мы создаем некоммерческий инвестиционный центр в Тихоново. Район всю продукцию сдает нам, мы отдаем рознице. Я этот проект уже внедрил в Азербайджане, там все сразу бросились кур растить, и теперь большие фабрики плачут, потому что фермерские куры без антибиотиков, без гормонов роста, на натуральных кормах и добавках. На фабрике курица растет 35 - 40 дней, наша — 54 дня, весит не больше килограмма. Но себестоимость нашей курицы все равно меньше, потому что фермер с семьей работает, больше никто не нужен, и никаких откатов.

— Что имеет фермер, и что — продавец готовой продукции?

— Фермер покупает цыпленка по 25 рублей, растит его, сдает обратно в Тихоново. Если он за год таким образом выращивает 7 тысяч кур, то ему, во-первых, возвращают эти 25 рублей, а во-вторых, на всех фермеров, выполнивших эту минимальную норму, распределяется 70 процентов годовой прибыли самого завода, пропорционально объему сданных кур. Выходить будет по 2 тысячи долларов на семью в месяц — основные деньги получает тот, кто в навозе ковыряется, а не посредники, как сегодня. Причем 7 тысяч кур — это не много, будут сдавать и по 40 тысяч. Но кто не сдаст минимум, получит только разницу между ценой курицы и цыпленка. В течение 3 лет семье запрещен найм работников, за счет этого опыт быстро распространяется. Затем молоко — его мы хотим продавать через вендинговую сеть. Опытная партия торговых аппаратов уже сделана в Германии по нашему заказу, оплатили их турецкие предприниматели. 600 тысяч рублей стоил один аппарат, сейчас уже 1,2 миллиона. Кидаешь деньги, аппарат цедит тебе свежее молоко. Если предприниматель, который купил и обслуживает аппарат, продает в день тонну молока, он имеет 6 тысяч рублей. Фермер, который коров держит, отдает молоко по 25 рублей. Я спрашивал у фермеров: «Сколько коров будете держать, если по такой цене буду молоко брать?» 100 коров фермер готов держать.

— На турецкой земле челнинцы, в свою очередь, собирались построить санаторий. Этот проект имеет шансы сегодня?

— Турки не отказываются сотрудничать, это нам пока не дают. У них в принципе нет санаторной культуры, как явления, я это обнаружил, когда ездил в Турцию в последний раз. В Казане есть горячий источник, но они просто заходят в ванну, а я показал их министру здравоохранения, что такое реабилитация, лечение травами. Мы должны были в 2016 году полностью все сделать и научить их, как правильно лечиться природными средствами. Эрдоган одобрил проект и отдал под санаторий лучшую гостиницу, которую строили для правительства, все протоколы уже подписаны. С нашей стороны проект курировал директор санатория «Ижминводы». По соглашению, которое должны были подписать в декабре, 60 процентов турецкого санатория должны были выкупить татарстанские предприниматели. Собственно, в 30 миллионов долларов был оценен наш интеллектуальный вклад, мы ведь подключали науку — речь, опять же, шла о договоре между НИСПТР и университетом Йылдырым Беязит. Моим условием для турецкой стороны было: все директора, как у них в гостинице, так и здесь, в промпарке, должны были быть нашими. Все как у Начальника Чукотки в фильме — ресурсы есть, нужны только условия для производства, адекватные тарифы как за сырье, так и за продукцию, и грамотный абориген у руля.

«Местное население в Турции сейчас благодарит Эрдогана. Раньше апельсины 4 лиры стоили, а теперь 1,5 лиры, помидоры, огурцы — бери не хочу»

— Каков ваш прогноз развития ситуации между Россией и Турцией?

— Сейчас невозможно сразу все откатить назад, все должно «устаканиться». Главное — не дать конфликту зайти слишком глубоко, тогда хуже будет не Турции, а нам. Вы знаете, что местное население в Турции сейчас благодарит Эрдогана? Раньше апельсины 4 лиры стоили, а теперь 1,5 лиры, помидоры, огурцы — бери не хочу. Арабский мир готов забрать овощи, от которых отказалась Россия, Австралия просит им отгрузить. А Европа что делает? Сразу открыла Турции безвизовый режим! Американский госдеп тут как тут — прилетел мирить Турцию с Кипром. Катар начал строить газохранилище, готов возместить весь ущерб по российскому газу.

А в России отдельные провокаторы уже начали турок обижать. Нельзя, чтобы это зашло далеко, потому что когда политика стабилизируется, боль у народа останется надолго. Мне сейчас нельзя летать, иначе я вылетел бы в Турцию в первый же день. Но кое-какие шаги предпринять мы смогли дистанционно. Открою, что кое-какие высокопоставленные доверенные люди на прошлой неделе отправились в Казахстан к Нурсултану Назарбаеву. Назарбаев — аксакал тюркского мира, причем официально признанный, и он лучший союзник России в тюркском мире. Его влияние очень велико на обеих территориях, лучше него никто не сможет помирить Путина с Эрдоганом. В конечном счете Россия и Турция обречены жить вместе, от этого не уйдешь.