«ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ»

На этой неделе в КФУ состоялось второе заседание экспертного cовета по общественно-политическим и этно-конфессиональным вопросам. Совет был создан для компетентного анализа реальной ситуации в Республике Татарстан по наиболее значимым социальным проблемам. Не последнюю роль в появлении данного сообщества профессиональных экспертов сыграло то, что в последние годы Татарстану была объявлена негласная информационная война. Так, например, с подачи определенных деятелей некоторые СМИ пару лет назад растиражировали недостоверные слухи о 3 тыс. вооруженных ваххабитов в лесах Татарстана, чем нанесли республике определенный имиджевый урон. Не менее абсурдны были и cообщения в медийном пространстве о неких шариатских патрулях, якобы начавших действовать в Базарных Матаках, что при проверке оказалось абсолютной ложью (или осознанной дезинформацией?). Впрочем, серьезный анализ происходящих в республике процессов важен сам по себе и без оглядки на существующий новостной поток.

 

На прошедшем заседании были представлены результаты масштабного социологического исследования социально-политической, религиозной и межэтнической ситуации в республике. Представленному исследованию был присвоен гриф «Для служебного пользования». В данном посте мне бы хотелось предложить вниманию читателей некоторые интересные выжимки из оказавшегося в моем распоряжении доклада, касающиеся анализа ситуации в мусульманском сообществе республики Татарстан.

ТРИ ГРУППЫ И ТРИ ПОДГРУППЫ

Прежде всего стоит отметить, что социологическое исследование исламского сообщества республики охватило достаточно репрезентативную выборку — 1,2 тыс. человек, считающих себя мусульманами. Опрос проводился анонимно, что позволяло респондентам быть максимально откровенными.

 

Ученые зафиксировали значительную внутреннюю сегментацию мусульманского сообщества. В частности, исследователи выявили три сегмента: мусульмане с «этнокультурной» ориентацией, мусульмане с «индивидуальной» религиозностью и мусульмане с «догматической» религиозностью.

Первые две группы — это так называемые этнические мусульмане и представители нового культурного явления, когда человек ассоциирует себя с тем или иным религиозным течением, но при этом конструирует свою религиозность по собственному усмотрению. Впрочем, сами авторы доклада не конкретизировали данные понятия.

В основном их внимание было сосредоточено на третьей группе, которая, если так можно выразиться, представляет собой костяк мусульманского сообщества Татарстана. В данном сегменте (26,42% от общего числа респондентов) было дополнительно выделено еще три подгруппы мусульман:

1. «Мусульмане с догматической религиозностью, участвующие в совместных публичных религиозных практиках» (18,75%).

2. «Женщины-мусульманки с догматической религиозностью, участвующие в совместных публичных практиках» (2,25%)

3. «Мусульмане с догматической религиозностью, не участвующие в публичных совместных религиозных практиках» (5,42%).

Проще говоря, речь идет о прихожанах и прихожанках мечетей, а также о мусульманах, которые исполняют многие религиозные предписания, но при этом не ходят в мечеть. Анализ причин, по которым они не ходят в мечеть, исследователи оставили за скобками.

 

ОБЩИЙ ПОРТРЕТ МУСУЛЬМАН

Социологи отмечают, что среди мусульман с догматической религиозностью больше всего лиц с начальным и средним образованием и меньше людей с высшим образованием, чем среди остальных мусульман. Это неутешительный, хоть и не новый для религиоведения вывод, который говорит о том, что мусульмане Татарстана не воплощают в должной мере в жизнь идеалы ислама — религии знаний. Правда, здесь есть одно небольшое исключение: среди прихожанок (подгруппа №2) высок процент лиц с высшим образованием (63%). Как говорится, мелочь, но приятно (повторюсь: эта подгруппа составляет всего 2,25% от общего числа).

Также в унисон с религиоведческими теориями о компенсаторной функции религии исследователи отмечают, что уровень доходов у мусульман с «догматической» религиозностью несколько ниже, чем у остальных мусульман.

Гораздо интереснее оказались выводы о возрастном составе прихожан мечетей. Если в сельской местности преобладают (59,5%) пожилые люди (лица старше 51 года), то в крупных городах (Казань, Набережные Челны, Альметьевск, Нижнекамск) наблюдается обратная тенденция. Здесь количество респондентов, посещающих мечеть не реже одного раза в неделю, среди молодых людей 18 - 25 лет оказалось в 2 раза большим, чем среди респондентов более старших возрастных групп. Судя по всему, это не что иное, как консервативная реакция молодежи на существующие вызовы глобализации. Ведь именно молодые люди, непрестанно находящиеся на перекресте бурных информационных и поликультурных потоков крупных городов, больше остальных нуждаются в защите своей идентичности, в своеобразном зонтике, который помог бы им спастись от неопределенности и бессмысленности современного мира.

ИНТЕРЕСНЫЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ФЕНОМЕНЫ

Мусульмане-горожане отличаются еще и тем, что немного выше оценивают уровень своих знаний об исповедуемой ими религии. 36,3% респондентов-горожан оценили свои знания об исламе от 6 до 10 баллов. Среди жителей районов таких респондентов оказалось 31,2%.

Весьма интересен оказался и анализ источников знаний об исламе, которыми пользуются мусульмане нашего региона. Так, прихожане мечетей (подгруппа №1) ставят на первое место религиозную печатную литературу и периодические издания (33,3%), затем следует семья и старшие родственники (30,7%) и только затем проповеди священнослужителей (24%). Это означает, что о преобладании традиционалистских подходов в постижении ислама применительно к Татарстану не может быть и речи. Отсюда следует и другой вывод о том, что мусульманскому сообществу республики необходимо создавать больше таких структур, как издательский дом «Хузур» ДУМ РТ.

У прихожанок (подгруппа №2) среди приоритетных источников информации об исламе появляются также интернет, социальные сети и форумы — 11,1%. У мусульман «недогматической» религиозности (подгруппы №1, 3), данный источник информации примерно на том уже уровне — 10%. При этом здесь он опередил по распространенности даже проповеди мусульманских священнослужителей, набравших всего 9,3%. Таким образом, мы наблюдаем интересный социальный феномен, когда «шейх Google», как иногда в шутку мусульмане называют информационные ресурсы интернета, бросает вызов традиционным институтам религиозного просвещения. Ведь прежде подобным просвещением занимались исключительно имамы, муфтии и учителя веры.

 Мусульманскому сообществу республики необходимо создавать больше таких структур, как издательский дом «Хузур» ДУМ РТ

ПРОТЕСТНЫЙ ХАЛИФАТ

Результаты проведенного исследования показывают, что абсолютное большинство респондентов не разделяет идею о том, что жизнь общества должна регулироваться религиозными нормами. Все-таки мусульмане Татарстана отчетливо осознают, что в условиях поликонфессиональности светский характер государства — единственный путь для достижения всеобщего баланса интересов и сохранения межрелигиозного мира.

При этом среди респондентов были выявлены и сторонников теократии — в пределах статистической погрешности. Так, только 9 человек из 1,2 тыс., причем среди молодых, считают себя активными приверженцами идеи халифата. Как говорится, в семье не без халифатиста. Во время презентации авторы доклада фиксацию подобного «чуда в перьях» поспешили назвать тревожным симптомом. Интересно, что среди тех, кто симпатизирует идее халифата, максимальное количество людей с незаконченным средним образованием.

При этом авторы доклада не уточнили, сколько людей среди них имеют хотя бы элементарные представления об исламе. Как показывает практика, у сторонников данной позиции настоящая каша в голове. Так, например, адепты «Хизб ут-Тахрира» построение халифата считают «короной фардов», т.е. главной религиозной обязанностью мусульманина, но при этом разрешают курение, что категорически запрещается серьезными богословами ислама, и борются с соблюдением правил дорожного движения. На какие только послабления не идут сектанты для заманивания новых сторонников в свои ряды.

В данном контексте необходимо иметь в виду и следующее. В действительности халифат, о котором говорят единичные респонденты, — это не реальный политический проект, не программа конкретных действий, а лишь специфическое выражение протестных настроений и показатель стремления к некоему общественному идеалу. В основном в среде халифатистов собираются крикливые горлопаны, а не люди дела. Так, один из активных адептов «Хизб ут-Тахрира» в Казани параллельно является членом коммунистической партии РФ и даже отстаивал ее интересы на последних выборах. Ему, видимо, все равно, с кем солидаризироваться в своей оппозиционности.

Протестные настроения присутствуют во всех социальных группах нашего общества. Ностальгия по СССР, современные монархисты России, сторонники халифата — все это не что иное, как свидетельство того, что часть людей не удовлетворена своим нынешним положением и ищет решение существующих социальных проблем в идеализированном прошлом. Просто у каждой протестной субкультуры есть своя характерная специфика. В мусульманском контексте она может обрести черты мечтаний о халифате.

В защиту татарстанских халифатистов стоит сказать и то, что слова у них, как правило, расходятся с делом. Так, когда месяц назад джихадисты объявили о создании Исламского Государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), никто из местных адептов «Хизб ут-Тахрира» не набрался смелости поехать туда и помочь воплотить в жизнь то, к чему они так геройски призывали на своих страничках в соцсетях. Одно дело — махать флагами, и совсем другое — идти под пули.

ХОРОШИЙ ПРИМЕР

В рамках данного поста невозможно отразить все результаты масштабного социологического исследования. Однако для полноты картины стоит отметить, что религиозная проблематика в целом и ситуация в мусульманской умме Татарстана в частности находится на периферии интересов большинства татарстанцев. Так, в ответ на предложение назвать пять основных проблем города/района/республики жители нашего региона называли и рост коммунальных платежей, и плохие дороги, и высокие цены, и мусор на улицах, и очереди в поликлиниках, и отсутствие парковочных мест и еще много других нерешенных задач. Однако в двадцатку составленных таким образом проблем, которые в первую очередь волнуют людей, не вошло ничего, что было бы так или иначе связано с религиозным аспектом. Другими словами, так называемый «черный ноябрь» был хоть и крайне неприятным, но все же недоразумением, совершенно нехарактерным для Татарстана, про которое уже все давно забыли.

Отрадно и то, что 83,5% татарстанцев, как отмечено в исследовании, оценивают ситуацию в религиозной сфере республики как спокойную и стабильную. Вне всяких сомнений, мир и согласие на нашей земле — суммарное следствие ответственной жизненной позиции всех нас, всех татарстанцев, которые, как и в ряде других вопросов, показывают хороший пример для многих других регионов России.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции