Приверженность шариату, увы, стала одной из причин заката Золотой Орды

«ВОЗВРАЩЕНИЕ К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ — ЭТО НЕ МЕТАФОРА, НЕ АЛЛЕГОРИЯ, А САМАЯ БУКВАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

...С гордой осанкою, с лицами сытыми...
Ноги торчат в стременах.
Серую пыль поднимают копытами

И колеи оставляют изрытыми...

Все на холеных конях.

Нет им конца. Заостренными пиками
В солнечном свете пестрят.
Воздух наполнили песней и криками,
И огоньками звериными, дикими
Черные очи горят...

Прочь! Не тревожьте поддельным веселием

Мертвого, рабского сна.
Скоро порадуют вас новоселием,
Хлебом и солью, крестьянским изделием...
Крепче нажать стремена!

Скоро столкнется с звериными силами
Дело великой любви!
Скоро покроется поле могилами,
Синие пики обнимутся с вилами
И обагрятся в крови!

Осип Мандельштам

Вопрос о цивилизованности общества не так прост, как может показаться на первый взгляд. Появление на наших улицах иномарок, фастфудов, крутых мобильников и компьютеров вовсе не говорит о цивилизованности, хотя уметь держать нож и вилку — тоже признак культуры. Если говорят, что мы должны стать цивилизованными, то имеют в виду некие западные стандарты.

Сравнивая себя с Европой, необходимо констатировать, что за последние годы мы далеко продвинулись в сторону Средневековья. Вернулся первоначальный дикий необузданный воровской капитализм. При этом теневая экономика занимает минимум 50%. Вернулись к жизни первобытные шайки молодежи. Если раньше они промышляли по большим дорогам и водным торговым путям, как ушкуйники, то сегодня они обитатели городских джунглей и пригородов. Государственные должности, как встарь, отдаются на кормление. В жизни общества политические партии меньше значат, нежели авторитетные кланы. Финансовая система работает на отмывание грязных денег или занимается спекуляцией на биржах. Сегодня гораздо выгоднее открыть банк, нежели его грабить. В сельском хозяйстве пытаются вернуть крепостнические порядки и только общая деградация АПК спасает село от феодализации, зато в городах мигрантов превратили в дешевую бесправную рабскую силу.

Религия тоже вернулась к средневековому фанатизму, забыв период реформации и Просвещения. Если бы все свелось к схоластическим пустым, но довольно безобидным спорам, то это было бы полбеды — сегодня мусульмане не чураются и более жестких мер. Наука же свелась к ремесленным поделкам в лабораториях, напоминающих гаражи. Система образования предпочитает софистику, когда готовят не к труду, а предлагают технологии обмана государства, клиента, населения, учат как обойти законы и не платить налоги, в лучшем случае готовят к достойной жизни на Западе.

Литература, телевидение, СМИ напоминают клоаку. Культ силы, победа над врагом любым способом, обогащение как самоценность заменили хитросплетения идеологий. «Герои», окруженные шутами и священнослужителями, торжественно шествуют по хоромам, где звучит попса, заглушая остатки разумных речей юродствующей профессуры.

Возвращение к Средневековью — это не метафора, не аллегория, а самая буквальная реальность. Технические достижения Запада, попадая в руки россиян, становятся не способом приобщения к цивилизации, а всего лишь орудием уничтожения конкурента. Вокруг все стали врагами и непрерывно идут бои без правил.

«ДЛЯ СОЦИАЛИЗМА СТРАНА НЕ СОЗРЕЛА, НО И МОНАРХИЮ ДАЛЬШЕ НЕВОЗМОЖНО БЫЛО СОХРАНИТЬ»

Социализм построить, конечно, можно,
но для этого надо выбрать страну, которую не жалко.

Отто фон Бисмарк

По сравнению с нынешним положением социализм, который яростно отвергли, был высокой цивилизацией. В качестве аргумента против времен «застоя» звучит отсутствие политических свобод и неспособность социализма конкурировать с капитализмом. Зато теперь Россия будто бы может конкурировать с Западом...

Переход к социализму, пожалуй, был преждевременным. Ленин был прав, когда считал, что нужна вначале общая цивилизованность, культурная революция. Для социализма страна не созрела, но и монархию дальше невозможно было сохранить, а альтернативой царизму были только и исключительно социалисты всех мастей.

Беда России была не в социалистической революции, а в ожесточении, которое охватило страну. Эта жестокость была ответом на столыпинскую реакционную политику, распутинское распутство, на бессмысленность войны, голод и безземелье. У России не было особого выбора, кроме социализма. Но в рамках социализма можно было выбирать. Ленин был прав в том, что нельзя построить социализм в отдельно взятой стране. Сталин с этим не согласился, он отверг и «перманентную революцию» Троцкого. Реальный социализм благодаря Сталину дискредитировал мировое коммунистическое движение. Беда состояла не в социалистическом выборе, а в том, что был выбран самый жестокий, самый несправедливый путь ко всеобщему равноправию. Как говорил Уинстон Черчилль, «первая трагедия России — рождение Ленина; вторая — его смерть».

Оглядываясь назад, мы задаемся вопросом: почему же ни монархия, ни социалисты не смогли удержать власть, а революционные порывы, перестройки приводят к разорению и деградации? Почему любой поворот судьбы в России тянет не вперед к цивилизации, а назад к Средневековью? Почему сегодня повторяются старые ошибки? По сути дела нужно ответить на вопрос о том, что значит цивилизованность для России — это подражание Западу или что-то другое? Почему в России, как только отвергают Запад, вспоминают о монархии, т.е. о Средневековье, будто наши нерешенные проблемы остались там. Видимо, в прошлых веках остались упущенные возможности.

Европоцентризм глубоко сидит в нашем сознании, даже когда мы ругаем Запад. Мы стали вечно догоняющей страной. Даже в эпоху строительства самого передового в мире строя — коммунизма — звучал лозунг: «Догоним и перегоним Америку!» Сознание, как и поведение, оказалось вторичным, подчиненным, догоняющим, а не прорывным.

Когда же началось это «догоняющее» мышление, низкопоклонство перед Европой? Конечно, с Петра I, жаждавшего, чтобы Россию приняли в семью европейских народов. Для этого он подражал голландцам и шведам, заставлял носить европейские кафтаны и стричь бороды.

Европейцы же насмехались над ним. «Ведь немногим более 100 лет тому назад они были настоящими татарами, — писал маркиз Астольф де Кюстин. — И под внешним лоском европейской элегантности большинство этих выскочек цивилизации сохраняет медвежью шкуру — они лишь надели ее мехом внутрь. Но достаточно их чуть-чуть поскрести — и вы увидите, как шерсть вылезает наружу и топорщится».

Для того, чтобы выглядеть европейцем, Петр отверг все татарское. Он предал историю своей страны. От какого же наследства мы отказались вместе с Петром?

Петр I был прав в том, что завершилась золотоордынская эпоха, нужно было менять законы, систему образования, развивать промышленность. Но вместо политических свобод и налоговых льгот, он взял у Европы технологии для производства оружия, тем самым начал укреплять абсолютизм. Обучение европейским знаниям и сопровождавшее его вольнодумство проникало прежде всего в военные училища, а вместе с этим настраивало дворянство на перевороты и восстания. После его смерти Петербург охватила волна гвардейских заговоров, и все это закончилось восстанием декабристов.

Петр был прав — татарское наследие, действительно, устарело, но в нем было незыблемое, связанное не столько с народом, сколько с евразийским пространством, где накапливались достижения, навыки многих поколений самых разных народов: славян, тюрков, финно-угров. До Российской империи на этой же территории существовали грандиозные империи, которые она унаследовала. Большевизм Петра проявился в том, что он, не поняв и не приняв основы страны, особенности пространства и культуры, отвергнул все старое и начал строить новый мир. Он хотел прошлое разрушить до основания, для чего даже историю начал переписывать под европейские каноны, как будто Россия начиналась где-то в полурусском Киеве или полушведском Новгороде, но только не в полутатарской Москве. Для этого он даже столицу перенес на ингермандландские болота, к мелководью Финского залива, чтобы быть ближе к Европе и морю и подальше от Азии и Великой Степи.

КАК ЖЕ ТОГДА ОБХОДИЛИСЬ БЕЗ МОБИЛЬНИКОВ?

Невозможно отмахнуться от той тысячелетней истории, которая протекала на территории России. Скифы, гунны, тюрки, татары волна за волной покрывали громадное пространство Евразии, формируя ее этнический ландшафт. Нравится это или не нравится, но именно Золотая Орда была предтечей великой России во всех смыслах: географическом, политическом, ментальном. Орда остановила междоусобицу мелких русских княжеств. Междоусобица была исконной чертой русских, а строительство империй было привилегией татар. Для примирения русских князей татары пользовались силой, иначе бы удельные князья разнесли в клочья Святую Русь. «Гроза ханского гнева сдерживала забияк, — пишет Ключевский, — милостью, т.е. произволом, хана не раз предупреждалась или останавливалась опустошительная усобица. Власть хана была грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволода III запутывать дела своей земли. Русские летописцы не напрасно называли поганых агарян батогом божиим, вразумляющим грешников, чтобы привести их на путь покаяния».

Каким образом грандиозная татарская империя могла управлять сотнями народов с различными культурами и традициями? У немногочисленных татар и монгол не хватило бы людей для размещения войск в гарнизонах. Не жестокая сила определяла прочность империи. На чем же тогда держалась Золотая Орда в течение трех столетий? И почему она все же распалась, несмотря на свое могущество?

Золотоордынская цивилизация не только была одной из самых развитых в Средние века, но и обладала рядом преимуществ по сравнению с римско-европейской моделью империи. «Римский путь» склонялся к унификации и гомогенности. Все граждане были римлянами с единой культурой, остальные считались варварами, с которыми можно было поступать как с дикими зверьми. Этим путем пошли все европейские империи. Альтернативный «евразийский путь» был предложен татарами. Он опирался на более ранние тюркские и в целом кочевые традиции. Этот путь открыто предпочитал разнородность как фундамент имперского правления. Ордынская терпимость предоставляла всем народам, религиям, культурам возможность развиваться свободно. Завоевывая территории и целые народы, татары сохраняли традиционные законы и обычаи народов, тем самым ослабевало сопротивление новым порядкам. А поскольку татарская дань была более, чем щадящей (10%), то новый строй оказывался привлекательным.

Чингизхан был терпим к любой религии: язычеству, тенгрианству, христианству, несторианству, манихейству, исламу, буддизму и т.д. Но он не терпел атеистов, и для этого у него была уважительная причина. Законы считались данными от Бога, причем любого божества. Законы соблюдались не из страха перед властью, а боялись Божьей кары. Именно поэтому все ханы освобождали священнослужителей от налогового бремени, чтобы те воспитывали законопослушное население, соблюдающее исконные для данного народа законы и традиции. Не случайно расцвет православных монастырей приходится на период Золотой Орды. Законопослушность племен и народов обеспечивалась не карательной системой, а верой в душе, причем верой в собственного Бога.

Ямщик в 19 в.

Золотоордынскую цивилизацию отличала управляемость государства на громадных территориях с разнородным населением. Сегодня трудно наладить систему контроля в России даже при наличии современных средств коммуникации. Как же тогда обходились без мобильников? В Золотой Орде поддерживалась великолепная система дорог и почтовой службы. Для эффективного управления была создана сеть почтовых станций (ямов) с ямщиками, которая служила для доставки сообщений и приказов, обслуживания дипломатов, торговцев и путешественников. Ям был снабжен фуражом, кормом и питьем для проезжающих. Ибн-Арабшах вспоминает: «Выезжают, бывало, караваны из Хорезма и едут себе на телегах спокойно, без страха, без опаски, вдоль до [самого] Крыма, а переход [этот] около 3 месяцев... Караваны не возили с собою ни продовольствия, ни корма для лошадей, и не брали с собою проводника вследствие многочисленности [тамошних] народов, да обилия безопасности, еды и питья у [живущих там] людей...» Каждый участок управлялся особым «дорожным губернатором», который полностью отвечал за порядок и безопасность в пределах своего участка. Была специальная повинность по охране дорог, которая называлась «караулом». Все приезжие люди и провозимые товары регистрировались и собиралась специальная дорожная пошлина.

В особых случаях, когда известие или лицо должно было быть доставлено срочно, едущему выдавалась табличка с изображением сокола; каждая станция, как только услышит колокольчик скачущих, тотчас обязана была приготовить лошадей так, чтобы перепряжка могла быть незамедлительной. Обладающий такой табличкой мог, в случае падежа лошади в пути, отобрать коней у любого встречного.

Эти дороги великий хан приказал обсадить большими деревьями; в пустынных местностях дорога обозначалась столбиками, камнями. Для переправы через реки жители окрестных селений содержали паромы. В ХIII - XIV вв. русские беспрепятственно ездили не только в Орду, но и в Каракорум, а купцы из Европы могли проследовать в Китай. Сухопутные дороги соединялись с важнейшими портами на Черном море. Города Каффа (Феодосия), Солдайа (Судак), Тана (Азов), в которых генуэзцы имели собственные кварталы, Пантекапеум (Керчь), Коп (Кубань), где обосновались венецианцы, были международными центрами торговли. В то время Европа представляла жалкое зрелище по сравнению с почтовой службой Золотой Орды. В ХIХ в. эта система была разрушена и, например, Пржевальский уже с трудом ходил этими же путями.

Города Черноморского побережья представляли собой своеобразные свободные экономические зоны Средневековья. В «Слове Кутлуг-Тимура, правителя Крыма, венецианским послам господину Джованни Квирини и господину Франческо Бону, послам к хану, венецианцам» от 20 сентября 1358 г. записано: «Если ваши корабли будут приходить в Провато, Калитру или Солдаию (Порт Провато находился в непосредственной близости от Каффы (нынешней Феодосии) и назывался по-тюркски Янгишехр. Порт Калитра (нынешний Коктебель) находился в 10 километрах к юго-западу от Провато. Далее на юго-запад в 35 - 37 км от Калитры находился порт Солдая (нынешний Судак) — прим. авт.), то внутри этих трех городов и портов, в какой бы порт им не понадобилось войти, при покупке необходимого вам надлежит платить мне сообразно тому, что вы платили Рамадану. Если их купцы будут производить торговлю, то должны платить 3%; если они не будут торговать, то не должны ничего платить; пусть не взимается с них больше ничего. Кто бы ни был не должен несправедливо наносить им ущерб и притеснение; и если кто-либо захочет их нанести, мы не допустим. Мы должны охранять и защищать иностранцев, чтобы они могли чувствовать себя спокойно и производить свою торговлю».

ЗАКАТ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Генуя и Венеция не случайно стали местом зарождения капитализма. Они обогащались за счет торговли с Ордой. Главным экспортным товаром Орды было зерно, прежде всего пшеница, особенно ценная в Европе, где голод в те времена был обычным явлением. Генуэзцы и венецианцы покупали также осетра, другую рыбу, соль, шелк, воск, кожу, меха, хлопок, мастику, металл, полезные ископаемые и рабов.

Не только низкие налоги и хорошие дороги делали экономику эффективной. Бату-хан везде и всюду собирал людей знания, ремесленников, архитекторов, врачей, поэтов и т.д. В те стародавние времена знания в основном передавались устно и через навыки. Книги не были основным источником практических знаний. Нужны были сами носители этих знаний и они высоко ценились.

Распад Золотой Орды говорит о кризисе татарской цивилизации, в которой наследственное право вступило в противоречие с задачами развития государства в меняющихся экономических условиях. Основными историческими конкурентами Орды выступили не русские, а европейцы, которые начали переходить к капиталистическим отношениям, а Золотая Орда, имея все предпосылки, не сумела этого сделать.

Время Узбек-хана, совершившего исламскую революцию в 1313 году, — вершина могущества Золотой Орды. Все условия для процветания были созданы предшественниками Узбек-хана. Золотая Орда после объявления ислама государственной религией оказалась под давлением шариата, который запрещал банковский процент. Скрытый процент уже существовал в торговых сделках, нужно было его официально закрепить. Без концентрации капитала, банковского процента невозможно было вести рискованные крупные торговые операции и развивать сельское хозяйство, зависящее от капризов погоды. Приверженность шариату стало главным тормозом экономики. Узбек-хан пользовался плодами расцвета Золотой Орды, но не он был причиной этого расцвета, наоборот, он создал последующие проблемы. К внутренним политическим распрям Золотой Орды, связанным с престолонаследием, добавилась Черная Смерть (чума), опустошившая города, через которые и шла основная торговля. Можно назвать и другие причины распада Золотой Орды, но важно отметить, что с торжеством ислама модернизация экономики остановилась, наступил закат великой цивилизации.

Генуя и Венеция обогащались за счет торговли с Ордой

ЕВРАЗИЙСТВО ПРОТИВ ВИЗАНТИЙСКОЙ ДЕРЖАВНОСТИ

После распада Золотой Орды русская мысль обратилась к близким по вере византийским традициям, соединила ордынскую державность с православием, после чего татарские идеи приобрели совершенно новую, христианско-византийскую оболочку. Сегодня любят к месту и не к месту вспоминать Византию, но к тому времени «Царьград» в политическом отношении был совершенно дряхлым. Византийские традиции задолго до начала московской экспансии прервались полностью, оставшись символическим воспоминанием.

Напротив, золотоордынские государственные порядки были обыденностью. «Есть кое-какие указания на то, что первые цари смотрели на себя как на наследников монгольских ханов, — пишет Ричард Пайпс. — Хотя под церковным влиянием они иногда ссылались на византийский образец, они не называли себя преемниками византийских императоров... Уже во время последнего наступления на Казань и Астрахань Иван называл их своей вотчиной; это утверждение могло значить лишь одно — что он смотрел на себя, как на наследника хана Золотой Орды».

Москва себя видела наследницей Орды, более того, она звала на службу татар. При Василии, отце Грозного, с князем Глинским (потомком Мамая) выехала из Литвы целая «толпа», размещенная в Муромском уезде. В 1535 году в правление Елены Глинской, выехало на службу государя московского 300 семейств «литвы» с женами и детьми. Среди этой «литвы», скорее всего, большинство было татар, ибо Москва приглашала людей ратных, а в Великом княжестве Литовском военную службу несли ордынцы. Вместе с царевичем Касимом, бывшем при Василии Темном в казанском плену, выехал целый военный отряд, который был размещен в Городце на Оке, где возникло Касимовское ханство. Иван Грозный приглашал многих мурз и раздавал земли во многих уездах.

Российская историография, продолжая традиции европейских историков, формировала образ татар как жестоких дикарей, а золотоордынский период пыталась представить как случайный и несущественный. Вопреки евразийской природе России, ее хотели переделать под римско-византийские традиции, объявить православной державой. Но в природе евразийства лежит веротерпимость, что несовместимо с доминированием православия и византийской державностью.

Основная проблема нынешней России — цивилизационная. Она веками пыталась уйти от евразийского пути и подражать европейским империям. Она в этом стремлении не заметила, что сама Европа начала поворачиваться к религиозной терпимости, которая некогда насаждалась Чингизханом.

Существуют незыблемые ценности, на которых держится государство: веротерпимость, низкие налоги и люди знания. Эти черты отличали золотоордынскую цивилизацию. Это наше наследие, которое не следовало бы забывать.

Поля черны, поля темны

Влеки-влеки шипящим паром.
Прижмись доскам гробовым нарам —
Часы протяжны и грустны.

Какой угрюмый полустанок
Проклятый остров средь морей,
Несчастный каторжник приманок,
Бегущий зоркости дверей.

Плывет коптящий стеарин,
Вокруг безмерная Россия,
Необозначенный Мессия
Еще не сознанных годин.

Давид Бурлюк

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции